желать  удачи.
Когда он шел к коттеджу, серебряный медальон  луны  завис  над  Аризоной,  а
Венера сверкала рядом, будто алмазная подвеска. Лишь  однажды  Чейз  сообщил
звезде свое желание - и ничего не получил. С тех пор Чейз надеялся только на
себя, когда хотел что-то получить. И если не получал, то убеждал  себя,  что
желаемое не стоило усилий.
   В коттедже не светилось ни одно окно. Сердце забилось быстрее. Она уже  в
постели. Ждет.  Или  передумала.  Заперла  дверь  и  выключила  свет,  чтобы
отправить его восвояси.
   При бледном свете полумесяца он разглядел Хлою, стоящую на веранде  возле
двери, а не внутри коттеджа.  Обнадеживающий  признак.  Когда  Чейз  подошел
ближе, Хлоя помахала хвостом.
   - Иди ко мне, девочка, - тихо позвал ее Чейз. Она протопала по ступенькам
и уткнулась носом в его ладонь. Он почесал ей за ухом, потом поднял морду  и
посмотрел в глаза. - Иди найди Ру. Сегодня ночью ты будешь охранять Ру. А  я
буду на посту здесь. - Хлоя тихо заскулила. - Иди найди Ру, - повторил Чейз.
Собака послушно направилась к белеющей под луной тропинке прямо  к  главному
дому.
   Чейз поднялся на  веранду,  размышляя,  слышит  ли  Аманда  его  шаги  по
потрескавшемуся  от  смены  погоды  сосновому  полу,  или   мягкое   гудение
кондиционера заглушает все звуки. Он затаил дыхание и нажал на ручку.
   Дверь открылась.
   Он замер на пороге; сердце стучало молотом, глаза привыкали к темноте.  В
коттедже звучала музыка. Видимо, по  радио  передавали  скрипичный  концерт.
Постепенно, как при проявке снимка "полароидом", из темноты возникла кровать
с окаймленными кружевом простынями. И там,  прислонившись  к  горе  пушистых
подушек, укрывшись до груди простыней, с  голыми  плечами  и  разметавшимися
роскошными волосами, полусидела Аманда. У него пересохло в горле.
   - Малыш? - Вопрос вылетел сам собой вместе с прерывистым дыханием.
   - Я засунула его в  корзину  с  тряпками,  -  пробормотала  Аманда  тихим
голосом.
   - Угу.
   - Надеюсь, ты не против музыки? Под нее он лучше спит.
   - Не против.
   Хотя Чейз предпочитал стиль "кантри", но сейчас хотел бы  любить  Аманду,
пока играет эта музыка.  Она,  ему  казалось,  как  нельзя  лучше  подходила
Аманде. Нехотя оторвав взгляд от ее раскинувшегося  на  постели  тела,  Чейз
обернулся и запер дверь. Потом снял шляпу и бросил ее  на  столбик  кровати.
Она села точно и почти в такт музыке мгновение покрутилась.
   - Меткий бросок.
   - Я практиковался.
   Аманда прикрыла рукой вырвавшийся смешок. Он шагнул к  кровати,  на  ходу
расстегивая рубашку Возбужденная  плоть  болезненно  упиралась  в  джинсовую
ткань.
   - Я считал, что  каждый  ковбой,  который  не  зря  носит  шпоры,  должен
научиться это делать, прежде чем лезть к женщине в кровать.
   - Согласна, - мягко проурчала Аманда. - В чем еще ты практиковался?
   - Последнее время? Почти ни в чем. Чейз от всего сердца надеялся, что  не
заплатит за свое воздержание, взяв Аманду,  будто  похотливое  животное.  Он
должен быть осторожным. Чейз так сильно хотел ее,  что  его  начало  трясти.
Если сумеет держаться в ритме этой нежной музыки, все будет о'кей.
   - Намекаешь, что с той ночи в грузовике жил монахом? В  таком  случае  ты
лжец, - бросила она лукавый вызов.
   - Ты поняла правильно, - буркнул Чейз, снимая сапоги.
   - Кто была она?
   Чейз помолчал, расстегивая пряжку ремня. В прошлом он бы  быстро  положил
конец вопросам - только потому, что взял за  правило  самому  ни  о  чем  не
спрашивать женщин, с которыми спал. С Амандой он уже  нарушил  это  правило.
Впрочем, с Амандой он нарушил несколько своих ранее незыблемых правил.
   - Официантка и барменша, - ответил Чейз, вытягивая ремень  из  петель.  -
Очень приятные леди.
   - Две? Одновременно?
   Из-за малыша Чейз приглушил смех.
   - Никогда не пробовал. Всегда считал, что это вызывает путаницу. - Прежде
чем снять джинсы, он достал из кармана презерватив.
   - Они.., знали друг о друге?
   - Нет. Да они и не спрашивали.
   Чейз подошел к изголовью  кровати  и  положил  на  тумбочку  презерватив.
Теперь он стоял уже совсем близко и  ясно  различал  сияние  глаз  Аманды  в
темной комнате, видел, как вздымалась и опускалась  под  простыней  грудь  в
такт быстрому дыханию.
   - А ты интересовался, есть ли у них другие любовники, кроме тебя?
   - Нет.
   Аманда встретила его ответ удовлетворенной улыбкой и больше  вопросов  не
задавала. Наверное, вспомнила его вопрос о других мужчинах в ее жизни  через
час после того, как он увидел ее вновь, решил Чейз. Вот ведь  дурак!  Сказал
Ру,  что  идет  сюда  ради  одноразового  секса.  Глупость  этого  заявления
совершенно очевидна. Он стянул трусы, и его восставшая  плоть  вырвалась  на
свободу.
   Скользнув взглядом по его  ногам,  Аманда  снова  уставилась  в  лицо.  И
закусила нижнюю губу, а Чейз сжал кулаки, чтобы тут же не броситься на  нее.
Музыка. Он должен использовать ритм музыки,  чтобы  держать  себя  в  руках.
Медленным движением Чейз стянул простыню, хотя страстно желал сдернуть ее  с
этого прекрасного тела. И сразу на него  повеяло  запахом  духов,  память  о
котором он хранил в своем сердце.
   Чейз судорожно выдыхал воздух и проклинал себя за  скудость  образования.
Так хотелось сказать ей, как красиво она выглядит, лежа обнаженной на  белой
простыне. В темноте ее тело светилось. Но  Чейз  никогда  не  умел  находить
правильные слова, а уж сейчас, когда так сильно  хотел  ее,  совсем  потерял
способность разумно мыслить.
   Не сводя глаз с ее лица, он нырнул в постель. Какое-то  время  лежал,  не
касаясь ее, только  утонув  в  этих  глазах,  и  чувствовал  себя  новичком,
начинающим, девственником. Следующее движение было слишком важным. Он  любил
стольких женщин, что потерял счет, а теперь вот не знал, с чего начать.
   Аманда  взяла  инициативу  на  себя.  Обхватив  рукой   подбородок,   она
притягивала его лицо к губам, пока они не обменялись дыханием.
   - Действуй, Лейветг, - прошептала она перед тем, как поцеловать его.
   Этот поцелуй снес все,  что  оставалось  от  стены,  которой  он  пытался
огородить свое сердце. Это был поцелуй полной и окончательной капитуляции.
   Со стоном Чейз прижался к ее рту и  погрузился  в  безграничную  страсть,
которую она предложила. Теперь он знал, что делать.
   Скрипки  дразнили,   проникали   до   самой   глубины   души.   Уверенным
прикосновением Чейз обхватил ее шею, продолжил движение по плечу  к  нежному
сгибу локтя и тонкой округлости запястья, пока  не  встретился  с  пальцами,
которые сжал в своих. И это сплетение рук наполнило его большей интимностью,
чем  любое  прикосновение,  которое  он  разделял  с  женщиной  прежде.  Она
обхватила его пальцы, будто хотела удержать навечно, а Чейз губами  прижался
к ямочке на шее. И когда кончиком языка провел по  ключицам  и  спустился  к
груди, она вздрогнула.
   Чейз вспомнил шелковистость ее кожи, экзотический вкус душистого лосьона.
Но в этот раз Аманда прижималась к нему с большей жадностью, чем в  прошлый.
Он прислушивался к ритму музыки, медленно  описывая  рукой  круги  по  шелку
кожи, делая музыку частью ласки. Она еще крепче оплела его пальцы своими,  и
тогда он обхватил губами соски.
   Вкус молока пронзил его до основания - такого чувства Чейз еще в жизни не
испытывал. Будто ее суть проникала в него и связывала их так, что  эти  нити
никто никогда не сумеет распутать. Он целовал  ее  грудь,  умирая  от  жажды
обладания, не стесняясь показать, как  страстно  он  нуждается  в  ней.  Она
стонала, запустив свободную руку ему в волосы.
   Память об их долгой ночи в грузовике вернулась с  обновленной  силой.  Из
того, что Чейз узнал о ней тогда, многое еще сохранило свежесть. Будто с тех
пор прошли дни, а не  долгие  месяцы.  Чейз  провел  пальцем  дорожку  между
грудями и услышал знакомый всхлип дыхания. Там находилась эрогенная зона.  И
язык безошибочно нашел  ее.  Чейзу  нравилось  лизать  это  местечко,  чтобы
слышать чувственный смех. И когда этот  смех  наконец  закипел,  переливаясь
через края, его сердце запело от радости узнавания.
   Теперь наступила самая любимая и хорошо запомнившаяся  часть  путешествия
через густые заросли кудряшек, которые, если бы Чейз мог зажечь свет,  сияли
бы, как расплавленная медь.  Его  окутал  мускусный  женский  запах,  давший
сигнал, как сильно она желает его. А Чейзу  хотелось  кричать  от  восторга.
Вместо этого он отдал дань ее жажде с таким искусством, что она извивалась и
корчилась под ним. Он сжал ее бедра предплечьями и устроился внутри.  Сердце
забилось бурным триумфом, когда он сорвал крик с ее губ. Крик,  который  она
пыталась заглушить, быстро схватив подушку.
   Когда Аманда начала дрожать и сжиматься под ним, он  приподнялся.  Обычно
мастер в обращении с презервативом, в этот раз  он  еле  справлялся.  Музыка
смешивалась с его тяжелым, прерывистым дыханием и ее тихой мольбой: поспеши,
поспеши. Пожалуйста, поспеши. Нет. Он заставил себя  исключительно  медленно
слиться с ней. В такт музыке. Только в такт музыке.
   Аманда лежала на спине среди смятых подушек с рассыпавшимися  волосами  и
раздвинутыми ногами.
   - Не помню, чтобы.., так сильно хотела тебя... - Голос Аманды  прозвучал,
словно вздох ветерка в листьях Роудж-каньона.
   - Так сильно - никогда, - Чейз убрал волосы  с  ее  лица.  Он  не  должен
торопиться. Двигаться только вместе с музыкой. - В тот раз я тоже  не  хотел
тебя так сильно. У нас было много времени подумать об этом.
   Аманда не стала отрицать, что все это время думала о нем, и это  принесло
ему удовлетворение. Ей могло не нравиться, что она одержима  им,  она  могла
бороться с этим чувством всей  силой  своего  воспитания  особы  из  высшего
класса, но она проиграла в этой борьбе. Если бы не проиграла, то  не  лежала
бы теперь под ним, вцепившись руками в его  бедра,  больше  всего  на  свете
желая слиться с ним воедино.
   - Подожди, - прошептал Чейз. Потом взял ее руку и закинул за голову, туда
же вытянул и вторую  руку  и  соединил  их,  обхватив  пальцами  левой  руки
запястья. - Теперь начнем.
   Аманда изогнулась под ним, словно лук, только запястья и бедра оставались
прижатыми к постели.
   - Чейз.., ты мне нужен.., сейчас!
   - Немного погодя я буду тебе нужен еще больше.
   - Нет! - Голова метнулась взад-вперед по подушке. - Больше, чем сейчас, я
не смогу хотеть тебя. Я на грани истерики.
   Чейз пригнулся и закрыл ее рот своим. Но он не ворвался  в  нее  с  такой
силой, как просили его горевшие чресла. Он оставил  пространство  для  своей
правой руки, ускоренные движения которой должны  поднять  Аманду  на  другой
уровень сознания. Он поглощал ее стоны своим ртом  и  ласкал  груди,  словно
взвешивая их тяжесть, дразня соски, пока пальцы не слиплись от  выступившего
молока.
   Костяшки его пальцев пропутешествовали между ребер к пупку. Он знал,  что
это ее чувствительное место, и нежно надавил на него.  Музыка  окутывала  их
обоих, проникала в самую суть. Указательным пальцем Чейз спустился по животу
чуть ниже и нашел то сокровище,  которое  искал.  Аманда  приподняла  бедра.
Когда  она  обезумела  от  чувства,  Чейз  замер,  позволив  ей   постепенно
возвращаться на землю. А сам целовал и целовал ее.
   - Сумасшедший, - выдохнула она ему в рот.
   - По-моему, ты права. - Сердце Чейза застучало молотом, словно он  только
что выбрался из аварии на забитом машинами шоссе.
   - Когда, Чейз? Когда ты мне дашь, что я хочу?
   - Сейчас!
   Он толчком вошел в нее. Широко распахнув глаза, она судорожно дышала.  Он
смотрел на нее,  желая  одного  -  чтобы  она  запомнила  его  лицо  на  всю
оставшуюся жизнь.
   - Аманда, такого чувства может никогда  больше  не  быть...  -  прохрипел
Чейз, отпуская ее руки.
   - Чейз!..
   Теперь он выбросил из головы успокаивающий  ритм  музыки  -  слишком  она
изысканная для того, что сейчас  случится  между  ними.  Резким  толчком  он
вернулся в тесноту, а она обхватила его плечи так, что ногти впились в кожу.
Он не обратил внимания: такое наслаждение стоит крови.
   Его следующее движение было еще более мощным. Аманда дернулась и  ахнула.
Да, Аманда, да! Кричи.  Пусть  мы  разбудим  малыша,  сейчас  это  не  имеет
значения. Еще раз, еще. Ох, Аманда! Только бы самому как-то удержаться, пока
она не пересечет границу... Но такого напряжения не выдержать никому - и  он
ворвался в нее с таким неистовством, что оно поразило его своей силой.
   Судороги сотрясали Аманду, она приподнялась и выкрикнула его имя.  Только
этого ему было и надо,  чтобы  взорваться,  будто  цистерна  с  бензином,  к
которой поднесли спичку. Он разлетелся на куски, подобного взлета страсти он
еще не испытывал никогда.
   Сквозь чудесную дрему наслаждения, в какой пребывала Аманда  после  любви
Чейза, прорвались квакающие звуки: проснулся  Бартоломью.  Конечно,  это  ее
вина: она старалась не шуметь, но Чейз довел ее до потери разума.
   Чейз лежал рядом, совсем близко, так, что даже оловянный медальон остался
на ее груди.
   - Мне надо взять его, - пробормотала Аманда.
   - Знаю. Мы разбудили сына.
   - Я разбудила.
   - Я тоже внес свою лету, - возразил Чейз. - Хочешь, я принесу его тебе?
   Аманду такое предложение сразило наповал, такого ей  еще  не  приходилось
испытывать.
   - Да. Пожалуйста, принеси.
   Чейз высвободился из ее рук и взял Бартоломью.
   - Привет,  Барт,  -  нараспев  проговорил  Чейз.  -  Как  дела,  великан?
Соседство немножко грубоватое, правда?
   Подперев кулаком голову, Аманда наблюдала за ними.  В  серебристом  свете
луны Чейз выглядел как скульптура  Родена.  Бартоломью  перестал  хныкать  и
вроде бы изучал новую ситуацию: среди ночи  его  подняло  какое-то  огромное
существо с низким голосом и нежными руками.
   Пожалуй, не такими уж нежными,  подумала  Аманда,  вспомнив  его  хватку,
когда он вызывал в ней последний ответ, будто желая навеки остаться  в  ней.
Стоило ему на минуту вылезти из постели, а она уже жаждала  снова.  Томление
начинало  новый  цикл.  Он  сказал,  что  такое  чувство  может  никогда  не
повториться. Вот как? Хотелось бы проверить. Но как бы то ни  было,  сначала
надо управиться с Бартоломью.
   - Неси его сюда, - проворковала она.
   - Хочешь к маме? Вижу, что хочешь. У меня ты не найдешь того, что ищешь.
   От тихого смеха Чейза у Аманды по спине пробежали мурашки. Она  проиграла
и понимала это - ковбой завоевал ее сердце.
   Чейз подошел к кровати и положил ей на руки Бартоломью.
   - Он не дурак. Знает, где хорошо кормят.
   Именно в этой комнате, подумала Аманда. Эмоции захлестнули ее.  Все,  что
мне надо для счастья, есть именно в этой комнате. Она поудобнее устроила  на
руках Бартоломью и дала ему грудь.
   Чейз стоял у окна спиной к ней.
   - Нежнейшие звуки.
   - Что?
   - Как он сосет. Мне нравится слушать. Но младенцы  питаются  молоком  так
недолго; к тому времени, когда она вернется в Аризону, придется  отнять  его
от груди. Однако Аманда не стала этого говорить - слишком прекрасный момент,
чтобы его испортить.
   Чейз обернулся и подошел к кровати.
   - Аманда, я хочу остаться на ночь.
   - Я так и ожидала.
   - А вот я сомневался. - Он сел на кровать. - Ты ведь  привыкла  к  своему
пространству.
   -  Мне  приятно,  когда  ты  рядом,  -  вздохнула  Аманда.  -  Боже,   мы
разговариваем, как на важном приеме!
   - Немного глупо, правда? - засмеялся Чейз. - Минуту  назад  мы  были  так
близки, а сейчас ведем себя, как незнакомые  люди,  случайно  оказавшиеся  в
ресторане за одним столиком. Но это все ерунда.  Волею  судьбы  мы  с  тобой
стали родителями. И, поверь, мне это нравится. - Он  провел  пальцем  по  ее
груди и остановился у самого соска, где вовсю трудился Бартоломью.
   Аманда встретила его взгляд поверх курчавой головы Бартоломью -  и  время
словно остановилось. В этот момент ничего другого ей в жизни не требовалось.
Глава 12

   Не станет ли Чейз ревновать ее к малышу?  -  думала  Аманда.  Ведь  этому
крохотному существу требуется столько внимания.
   Чейз с едва  заметной  улыбкой  наблюдал,  как  она  кормит  сына.  Потом
попросил разрешить ему помочь "переменить парня". И  все  время  придерживал
голову малыша.
   - Вполне приличное оборудование, Барт, - с явной гордостью  произнес  он,
разглядывая голого мальчика.
   - Ах, если бы это было мерилом мужских достоинств!
   Аманда скрепила липучки на подгузнике и потянулась за мягкой рубашкой  из
хлопка, которая лежала наготове на тумбочке.
   - Это тоже немаловажно. - Чейз наклонился над сыном и прошептал:
   - Не позволяй себя дурачить, Барт,  дружище.  Все  женщины  говорят,  что
размер их не интересует, и делают вид, будто только мы зациклились на  этом.
Но я видел журнал "Плейгерл". Их интересует.
   Бартоломью загугукал и схватил Чейза за нос, потом сжал и  начал  крутить
сильнее. Чейз в шутку закричал, словно от боли. И снова Аманда пожалела, что
у нее нет камеры. Непременно надо снять Чейза и Бартоломью  на  пленку:  для
любого, кто увидит, один кадр будет стоить тысячи слов.
   - Ага, ты думаешь, что можешь водить людей за нос? - Чейз высвободился из
цепких пальчиков. - Конечно, это мама  научила  тебя  таким  фокусам.  -  Он
весело подмигнул Аманде.
   -  Прошу  прощения.  -  Осторожно  натягивая  через  голову  рубашку   на
Бартоломью, Аманда подхватила шутливый тон Чейза. Но сердце ее было  слишком
переполнено созерцанием отца с сыном.
   - Понятно, тогда, может, ты водила меня не за нос?  -  проворковал  Чейз.
Белые зубы сверкнули при бледном свете. - Это, наверное, было что-то другое,
чуть ниже. Я в школе плохо знал анатомию.
   Она прижала Бартоломью к плечу и встала с кровати.
   - По-моему, ты близко познакомился с  анатомией  после  школы.  -  Аманда
направилась к кроватке.
   - Без комментариев. А как ты, Аманда? Ты целовала парней и заставляла  их
кричать?
   Она  поправила  одеяло,  испытывая  неловкость  от  упоминания  о   своем
романтическом прошлом. Точнее, о его полном отсутствии.
   - Моя история чрезвычайно скучна. Ты заснешь, слушая ее. - Вздохнув,  она
уложила Бартоломью в кроватку и принялась тихонько покачивать ее.
   - Проверь - вдруг не засну?
   - Я была  тихим  книжным  червем.  Писала,  рисовала,  читала.  Когда  не
занималась,  ездила  верхом.  У  меня  была  своя  лошадь.  Я  считала  себя
феминисткой, да и считаю до сих пор.  В  свиданиях  и  замужестве  я  видела
капкан для женщин и ни к чему подобному не стремилась.
   - И ни разу не была обручена?
   - Один раз. Но ничего не получилось. - Аманда посмотрела  на  Бартоломью.
Еще никогда она не видела сына таким  спокойным  -  словно  ему  не  хватало
именно обожающего внимания обоих родителей. Постепенно глаза; его закрылись.
Она покачала его еще немножко, потом встала и подошла к кровати. -  Судя  по
тому, как я вела себя в ту ночь в грузовике, ты, наверное, решил,  что  я  -
видавшая виды штучка. Но это не так. Прежде я никогда так не поступала.
   - Это и сделало тебя особенной, - пробормотал Чейз, потянулся, поймал  ее
локоть и привлек к постели. Потом обвил руку вокруг талии и прижал к себе. -
Ты была напугана и возбуждена  в  одно  и  то  же  время.  -  Он  говорил  и
поглаживал ее по позвоночнику. - Я понял, что постель для тебя была возможна
только после долгого знакомства с мужчиной.
   - Это правда. - От ласковых прикосновений вспыхнуло  желание,  посылавшее
жаркие сигналы, от которых напряглись соски. - С тобой я  вела  себя  совсем
иначе - как развратная, испорченная девица.
   - Я был для тебя слишком буйным? Чейз обхватил обеими руками ее  ягодицы;
тело Аманды стало томным и жаждущим, когда его восставшая плоть прижалась  к
животу.
   - Ты был.., очень милым.
   - К черту, милым. - Он приспособился к ней и нежным, но мощным  движением
вошел в нее. - Милые - это те парни, с  которыми  ты  миллион  раз  обедала,
прежде чем позволяла вот так тебя касаться.
   Аманда задыхала