и дурацкие военные игры. Авось, вы там все друг друга поубиваете... и слава Богу.
     С неожиданным равнодушием Кон ослабил узел галстука и снял пиджак. Не сводя глаз с Мег, он бросил пиджак на стул поверх ее пальто, невольно привлекая ее внимание к своим мускулистым рукам и плечам. Держался он, как у себя дома.
     - Через несколько минут Анна вылезет из ванны и придет сюда, чтобы поужинать с нами. Ты напугаешь ее, если будешь орать, как базарная торговка, вместо того, чтобы вежливо поприветствовать Уолта и Лейси Боуманов, работающих вместе с тобой в торговом представительстве. Ты этого хочешь? Или я должен сказать ей, что тебя срочно вызвали на работу? Дальше по коридору есть пустая квартира, ключи от которой у меня. Там вы и сможете поговорить.
     - Мама? Папа? - Неожиданно Анна влетела в гостиную, одетая в пижаму с кенгурятами, ее кудряшки мелко дрожали. Но, увидев незнакомцев, она тут же перестала улыбаться и, к огромному облегчению Мег, бросилась прямо к матери, минуя Кона. Мег подхватила ее на руки и крепко прижала к груди. Будь ее воля, она бы никогда ее не отпустила.
     - Киска? - Ей удалось сохранить голос ровным. - Это Боуманы. Они работают со мной в торговом представительстве "Стронг-Моторс" . - Она врала, потому что ничего другого ей не оставалось. - Ты раньше с ними не встречалась.
     Немолодая женщина улыбнулась.
     - Это правда, Анна. Но мы с Уолтом много слышали о тебе.
     - Ты очень умненькая девочка, - добавил мужчина. - И очень похожа на маму с папой.
     - А мой папа похож на принца Марципана.
     Женщина кивнула.
     - Я слышала, вы сегодня ходили на "Щелкунчика". Это мой любимый балет. Тебе понравилось?
     - Да. Особенно принц!
     Глаза Кона заметно увлажнились, когда он с любовью взглянул на дочь. Мег вновь поразилась его выдающемуся актерскому таланту.
     - Нам нужно поговорить с твоей мамой пару минут, - продолжил мужчина. - Ты не против?
     - Нет. Мы с папой приготовим ужин. У нас будут спагетти. Папа говорит, они в России по-другому называются.
     - Верно, Анечка. - Кон радостно усмехнулся. - У меня уже слюнки текут. Идем. - Не дав Мег опомниться, он стащил Анну с ее рук и повел на кухню, оставив Мег с двумя агентами. Возможно, она никогда уже не узнает, кто они на самом деле и на кого работают. Это может быть одно правительство... или другое.
     Женщина неуверенно улыбнулась.
     - Вы не возражаете, если мы присядем?
     Руки Мег сжались в кулаки.
     - Нет, возражаю. Говорите, что хотели сказать, и убирайтесь.
     Она знала, что почти визжит, но ей приходилось подавлять страх и ярость с того самого мгновения, когда Кон настиг их в театральном фойе. Сейчас она была на грани истерики и могла бы заорать на весь дом, даже забыв про Анну.
     Они так и остались стоять. Мужчина заговорил первым.
     - Мистер Руденко уехал из Советского Союза больше пяти лет назад, мисс Робертс.
     Мег покачала головой и зло рассмеялась.
     - Он кагэбэшник. Они не уезжают.
     Мужчина поднял брови.
     - Этот смог.
     - Даже если так, это всего лишь уловка, чтобы похитить Анну и увезти с собой в Россию!
     - Нет, - возразила женщина. - Он принял американское гражданство в октябре этого года. После всех тайн, которые он выдал в обмен на политическое убежище, он уже никогда не сможет вернуться.
     - Почему я должна вам верить? - вырвалось у Мег. Она была так взвинчена, что не могла устоять на месте. - Во-первых, нашему правительству больше не нужны сделки с русскими перебежчиками ради получения информации. "Холодная война" закончилась. А теперь я хочу, чтобы вы убирались. Вон из моей жизни и из жизни Анны!
     - Мы все еще заключаем такие сделки, когда речь идет о высших чинах КГБ, - невозмутимо продолжил мужчина. - А именно, о человеке, который принадлежал к высшим кругам и мог пролить свет на очень щекотливые вопросы... дать нам важную информацию о похищениях американских граждан, военных и штатских, в Советском Союзе и за его пределами.
     Женщина кивнула.
     - Он никогда не одобрял эту тактику старого режима и жестокость по отношению к русским и иностранцам. Это было одной из причин его отъезда.
     Нехотя, Мег вынуждена была признать их правоту хотя бы в одном. Вмешательство Кона помогло ей освободиться из московской тюрьмы.
     - Предоставленная им информация помогла нашему правительству найти ответы на многие вопросы, которые считались безнадежными, - сказала женщина. - В некоторых случаях факты, сообщенные мистером Руденко, облегчили страдания людей, не знавших, что случилось с их близкими родственниками.
     - Мистер Руденко оказал огромную услугу нашей стране, - твердым голосом заявил мужчина. - Разве вы не слышали в новостях о пропавшем без вести военном летчике? Его самолет исчез над Россией пятнадцать лет назад.
     Мег вспомнила трагическую историю, ставшую несколько лет назад главной новостью в средствах массовой информации. Она не могла забыть голос пожилой женщины из Небраски, плачущей от горя и облегчения, когда Пентагон наконец получил доказательства гибели ее сына. Эта женщина сказала, что теперь может умереть спокойно.
     - Мистер Руденко дал нам подробную информацию об аресте летчика и о его гибели.
     Мег, прищурившись, взглянула на агентов. Она не могла так просто поверить Кону, никогда не действовавшему без причины. На собственном горьком опыте она убедилась, что любые его поступки, даже самые великодушные, как например, подаренная книга, объяснялись какими-нибудь тайными целями.
     - Даже если это правда, - возразила Мег, - это ничего не меняет. Зачем было человеку ждать пять лет, чтобы затем объявиться так внезапно и потребовать общения с дочерью? - Ее лицо исказилось от боли. - Насколько я понимаю, - продолжила она, повысив голос, - все это ложь, и вы участвуете в этом! Я не знаю и знать не хочу, на кого вы работаете. Меня это не касается. А теперь выметайтесь из моей квартиры, и чтоб духу вашего здесь не было!
     - Из-за перехода на нашу сторону, ему пришлось скрываться и сменить имя, - спокойно пояснила женщина, пропустив мимо ушей возмущенные вопли Мег. - Чтобы уберечь от опасности вас и вашу дочь, он жил вдали от вас эти пять лет и избегал встречи до тех пор...
     - Пока не смог подловить нас в общественном месте, где я не осмелилась расстроить мою дочь. Которая как раз стала достаточно взрослой, чтобы проникнуться доверием к своему блудному отцу, - с горечью сказала Мег.
     Мужчина покачал головой.
     - Нет, пока не исчезла угроза, и он не начал новую жизнь. - Он помолчал. - Теперь мистер Руденко уже полностью освоился. Он написал несколько книг о России и, в том числе, книгу-разоблачение о КГБ и методах его работы. Она выйдет весной, естественно, под псевдонимом. Издатель надеется, что она попадет в списки бестселлеров. Короче, он неплохо зарабатывает и в состоянии содержать вас и Анну.
     - Хватит с меня. Убирайтесь. Немедленно!
     - Когда вы успокоитесь настолько, что сможете задавать вопросы, позвоните в офис сенатора Стрикленда, и он все вам объяснит.
     Стрикленд? В памяти сразу возникло лицо пожилого сенатора от штата Миссури. Насколько Мег могла судить, это политик с незапятнанной репутацией. Какая разница. Наверняка сенатора Стрикленда можно купить, как и любого другого человека.
     - Вероятно, вы не знаете, что он работает в Комитете международных отношений при Сенате и сотрудничает с нами с 1988 года. Ему известно о вашем романе с мистером Руденко и о дочери, которую вы зачали во время вашего пребывания в Советском Союзе. Уверяем вас, он ваш друг и очень вам сочувствует. Он ждет, что вы вскоре ему позвоните.
     Мег почувствовала, что бледнеет. Если они все же говорят ей правду, то не только КГБ и ЦРУ, но даже сенатор от ее родного штата в курсе самых интимных подробностей ее личной жизни! От шока она утратила дар речи.
     Женщина долго и внимательно изучала ее лицо.
     - Мисс Робертс, ваш страх и недоверие полностью оправданы. Поэтому мистер Руденко и попросил нас переговорить с вами - чтобы вы поняли, что он теперь американский гражданин и хочет общаться со своей дочерью.
     - Вы со мной поговорили, - буркнула Мег сквозь зубы. - Можете считать вашу миссию выполненной.
     Она стремительно бросилась к двери и широко ее распахнула, страстно желая избавиться от агентов и уложить Анну в постель прежде, чем Кон окончательно заморочит девочке голову. Счастливый голосок Анны и радостный смех ее отца, донесшиеся из кухни, подстегнули решимость Мег немедленно положить конец этой дурацкой ситуации.
     Она убедилась, что оба агента исчезли из виду, затем тихонечко прикрыла дверь и бесшумно направилась к квартире миссис Розен. Только бы Кон ее сейчас не подловил.
     Когда на звонок в дверь не ответили, Мег запаниковала. Она могла бы сходить к Гарретам (они жили чуть дальше по коридору), но побоялась оставить собственную квартиру без присмотра. Кроме того, ее заставил остановиться взволнованный голос дочери.
     Сквозь закрытую дверь она слышала, как Анна спрашивает у Кона, а вдруг "эти люди" увезли ее мамочку на работу? Мег не стала дожидаться ответа и поторопилась вернуться в квартиру, чтобы успокоить дочку.
     - Мама! - воскликнула Анна при виде Мег. Девочка бросилась к ней, ее испуг как рукой сняло. - Где ты была? Мы уже приготовили ужин!
     - Я думаю, твоя мама проводила Боуманов до лестницы. Разве не так? - Кон предложил подходящее объяснение прежде, чем Мег что-либо пришло на ум. Она с тревогой на него взглянула. Судя по торжествующему взгляду его голубых глаз, он раскусил ее намерение, но был полностью уверен в своей победе.
     - Идем, мама. Мы голодные.
     Анна потянула Мег за руку, оттаскивая ее от Кона. Он ленивой походочкой направился на кухню вслед за ними. Похоже, разговор с адвокатом придется отложить до окончания ужина.
     Может быть нечаянно, рука Кона скользнула по плечам Мег, когда он пододвинул к ней стул. Мег невольно вздрогнула от его прикосновения и испугалась, что он мог это заметить. Но, к счастью, все его внимание было обращено на Анну. Он усаживал ее за маленький обеденный стол, где уже были расставлены полные тарелки макарон с сыром и спаржей и стаканы с молоком.
     - Сначала надо помолиться, - объявила Анна, как только ее отец сел напротив. - Твоя очередь читать молитву, папа. Пожалуйста?
     - Почту за честь, - пробормотал он чуть хрипловато, сжав ее маленькую ладошку в своей большой руке.
     Мег не стала закрывать глаза и смотрела, как склонились две похожие друг на друга темноволосые головы. В красивой, очень личной молитве, произнесенной по-русски, Кон благодарил Бога за то, что Он сохранил жизнь его любимой женщины и ребенка, за то, что наконец дал им возможность встретиться и начать новую жизнь, даровал им пищу, которой не хватает многим людям в других частях света. И, наконец, за это первое Рождество, которое они проведут вместе. Аминь.
     - Что ты сказал, папа? - спросила Анна, наматывая на вилку спагетти.
     Кон поднял голову и взглянул на свою дочь.
     - Я рассказал Богу, как я счастлив, что наконец оказался с тобой и твоей мамой.
     С набитым ртом Анна объявила:
     - Мелани говорит, что в Бога верить глупо. А я ей скажу, что Бог помог тебе приехать в Америку ко мне и маме. Я тебя люблю, папа.
     Признание Анны и ее милая улыбка - еще более трогательная из-за кусочка сыра, прилипшего к губе - в сочетании с выражением глаз, потемневших от наплыва чувств, растопили сердце Мег. Она поняла, что ее злость улетучивается сама собой.
     Неожиданная молитва Кона казалась на удивление искренней. На краткое мгновение Мег почти забыла, что все его поступки были частью игры. Игры, которая за долгие годы стала для него второй натурой.
     Возможно ли, что он и вправду был верующим, и скрывал это до сих пор? Способен ли он на такое притворство? Она не знала.
     Кон посмотрел на Мег.
     - Мы все сделали правильно? - тихо спросил он. - Анна мне помогала. Наша девочка - отличная повариха.
     - И очень уставшая, - заметила Мег, оставив вопрос без ответа. Отведя взгляд, она убрала непослушный локон с разрумянившейся дочкиной щеки. - Я думаю, мы обойдемся без сладкого и сразу ляжем спать. У тебя был долгий день, киска.
     Анна кивнула, к удивлению Мег, ожидавшей возражений.
     - Папа сказал, мне надо лечь пораньше, чтобы хорошо выспаться перед поездкой.
     Поездкой? Какой еще поездкой? Боже мой!
     Сердце Мег забилось в два раза быстрее. Ее взгляд метнулся к Кону. Он тем временем допивал молоко, поглядывая на нее поверх стакана. Его невозмутимый вид привел ее в ярость.
     - Так как завтра воскресенье, вы с Анной можете съездить ко мне в гости. Дорога займет два часа.
     Мег глубоко вздохнула и встала из-за стола. Не позволив ему продолжить, она повернулась к Анне и заявила:
     - Если ты закончила, отправляйся в ванную и почисть зубы.
     - Но я хочу, чтобы папа мне помог. Он обещал, что уложит меня. Он хотел почитать мне "Щелкунчика" по-русски, а я бы ему почитала истории доктора Сьюса.
     - Я тем временем вымою посуду, - подытожила Мег ровным голосом. Кон не должен узнать, что своим появлением выбил ее из колеи.
     Не замечая его любопытных взглядов, она чмокнула Анну в лоб и начала убирать со стола. Пока она, как ни в чем не бывало, складывала посуду в мойку, они встали и вышли из кухни.
     Когда Мег смахнула крошки с кухонного стола и полила огромную красную герань, подаренную начальником, в квартире стало совсем тихо. Сняв туфли на высоких каблуках, она погасила свет в кухне и бесшумно прокралась через гостиную в коридор, прислушиваясь к голосам.
     Мег уловила обрывки фраз. Анна читала "Внутри, снаружи, вверх тормашками" доктора Сьюса. Время от времени Кон останавливал ее и заставлял повторять некоторые слова по-русски. По-видимому, ее акцент казался Кону ужасно смешным, и он произносил все больше и больше русских слов, иногда разражаясь гортанным смехом, но чаще нахваливая ее и называя своей милой Анечкой. В конце концов все стихло.
     Мег вздрогнула, вспомнив, как когда-то лежала в его объятиях, желая лишь одного - чтобы их любовь никогда не кончалась, чтобы он вечно называл ее любимой. Но все оказалось ложью, реальной была только боль от его предательства.
     Мег на цыпочках вошла в спальню Анны, пройдя мимо аквариума и шкафа к широкой кровати. Кон лежал поверх одеяла, закрыв глаза и обнимая одной рукой ребенка. Девочка была укрыта любимым одеялом с изображением Винни-Пуха, она спала, прижавшись к отцовскому плечу. Несколько книг, включая "Щелкунчика", были в беспорядке разбросаны на постели.
     В свете ночника, падающем на спинку кровати, черты лица Кона казались более резкими. У него появились новые морщины возле глаз и около рта. Мег склонилась над ним, чтобы лучше его рассмотреть.
     Он выглядит усталым, подумалось ей. Но затем она упрекнула себя в излишнем сочувствии, в том, что обращает внимание на мельчайшие изменения в его облике, делающие его еще более привлекательным. Она не может позволить себе сочувствие или влечение к нему.
     Потому что он собирается украсть у нее Анну.
     Мег не могла забыть это ни на секунду. Сейчас, когда Кон уснул, самый подходящий момент для звонка Бену Авери. Адвокат добьется, чтобы Кона выдворили из ее квартиры на законных основаниях. Как бы сильно Анна ни расстраивалась, Мег должна это сделать и сделает немедленно. Она не позволит Кону и шагу ступить за порог ее квартиры, забрав с собой дочь.
     Мег тихонечко вышла на кухню и сняла трубку висящего на стене телефона, чтобы позвонить адвокату.
     Она невольно ахнула, услышав позади неожиданный шум шагов. Когда она обернулась, Кон стоял в коридорчике между кухней и гостиной, но все равно слишком близко, на ее взгляд.
     Он вовсе не спал!
     Мег похолодела, осознав происшедшее - он следил за ней все то время, что она провела в комнате Анны. Несомненно, когда она склонилась над ним, лежащим на кровати, он догадался об ее противоречивых чувствах. Эта мысль подстегнула ее гнев.
     Анна может считать его принцем Марципаном, но для Мег он всегда оставался черным принцем, прекрасным темной, дьявольской красотой. И слабое мерцание огней новогодней елки только подчеркивало его мрачный облик.
     - Кому бы ты ни звонила, так просто я отсюда не уйду. Я пришел к дочери. Но ты мать Анны, и это дает тебе право решать. - Его голос оборвался.
     Словно во сне Мег повесила трубку и взглянула на него; от страха и боли она не могла даже вздохнуть.
     - Может, когда-то так оно и было. Но сегодня ты поставил Анну перед свершившимся фактом. - Она говорила, запинаясь, слезы застилали ей глаза. - Как ты мог быть таким... напористым? Таким бестактным? То, что ты сказал Анне... о своем отцовстве... изменило нашу жизнь навсегда!
     - Я надеялся на это, - произнес он хриплым шепотом.
     Ее руки сжались в кулаки.
     - Я не позволю тебе увезти ее в Россию! - закричала Мег. - Я в лепешку расшибусь, но не допущу этого. Только через мой труп.
     - Сила твоего воображения так же беспредельна, как и мания преследования, но я не собираюсь похищать Анну. Наша дочь никогда меня не простит, если я разлучу ее с тобой. Мне бы не хотелось пробуждать такие чувства в своем единственном ребенке. Кроме того, боюсь, что Константин Руденко стал в бывшем Союзе персоной нон грата. Стоит только мне ступить на землю матушки-России, - пробормотал он задумчиво, - и это будет мой последний шаг на свободе. - Его губы изогнулись в невеселой улыбке. - Я не собираюсь лишать свою дочь отца. Особенно теперь, после того, как я провел почти шесть лет в изоляции, строя планы и готовясь... чтобы мы смогли быть вместе до конца наших дней, Мегги.

Третья глава

     Мегги. Этим именем он называл ее, когда поцеловал впервые...
     Внезапно она вновь почувствовала себя той наивной двадцатитрехлетней девушкой с сияющими глазами, сидящей на переднем сидении черной "волги" Кона на пути из аэропорта в петербургскую гостиницу, где Мег предстояло прожить следующие четыре месяца.
     Мег давно уже сходила с ума по Константину Руденко, и как только снова его увидела, тут же поняла, что влюбилась. Суровый, безумно привлекательный сотрудник КГБ должен был охранять ее и сопровождать на занятия в школу. Ее чувства к нему продолжали расти с тех пор, как он освободил ее из заточения во время ее первой поездки и подарил эту прекрасную книгу...
     Как и прежде, его слово было законом, и все вокруг подчинялись его малейшим указаниям. Он помогал ей преодолеть любые бюрократические препоны и улаживал проблемы. С ним она чувствовала себя под заботливой охраной, а вовсе не под конвоем. Помимо прочего он был обязан звонить в ее номер каждую ночь между тремя и четырьмя часами и убеждаться, что она ночует в гостинице.
     Хотя, будучи иностранкой в русском городе, Мег не имела ни малейшего намерения снова вступать в конфликт с законом.
     Поселившись в гостинице, Мег не могла дождаться первого ночного звонка. Дело осложнялось наличием соседки по комнате, миссис Проктер, преподавательницы русского языка из университета Иллинойса. Мег жутко огорчало, что ее телефонные разговоры с мистером Руденко могут быть подслушаны пожилой соседкой.
     Он, как и агент, приставленный к миссис Проктер, должен был звонить и вежливо спрашивать, все ли в порядке, а затем сразу класть трубку. Но Мег не давала ему закончить разговор так быстро и в первые несколько ночей пыталась обсуждать с ним домашние задания своих учеников - единственную тему, которая пришла ей на ум.
     Через несколько дней ей удалось продержать его на телефоне пятнадцать или двадцать минут, перейдя наконец к более личным вопросам и выяснив, что его зовут Константином. Мег хотела от Кона (как она втайне начала его называть) гораздо большего, чем ночные звонки. Но для этого требовалось уединение, недостижимое из-за постоянного присутствия рядом миссис Проктер.
     Пожилая женщина была шокирована поведением Мег и всячески осуждала ее "легкомыслие". Вскоре Мег поняла, что терпеть не может эту старую мымру.