адский труд - целый день  одному  заниматься  с  ребенком.  По
понедельникам я иду на работу и радуюсь, что  наступил  перерыв  в  домашних
делах.
   Марина приглушенно засмеялась.
   - Не могу себе представить. Она такая прелесть. Приводите  ее  ко  мне  в
любое время, когда вам нужен перерыв.  -  Она  сдвинулась  немного  вниз  по
спинке кушетки и скрестила ноги, отдыхающие на низком столике. -  Я  никогда
не устаю от детей, которые приходят в магазин.
   - А ваша сестра? Она любит детей?
   - Любит. Но, прежде чем заводить детей, она хочет найти  себе  идеального
мужа.
   - Мудрая женщина. - Бен лениво тянул вино из бокала. - Так  ваша  девичья
фамилия - Кэрр? - Ему показалось или Марина действительно напряглась,  когда
он задал этот вопрос?
   - Ага.
   - А ваши родители из этих мест?
   - Отец был отсюда. Он вырос в Сент-Мэрис. Но с моей мамой он встретился в
колледже. Она из Северной Каролины.
   - А у вас есть родственники, кроме сестры?
   - Нет. Ни двоюродных братьев, ни сестер - никого. Только Джилиан.
   - Только Джилиан... - повторил он.  Он  помнил,  что  Джилиан  сказала  о
несчастном случае, помнил и реплику некоего Джерри  в  магазине  на  прошлой
неделе и не мог больше сдерживать любопытства. - Я  не  знал,  что  вы  тоже
пострадали в.., том несчастном случае. Джилиан сказала сегодня, что вы  были
ранены.
   - Нет, это был просто ушиб головы.
   - Но она утверждала, что это отразилось на вашем поведении!
   Никаких сомнений: Марина не хочет разговаривать на эту  тему.  Интересно,
что причиной этому: горе или ее расстраивает что-то еще? Чтобы  отвлечь  ее,
он взял плоскую подушку и бросил Марине.
   - Не возражаете, если я тоже вытяну ноги?
   - Н-нет. - Когда подушка приземлилась у нее на  коленях,  она  скользнула
еще чуть-чуть вниз, ближе к краю кушетки.
   - Сидите спокойно. - Он лег поперек кушетки - так, чтобы ступни лежали на
одном подлокотнике, а голова  на  другом.  -  Так  расскажите  мне  о  вашей
амнезии.
   Марина широко раскрыла глаза.
   - Моей.., потере памяти?
   - Если вам тяжело об этом говорить, тогда не надо, - сказал он  мягко.  -
Но я слышал, что сказал тот парень в магазине, и я хотел бы узнать, как  это
произошло. Ведь я ваш друг?
   - Мой друг... - повторила она. В комнате стояла тишина, и он  чувствовал,
какая борьба происходит у нее внутри. Вот бы прочитать ее  мысли!  Он  очень
хотел знать о ней побольше, и свой вопрос задал  не  просто  так.  Если  она
резко воспротивится, то он должен будет отступить. А он сейчас  к  этому  не
готов. Ему очень нужен друг, но ведь и ей - тоже. -  Как  говорила  Джилиан,
мой муж Рон и я шли на яхте по Чесапикской бухте, - начала она.
   Ее слова привлекли его внимание. Как  говорила  Джилиан?..  Он  оставался
спокойным, и она продолжала,  описывая  то,  что  ей  рассказала  Джилиан  о
несчастном случае и его последствиях.
   - ..доктора говорят, что, вероятно, ко мне никогда не вернется память,  -
закончила она.
   Бен был настроен скептически. Как можно  вычеркнуть  из  памяти  двадцать
пять лет жизни?
   - А вы сами в этом уверены? Или у вас другое мнение?
   - И третье, и четвертое, - ответила Марина  устало.  -  Я  не  хочу  быть
подопытным кроликом. Я просто хочу жить своей жизнью.  У  меня  превосходное
здоровье.
   Ее амнезия была интригующей.
   - Но Джилиан сказала, что, по ее мнению, вы совершенно изменились.
   - Она мне тоже это говорила. Доктора считают,  что  у  людей,  переживших
сильные  ушибы  головы,  могут  меняться  даже  черты  характера.  Не  знаю,
насколько я изменилась, но оказывается, это очень ее беспокоит.
   Бен молчал, не зная, что  и  сказать.  Марина  поставила  свой  бокал  на
плоскую поверхность подушки.
   Прикосновение холодного стекла к его  ноге  мгновенно  стряхнуло  с  него
задумчивость и вернуло в прошлое. Вот так  же  много  вечеров  лежал  он  на
кушетке, а его голова покоилась на  коленях  Кэрри,  и  она  перебирала  его
волосы...
   Это  было  какое-то  наваждение.  Он  размышлял,  как  может  Марина,   с
внешностью роковой женщины, создавать такую домашнюю обстановку, действовать
так же успокаивающе, как это делала его жена. Он часто подшучивал над  Кэрри
за ее инстинкт наседки, за ее умение сделать из любой вещи  близкого  друга.
Каким-то необъяснимым способом Марина делала то же самое.
   Когда Дженни капризничала и не хотела идти домой, Марина посмотрела через
ее голову на него - точно так же, как это делала  Кэрри,  говоря:  "Об  этом
спроси папу". Когда Марина рядом, у него такое ощущение, как будто бы  рядом
его Кэрри. Ему было бы очень трудно выдавить  из  себя  это  приглашение  на
обед, если бы его не заставила Дженни.
   Скажи ему кто-нибудь год назад, что  Кэрри  умрет,  а  он  шесть  месяцев
спустя будет приглашать к себе в дом другую женщину, он бы возмутился. Он  и
сам с трудом верил в происходящее. Но ему ужасно хотелось  назначить  Марине
свидание.
   Ни в коем случае! Отвяжись, Брэдфорд. Но он не мог  придумать  подходящей
причины, чтобы разорвать отношения с Мариной. Если бы  она  узнала,  что  он
хочет с ней встретиться  потому,  что  она  напоминает  ему  Кэрри,  она  бы
поразилась. Или пришла бы в ярость. Во  всяком  случае,  ей  было  бы  очень
неприятно.
   Она такая мягкая, нежная и так добра к нему. Сама мысль  о  том,  что  он
может причинить ей  боль,  невыносима.  Он  решительно  отбросил  в  сторону
сексуальные эмоции. Она друг, и ничего больше, и он хочет все оставить  так,
как есть. Мысль о свидании стала ему отвратительна. Ни один из них не  готов
к другим отношениям.
   Неужели не готов?
   Она  нужна  ему,  но  только  как  друг.  Он  будет  контролировать  свои
побуждения. А сможет?

Глава 5

   Марина наблюдала за Беном, уставившимся в пространство, и думала  о  том,
как ослабить его интерес к ее амнезии. Почувствовал ли он  отговорки  за  ее
тщательно продуманными ответами?
   И хотя она не лгала ему, все же чувствовала себя очень неудобно, так  как
приходилось что-то скрывать. Опыт ее потустороннего существования изменил ее
во многих отношениях. Каждый миг, до конца своих дней, она теперь будет жить
жизнью Марины Деверо, и должна делать это достойно.
   Она считала, что Кэрри  Брэдфорд  была  хорошим  человеком.  Но  ей  были
присущи некоторые  отрицательные  черты:  зависть,  ревность,  стремление  к
превосходству... Подобным чувствам нет места в ее теперешней жизни.
   Дни ее состоят из приносящей удовлетворение работы в магазине и  одиноких
вечеров, когда она слоняется по дому. У нее нет никакой цели,  кроме  слабой
надежды время от времени видеть Бена и Дженни.
   Он стал теперь таким спокойным. Какие мысли  бродят  в  его  голове?  Она
рассеянно поднесла бокал с вином к губам и сделала глоток.
   - Я говорил вам, что буду очень ценить нашу дружбу?
   Когда голос Бена прорезал молчание, она слегка приподнялась.
   - Хм, нет...
   - Да, я очень ее ценю. У меня такое чувство, будто мы знакомы  давно.  Не
несколько недель, а гораздо дольше.
   О, Бен, если бы ты только знал!
   - Нам хорошо вместе. Для меня большое утешение, что можно разделить  свои
чувства с человеком, который пережил такую же трагедию.
   - Да. Это сделало и мою жизнь сносной. - Но не по  той  причине,  что  ты
думаешь. Марина заставила себя тихонько рассмеяться:
   - Групповые занятия психотерапией.
   - Да. -  Бен  тоже  рассмеялся,  и  вино  в  Маринином  бокале  угрожающе
плеснулось. - Тпру! Кэрри обычно использовала меня в качестве столика, когда
мы сидели и болтали после  обеда.  Однажды  я  чихнул,  и  мы  оба  облились
"Шабли".
   Она помнит этот случай. И даже больше того, она помнит, как они  помогали
друг другу сбрасывать пропитанную вином одежду, как Бен слизывал вино  с  ее
кожи,  как  они  вместе  стояли  под  приятным  пенистым  душем.   Навеянные
воспоминанием образы разожгли в ней страстное  желание,  настолько  сильное,
что она испугалась, как бы он не почувствовал этого.
   Она резко подняла бокал и осушила его. Затем  сняла  его  ноги  со  своих
колен так стремительно, что он чуть не упал с кушетки.
   - Мне, пожалуй, пора идти. Мы готовимся в магазине к Рождеству, и  завтра
у меня будет тяжелый день.
   Бен нахмурился, пытаясь сохранить спокойствие.
   - Вы всегда так много работаете?
   - Да! - Ответ прозвучал резковато. Но, к  ее  облегчению,  он  ничего  не
сказал, только сжал ее руку, выражая этим утешение и заботу.
   Затем гибким движением,  напомнившим  ей  о  том,  как  быстро  он  может
двигаться, когда это надо, он вскочил с кушетки и помог встать ей.  А  потом
взял ее руку, положил на  согнутую  в  локте  свою  и  повел  к  двери.  Она
чувствовала теплоту его большого тела рядом с собой  -  это  была  дразнящая
мука! И ей безумно хотелось  скорее  уйти,  чтобы  не  испортить  всего,  не
поцеловать  его,  поддавшись  запретному  желанию,  терзавшему  ее  вот  уже
полгода.
   Бен подал ей пальто и держал, пока она просовывала руки в  рукава.  Затем
передал ей салатницу, которую заранее вымыл и поставил на столик в прихожей.
Когда он открыл дверь, подул бодрящий ноябрьский ветер, пришедший  на  смену
теплой погоде. Марина поежилась.
   Бен улыбнулся, и теплота его глаз проникла глубоко в ее сердце.
   - Спасибо, что вы сегодня пришли. Марина кивнула.
   - Спасибо и вам - за приглашение. - Она хотела было идти, но взгляд  Бена
искал ее глаза. Чего он  хотел?  Когда  его  лицо  придвинулось  ближе,  она
закрыла глаза, беспомощно  стиснув  руками  салатницу,  ожидая..,  ожидая..,
ожидая прикосновения его губ.
   Его руки опустились ей на плечи, прижимая ее все ближе - до тех пор, пока
салатница не прижалась к его груди. Она  почувствовала  на  своем  лице  его
теплое, с ароматом вина дыхание. Затем он нежно потерся о кончик ее  носа  -
вверх, вниз. Ее губы мучительно ждали близости его  губ,  но  она  была  как
загипнотизированная  и  не   могла   приподнять   лицо.   Несмотря   на   ее
разочарование, это прикосновение было настолько интимным, что ее  бросило  в
жар и трепет прошел по всему телу. Странно - нежное прикосновение было таким
же эротичным, как если  бы  он  поцеловал  ее  со  всей  чувственностью,  на
которую, как она знала, он способен.
   - Спокойной ночи. - Его голос прозвучал приглушенно, так как он  отступил
в глубь прихожей.
   - Спокойной ночи. - Она повернулась и побежала.
   Эту неделю у Марины было много работы. Оставалось всего семь дней до  Дня
Благодарения  <Официальный  праздник  США  в  память  о  первых   колонистах
Массачусетса, отмечаемый в последний четверг ноября.>, а  следом  за  ним  в
"Детском  городке"  начнется  рождественский  круговорот.  Они  уже   начали
получать заказы на подарки.
   В четверг, когда Марина выруливала с подъездной аллеи, она заметила,  что
Бен делает то же самое. Он помахал ей. Затем, прежде чем  съехать  с  аллеи,
вышел из машины и направился к ней.
   - Привет. - Она опустила стекло  и  слушала  звуки  его  шагов,  пока  он
пересекал разделяющую их  лужайку.  Каждый  раз,  видя  его,  она  старалась
сохранить в памяти все образы: все, что он делал или говорил, -  на  случай,
если вдруг настанет день, когда она больше не сможет его видеть.
   - Привет. Как вы себя чувствуете? - Он ухватился за край открытого окна и
наклонился к ней.
   Довольно странное приветствие, подумала Марина.
   - Спасибо. Что-то случилось? Бен печально улыбнулся.
   - Во вторник Дженни заболела, у нее что-то вроде гриппа. И я подумал, что
надо предупредить вас, так как вы играли с ней в воскресенье. Но если вы  до
сих пор не заболели, то, надеюсь, все обойдется.
   - Аминь,  -  улыбнулась  Марина.  И  посмотрела  в  сторону  дома.  -  Вы
освободились от работы?
   Бен покачал головой.
   - Нет. Мама приедет к нам и побудет с Джен. Мне только  пришлось  немного
поменять свой график. - Он поколебался. - У вас есть какие-нибудь  планы  на
субботний вечер?
   Марина покачала головой. Сердце учащенно забилось  от  возможности  новой
встречи.
   - Нет. Я хотела  поработать  подольше,  но  это  пока  не  решено.  Перед
Рождеством мы работаем больше обычного, но я могу уйти, когда захочу.
   - Хорошо. Я подумал: может быть, мы смогли  бы  снова  пообедать  вместе,
когда Дженни станет лучше?
   -  Она  мне  очень  и  очень  нравится.  -  Марина  чувствовала   нервное
возбуждение от приглашения, несмотря на то что  приглашали  ее  только  ради
Дженни. - Буду рада снова пообедать вместе с семьей Брэдфордов.
   - Отлично. Договорились. - Бен слегка похлопал по кабине. - До субботы.
   - До субботы. - Она должна  была  сказать  "нет",  придумать,  что  будет
занята, лишь бы избежать возможности провести еще один вечер с ним.  Но  она
не сделала этого.
   И не сделает. Несмотря на всю свою силу воли, она не может  противостоять
обаянию Бена.
   В  субботу  утром  телефонный  звонок  пробудил  ее  от   крепкого   сна.
Дотянувшись до телефона, она взглянула на часы - не было еще и семи.  Сердце
ее забилось учащенно. Единственный, кто мог позвонить ей в такую рань, - это
сестра. Что с ней случилось?
   Она села и откинула с глаз волосы.
   - Алло!
   - Марина, это Бен. Простите, что беспокою вас так рано.
   Бен! Хотя сердце прыгало  в  груди,  ее  встревожил  странный  тембр  его
голоса.
   - Что-то случилось?
   - Да, - простонал он, и она вскочила с кровати, доставая джинсы. - У меня
грипп.  Мама  тоже  заболела,  и  некому  присмотреть  за  Дженни.  Могу   я
рассчитывать на вас сегодня?
   - Конечно! - Она скакала, пытаясь  попасть  ногами  в  джинсы.  -  Сейчас
оденусь и приду.
   - О'кей. - На другом конце провода раздался вздох облегчения. - Спасибо.
   - Я буду через несколько минут.
   Положив трубку, она натянула бирюзовый спортивный  свитер  и  побежала  в
ванную. Затем бросила на себя быстрый взгляд в зеркало,  схватила  пальто  и
выскочила за дверь. Когда она поднялась на крыльцо дома  Бена,  то  увидела,
что дверь не заперта. Она вошла, и навстречу  ей  в  прихожую,  подпрыгивая,
выбежала Дженни.
   - Папа больной! Папа больной!
   Бен стоял позади нее в ношеных темно-синих спортивных брюках и рубашке  с
короткими рукавами. Его лицо было таким же белым, как только что надетые  ею
белые носки. Волосы были всклокочены. И его совершенно явно покачивало.
   Марина бросилась к нему.
   - Почему вы не в постели? Что вы делаете?
   - Думал, что смогу. Завтрак для Дженни...
   - Я все сделаю. -  Она  обхватила  его  за  спину  и  повела  в  спальню,
обеспокоенная тем, что он пышет  жаром.  -  У  вас  температура,  что-нибудь
принимали?
   - И не пытался. С прошлой ночи я ничего не мог проглотить.
   Они дошли до дверей спальни, и она взглянула на кровать - в надежде,  что
покрывало уже снято. Кровати - ее кровати - не было.  Она  остановилась  как
вкопанная. Бен остановился тоже, держась за притолоку. Он ничего не  сказал,
и ее осенило: он, вероятно, подумал, будто она остановилась, чтобы дать  ему
отдохнуть.
   Куда же делась ее кровать? Удержаться от этого вопроса было свыше ее сил.
Она до крови закусила нижнюю губу. Она так любила эту кровать  из  мерцающей
бронзы, которую они с Беном купили  перед  свадьбой.  На  этой  кровати  они
провели свою первую брачную ночь. На ней же была зачата Дженни.
   Теперь на этом месте стояла деревянная кровать из светлого дуба. Красиво,
подумала она, чувствуя,  что  теряет  душевное  равновесие,  но  это  не  ее
кровать...
   И когда он сказал:
   - Все в порядке. Теперь я могу идти, - она удивленно посмотрела на него.
   Усилием воли собрав свои растрепанные чувства, она помогла  ему  пересечь
спальню. Не думай о кровати. Думай о том, почему ты  здесь.  Ты  -  соседка,
протягивающая руку помощи.
   - Вас не тошнит? - Несмотря на то что она была поглощена своими  мыслями,
она успокоилась, когда он сел на кровать. Если бы он  потерял  сознание,  ей
было бы очень тяжело тащить его. Хоть она и стала выше на несколько  дюймов,
но Бен все равно весил фунтов на сто больше ее.
   - Нет. Я думаю, что  это  прошло.  Вытянув  из-под  него  покрывало,  она
подняла его ноги на кровать и затем накрыла его.
   - Я знаю, что вам сейчас жарко, но попытайтесь перетерпеть. Через  минуту
я вернусь с лекарством.
   Без  колебаний  она  направилась  к  шкафчику  на  кухне,   где   держала
лекарства... Где, как она знает, держит лекарства Бен, напомнила  она  себе.
На ее счастье, он был слишком  болен,  чтобы  заинтересоваться,  откуда  она
узнала, где у него аптечка.
   Дженни неотступно следовала за ней,  и  Марина  выкраивала  время,  чтобы
занимать ее.
   - Так это ты заразила гриппом папу и бабушку? - спросила  она.  -  Теперь
помогай мне лечить папу, пока ему не станет лучше.
   На кухонном столике стояла миска, но Бен не успел положить в нее хлопьев.
Марина быстро приготовила Дженни завтрак и водрузила ее на детский стульчик.
   - Я вернусь, как только дам папе лекарства, - сказала она малышке.  -  Ты
поешь, а потом мы с тобой поедем в мой магазин. Ты хочешь поехать, куколка?
   - Ага! - Дженни с энтузиазмом помахала ложкой.
   Марина  вернулась  в  спальню,  неся  большой   стакан   холодной   воды,
специальную ложечку и бутылку с  лекарством,  которое,  как  она  надеялась,
собьет жар.
   - Вот, - сказала она, приближаясь к кровати и  подавляя  в  себе  желание
задать о ней вопрос. - Давайте посмотрим, сможет ли удержаться это лекарство
в вашем желудке.
   Глаза у Бена были тусклые, и он сделал жест, чтобы она ушла.
   - Держитесь от меня подальше, а то тоже заразитесь.
   - Я никогда не болею, - сказала она самоуверенно.
   - Все имеет свое начало. - Он приподнялся в кровати и выпил лекарство,  а
затем сделал глоток воды, и у него заурчало в животе.
   - Очень любезно говорить такие слова вашему ангелу-хранителю, -  ответила
она, взбивая подушку и подкладывая ему под голову.
   - Вы правы. - Он откинулся назад. - Спасибо. Действительно, я  вам  очень
благодарен, Марина.
   Она задвинула шторы, заметив, что он жмурится от  света.  Затем  натянула
ему одеяло на грудь и села на край кровати.
   - Я знаю. Это вы когда-нибудь  вернете.  -  Она  указала  на  специальную
ложечку для приема микстуры. - Я взяла ее с собой на всякий случай.
   Вспомнив, что он сказал о своей матери, она спросила:
   - Элен так же плохо, как и вам? Бен кивнул, прикрыв веки:
   - Вчера она позвонила мне и сказала, что подхватила грипп.
   - Хотите, я навещу ее и посмотрю, как она там?
   Его глаза приоткрылись.
   - Очень любезно с вашей стороны, но думаю, что с ней все будет в порядке.
За ней ухаживает приятельница. Я позвоню ей попозже, когда мне полегчает.
   - Или это сделаю я, если вы все еще будете  в  плохом  состоянии.  -  Она
собралась подняться, но он удержал ее за руку и притянул к себе.
   - Марина, извините за обед. Нам придется его отложить.
   - Перенесем на другое  время,  ничего  страшного.  -  Она  остро  ощущала
близость его тела. Несмотря на то что он был болен - хуже некуда, что в лице
у него не было ни кровинки, что он был небрит, все равно  он  действовал  на
нее возбуждающе. - Не возражаете, если я возьму Дженни с собой в магазин? Мы
скоро вернемся.
   - Не возражаю. - Он приложил ее руку к своей щеке. - Вы заглянете, как  я
тут, когда вернетесь?
   Это прозвучало так жалостливо, что она невольно  улыбнулась.  Бен  всегда
плохо переносил болезнь.
   - Конечно. - Она не удержалась и ласково провела ладонью по его щеке. - А
теперь отдыхайте.
   Он кивнул,  но  его  напряженный  взгляд  сквозь  полуприкрытые  веки  не
отпускал ее.
   - Вы необыкновенная! Я так рад, что вы вошли в мою жизнь.
   Бен проснулся, чувствуя  такую  слабость,  как  будто  проспал  несколько
недель. Он осторожно повернул голову, чтобы посмотреть  на  часы  на  ночном
столике, ожидая возвращения пронизывающей  боли,  которая  терзала  его  уже
сутки, и был приятно удивлен, что это чудовище с  острыми  зубами  отпустило
ег