чное, не  имеющее  под  собой
реальной почвы. - Знаю, что мне не место на стадионе или в  пивном  баре.  А
мне так хотелось жить твоими увлечениями, быть ближе к твоим друзьям,  чтобы
чаще бывать с тобой вместе. Я и к Красновым хожу, только когда звонит Клава.
Иногда мне кажется, что ты стесняешься меня,  а  иногда  -  что  слишком  уж
бережешь. - Лиза подняла глаза с застывшим в них вопросом. - Глупая я, и  ты
ничего не понял, да?
   - Это я тупица! - заступился за жену Олег. - Но ты  уверена,  что  хочешь
часто видеть Виталика? Или хочешь, чтобы я ревновал? - Он  шутливо  нахмурил
брови, но предложение было отнюдь не шутливым. Олег с уважением относился  к
первому романтическому чувству жены и, сомневаясь, потухло ли оно,  старался
как можно реже допускать встречи Лизы с Виталиком, отцом Валеры.
   - Почему я не должна хотеть? - искренне удивилась Лиза.
   -  Наверное,  потому,  что...  Я  понимаю,  как  долго  добивался  твоего
согласия, Лизонька. - Олег прижал жену к себе, нежно водя губами по ее лицу.
- И знаю, почему ты отказывала.
   Последние слова утонули в тихом застенчивом смехе.
   - Ты был так робок и нерешителен, - сквозь смех объясняла она свою  точку
зрения, - что я боялась показаться нахальной.
   - Ты так думаешь? - с сомнением переспросил Олег.
   - Как же  иначе?  -  громче  и  смелее  засмеялась  Лиза.  -  Та  девичья
увлеченность прошла, как летний дождь, потому что появился ты, родной.
   - А я, дурак, ревновал тебя все двадцать лет, - признался Олег.
   Глупая довольная улыбка растянула его губы и омолодила на несколько лет.
   Валера ждал Машу. Терпение было  на  исходе,  а  она  все  не  приходила.
Сначала ему показалось,  что  он  слышит  мотор  любимой  Мэри,  и  сомнения
исчезли,  когда  машина  приветствовала  своего  хозяина  знакомой  мелодией
клаксона. За рулем могла быть только Маша.  Сердце  радостно  забилось,  что
любимые тезки шлют ему привет.
   И каково было разочарование,  когда  спустя  минут  пятнадцать  в  палату
вместо Маши вошел Олег. Он недолго пробыл у больного,  рассказал  о  работе,
передал последние новости.
   - Ты приехал с Машей? - наконец спросил Валера. Олег - хорошо, но  и  она
должна быть здесь, рядом с ним.
   - Ты нас знакомил? - логично упрекнул в ответ Олег. - Почему  она  должна
меня возить?
   После ухода Олега нетерпение возросло. Напрасно  Валера  успокаивал  себя
тем, что Маша сдает экзамен. Она не может  бросить  машину,  чтобы  зайти  к
нему. Скорее всего и машина другая, и  Маша  далеко  от  больницы.  Но  нет.
Валера не мог спутать оригинальный клаксон своей Мэри, и  Олег  не  мог  так
последовательно появиться, а Маша все не идет. Черт побери!
   Не думая о приличиях, Валера накинулся на вошедшую девушку:
   - Где ты была? Я жду полдня, а тебе на все наплевать!
   Маша вопросительно подняла бровь:
   - Еще нет пяти. Обычно я прихожу гораздо позже. Валера расслабился.
   - Извини. - Тон его голоса заметно понизился. - Мне показалось, я слышал,
как гудела моя  машина.  Маша  не  удивилась  сердитому  настроению  Валеры;
некоторым образом оно перекликалось с ее состоянием. Не было обычной радости
от удачного приобретения, выложенная сумма сводила на нет  удовлетворенность
покупкой. Единственное, что поддерживало  решительность,  -  то,  что  книга
нужна Валере.
   Он действительно обрадуется. А пока пусть злится, тем удивительнее  будет
сюрприз.
   - Тебе не показалось, - сказала Маша. - Я подвозила  Олега,  и  он  решил
порадовать тебя любимой мелодией.
   - Предатель! А как уверял, что не знаком с тобой.
   - Не суди так строго, - улыбнулась Маша. - Это я просила его не говорить.
Завтра получаю права.
   - Сдала?! - радостно воскликнул Валера. - Это надо отметить.
   Он протянул Маше руку в надежде обнять и поцеловать,  она  же  подставила
стакан сока.
   - Не хочу! - отмахнулся Валера. - Иди, я поздравлю тебя.
   - Не хочу! - передразнила его Маша.
   - Ты никогда не хочешь! - обиделся Валера, но все равно тянул ее за руку.
Голос его стал глуше:
   - Маш, иди ко мне.
   - Подожди. Смотри, что у меня есть. Она достала из сумки завернутую книгу
и положила Валере на грудь.
   - Что это?  -  Ему  не  хотелось  выпускать  Машину  руку  из  своей,  но
вежливость требовала развернуть подарок.
   - Это тебе, - улыбнулась она.
   - Тогда разверни. Маша покачала головой:
   - Сам.
   - У меня тоже хорошие новости. - Валера нехотя выпустил ее  руку  и  стал
разворачивать бумагу. - Доктор сказал, что я могу пробовать ходить.  Костыли
дал.
   Маша опасливо оглядела торс под одеялом.
   - И ты.., пробовал?  -  Она  нервно  сглотнула.  Валера  посмотрел  в  ее
испуганные глаза и, словно извиняясь, ответил:
   - Нет еще. Завтра начну.
   Она кивнула и, стараясь сохранить спокойный тон, заговорила:
   - Как ты вообще себя чувствуешь?
   - Нормально. - Валера снова занялся оберткой.
   - Валера, но ты будешь осторожным? Ты  же  понимаешь,  что  нельзя  сразу
большие нагрузки? Может, не спешить? - Маша путалась  в  предостережениях  и
наставлениях, Валера коротко кивал. - Надо еще  раз  проконсультироваться  с
врачом, что он скажет. Я слышала...
   - Маша, - остановил ее Валера, - это  мне?!  -  Он  перевел  недоверчивый
взгляд с книги на Машу, снова на книгу. - Вот это да!  Я  столько  мечтал  о
ней!  -  Он  листал  страницы,  задерживался  взглядом  на  названиях  глав,
фотографиях, надписях под ними. - Я читал в  журнале,  когда  она  вышла  на
Западе. Я так хотел иметь ее, что подумывал купить путевку во Францию, чтобы
найти эту книгу. Где ты ее взяла? Я и не знал, что она издана у нас.
   - В магазине,  -  наивно  ответила  Маша.  -  Случайно  я  увидела  ее  и
подумала...
   - Машенька, ты чудо! Волшебница!
   Валера закрыл  книгу,  рассматривая  суперобложку  и  подбирая  для  Маши
восхищенные эпитеты, пока не увидел цену.
   Восхищение иссякло.
   - Она столько стоит? - Валера пристально посмотрел на девушку. Заметь  он
книгу в магазине, подумал бы, стоит ее брать или можно обойтись.
   Маша неопределенно пожала плечами. Она давно уже привыкла, что ее страсть
к книгам никто не разделяет.
   - И все это ради моего удовольствия?!
   - Почему удовольствия? - попыталась возмутиться Маша. - Для работы.  Тебе
нужна эта книга.
   - Но не такой ценой! Мало того, что ты кормишь меня,  да  еще...  У  тебя
хотя бы на хлеб остались деньги?
   - Остались, - прошептала Маша, отворачиваясь, чтобы скрыть  навернувшиеся
слезы.
   - Не обманывай меня, - строго предупредил  Валера.  Он  положил  книгу  и
притянул Машу за руку. - Хоть бы посоветовалась со мной.
   - Много ты советовался, когда покупал  платье,  -  обиженно  сказала  она
прерывающимся голосом. - И я не спрашивала,  сколько  оно  стоит.  Наверняка
дороже, чем книга.
   - Сумасшедшая, - улыбнулся Валера. - Иди сюда, вытру твои слезы.
   Маша наклонилась. Напряжение дня нашло  выход  в  слезах,  только  бы  не
сорваться на рыдания.
   - Я знаю, что она очень дорогая, - жаловалась Маша, В то время как Валера
целовал ее лицо, губами иссушая слезы. -  Я  так  хотела  ее  купить..,  все
ходила, смотрела на нее... Если б провалила экзамен, не купила бы...
   Это судьба, с улыбкой подумал Валера. Наивная девочка, она не знает,  что
успех экзамена был предрешен, что, помимо  книг,  покупается  еще  многое  и
многое.
   - Машенька...  -  Валера  добрался  до  ее  губ.  Он  нежно  касался  их,
охватывал, мягко всасывал. Пальцы запутались в ее волосах, прижали голову  к
плечу.
   - Тебе понравилась книга? - тихо спросила она.
   - Любимая...
   Он впился в теплые губы, язык жадно и настойчиво проник вглубь, сплелся с
ее языком. Долго сдерживаемая сила  прорвалась,  требуя,  даря,  впитывая  и
наслаждаясь. Маша еще ждала подтверждения, что не зря решилась на покупку, а
Валера забыл о книге, об экзамене, о докторах и костылях,  в  сознании  были
только  Маша  да  боль,  мешавшая  уложить  ее  под  себя.  Как   он   хотел
почувствовать ее! Ему достались только ее губы да рука, слабо упирающаяся  в
его плечо. И Валера пил их, как  живительный  источник,  проникал  языком  в
сладостное пространство ее рта, гладил ровные зубы, нежное небо, играл с  ее
языком. Маша всхлипнула, и он глухо застонал, но не отпустил  ее.  Задыхаясь
от волнения и силы  его  руки,  прижавшей  лицо  к  лицу.  Маша  попробовала
отстраниться. Валера прервал поцелуй и прижал ее голову к подушке  рядом  со
своей.
   - Машенька, родная...
   Он слышал, как она тяжело дышит,  воображение  дорисовывало  вздымающуюся
грудь, но туго забинтованные  ребра  не  могли  реально  ощутить  взаимность
нарождающейся страсти.
   - Машенька, расслабься. - Валера поцеловал ее  волосы,  щеку,  висок,  не
ослабляя руки. - Устраивайся, как тебе удобно.
   - Тебе будет тяжело, - забеспокоилась она в ответ.
   - Мне тяжело без тебя. Когда ты приходишь, я не могу поцеловать тебя  или
коснуться. Мне было очень тяжело, когда ты покинула меня. Хотелось умереть.
   Валера повернул ее лицо к себе,  и  вновь  наступила  тишина,  нарушаемая
тихими стонами и неровным дыханием.
   Долгожданный покой снизошел на нее. Она  и  не  подозревала,  как  сильно
соскучилась по его ласкам, его телу и теплу.
   Больше месяца Маша подавляла в  себе  тоску  по  Валере  и  не  позволяла
предаваться фантазиям, которым не суждено сбыться. Но в эту  минуту  тревоги
растворились, как туман на солнце, терзавшая ее горечь расставания бесследно
исчезла, весь мир замкнулся на Валере, его губах, словах, признаниях.  Здесь
ее место, и, пока он был рядом, Маша захлебывалась бурлящей в ней радостью.
   - Маша, я хочу, чтобы мы  начали  все  сначала,  чтобы  не  было  ссор  и
непонимания. - Валера говорил быстро и тихо, чтобы Маша  не  могла  перебить
его, отдав все внимание слуху. - Я  уже  другой,  Маша,  я  многое  понял  и
прочувствовал, и я не могу Потерять тебя.
   Валера вспомнил о  своем  падении.  Теперь  он  понял,  почему  разжались
пальцы, почему не сработал инстинкт самосохранения  и  он  не  увернулся  от
удара, не попытался поймать  холодные  трубы.  Уход  Маши  снизил  природный
рефлекс самосохранения до нуля. Он вспомнил Машин рассказ,  и  казалось,  он
мог понять ее состояние - не просто нежелание  жить,  а  полная,  абсолютная
апатия и равнодушие к себе.
   Он и сейчас согласился бы на  смерть,  но  ту  смерть,  которую  видел  в
Машиных объятиях. Машиной любви. Теперь она не  пугала  его,  важнее,  чтобы
Маша была рядом, как тогда, касалась, любила, возносила  на  грань  жизни  и
смерти. Как тогда.
   - Маш, ты согласна? Я ничем не обижу тебя, никогда не скажу то, что ты не
захочешь слышать, не попрошу больше, чем ты захочешь дать. Давай  попробуем,
Маш...
   - Почему сначала? - задумчиво проговорила  Маша.  Она  смаковала  в  себе
сказанное Валерой, его слова плавили ее жаром и  наполняли  новой  силой.  -
Начало уже было. Это неинтересно и долго. - Она  подняла  лукавые  глаза.  -
Почему бы нам не продолжить?
   Валера моментально откликнулся  на  предложение  новым  долгим  поцелуем.
Слова Маши огнем  разожгли  его  плоть.  Почти  два  месяца  он  мучился  от
недостатка ласки,  сдерживал  внезапные  порывы.  Именно  этим  он  объяснял
вспышки дикой ревности и неуравновешенного  поведения.  Но  и  сейчас  стало
только хуже: вот она - рядом, а он не может любить ее так, как ему  хочется.
Валера сделал попытку повернуться и застонал от  боли.  Вмиг  нежные  слабые
руки обрели силу, и он оказался прижатым к постели.
   - Валера, - предупредила, как будто позвала, Маша. Шея  затекла  от  силы
его руки, но не это ее волновало. - Лежи спокойно.
   Он снова утопил ее лицо в подушку, прижался щекой к  волосам.  Он  тщетно
пытался взять себя в руки. Его лихорадило от  страсти.  Только  обещание  не
идти против ее воли да заживающие переломы удерживали его. И боязнь, что  он
не сможет довести дело до конца.
   - Маш, знаешь, что я хочу?
   - Что?
   Она повернула голову набок, ее  губы  коснулись  его  шеи  там,  где  она
переходила в плечо.
   - Ребенка, - тихо прошептал Валера и замолчал в ожидании Машиной реакции.
Маша тоже молчала, и он продолжил:
   - Девочку. Красивую милую баловницу. Я б ее холил, играл  с  ней,  жалел,
когда она плачет. И чтоб она меня любила. И была похожа на тебя.
   Маша долго молчала и наконец предрекла:
   - Девочка должна походить на отца, тогда она будет счастлива.
   - Тогда две девочки, - коротко хохотнул Валера.
   - Что, сейчас? Не получится, - приняла шутливый тон Маша.
   Валера затронул слишком больную для нее тему, а  она,  смакуя  радость  и
покой настоящего момента, боялась загадывать на будущее.
   Валера тоже чувствовал себя не лучшим образом. Опасность утратить мужские
способности стала навязчивой мыслью, а после разговора с Леной, после  того,
как он увидел ее, Валера содрогался при мысли, что  его  любовь  никогда  не
принесет плоды. И эта скрытая боязнь заставила его сказать вслух  о  ставшем
заветным желании.  Поэтому  когда  Маша  ответила  шуткой,  Валера  мысленно
возблагодарил ее и принял тон ее голоса:
   - У нас есть время.., до одиннадцати.
   - А мне говорили, что детей вынашивают девять месяцев.
   - Но должна быть точка отсчета? - с хитрецой настаивал  он.  -  Чем  плох
этот день?
   - Тем, что, пока я тебя размотаю, пройдут все желания.
   Валера пристально посмотрел Маше в глаза:
   - А они у тебя есть?
   - Подумай о том, что у твоих детей должен быть здоровый отец.
   Опять она ушла от ответа и невольно натолкнула его на больной  вопрос,  с
которым он так старался разделаться. Будет ли он отцом когда-нибудь?
   За  дверью  послышались  голоса,   в   коридоре   кто-то   спорил.   Маша
оттолкнулась, чтобы выпрямиться, но Валера не пустил ее.
   - Сюда идут.
   - Это не к нам, - решительно ответил он. Маша  пыталась  выскользнуть  из
его рук.
   - Валера,  ты  сломаешь  мне  шею,  -  пригрозила  она.  -  Отпусти,  дай
передохнуть.
   Он нехотя расслабил руки, не удерживая, но и не отпуская. После некоторых
усилий  Маша  села  и  потянулась,  разминая  затекшие  мышцы  спины.  Грудь
выпятилась небольшими полусферами, и  в  Валере  вновь  заговорила  коварная
плоть.
   - Сделай так еще раз. - Несмотря на невозможность сделать  с  Машей  все,
что он хочет, Валера радовался реакции своего тела  -  значит,  не  все  еще
потеряно.
   - Как?
   - Так! - Он значительно вперил взгляд на ее грудь.  Маша  покраснела,  но
захихикала вместе с Валерой.
   Дверь в палату открылась, и она едва  успела  перескочить  с  кровати  на
стул, однако Валера крепко держал ее за руку.
   - Привет, Валерик! - раздался с порога звонкий голос.
   Маша не обернулась, борясь с горящим румянцем на щеках и моля  Бога  хоть
на минуту задержать визитершу за ее спиной. Красные от недавних  слез  глаза
тоже не украшали ее лицо.
   Валера тревожно посмотрел на Машу и перевел взгляд на  посетительницу.  В
этот момент он меньше всего ожидал увидеть здесь Наташу.
   - Прекрасно устроился. -  Наташа  обвела  взглядом  комнату,  указала  на
пустующие койки. - И здесь для тебя персональный сервис.
   Она подошла к Валере, склонилась для  поцелуя,  он  устало  или  обиженно
отвернулся.  Но  Наташа  не  растерялась,  она  привыкла  быть   с   Валерой
инициатором - иначе как сдвинуть с места этих тупых  мужчин?  Сочными  алыми
губами она надолго приложилась к его губам. Когда Валера  отвернулся  снова,
ускользая от ее поцелуя - хватит!  -  Наташа  выпрямилась  и  посмотрела  на
бледную, с распахнутыми зелеными глазами Машу.
   - Здравствуйте! - ослепительно улыбнулась она, будто ничего не произошло.
   - Здравствуйте, - тихо повторила потерянная Маша. Наташа не  слышала  ее.
Оглянувшись в поисках стула и не найдя его,  она  села  на  край  кровати  и
оптимистично заговорила:
   - Хорошо здесь, тихо. Никто не дергает, не то что у меня в салоне.
   - Не назвал бы это место домом отдыха, - сухо ответил Валера.  -  Как  ты
решила зайти?
   - Я ничего  не  знала.  -  Наташа  гордо  вскинула  голову,  оскорбленная
вопросом. - Мы ведь, - она мельком взглянула на постороннюю, -  поспорили  в
последнюю встречу. Ты очень обидел меня и теперь предъявляешь  претензии.  Я
ждала  твоих  извинений,  -  выразительно  закончила  Наташа,  уверенная   в
правильности своего поведения и слов.
   - Мне не за что извиняться.
   - Это ты так считаешь. Впрочем, - смягчила  она  тон,  -  ты  никогда  не
просил прощения за то, что я терпела твоих  пассий.  Только  Лиля  почему-то
звонила мне, а не им. Странно, не правда ли? И что-то не видно  здесь  толпы
твоих бывших поклонниц.
   Голос Наташи не был осуждающим, скорее это походило  на  шутливую  свару,
чтобы заполнить тишину или растормошить больного.  От  красивой,  безупречно
одетой, ухоженной с ног до головы женщины  веяло  энергией  и  силой  жизни.
Ничто не собьет ее с ног. Улыбчивая фортуна  сопутствовала  своей  любимице,
прокладывая ей путь во всем, чего  бы  ни  пожелала  Наташа,  и  она  легкой
уверенной  поступью  шагала  по  жизни  и   бодро   жонглировала   интимными
прегрешениями своего жениха.
   Валера же,  наоборот,  говорил  медленно,  равнодушно,  как  будто  делал
одолжение поддержанием беседы. Его упреки звучали вяло и безжизненно, только
пальцы крепче сжимали кисть Маши, и вовсе безмолвствующей.
   - Сестра говорила, что звонила, хотя я  и  не  просил.  Странно,  что  ты
забыла об обиде.
   - Не  будь  капризным,  дорогой,  -  мило  улыбнулась  Наташа,  -  ничего
страшного не случилось, ты ведь не умер с голоду...
   - Твоими молитвами, - ехидно вставил Валера.
   - Я уверена, что тетя Клава кормила не только тебя, но  и  весь  персонал
отделения.
   - Ты подсчитываешь убытки или радуешься?
   - Прекрати паясничать. - Улыбка сошла с Наташиного лица. - И отпусти руку
девушки.
   Валера повернулся к Маше, еще сильнее сжимая  ее  запястье  и  пристально
рассматривая свои пальцы на ее руке. Маша резко отвела глаза от  измазанного
губной помадой мужского лица. Чисто  женский  атрибут  красоты  нес  в  себе
что-то непристойное и отвратное. Маше стало стыдно за Валеру,  за  себя,  за
цинично-злорадную атмосферу в палате.
   - Я пойду, - прошептала она, боясь нарушить тишину. Она встала, но Валера
прижал к кровати ее пальцы, и Маше пришлось снова сесть.
   - Тебе не надо уходить. Наташа недолго будет здесь.
   - Хорош прием! - весело воскликнула Наташа и миролюбиво улыбнулась  Маше.
- Ему нельзя верить. Уж я знаю, какой это  ветреник.  Он  забудет  вас,  как
только увидит очередную юбку. Не знаю, как у меня хватает характера  прощать
его каждый раз и каждый раз выслушивать чувственные жалобы! - И с наигранной
строгостью она обратилась к Валере:
   - Не задерживай работника, ее ждут другие больные.
   Вот как?! Маша стала пунцовой от возмущения и стыда.  Можно  было  раньше
догадаться, кто эта женщина. Значит, такая она - невеста Валеры.  Но,  глядя
на нее. Маша забывала о бестактности и цинизме и невольно соглашалась с тем,
что они - оба  красивые,  уверенные,  горделиво-надменные  -  подходят  друг
другу.  Два  человека  из  одного  круга  общения,  с   одинаково   большими
требованиями к жизни и небрежные с людьми, которых считают ниже себя. Может,
Маша и явилась исключением для Валеры, но Наташа - как трудно произнести  ее
имя! - права: это ненадолго. Его любовь? Но что она? Поэты,  о  которых  так
возвышенно  и  педантично  говорил  Глеб  Станиславович,  сравнивали  ее   с
метеоритом. Нет, она больше походит  на  огонь  спички  -  слишком  короткий
всполох, а если  попытаешься  продлить,  пальцы  обжигает.  И  в  результате
остается боль.
   Маша дернула на себя руку, но Валера был сильнее.
   - Хватит! - разозлился он. - Спасибо, что проведала.
   - Что с тобой? - удивилась Наташа. - Я пошутила, а ты злишься. И  отпусти
девушку, смотри: она уже плачет от боли.
   Маша выкручивала руку, освобождаясь от цепких пальцев.
   - Маш