в углу, над ним две полки с книгами  и  журнала;  у
стены около окна  -  огромный  уродливый  кульман,  а  напротив  -  зеркало.
Когда-то Валера говорил, зачем повесил его здесь, Наташа забыла об этом,  но
помнила, что в небольшом обшарпанном шкафу рядом с  зеркалом  Валера  хранит
чертежи и различные бумаги, хотя несколько листов ватмана валялось на  полу.
На стенах пришпилены вырезки из журналов с шедеврами архитектуры всего  мира
и всех эпох.
   - Почему ты не купишь новый стол? - Наташины пальцы соскользнули  с  плеч
Валеры и побежали по обнаженной груди к  животу.  Она  приблизила  губы  для
поцелуя. - Я недавно видела шикарный рабочий стол из Швеции.
   - Я заразный, - уклонился Валера от поцелуя, не отрывая взгляда от плана,
начерченного от руки. Интерес к работе пропал. Валера в  отличие  от  Наташи
редко говорил с ней о своей работе, но развлекать гостью не хотелось.  Да  и
какая Наташа гостья?
   Столько лет вместе, наверняка чувствует себя полновластной хозяйкой. Стол
ей не нравится! В Валере взыграл дух собственника. Он понимал, что не Наташа
тому виной, но раздражение нарастало.
   - Как ты себя чувствуешь? - заботливо спросила  она,  ласково  коснувшись
губами его щеки.
   - Неважно, - пробурчал Валера и указал на стул в мягкой атласной обшивке.
- Садись.
   Наташа выпрямилась. Красивые пальцы поползли вверх  по  торсу  мужчины  и
задержались на плечах.
   - Нет. Ты работай, а я приготовлю поесть. - Как приятно чувствовать  себя
заботливой женой. - Я позову тебя, дорогой.
   Она чмокнула  Валеру  в  щеку  и  вышла  из  кабинета.  Валера  рассеянно
соображал, как сказать Наташе о своем решении. Собственно, решения не  было,
он не хотел полного разрыва. Длительное знакомство  выработало  определенные
привычки. Наташа была хорошим другом, готовым  поддержать  в  любую  минуту,
умной современной женщиной, не забывающей о своей карьере наравне с карьерой
Валеры. Два его заказчика  были  клиентами  ее  парикмахерской,  именно  она
рекомендовала им обратиться в фирму "Арго". И еще  то,  что  и  удивляло,  и
радовало  Валеру:  Наташа  снисходительно   относилась   к   его   случайным
знакомствам." Ее подтрунивания над слабостью к женщинам  редко  выходили  за
рамки шутки, но  и  в  тех  случаях  виной  были  его  плохое  настроение  и
нерасположенность  к  смеху.  Наташа  колкостями  лишь   подчеркивала   свою
преданность и уверенность, что  Валера  останется  с  ней  навсегда.  Иногда
казалось, что в ней неистребим  дух  соперничества,  проявленный  еще  в  то
время, когда Наташа боролась за него с лучшей подругой.  Разрывая  очередную
интрижку, он улавливал в огромных подведенных глазах Натальи победный блеск.
Как будто не он сам охладел к мимолетной пассии, а она заставила  его  вновь
вернуться, снова одержала триумф в борьбе  с  неизвестной  соперницей.  Этим
Валера оправдывал свои прегрешения и пропускал мимо ушей  наветы  на  Наташу
некоторых общих знакомых.
   Может, и на этот раз не о чем  беспокоиться,  думал  Валера,  и  Маша  не
больше чем... Он запнулся, не решаясь закончить мысль. Нет, здесь что-то  не
так - знать бы что.
   Стол в комнате был со вкусом уставлен закусками.
   - Я купила пиццу, - радостно сообщила Наташа. - И вылила бульон.
   Она сморщила носик, словно уловила неприятный запах.
   - Что?! - вскричал Валера. - Единственная еда в доме, и ты вылила?
   - А что? - Наташа обиженно пожала плечами. - Одна вода, и  то  не  первой
свежести. Я сварю новый, в холодильнике лежит кусок курицы.
   - Не надо.  -  Валера  сел  за  стол  и  недовольно  осмотрел  тарелки  с
бутербродами, сочной пиццей и маленькими сдобными булочками.  -  Мне  нельзя
есть острое.
   В кухне он достал из холодильника масло и мед  и  вернулся  к  столу,  не
обращая внимания на обиженную Наташу.
   - Что случилось, Валерик?
   "Начинай, парень, - подбадривал себя Валера, - самое время".
   - Извини. Эта проклятая болезнь...
   - Разве? - Наташа разрезала булочку, намазала половинки маслом и положила
Валере на тарелку. - Ты вчера был тоже не в духе.  Мы  не  виделись  столько
дней...
   - Натали, ты очень хочешь замуж? - вдруг выпалил Валера.
   Наступило молчание. Застал ли он Наташу врасплох или она  лишь  подбирала
нужные слова? Она спокойно отрезала кусок пиццы, положила на свою тарелку.
   - А как ты думаешь? - упершись ладонями в стол, спросила она. - Мне скоро
тридцать. В моем возрасте женщины имеют семью и детей, заметь - не  ребенка.
А я все жду. Валерик, - она все больше воодушевлялась, - мы с тобой уже  как
семья, осталось оформить документально наши отношения, чего мы ждем?
   Проклятое желание иметь все сразу.  Наташа  по-своему  права,  но  меньше
всего он был склонен вести разговор с такой позиции.
   - Ты заслуживаешь лучшего, - осторожно начал он.
   - Предоставь мне судить, чего я заслуживаю! - вспылила она.
   Валера с интересом посмотрел на нее. Скандальные нотки в ее голосе -  для
него это внове. Наташа помотала головой, стряхивая с себя раздражительность.
   - Миленькая сценка! - Ее взгляд просил о прощении, и полные сочные губы в
алой помаде дрогнули и робко растянулись в улыбке.
   Валера пристально всматривался в черты ее лица. Слишком быстро  пошла  на
попятную. Маша, когда давала волю своим эмоциям, шла до конца, не заботясь о
том,  что  скажут  другие.  По  сравнению  с  ней  Наташино  поведение  было
ненатуральным, явно притворным. Какие они разные! Странное дело, он ни  разу
не видел  Наташу  естественной,  без  косметики.  Лицо  ее  было  безупречно
красивым  и  каким-то  неживым.  Красота  казалась  безликой,   стандартной,
лишенной своеобразия и пресловутой женской  загадочности.  Так  манекенщицы,
выходя на подиум, заставляют затаить дыхание и поднимают..,  настроение.  Но
стоит им  отвернуться  -  лица  не  вспомнишь,  и  непонятно,  что  же  тебя
всколыхнуло. Вот и Наташа... Валера  почувствовал  скуку  разочарования,  но
вдруг...
   - Черт возьми, Натали! - Он вскочил и ринулся к зеркалу.
   Так и есть: на щеке алели следы губной помады. Валера  стал  тереть  лицо
полотенцем.
   - Ну что ты беспокоишься? - миролюбиво спросила она. - Я уж в самом  деле
подумала о чем-то таком... - Она театрально развела руки  и  закатила  глаза
кверху.
   - Нечего играть! - выругался Валера. - Мне  чертовски  надоело,  что  все
рубашки в помаде.
   -  В  чьей?  -  с  намеком  спросила  Наташа.  Валера  будто   специально
вознамерился унизить ее сегодня, но она  еще  сдерживала  обиду.  Позже  она
выскажет все, дай только Бог стать его женой.
   - В твоей, мадам. - Он развернулся к ней, демонстрируя порозовевший  край
полотенца. - В твоей! - повторил с нажимом.
   - Теперь я вижу, что ты болен, - съязвила Наташа и отвернулась  от  него,
принимаясь за еду. В конце концов, у нее тоже есть гордость!
   Неожиданно ее осенила догадка.
   - Очередное знакомство в начальной стадии? Она противится, а ты бесишься?
- Тон ее голоса больше утверждал, чем предполагал. Она надеялась, что Валера
виновато пожалуется на неудачу; обычно он смущенно улыбался  и  отшучивался,
признавая свои грехи, а потом просил прощения.
   - Прекрати! - взорвался он, вскакивая  со  стула.  Желваки  заходили  под
скулами, а в глазах бешенство. - Мне надоели твои шутки! Вообще я думаю, что
нам лучше не видеться.
   - Прекрасно, - тихо согласилась она. - Я ухожу.
   В ней бушевал ураган.  Сколько  же  терпеть  такое?!  Ярость  толкала  ее
броситься с кулаками,  избить,  растоптать,  исцарапать  лицо  до  крови,  а
благоразумие удерживало от столь смелых проявлений, подсказывало, что лютого
зверя трогать нельзя. Пусть успокоится, а уж потом она поквитается с ним.
   Надев туфли, тщательно осмотрев себя в зеркале и  разгладив  намечающиеся
складки на прямой белой  юбке  с  высоким  боковым  разрезом,  Наташа  взяла
сумочку, позвенела ключами от машины и неслышно приблизилась к комнате.
   Валера стоял, облокотившись о подоконник. Внешне он был  спокоен,  но  ни
тени сочувствия или собственной не правоты не проскользнуло  в  его  твердом
взгляде. Наташа поколебалась немного и заговорила:
   - Я знаю тебя, Валера. Знаю и цену твоим увлечениям. - Она  помедлила.  -
Мое терпение тоже не безгранично, и всепрощением я не наделена.  Помни  это,
дорогой.
   Вместо извинения Валера нервно посмотрел на часы.  Наташа  нашла  в  себе
силы улыбнуться.
   - Я ухожу, - покорно произнесла она, и  минуту  спустя  хлопнула  входная
дверь.
   Скверно.
   Очень скверно.
   Неприятнее всего то, что он чувствовал смутное  облегчение,  а  в  голове
прочно засели две мысли: очень скверно,  и  в  шесть  часов  надо  успеть  в
библиотеку.
   Маша оторвала взгляд от записей и посмотрела  на  вошедшего.  Секунду  ее
глаза изучали его и, словно вспомнив что-то хорошее, она улыбнулась.
   - Добрый день. - Улыбка достигла губ. - Прочитали?
   - Да. Вот... - Валера неловко и поспешно отдал книгу.
   Маша нашла его формуляр, сделала пометку.
   - У меня для вас хорошая...
   - Машенька, я... - Женщина  лет  сорока  -  сорока  пяти  остановилась  и
оценивающе посмотрела на Валеру.
   Отличная фигура выдавала в ней бывшую гимнастку. Перекинутая через  плечо
скорее спортивная, нежели дамская сумочка оттягивала плечи  вниз,  привлекая
внимание к высокой шее и гордо поднятой голове.  Энергия,  исходящая  от  ее
крепкого  тела  и  решительного,  делового   лица,   трудно   сочеталась   с
представлением о работнике библиотеки.  Неутомимый  ловелас,  Валера  бросил
восхищенный, смешанный  с  любопытством  взгляд  на  заведующую  и  галантно
взмахнул рукой, уступая место в разговоре.
   - Да, Елена Николаевна, - поддержала его Маша.
   -  Много  посетителей?  -  выразила  заботу  о  читателях  и   сотруднице
заведующая.
   Маша незаметно покосилась на Валеру.
   - Нет. - И добавила с легкой улыбкой:
   - Глеб Станиславович смотрит журналы.
   Елена  Николаевна   питала   интеллектуальную   слабость   к   профессору
университета и не упускала случая поговорить со стариком.
   Она взглянула на часы.
   - Я пойду к нему,  поздороваюсь,  Маша.  Начальница  еще  раз  пристально
оглядела Валеру, он с услужливой улыбкой  сделал  несколько  шагов  назад  и
наблюдал, как изящно выгнула она спину, наклоняясь к Маше.
   - Машенька,  -  понизила  голос  Елена  Николаевна,  -  не  могла  бы  ты
задержаться на... - желание и долг вели в ней борьбу, - на  полчаса..,  час?
Позвонил муж...
   - Ну что вы, Елена Николаевна! - с обидным укором остановила ее  Маша.  -
Конечно, я останусь и закрою библиотеку, не беспокойтесь.
   С приходом мужа,  старпома  на  зафрахтованном  судне,  Елена  Николаевна
преображалась. Маша искренне радовалась  за  нее  и  немного  завидовала  ее
счастью. Правда,  она  сама  пользовалась  этими  всплесками  энергии  своей
начальницы, чтобы уговорить на очередное новшество в библиотеке.  Когда  муж
был дома, Елена Николаевна могла горы свернуть, а заодно  продемонстрировать
ему деловые таланты. Правда, позже Маша выслушивала оглушительную тираду  со
скрытыми угрозами увольнения,  потому  и  побаивалась  заведующую  в  период
отсутствия ее мужа.
   - Спасибо,  Машенька!  -  Радостно  сверкнув  глазами,  Елена  Николаевна
выпрямилась  и  хитро  подмигнула  Маше.  -  Поговорю   немного   с   Глебом
Станиславовичем.
   Одарив читателя Валеру доброжелательной  улыбкой,  она  звонко  процокала
каблучками за зеленую перегородку читального зала.
   - Твоя начальница? - поинтересовался Валера, подойдя к столу  и  взглядом
провожая женщину.
   - Великолепна, не правда ли?
   Машины  глаза  не  поднимались  выше  подбородка  и   скул   Валеры.   Он
встрепенулся, потер щеку, будто там могла остаться помада. Всевидящий взгляд
Маши добрался до его глаз. Поняв свою оплошность, Валера запустил  пальцы  в
волосы, пригладив их на затылке. Неприятным осадком всплыла в памяти ссора с
Наташей.
   - Так, что для меня есть хорошего? - напомнил он, отвлекая ее внимание от
своей персоны.
   Маша обернулась, взяла с полки позади нее три книги, лежавшие отдельно.
   - Ваш заказ частично выполнен. - Она отдала Валере книги для просмотра. -
Остальные я возьму в следующий раз.
   - Замечательно! - похвалил ее Валера. - Это для работы, а для меня?
   Он прошелся  взглядом  по  ее  рукам,  обнаженным  плечам,  проследил  за
тоненькими бретельками блузки, задержался на маленькой  груди.  Воспоминания
вчерашнего дня согревали и  волновали  ее,  не  скрывающий  желания  мужской
взгляд пугал, напоминал о прошлом.
   - Художественную литературу можете подобрать сами. - Маша обхватила  себя
за плечи, укрываясь от его взгляда.
   - Это для ума, а для меня?
   Вмиг исчезли Наташа, великолепная начальница. Его  глаза  ласкали  нежные
приоткрывшиеся губы. Память  о  прерванном  поцелуе  подстегнула  отнюдь  не
читательские порывы.
   - Ты придешь сегодня ко мне? - тихо спросил Валера.
   Маша качнула головой в вежливом отказе, но, подумав, пожала плечами.
   Появилась Елена Николаевна, еще  раз  оценив  внешность  Валеры,  кивнула
обоим и скрылась за дверью. Воспользовавшись  тем,  что  рядом  никого  нет,
Валера обхватил худенькие плечи Маши, наклонился к самому уху и прошептал:
   - Я еще болен и голоден настолько, что готов пить молоко.
   Жаркое влажное дыхание опалило Машу, она отодвинулась.
   - Голоден? Разве обед не состоялся? - Маша искала следы помады,  и  он  в
отместку быстро поцеловал ее в губы и потерся о них щекой.
   - Я берег аппетит для ужина.
   Предупреждающее покашливание заставило  Валеру  отступить  от  стола.  Из
читального зала вышел Глеб Станиславович.
   - Машенька... А я думал, что  вы  одна.  Здравствуйте,  юноша.  -  Старик
добродушно улыбнулся. - Понравилось ревизовать нашу библиотеку?
   - Я здесь записан, - не без вызова ответил Валера, досадуя на неожиданную
помеху в виде старика.
   Неприятное  удивление  от  тона  "юноши"  сменилось  на  лице  профессора
пониманием и сочувствием, а в голосе сохранилась ирония:
   - Да, с появлением Машеньки  библиотека  вышла  из  разряда  изб-читален,
которые действительно нуждаются в проверке и обустройстве.
   - Я совсем не...
   - Валерий Витальевич архитектор, - примиряюще вклинилась в разговор Маша.
Она попеременно смотрела то на одного, то на другого, взывая к терпимости  и
снисхождению.
   - Вот как!
   - Очень хороший архитектор, - подтвердила девушка, зная мнение профессора
о современных постройках. -  Валерий  Витальевич  показывал  мне  проекты  -
чудесной красоты.
   - Правда? - Сквозь сомнения у профессора появился интерес.  -  Любопытно.
Но в нашем обществе кто выберет меня в собеседники? - Он тихо рассмеялся.
   Маша поддержала своего учителя звонким смехом, и Валера улыбнулся.
   - Именно на вас, Глеб Станиславович, падет  выбор,  -  заверила  Маша.  -
Во-первых, вы быстро найдете общие темы,  а  во-вторых,  мне  надо  заняться
работой. А позже, если позволите, я присоединюсь к вам.
   К  концу  Машиного  рабочего  дня   Валера   говорил   только   о   Глебе
Станиславовиче. Юноша и профессор оказались на редкость  общительны.  Валера
обещал показать свои работы, а  профессор  пригласил  в  гости  его  и  Машу
посмотреть занимательную коллекцию альбомов о городах мира.
   - Пойдешь к нему? - спросила Маша, когда они вышли из библиотеки.
   -  А  ты  ревнуешь?  -  в  ответ  спросил  Валера,  уловив  в  ее  голосе
беспокойство.
   - Глеб Станиславович не позволяет себя ревновать, - усмехнулась  Маша.  -
Сейчас он один, и я вижу, как ему не хватает общения с новыми  людьми.  Ведь
он всю жизнь провел в кругу студентов.
   Валера открыл  ключом  дверь,  пропустил  Машу  в  квартиру,  а  она  все
рассказывала об учителе. Он прислонился к закрытой двери и  привлек  к  себе
Машу.
   - Утешительница стариков. - Он ухватил ее за  плечи,  неспешно  целуя  ее
лицо.
   - Это не я, - запротестовала Маша, переступая с ноги на  ногу  в  поисках
устойчивой опоры.
   - Ты. Профессор рассказал о старушках, которым  ты  носишь  книги,  и  об
инвалиде. - Валера водил губами по ее шее, покусывал мочку уха, языком играя
с маленькой сережкой. - Это грубое нарушение правил,  мисс:  выдавать  книги
без оформления и не обращать внимание на инспектора библиотек.
   Маша рассмеялась, упершись руками в его плечи и  отстранив  лицо  от  его
губ.
   - Но вы не расскажете заведующей о моих  преступлениях,  инспектор?  -  с
напускной жалобностью в голосе спросила она.
   Валера опустил руки на талию девушки и крепко прижал к себе. Ну почему ее
смех так ранит и возбуждает?
   - Какая ты худенькая!
   - А ты обещал меня накормить, - подхватила мысль Маша.  -  Что  мы  будем
есть?
   - Тебя! - Валера подхватил  ее  под  ягодицы  и  оторвал  от  пола.  Губы
напротив губ, но Маша не  дала  себя  поцеловать,  воскликнув  в  притворном
негодовании:
   - Здесь? В прихожей, среди обуви?!
   - Нет.
   Валера оттолкнулся от двери, не выпуская Машу из рук. Проявив усилие, она
встала на ноги.
   Он застонал от блаженства и нетерпения. Ладони сжимали ее широкую юбку, а
в зеркале за Машиной спиной отражались стройные  ноги  девушки,  не  скрытые
юбкой.
   Она  ловко  вывернулась  из   его   рук,   взгляд   ее   потух   и   стал
отрешенно-задумчивым.
   - Не торопись, Валера. И меня не торопи.
   - Благоразумная Мария Александровна, - печально вздохнул Валера. Но  ведь
он сам собирался следовать намеченной  политике  -  предупреждать  и  ждать.
"Радуйся, что она не вздыбилась дикой кошкой", - успокаивал он себя. Будто в
утешение Маша взялась за его руку, сбрасывая босоножки, и легко пожала ее:
   - Валера, ты  не  передумал  угостить  меня  ужином?  Валера  вынимал  из
холодильника продукты, раскладывал их на столе и попутно оправдывался:
   - Я пытался сварить бульон. Не знаю, что получилось.
   Не привыкшая сидеть сложа руки. Маша наконец нашла себе  применение.  Она
понюхала еще не остывший бульон, затем  попросила  ложку  и  попробовала  на
вкус.
   - Съедобно? - поинтересовался Валера. - В первый раз варю такое.
   - Вполне, - кивнула она. - Лук забыл положить и зелени  не  мешало  бы...
Если честно, я думала, твоя знакомая сделает отбивные,  специально  оставила
грудинку.
   - Маша, это я готовил курицу, - настойчиво повторил Валера.
   - Очень хорошо, - легко откликнулась Маша, отметив  про  себя  ресторанно
украшенную пиццу и булочки вокруг хлеба. - Вот  мы  и  будем  есть.  Сегодня
подаешь ты.
   Валера разлил по тарелкам бульон, раздумывая, как сказать о Наташе  и  их
разговоре и положить конец постоянным Машиным намекам, которые  не  вызывали
на откровенность и в то же время действовали  на  нервы  осведомленностью  и
двусмысленностью.
   - Маша, ты очень любопытна? - спросил он, садясь за стол.
   Она подняла удивленный взгляд и встретила  его,  твердый  и  решительный.
Вспомнив вдруг о любопытстве Валеры по поводу ее брата,  она  улыбнулась,  а
внутри все сжалось в комок.
   - Ты говоришь о ревности? - Она задумчиво опустила глаза.
   "Давай, Маняша, испытай себя, прояви свои достижения!"
   Вновь обратив  на  Валеру  взгляд  серьезных  зеленых  глаз,  она  твердо
произнесла:
   - Нет. Только я не хочу становиться на пути другой  женщины,  затрагивать
ее достоинство. И надеюсь, ты предупредишь меня заранее.
   Валера искал логику в ее словах. Он мог допустить отсутствие ревности, но
какая женщина будет заботиться о достоинстве другой? Может, в  этом  и  есть
причина  ее  сдержанности  и  недоступности?   Но   "предупредить   заранее"
определяло перспективу отношений, и, зная о его желании обладать ею и  прося
лишь отсрочку, неужели она  так  легко  пожертвует  собой  ради  достоинства
другой женщины?
   "Ничего не понимаю!" - говорил его внутренний голос.  Озадаченный  Валера
склонился над  тарелкой.  Десерт  они  отнесли  в  комнату.  Валера  включил
магнитофон, и тихая, спокойная музыка заполнила тишину.
   - Не могу привыкнуть к твоей комнате,