ейных сборищах. И вот Фредди примчалась сюда, чтобы наставить меня на
путь  истинный,  из  Сан-Франциско,  где  живет  с  мужем,  занимающимся
пластической хирургией.
   Очень прибыльная специальность, отвечающая запросам  общества.  Я  не
могу находиться с сестрой больше  двух  минут.  Она  возбуждает  во  мне
желание вступить в какую-нибудь религиозную секту  и  сбежать  от  всех.
Ведь даже в Йельский университет я поступила не по своей воле.
   - Неужели?! -  изумилась  Джуно,  вспомнив,  как  нервничала,  ожидая
уведомления о приеме.
   Лидия пожала плечами.
   -  А  что  мне  даст   университет?   Принадлежность   к   сообществу
однокашников? Бренди и сигары в Йельском клубе после  восьмидесяти  пяти
лет? - Она испытующе посмотрела на Джуно:
   - Ты умеешь хранить тайны? Об этом еще никто не знает...
   - Конечно. -  Джуно  встревожил  непривычно  печальный  голос  Лидии,
которая задумалась и подперла голову руками. Девушка  осторожно  тронула
ее за плечо. - О чем ты?
   - Я беременна, - небрежно сообщила Лидия и затянулась сигаретой.
   - Шутишь!
   - Нет. Господи, я занималась этим с шестнадцати лет и попалась словно
неопытная девчонка! Пора бы уж  приобрести  опыт,  а  я  понадеялась  на
противозачаточные пилюли.
   Джуно ошеломила не столько новость,  сколько  неожиданное  признание.
Почему Лидия не поделилась тайной с более близкой подругой?
   - Что ты собираешься делать?
   - Вероятно, аборт, вообще-то у меня нет выбора. - Она вздохнула. -  Я
записалась к врачу на среду, в городскую клинику.  -  Лидия  вскочила  и
начала ходить из угла  в  угол.  Потом  подошла  к  Джуно.  Несмотря  на
задиристый вид, губы у нее дрожали. - Мне неловко просить тебя... Мы  не
так уж близко  знакомы..,  но  не  поедешь  ли  ты  туда  со  мной?  Для
моральной, вернее, для аморальной поддержки?  Я  понимаю,  что  операция
пустяковая: сделают - и иди, но одной мне как-то не по себе, а  с  моими
прежними одноклассницами у меня мало общего. Оказывается, у меня  вообще
нет настоящих друзей. Поэтому я и обратилась к тебе.
   Джуно взяла Лидию за руку.
   - Надеюсь, мы станем друзьями. И конечно, я пойду туда с тобой.
   - Черт возьми, Джуно, я не уверена, что хочу сделать  аборт!  Вот  бы
родить ребеночка, уехать отсюда и  поселиться  на  каком-нибудь  далеком
острове! - Глаза Лидии заблестели. - Я люблю детей. К черту  Йель,  моих
родителей, соблюдение приличий и прочее! Тому, у кого есть  ребенок,  не
грозит одиночество. Тот, кому ты дала жизнь, всегда будет рядом с тобой.
- Она замолчала и всхлипнула.
   - О, Лидия... - Не найдя нужных слов, Джуно обняла Лидию и  позволила
ей вволю поплакать на своей груди. Потом та овладела собой и  вынула  из
коробки косметическую салфетку.
   - Ну ладно. - Она всхлипнула. - Сейчас ребенок мне ни  к  чему,  надо
делать аборт.
   - А как Боб? - тихо спросила Джуно.
   - А что - Боб?
   - Что он предлагает?
   - Боб ничего не знает об этом, - отрезала  Лидия.  -  Послушай,  если
тебе не хочется идти, забудь обо всем.
   - Успокойся. Я сделаю то, что обещала. Несколько недель назад я  тоже
до смерти испугалась,  решив,  что  попалась.  Задержка  на  четыре  дня
привела меня в ужас.
   Чего я только не передумала!
   Джуно рассказала Лидии о своих отношениях с Максом Милтоном, которого
всячески избегала после того злополучного вечера, опасаясь,  как  бы  не
повторилось то же самое, если она увидит его. Физически  Джуно  все  еще
тянуло к  нему.  Едва  рассеялись  страхи,  связанные  с  предполагаемой
беременностью, Джуно поняла,  что  это  знак  свыше.  Да,  она  чуть  не
скатилась в пропасть, но выбралась из нее.
   - Ты об этом никому не рассказывай, ладно, - попросила Лидия.
   - Конечно, нет. А ты...
   - Ни словом не обмолвлюсь никому о твоем неистовом поэте.  Клянусь..,
на чем бы поклясться? Да вот хотя бы на томе старины Иммануила Канта.  -
Лидия положила свою изящную ручку на "Критику чистого разума".  -  И  ты
сделай то же, - сказала она. Джуно повиновалась. - Может,  нам  скрепить
клятву кровью? - усмехнулась она. - Если  будем  держаться  подальше  от
мальчиков,  больше  в  такие  истории  не  попадем.   -   Лидия   нервно
рассмеялась.
   - Итак, даем обет воздержания, - поддержала ее Джуно.
   - Вот именно. Будем обходить мужчин стороной.
   Они сами нисколько не верили своим словам.
 
*** 
 
   После  совместной  поездки  в  Нью-Йорк  Джуно   и   Лидия   особенно
сдружились. Лидии нравилась Джуно, высокая, красивая  девушка  с  Дикого
Запада. Она питала к ней исключительное доверие,  но  постепенно  начала
отдаляться, опасаясь, что слишком раскрылась перед подругой, ибо  вообще
была не склонна к откровенности и давно уже обходилась без этого.
   Как-то раз Джуно догнала Лидию после репетиции.
   -  Последнюю  сцену  ты  сыграла  потрясающе.  Она  получилась  очень
динамичной.
   Лидия надела меховые наушники и обмотала вокруг шеи теплый шарф.
   - Спасибо, Джуно. По-моему, получилось то, что надо.
   - Хочешь выпить чашечку кофе? Заодно и поговорили бы.  Последние  две
недели мы с тобой почти не виделись.
   - Извини, но завтра мне надо сдать реферат.
   Джуно внимательно посмотрела на подругу:
   - У тебя все в порядке? Нет неприятностей?
   - Все в порядке, -  беззаботно  ответила  Лидия.  -  Просто  на  меня
свалилось много работы: и премьера пьесы  в  следующий  уик-энд,  и  все
прочее.
   - Понимаю, но может, выкроишь полчасика?
   Лидия рассеянно улыбнулась:
   - Нет... Я правда не могу. До свидания. - И она поспешно пошла  через
университетский двор.
   - До свидания, - вздохнула Джуно,  не  понимая,  почему  Лидия  вдруг
охладела к ней, и отправилась к себе в  комнату.  В  детстве  она  легко
заводила друзей, теперь сходиться с людьми  ей  стало  гораздо  труднее.
Джуно овладело знакомое чувство одиночества.
 
Глава 4 
 
   Алекс Сейдж, порывшись в кармане старомодной  енотовой  шубы,  выудил
"бычок" "Акапулько-голд", зашел в подъезд, чтобы  раскурить  его,  потом
направился прочь от колледжа Бренфорда, где в этот момент  шла  премьера
его пьесы "В задымленной комнате".  Алекс  так  нервничал,  что  не  мог
находиться в зале.
   Ему удалось отразить в пьесе события, последовавшие  за  тем,  как  в
Йеле ввели совместное обучение. Перенеся время  действия  на  пятнадцать
лет вперед, он показал встречу однокурсников, но положил в основу реалии
и характеры нынешнего года. Замысел пьесы, пока Алекс работал  над  ней,
казался ему  необычайно  новаторским.  Сейчас  же  он  не  понимал,  что
побудило его представить все это широкой аудитории.
   Вернувшись  в  Бренфорд,  Алекс  вошел  в  фойе   и   сразу   услышал
гомерический   хохот   зрителей,   но   подавил   искушение    незаметно
проскользнуть в зрительный зал и понаблюдать за  происходящим.  А  вдруг
публика смеется не над остроумными репликами, а над самим драматургом?
   Алекс взглянул на часы. До конца спектакля оставалось  десять  минут.
Напрасно он пригласил к себе всех участников после  премьеры.  В  старых
фильмах  нередко  показывали,  как  это  бывает:  собравшиеся  мрачно  и
смущенно наблюдают за  неудачливым  драматургом,  который  напивается  и
отпускает злобные и плоские шутки.
   Последние десять минут  тянулись  бесконечно  долго,  и  Алекс  ходил
взад-вперед по коридору. Ничто не нарушало тишину в зале.  "Ох,  пропади
все пропадом, - подумал он. - Значит," все  еще  хуже,  чем  можно  было
предположить. Пьеса провалилась". Алекс прислушался, ожидая, что из зала
донесется свист и топот ног.
   И тут произошло невообразимое. Занавес  опустился,  и  раздался  гром
аплодисментов. Актеры вышли  на  сцену,  и  аплодисменты  загремели  еще
громче. Потом публика начала кричать, требуя автора. Алекс  как  во  сне
поднялся на сцену. Участники спектакля поздравляли, обнимали и  целовали
его. Муки и страхи рассеялись.
   Пьеса имела несомненный успех.
   - Эй, парень, потрясающее зрелище!
   - Великолепно, Сейдж, просто великолепно!
   - Черт побери, это действительно остроумная пьеса.
   Уверен, что Йельский драматический театр тоже захочет поставить ее.
   За кулисами, окруженный почитателями,  Алекс  погрузился  в  знакомую
стихию. Давно уже он не испытывал  такого  удовлетворения!  Ему  впервые
удалось воплотить свой замысел так, как хотелось.
   - Бродвей через пять лет. Договорились? - Рауль Роджерс обнял его.
   Алекс рассмеялся:
   - Понял. Может, раньше, если мне повезет.
   - Не скромничай, Алекс. Тут  дело  не  в  одном  везении!  Главное  -
талант. - Лидия в черном декольтированном платье, с  трудом  отделавшись
от поклонников, подошла к Апексу.
   - Спасибо, Лидия. Мы с Раулем всегда готовы принять тебя в  актерскую
труппу на Бродвее, - Алекс поцеловал ее. - Однако полагаю, ты  окажешься
там раньше, чем мы. Твоя игра великолепна!
   - А ты откуда знаешь? - спросил Рауль и, наклонившись к Лидии, громко
прошептал:
   - Алекса не было в зале. У него на нервной почве заболел живот, и  он
не видел второго акта.
   - О чем это ты? Мне просто захотелось  глотнуть  свежего  воздуха,  а
нервы у меня крепче, чем Форт-Нокс.
   Вот Рауль, например...
   - А у Рауля в это время так  разыгрались  нервы,  что  он  порвал  за
кулисами текст пьесы в клочья, - засмеялась Джуно.
   - А я-то считал, что у нас бесстрашный режиссер!  А  как  чувствовала
себя наша премьерша? - спросил Алекс.
   - Я никогда не отличалась храбростью. Пока не выйду на сцену, не могу
ни есть, ни спать. Меня преследует страх, что забуду роль.
   - Кстати, работа осветителя - тоже  нелегкая,  -  вставила  Джуно.  -
Держать световое пятно на премьерше  и  помнить  порядок  реплик,  когда
актеры путают текст, весьма напряженное занятие. И что  за  удовольствие
получают люди в театре?
   Все дружно рассмеялись  и,  обменявшись  рукопожатиями,  торжественно
поклялись переключиться на занятия высокой наукой.
 
*** 
 
   В комнате Алекса,  которую  он  снимал  вместе  с  Брюсом  Хопкинсом,
собрались  молодые  люди,   похожие   на   хиппи.   Слух   о   вечеринке
распространился молниеносно. Кроме юношей и девушек, увлеченных  театром
и литературным творчеством, здесь появилась самая разношерстная публика,
осведомленная о том, что Алекс угощает отличным вином, хорошей "травкой"
и отменной закуской. Письменный стол Алекса, обычно заваленный бумагами,
освободили, и теперь  на  нем  лежали  копченый  лосось,  хлеб,  сыры  и
холодные  мясные  закуски,  доставленные  посыльным   из   Нью-Йорка   с
поздравлениями от Кэсси Сейдж-Тревиллиан.
   Джуно на вечеринке появилась поздно, и не одна, а со своим  приятелем
Хоппи Джонсом,  студентом  факультета  искусств  и  гомосексуалистом.  С
недавних пор она отлично проводила  время  с  этим  безопасным  для  нее
парнем, когда поблизости не было его приятелей.
   - Что ж, лучше поздно, чем никогда! - воскликнул Алекс, неся поднос с
пластмассовыми стаканчиками и бутылкой вина.
   - Нам, рабочим сцены,  пришлось  задержаться  и  все  прибрать.  Ведь
знаменитые драматурги этим не занимаются. - Джуно поцеловала  Алекса.  -
Прими  мои  поздравления.  Здесь,  далеко  от  Бродвея,  ты  всем  очень
понравился. - Она представила ему Хоппи, и Алекс налил  им  вина.  Хоппи
заметил в комнате одного из своих любовников и быстро подсел к нему.
   Алекс обнял Джуно.
   - Наконец-то ты одна, - улыбнулся он.  -  Твой  приятель  к  тебе  не
пристает?
   - Не смеши меня, Алекс. Я начала поститься.
   - А я-то надеялся, что у нас с тобой намечается интрижка!
   У Джуно екнуло сердце, но она  сказала  себе,  что  Алекс,  наверное,
просто в игривом настроении, ибо опьянен успехом и вином.
   Кто-то положил руку ей на плечо. Джуно,  обернувшись,  увидела  Макса
Милтона и почувствовала смятение. Уже несколько недель Макс  чудился  ей
за каждым углом, и она, выходя на улицу, всякий раз с опаской  окидывала
взглядом университетский двор, надеясь избежать  встречи,  если  заметит
его издали. Зрачки у небритого Макса были расширены.
   - Ты последнее время почти недоступна, - не вполне внятно пробормотал
Макс. - А я искал тебя.
   - Неужели? - Джуно быстро огляделась. К кому бы подойти?
   - Да, - продолжал Макс. - Ты все же настоящая сучка.
   Девушка видела, что он так же враждебен, как и в тот последний вечер,
и боялась, что Макс спровоцирует скандал.
   - Думай что хочешь, Макс.. - Джуно направилась  прочь,  но  он  грубо
схватил ее за плечи. - Возьми себя в руки и оставь меня в  покое.  Я  не
хочу сейчас разговаривать с тобой.
   - Вот как! - воскликнул Макс. - Ты предпочла бы  трахнуться?  Ведь  в
этом деле ты мастак - трахнуться и смыться. - Обычно бледное лицо  Макса
побагровело.
   Между тем собравшиеся уже обратили на них внимание.
   Он окинул взглядом гостей.
   -  Хотите  кое-что  узнать  об  этой  проклятой  амазонке?  Она  меня
использовала.., желая получить удовольствие. Она...
   - Замолчи, Макс. Это не правда! - Взбешенная Джуно размахнулась и изо
всех сил ударила Макса. Стакан с вином, который  она  держала  в  другой
руке, упал, залив ее лиловый замшевый костюм  и  ковер.  Макс  с  трудом
устоял на ногах - его поддержали два его длинноволосых  приятеля,  Джуно
увидела, что из разбитой  губы  Макса  сочится  кровь  и  он  растерянно
таращит глаза.
   - С ним все в порядке.., просто оглушен, - заметил кто-то.
   - Давай отведем его домой, -  предложил  один  из  его  приятелей,  с
сочувствием посмотрев на Джуно. - Макс ничего не соображает, к утру и не
вспомнит, что произошло. Я ему скажу, что он ввязался в драку в "Мори".
   Они потащили Макса вниз по лестнице.
   Джуно словно приросла к полу. Дыхание  у  нее  участилось,  а  колени
дрожали.  Девушке  хотелось  провалиться  сквозь  землю,  а  между   тем
окружающие похлопывали ее по спине, комментируя инцидент:
   - Не слабо!
   - Он в момент отключился!
   - Где ты научилась таким ударам?
   - Он меня достал. - Джуно заставила себя улыбнуться, пошла в  ванную,
заперла дверь изнутри. Сдерживая слезы, вымыла  лицо  холодной  водой  и
попыталась оттереть с костюма винные пятна, но это ей не удалось.
   "Проклятие! - Она задыхалась от обиды и возмущения. - Дерьмо! Черт бы
тебя побрал!"
   Кто-то тихо постучал.
   - Джуно? Это я, Лидия. Открой!
   Джуно впустила подругу.
   - Я только что пришла. Мне все рассказали...  Что  за  мерзавец!  Как
ты?
   - Я унижена, а в остальном все в порядке.
   - Не смущайся, все уже забыли об этом и продолжают веселиться.  Алекс
попросил меня узнать, как ты... - Она достала сигарету. -  По-моему,  ты
ему нравишься. -  Ее  тон  стал  холоднее,  тревога  за  подругу  словно
исчезла.  Джуно  не  понимала  Лидию  -  то  участливую,  то  совершенно
равнодушную. Сегодня перед представлением она подарила Лидии ее портрет,
набросанный карандашом во время репетиции. Та  обняла  ее  и,  казалось,
была искренне тронута.
   А теперь вот пришла выяснить,  все  ли  с  Джуно  в  порядке,  только
потому, что ее попросил об этом Алекс.
   - Если ревнуешь ко мне Алекса, то зря, - сказала  осененная  догадкой
Джуно. - У него много девушек, но я не из них.
   Лидия улыбнулась:
   - Я тоже. Прости. Наверное, меня трудно выносить.
   Просто Алекс восхитителен.
   - Добро пожаловать в клуб его поклонниц...
   Кто-то громко постучал в дверь.
   - Эй, нельзя ли поскорее? Тут целая толпа желающих!
   - Не прятаться же здесь весь вечер, - проговорила  Джуно,  -  хотя  и
хотелось бы.
   - Можно войти? - послышался голос Алекса.
   Джуно открыла дверь. За Алексом стоял Джо Кокер.
   - Хорошо устроились, а другим что прикажете делать?
   Белая сорочка Алекса была расстегнута. Волосы на  груди  блестели  от
пота. Заперев за собой дверь, Алекс обнял Лидию и Джуно.
   - Надеюсь, ты никогда так не разозлишься на меня, - усмехнулся Алекс.
   - Никогда. Обещаю тебе.
   -  В  прошлом  году  мы  с  Милтоном  посещали  класс   писательского
мастерства. Он сущий подонок, и ему давно пора было вправить мозги.
   - Знаю... Но лучше бы это сделала не я.
   - Не беспокойся.  Он  поверит  приятелям,  что  его  нокаутировали  в
"Мори".
   - Надеюсь. А ведь я никогда в жизни никого не ударила!
   - Значит, у тебя хорошая реакция, - оживился Алекс. -  Пожалуй,  надо
бы тебя потренировать. Тогда к лету мы подали бы  заявку  на  участие  в
чемпионате по боксу.
   - Может, организуешь женские курсы самозащиты? - вставила Лидия. -  Я
запишусь. Мне многих парней хотелось бы отправить в нокаут.
   - Эй, - сказал Алекс, заглянув в темные глаза Джуно. -  Ты,  конечно,
предпочла бы, чтобы мы заткнулись, верно?  Извини,  но  ты  была  просто
великолепна!
   - Спасибо, я с удовольствием забилась бы в какую-нибудь щелку. Завтра
новость облетит весь университет.
   Макс все равно узнает и еще больше разозлится.
   - Едва ли ему захочется еще раз отведать твоих кулаков, - успокоил ее
Алекс. - Не рискнет. Ведь это он вел себя как подонок, а не ты. Если  же
Макс снова полезет к тебе, дай мне знать. - Он поцеловал  Джуно.  -  Ну,
готова снова танцевать буги?
   Девушка кивнула:
   - Конечно. Я могу танцевать всю ночь.
   Алекс посмотрел на Лидию.
   - - Странно, вы обе так меня волнуете?
   - Потому что мы самые  привлекательные  девушки  в  Йеле,  -  сказала
Джуно.
   - И очень стараемся поддержать марку, - добавила Лидия.
   Алекс наклонился, прижался к губам Лидии, и они замерли  в  страстном
поцелуе. Джуно, почувствовав себя лишней,  попыталась  отстраниться,  но
Алекс еще крепче обнял ее, а мгновение спустя прильнул к губам Джуно.
   Она снова попыталась отстраниться, смущенная присутствием  Лидии,  но
помимо воли страстно ответила на его поцелуй, чувствуя себя  на  седьмом
небе от счастья.
   Еще раз поцеловав Лидию, Алекс повернулся к Джуно.
   - Кажется, я почти влюблен в вас обеих, - небрежно бросил  он,  но  в
светло-голубых глазах горело желание.
   В дверь безостановочно барабанили.
   - Эй, Сейдж,  перестань  там  дурачиться  с  двумя  самыми  красивыми
девушками, - крикнул кто-то.
   - Да ведь это моя ванная, парень,  -  откликнулся  Алекс.  -  Однако,
по-моему,  -  обратился  он  к  Джуно,  -  ее  пора  освободить,  не  то
кого-нибудь вырвет в коридоре.
   - Что ж.., мне уже лучше, - сказала Джуно Лидии, когда Алекс вернулся
к гостям.
   - Мне тоже, - усмехнулась Лидия. Девушки пошли к столу  за  вином.  -
Как ты думаешь, что все это значит?
   Джуно пожала плечами:
   - Три кораблика встретились в открытом море в одну странную ночь.
   Лидия налила вина себе и подруге.
   - Может, так, а может, и нет. Время покажет.
   Лидия отправилась искать парня, с  которым  пришла  на  вечеринку,  а
Джуно, держа  в  руке  стакан  вина,  рассеянно  оглядела  переполненную
гостями комнату. Встретившись взглядом с Хоппи, она поманила его к себе.
   Лучше уж проводить время с ним. "Секс,  -  решила  Джуно,  -  слишком
сложная штука".
 
Глава 5 
 
   В этом году, как и прошлым летом, Лидия Форест собиралась снять фильм
об организованном ею детском  театре.  Этим  проектом  она  увлеклась  в
пятнадцать лет, и именно благодаря ему, а не только блестящему окончанию
школы, ее приняли  в  Йельский  университет.  Она  занималась  с  детьми
актерским мастерством в огромном помещении бывшего курятника,  в  летней
резиденции своих родителей в Ист-Хэмптоне, на Лонг-Айленде,  где  обычно
проводила лето. Вооружившись самой дорогой кинокамерой и цветной пленкой
фирмы "Кодак", девушка приступила к работе. К ней записалось шестнадцать
ребятишек - от девяти до двенадцати лет. Она  уже  распределила  роли  в
написанной ею инсценировке по сказке Оскара Уайльда "Звездный  мальчик",
которую и предполагала снимать по окончании занятий.
   Все шло хорошо, но вдруг начались неприятности.
   Исполнитель главной роли, самый способный и подающий  надежды  ученик
Лидии, заболел мононуклеозом.
   Крыша курятника потекла от сильного ливня  в  конце  июля.  Промокшие
декорации и костюмы покрылись  плесен