о.
   Его взгляд нашел циферблат часов. Два часа. Дня. Интересно, где Марина  и
Дженни? Он смутно  помнил,  что  Марина  обещала  заглянуть  к  нему,  когда
вернется, и в нем поднялось легкое раздражение. Очевидно, она не беспокоится
о нем.
   Как только эта мысль пришла в голову, ему стало  стыдно.  Его  соседка  -
занятой человек, у нее свои дела, а он возложил  на  нее  роль  няньки,  как
будто ей нечем заняться. Она ответила на его просьбу больше чем любезностью.
И он не может злоупотреблять ее добротой, если в этом нет необходимости.
   Хорошо, он поднимется на ноги. Пусть она увидит, что он может  обходиться
сам, а он поблагодарит ее, проводив до двери. План действий был  разработан,
и Бен скатился с кровати, чтобы принять  стоячее  положение.  Но  неожиданно
рухнул на пол - ноги его превратились в студень,  а  комната  поплыла  перед
глазами. Проклятие! Он обхватил  голову  руками,  надеясь  остановить  дикое
головокружение.
   Когда комната наконец перестала кружиться, он осторожно отвел руки. Встав
в изножье кровати,  он  ухватился  за  скошенную  спинку.  Пока  получилось.
Теперь, если ему удастся удержаться , на ногах, все будет хорошо.
   - Бен Брэдфорд, чем это  вы  занимаетесь?  -  Голос  Марины,  вошедшей  в
комнату, выражал неудовольствие.
   Надеясь, что она не догадается, скольких усилий это от него  потребовало,
он стоял, вцепившись в спинку кровати.
   - Я знаю, у вас много дел, поэтому не хотел бы вас задерживать.
   - Вы хотите прогнать меня? - мягко сказала Марина, и он увидел,  что  она
огорчена. - Если вы действительно этого хотите, то я уйду. Но я  думаю,  что
вы еще не готовы выполнять обязанности "папы,  ответственного  за  все".  Вы
того и гляди упадете. А главное - мне очень нравится  Дженни.  Я,  возможно,
впервые ощутила, что такое материнство. - Она отвела  взгляд,  но  он  успел
заметить столько боли и страдания в ее глазах, что с трудом мог это вынести.
   Ноги у него дрожали, поэтому он сел на краешек кровати.
   - Вы обещали, что заглянете ко мне... - Как только эти слова сорвались  с
его губ, он почувствовал неловкость.
   - Да, когда мы с Дженни вернулись из магазина, я заходила, но вы спали. -
Заставив его повернуться, она  положила  руки  ему  на  плечи  и  начала  их
массировать.
   Он замычал в знак одобрения. Откуда она узнала, что у него  сейчас  болит
буквально все тело?
   - Вы спали, - продолжала Марина, - поэтому мы с Дженни пообедали, потом я
ей почитала и уложила. Она сейчас спит.
   При слове "обед" в животе у него заурчало. Марина рассмеялась:
   - Как вы считаете, сможете проглотить немножко супу?
   - Да. Суп - это великолепно. Там в кладовке есть суп в банках.
   Ее пальцы сжимали и разжимали его плечи.
   - Я приготовила куриную лапшу, пока Дженни спит. Я подумала, что это  вам
будет полезно.
   - Домашнюю куриную лапшу? - Он не мог скрыть нотки надежды в голосе.
   - Домашнюю куриную лапшу, - подтвердила она.
   - Кажется, я скончался и уже на небесах. Марина засмеялась,  и  голос  ее
звучал радостно!
   - Могу вам гарантировать, что нет. Она помогла ему добраться до ванной  и
пошла в кухню. Бен с  энтузиазмом  почистил  зубы,  затем  надел  для  тепла
спортивный свитер. Марина встретила его на полдороге.
   - Я принесу вам в спальню, - сказала она, придерживая его за спину.
   - Нет, хорошо снова быть на ногах. - Особенно когда она так  близко,  что
ее грудь прижимается к его спине, а  бедра  касаются  его  бедра,  пока  она
помогает ему сесть на стул. Господи, как я хочу чувствовать себя лучше!  Она
слаще любой куриной лапши.
   Мысль была немного шокирующей. Он увлекся ею с первого дня, но не  думал,
что  так  сильно.  Он  переживал  свое  вдовство  и  считал  другие  помыслы
греховными.
   До этого момента.
   Он ел горячую лапшу и думал о ней, признаваясь себе,  что  его  влечет  к
Марине, что он хочет заниматься с ней любовью. Но, думая о том, чем все  это
может обернуться,  он  понял,  что  замахивается  на  многое.  Он  хотел  бы
назначить ей свидание, хотя чувствует себя неловко  при  мысли  об  этом.  А
почему? Потому, что он сам еще не готов к этому или его  беспокоит,  что  об
этом могут подумать другие?
   Неразумно связывать себя с кем-либо так быстро после смерти Кэрри.  Да  и
праздники приближаются. Первое Рождество,  которое  он  встретит  без  жены,
будет ужасным. И нечестно использовать Марину, чтобы спрятаться от  пустоты,
которую обещает ему предстоящий праздник.
   - Не хотели бы вы встретить День Благодарения вместе с Дженни, Элен и  со
мной? - Боже милостивый! Лучше бы  мне  не  открывать  рот,  пока  не  смогу
контролировать свои слова. Ведь я только что решил не назначать ей свиданий!
Очевидно, где-то у него в мозгу  произошло  короткое  замыкание.  Ну  ладно.
Приглашение на День Благодарения - это еще не очень серьезно.
   Когда он осмелился взглянуть на нее, она казалась задумчивой.
   - Я не уверена. То есть спасибо за приглашение. Я хотела бы прийти, но не
знаю, смогу ли. Я поговорю с Джилиан и дам вам знать.
   Он сразу пришел в чувство, когда вспомнил,  что  у  нее  амнезия  и  она,
наверное, не помнит ничего о праздниках.
   - Вы знаете, что это за праздник - День Благодарения?
   - Да.
   Односложный ответ подействовал на него угнетающе, и он  не  мог  решиться
расспрашивать ее дальше. Должно быть, это очень тяжело, когда ты копаешься в
памяти и ничего не можешь вспомнить.
   - Спасибо, что вы были с нами  на  День  Благодарения.  Ваше  присутствие
позволило нам легче пережить все это. - Элен Брэдфорд тепло обняла Марину  и
протянула руку Джилиан.
   Бен с улыбкой наблюдал, довольный, что его мать так любезна  с  гостьями.
Это был удивительно приятный день. А  он-то  боялся  приближения  праздника,
хотел, как страус, спрятать голову в песок!
   Но Марина и Джилиан сделали этот день легким и приятным, и он прошел  без
тени горя и печали, которых он ожидал. Провожая сестер к  дому  Марины,  Бен
испытывал чувство вины за то, что горе его оказалось не таким глубоким.
   Пока  Марина  доставала  ключ  и  открывала  дверь,  Джилиан  по-дружески
закинула руку ему на плечо.
   - Спасибо, что вы пригласили нас сегодня. Я давно уже  не  встречала  так
приятно День Благодарения. - Она шутливо  подмигнула.  -  Конечно,  если  не
считать поражения в игре в прятки с двухгодовалым человечком.
   Бен засмеялся.
   - Я забыл предупредить вас, что эта крошка - плутовка. - Он чмокнул  Джил
в щеку. - Мы очень рады, что вы  пришли.  Без  вас  обеих  праздник  был  бы
слишком мрачным.
   Марина открыла дверь, и они вошли  в  дом,  нагруженные  снедью,  которую
заставила их взять Элен. Пока Бен наблюдал, как сестры упаковывают корзинку,
чтобы  Джилиан  забрала  ее   с   собой,   он   лениво   размышлял,   почему
привлекательная  и  жизнерадостная  Джилиан  ни  на  йоту  не  повышает  его
кровяного давления, а  ее  более  спокойная  сестра  заставляет  его  сердце
колотиться, едва лишь взглянет на него своими большими голубыми глазами.
   - Стоп! - Джилиан погрозила  Марине  пальцем.  -  Ты  положила  мне  весь
тыквенный пирог, это значит, что после праздников сидеть на  диете  придется
мне одной.
   Марина пожала плечами.
   - Я не люблю тыквенный пирог. Угостишь им одного из твоих поклонников.
   - Разве не вы его пекли? - удивился Бен.
   - Да, но это не значит, что я должна его есть. - Марина сморщила нос.
   - Моя жена поступала так же, - сказал он, снова пораженный ощущением, что
все это уже было когда-то. - Она пекла мне его каждый год, но не  могла  его
есть.
   Джилиан недоверчиво округлила глаза.
   - Это еще один пример того, как изменилась моя сестра. Она всегда  первая
украдкой пробовала тыквенный пирог, пока мама не видела. - Джилиан  покачала
головой с добродушным отчаянием. - Но я все равно тебя люблю!
   Маринины глаза потеплели.
   - Я тоже люблю тебя, Джил. Спасибо, что ты сегодня пошла со мной.  -  Она
обняла сестру, а когда Джилиан повернулась к Бену, отошла в сторону.
   - Еще раз спасибо за праздник. - Джил подняла корзинку, притворяясь,  что
шатается под ее тяжестью. - Всем спокойной ночи.
   Марина открыла ей дверь и, стоя на пороге, смотрела, как  машина  Джилиан
удаляется по тихой улице. Остаться наедине с Беном не самый лучший  вариант.
Она ощутила, как у нее засосало под ложечкой, но оставила это без внимания -
ее гормоны  всегда  бурно  реагируют,  когда  Бен  рядом.  Это,  правда,  не
означает, что он испытывает то же самое. День  действительно  был  чудесный,
жаль, что уже закончился. А может, еще нет?
   - Хотите кофе? - спросила она Бена. - Или что-нибудь выпить?
   Бен покачал головой. Он стоял за ней, наблюдая, как уезжает Джилиан.
   - Нет, пока вы и себе не приготовите что-нибудь. Почему бы нам не сесть в
гостиной и не поговорить? Я люблю Дженни,  но  в  виде  исключения  было  бы
приятно поговорить со взрослым человеком.
   Марина засмеялась. Она выпустила Лакки во двор, а затем  провела  Бена  в
гостиную   и   указала   на   элегантную   кушетку,    обитую    тканью    с
кремово-золотистыми   цветами.   Остановившись   посредине   комнаты,    Бен
присвистнул, увидев мерцающие столики из стекла и бронзы, на которых были со
вкусом расставлены цветы из шелка и безделушки из китайского фарфора.
   - Красиво.
   - В вашем доме это бы продержалось не больше двух минут. - Марина  пожала
плечами. - Все эти вещи были на прежней квартире - до несчастного случая.  Я
полагаю, что это еще один пример того,  как  я  изменилась,  -  они  мне  не
нравятся. - Она двинулась дальше. - Хотите посмотреть другие комнаты? У меня
есть маленький рабочий кабинет, который, я думаю, вам понравится больше.
   - Дело не в том, что мне не  нравится,  -  запротестовал  Бен.  -  Просто
это...
   - Аляповато?
   - Возможно, немножко.
   Марина повела его через переднюю - Кухню вы видели. Здесь столовая. Почти
то же самое.
   Это было действительно так. Бен должен был с ней согласиться. Все комнаты
были приятными, но, за исключением кухни, претенциозными, совсем не  такими,
какие он ожидал увидеть у  столь  мягкой,  сердечной  женщины,  как  Марина.
Дальше по коридору были три спальни. Первую она пропустила, сказала,  что  у
нее тут офис и что это огромная площадь.
   Быстрый взгляд подтвердил, что Марина права.
   Во второй комнате находился, как она сказала, ее рабочий кабинет.
   - Большую часть времени я провожу здесь, а не в гостиной, -  сказала  она
Бену, пока тот с одобрением рассматривал комнату.
   Она  больше  подходила  Марине.  На  рядах  полок  от  пола  до   потолка
располагались проигрыватель компакт-дисков и тюнер, телевизор и видео; книги
были расставлены повсюду, на любом свободном месте. Удобная мягкая мебель  с
подушками из синей ткани располагалась у стен,  а  в  центре  комнаты  лежал
большой ковер.  В  одной  корзине  были  журналы  и  каталоги,  в  другой  -
рукоделье.  На  ковре  валялось  несколько  резиновых   игрушек,   очевидно,
принадлежавших ее собаке и кошке.  На  стенах  висели  эстампы,  которые  он
узнал, - встречал их на обложках популярных детских книг.
   - Очень мило. Это больше в вашем стиле. Марина улыбнулась.
   - Звучит почти как оскорбление. Тут не так изысканно и элегантно,  как  в
других комнатах, не так ли?
   - Нет, просто здесь более домашняя атмосфера. Остальные комнаты, я думаю,
больше подходят Джилиан, чем вам.
   К его удивлению, Маринина улыбка померкла и на лице появилось озабоченное
выражение.
   - Бен.., кстати, о Джилиан. Я  ее  горячо  люблю,  но  она  ужасно  любит
пофлиртовать. Пожалуйста, не воспринимайте ее заигрывания всерьез. Она может
разбить ваше сердце, при этом вовсе не желая причинить вам боль.
   Долгое время значение сказанного ею не могло до него дойти, хотя он снова
и снова прокручивал ее слова в голове. Наконец до  него  дошло.  Медленно  и
осторожно он спросил:
   - Вы думаете, что я увлечен Джилиан?
   - Я думаю, что вы могли бы ею увлечься. - Марина опустила глаза.
   Он не знал, смеяться ему или возмущаться.  Имеет  ли  она  хоть  малейшее
представление о том, как волнует его?
   - С чего вы это взяли?
   Она неопределенно пожала плечами.
   - Кажется, она вам нравится. Она прекрасная девочка. А  вы  сейчас  такой
ранимый и открытый.
   - Марина!.. - Действуя импульсивно, он сделал шаг ближе и поднял ее лицо,
заглянул в глаза. - Вы ошибаетесь, и я должен доказать вам, что  не  увлечен
Джилиан. - Он притянул ее ближе и поддался желанию, которое  жило  в  нем  с
самого первого дня, когда он увидел ее по другую сторону забора.

Глава 6

   Его губы наслаждались теплотой и мягкостью  Марининых  губ.  Он  наклонил
голову, упиваясь каждым изгибом их нежной поверхности.  Ему  хватило  одного
мгновенья, чтобы оценить их совершенство, и он погрузился в ее рот в поисках
более глубокого поцелуя. Когда их языки соприкоснулись, она вздрогнула в его
руках. И внезапно уютная маленькая комната закружилась вокруг них.
   Когда он привлек ее к себе, ее руки были прижаты к груди. Теперь  же  она
старалась их высвободить, чтобы обвить вокруг его шеи. Вот она притянула его
голову еще ближе к своей и нежно погладила его затылок, отчего он  вздрогнул
и застонал.
   Их тела встретились, и он еще раз ощутил, как  великолепно  она  сложена.
Каждый дюйм ее  высокого  стройного  тела  точно  соответствовал  его  телу,
возбуждая и воспламеняя его. Ее маленькие груди были крепко  прижаты  к  его
груди. Он освободил одну руку,  обнимавшую  ее,  и  смело  погладил  дерзкий
холмик через вязаную кофточку. Она вскрикнула, но он заглушил поцелуем  саму
возможность возражения. Ее ногти царапали ему спину; она  скользнула  руками
ниже и прижала к себе его бедра, одновременно с внезапной глубокой  страстью
прильнув к его губам.
   Ее реакция на поцелуй и движения ее бедер, прижатых к его бедрам, вызвали
в нем нестерпимое желание. Бен наклонился, просунул руку ей под  колени,  не
отпуская ее губ, и понес из кабинета через коридор в  единственную  комнату,
которую она не успела еще показать, - в спальню.
   Краем сознания  он  воспринимал  предметы  обстановки  в  тусклом  свете,
доходившем из коридора: большая  двухспальная  кровать  и  старинный  ночной
столик.  Но  он  не  хотел  думать,  не  хотел  говорить.  Он  хотел  только
чувствовать. Возле кровати он отпустил Маринины ноги, они соскользнули вниз,
и она  снова  встала  перед  ним.  Продолжая  ее  целовать,  он  наслаждался
возможностью заниматься любовью с  женщиной,  которая  почти  одного  с  ним
роста, возможностью касаться ее тела, где он только захочет.
   Теперь ее одежда мешала. Нетерпеливо, почти грубо он расстегнул  пуговицы
и крючки, затем рванул вниз  молнию  на  ее  джинсах,  и  его  руки  наконец
успокоились на ее обнаженной груди. Внезапным, неожиданным движением  Марина
отстранилась, и даже в темноте он почувствовал ее напряжение и смущение.
   - Не надо стесняться. Ты прекрасна,  -  пробормотал  он,  целуя  ложбинку
между грудями, а затем прижавшись губами к тугому взбухшему соску.
   Когда он коснулся губами ее груди,  она  застонала,  и  ему  пришлось  ее
подхватить - у нее подогнулись колени. Отступив немного назад, он положил ее
на кровать.
   Белый кот  спрыгнул  с  покрывала,  возмущенно  мяукнув,  и  выскочил  из
комнаты, когда их слившиеся тела опустились  на  кровать.  Прошло  несчетное
количество минут, а он все еще не мог оторваться  от  ее  груди,  лаская  ее
губами и пальцами до тех пор, пока она не застонала  и  не  начала  царапать
ногтями его спину. Наконец он поднял голову. Марина  лежала  перед  ним.  Ее
кофточка была распахнута. Джинсы были также спущены, и, встав перед  ней  на
колени, он увидел соблазнительный белый живот.
   Этого ему было мало. Он быстро стянул с нее  одежду.  Увидев  ее  гибкое,
длинное обнаженное тело, лежащее перед ним, он невольно  застонал.  Крепкими
руками он погладил ее плечи, грудь, округлые женственные бедра.  Мускулы  на
икрах ее ног сократились,  когда  он  дотронулся  до  них.  Продолжая  нежно
гладить ее тело, он с удивлением заметил, что щиколотки у нее  такие  узкие,
что он может обхватить их большим и указательным пальцами.
   - Какие великолепные ноги! Ты знаешь, сколько раз  мне  хотелось  до  них
дотронуться?
   Его тело кричало, умоляло, чтобы он действовал быстрее. Его джинсы вскоре
стали для него тюрьмой. И все же он не  торопился  снимать  с  себя  одежду,
испытывая страх, что потеряет над собой контроль. Он медленно  провел  рукой
по ее ноге вверх, еле заметно прикасаясь  к  внутренней  поверхности  бедра.
Когда она начала задыхаться и делать резкие движения, он улыбнулся:
   - Все будет хорошо. Не волнуйся. Затем он лег на  нее  и  какое-то  время
просто наслаждался удовольствием лежать на ней перед началом старого как мир
действа. Он опустил голову, снова отыскал набухший сосок и стал  сильно  его
сосать. Марина закричала и, упираясь пятками в кровать,  выгнулась  под  ним
дугой.
   - Пожалуйста, Бен, пожалуйста... - Она почти рыдала. - Я хочу тебя!
   - Я знаю, знаю. - Ее отчаяние и просьбы заставили его почувствовать  себя
более сильным, более мужественным, чем когда-либо. Он дал ей сорвать с  себя
рубашку. - Я тоже хочу тебя!
   Повернувшись на бок, он принялся за брюки, но она  опередила  его.  Когда
она проскользнула руками за пояс и  стала  расстегивать  молнию,  его  живот
невольно сжался в предвкушении наслаждения. Его тело тоже запульсировало, и,
выдыхая воздух, он чертыхнулся, уже не контролируя себя. Он сбросил туфли и,
скатившись с нее, избавился от остававшейся на нем одежды.
   Когда  он  вернулся,  горячая,  неистовая  встреча  двух  обнаженных  тел
превзошла все его ожидания.
   - Дай мне потрогать тебя. - Он уверенно скользнул рукой вниз ее живота, к
светлым вьющимся волосам, закрывающим вход в женское  тело.  Она  раздвинула
ноги без всякого сопротивления,  и  он  двинулся  дальше,  открывая  сладкие
секреты.
   Марина извивалась под ним, ее руки скользили по его мускулистому телу,  и
когда маленькая ладонь накрыла его твердую,  восставшую  плоть,  он  стиснул
зубы от безумного желания. Она погладила его раз, другой, и  он  оторвал  ее
руку,  почувствовав,  как  в  нем  нарастают  и   поднимаются   предвестники
наслаждения. Он хотел, чтобы она первая испытала это наслаждение, но не  мог
больше ждать.
   Где-то в уголке сознания Бен отметил, что  никогда  раньше  не  испытывал
такого мощного чувства близости, как с этой женщиной.  Но  мысль  показалась
ему предательской, и он прогнал ее. Полагаясь только на чувства, он  отдался
инстинкту страсти. Марина исступленно ответила на поцелуй, распрямившись под
ним.
   - Скорее, скорее!
   - Да, - простонал он. - Сейчас. Он скользнул всем телом вперед,  зажмурив
глаза от  огромного,  до  боли,  удовольствия  чувствовать  горячее,  тесное
скольжение своей плоти в  ней.  Он  безумно  хотел  восстановить  над  собой
контроль, но Марина увеличила бешеный ритм движения своих бедер. Он  не  мог
дышать, не мог думать, не мог не  отвечать  ей...  Когда  она  остановилась,
содрогаясь и прерывисто дыша, он не выдержал бушевавшего  в  нем  желания  и
бросился за ней вдогонку к  сверкающему  пику  блаженства.  Через  несколько
минут все было кончено.
   Наступило ошеломляющее молчание. Сколько оно длилось? Пять, десять минут?
Он тяжело лежал на ней, слишком уставший и умиротворенный, чтобы  двигаться.
Его губы коснулись ее щеки и голова упала  на  подушку  рядом  с  ней.  Руки
Марины по-прежнему обнимали его, и она время от времени  гладила  его  спину
круговыми движениями, что было необычайно приятно.  Наконец,  обеспокоенный,
что ей слишком тяжело, он поднялся на руках и соскользнул в сторону. И в это
время взгляд его упал на фотографию в рамке, освещаемую светом из коридора.
   Он застыл, сознание мгновенно вернуло его к действительности, точно подул
леденящий зимний ветер.
   Ее муж! Он был крупным мужчиной, еще