тихотворение  называется  "Дивертисмент  с  волосами,
окрашенными хной". - Темные  глаза  Макса  Милтона  обвели  аудиторию  и
задержались на Джуно. Читая стихи, он время от  времени  посматривал  на
нее, и девушка, почти не слыша его, чувствовала, как между  ними  словно
пробегает электрический ток.
   Когда вечер закончился, к ней и Рэндлу подошел Макс Милтон.
   - Привет, Фитцпатрик! - Он обращался к Рэндлу, но не  сводил  глаз  с
Джуно. - Я и не знал, что ты увлекаешься поэзией.  Не  представишь  меня
своей спутнице?
   Рэндл неохотно познакомил их.
   - Мне понравились ваши стихи. - Джуно улыбнулась.
   - С удовольствием подарю вам их. - Он сунул ей в руку сложенные листы
бумаги.
   - Идем, Джуно, нам пора. - Рэндл повлек девушку к выходу, и вскоре на
них повеял свежий, прохладный ночной воздух.
   - Возможно, мы еще увидимся, - крикнул вдогонку Макс.
   - Господи, какую же претенциозную чушь он пишет! - воскликнул Рэндл.
   - Не знаю что и сказать. Мне вроде понравилось.
   Рэндл пожал плечами.
   - Может, заглянем к "Голодному Чарли"? Посмотрим, нет ли там наших?
   - Я, пожалуй, не пойду. Мне надо закончить реферат.
   Вернувшись к себе, Джуно развернула  листок,  врученный  Максом.  Под
стихотворением он писал, что приглашает ее завтра вечером на чашку чая в
свою комнату.
 
*** 
 
   Подойдя  к  комнате  Макса,  Джуно  почувствовала   запах   восточных
благовоний. Она постучала.
   - Входи!
   Он сидел лицом к двери возле низенького столика, скрестив босые ноги.
На нем были черные пижамные брюки и вышитое кимоно,  а  голова  обвязана
черным шелковым шарфом. На столике перед ним стояли  японский  чайник  и
две  чашки,  рядом  с   которыми   дымились   крошечные   курильницы   с
благовониями. Из проигрывателя, стоявшего в глубине комнаты,  доносились
звуки восточной музыки.
   - Добро пожаловать. - Он сложил ладони  и  склонил  голову.  -  Сними
обувь и проходи.
   Джуно улыбнулась и, оставив сапожки  возле  двери,  уселась  напротив
Макса. Он церемонно налил чашку женьшеневого чая  и  передал  ей,  потом
наполнил свою, поднес ее ко лбу и  снова  склонил  голову,  демонстрируя
уважение. Чай пили молча. Джуно чувствовала себя глуповато, но, не желая
нарушать общей атмосферы, стала подыгрывать Максу. Вся  эта  сцена  была
театральной: экзотическая музыка, аромат восточных благовоний в  воздухе
и церемония чаепития, вызывающая суеверный трепет. Это воздействовало на
психику, хотя Джуно не воспринимала происходящего.
   - Я посвятил тебе стихотворение, - сказал наконец  Макс.  Пошарив  за
пазухой, он извлек лист бумаги с отпечатанными на  машинке  стансами.  -
"Темноволосая  леди,  -  начал  он,  -  напряглась,  как  пантера  перед
прыжком.., гладкая, упругая, лоснящаяся, как вода на камне..."
   Джуно была восхищена. Ей  еще  никогда  не  посвящали  стихов.  Макс,
читая, то и дело поднимал на нее глаза, и девушка, трепеща от  волнения,
думала, как ей вести себя, если он пойдет дальше.
   - Иди сюда, - сказал он и,  взяв  ее  за  руку,  помог  переместиться
поближе. Потом поцеловал. Поцеловал умело, неторопливо, так  что  у  нее
захватило дух. Она закрыла глаза и  ответила  на  его  поцелуй.  Однако,
ощутив, что рука Макса скользнула между ее бедер, оттолкнула его.
   - Нет, Макс, - тяжело дыша, проговорила Джуно. - Не надо.
   Он взглянул на нее. Глаза его блестели.
   - Иди сюда, - повторил Макс.
   - Нет.., не надо. - Она смутилась и, поднявшись, направилась к двери.
Не пытаясь остановить ее и насмешливо улыбаясь, он наблюдал,  как  Джуно
торопливо натягивает сапожки. - Прости, Макс, но ты слишком спешишь.
   - Значит, мне просто не следует спешить, а?
   Джуно вернулась к себе в полном смятении. Макс первый в Йеле затронул
ее чувства, но ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она готова  сразу
прыгнуть в постель.
   Джуно вспомнила о посвященном ей стихотворении.
   "Темноволосая леди". Теперь, когда  атмосфера  театральности  уже  не
действовала на нее, она поняла, что это произведение отнюдь  не  шедевр.
Впрочем, Джуно не считала себя большим знатоком поэзии. А между тем Макс
Милтон казался ей самым утонченным юношей из всех, кого она встречала до
сих пор.
   Клара, соседка Джуно по  комнате,  застегивала  замки  туго  набитого
чемодана.
   - Помоги мне, - попросила она. - Сядь на чемодан.
   Наконец замки защелкнулись.
   - Куда это ты собралась?
   - Переезжаю к Джастину.
   - К кому?
   - К Джастину. Ну, к тому парню, с которым я познакомилась  на  ралли.
Он из команды юниоров.
   - Клара, ведь ты познакомилась с ним только в прошлую субботу!
   - Ну и что? Он сам мне предложил.
   - Пусть, но ты совсем не знаешь его!
   Клара улыбнулась:
   - Я влюбилась в него с первого взгляда,  хотя  и  не  успела  узнать.
Ничего, все еще впереди. - Она подхватила чемодан и пошла к двери. - Ну,
пока. Еще увидимся.
   Джуно, задумавшись, сидела на кровати. Может, здесь,  в  Нью-Хейвене,
все происходит иначе, а она просто отстала от жизни,  хотя  и  гордилась
тем, что придерживается определенных  моральных  принципов,  и  считала,
будто хорошо знает себя. А если все это  годится  только  для  Санта-Фе?
Здесь Джуно чувствовала себя как рыба на суше.
 
*** 
 
   Перед тем как студенты разъехались на рождественские  каникулы,  Макс
пригласил Джуно в китайский ресторанчик, а потом в кино на фильм Ингмара
Бергмана "Ранняя весна". Когда они пришли в его комнату,  он  налил  два
бокала аквавита.
   Подняв бокал, Макс взглянул ей в глаза:
   - Ты напряжена. Приляг. Я сделаю тебе шведский массаж.
   "Ну вот, начинается, - подумала Джуно. - Впрочем, почему бы и нет?"
   Она, конечно, ожидала совсем другою от утонченного Макса Милтона,  но
внутренне приготовилась к тому, что все произойдет именно сегодня.
   - О'кей. - Она растянулась на циновке.
   Макс опустился на колени и, сунув руки под блузку,  стал  массировать
ей спину. Сначала он медленно  поднялся  до  плеч,  потом  спустился  до
лопаток и стал как бы невзначай нажимать большими пальцами  на  застежку
бюстгальтера, пока та не расстегнулась.
   - Может, снимешь блузку?
   "Ну вот, так и знала", - подумала Джуно. Она чуть приподнялась, сняла
блузку и бюстгальтер, затем снова легла  и  сделала  вид,  будто  ничего
такого  не  произошло,  однако  сердце  у  нее  гулко  стучало.  Девушка
надеялась, что Макс не заметит ее неопытности.
   - Давай-ка и это снимем, - глухо пробормотал он, пытаясь  расстегнуть
пуговицу на ее джинсах.
   - Нет. - Джуно закусила губу. - Пока не надо.
   - Брось, нельзя же оставаться девственницей всю жизнь.
   - С чего ты взял, что я девственница?
   Макс рассмеялся:
   -  Во-первых,  ты  первокурсница.  Во-вторых,  ты   из   Нью-Мексико.
В-третьих, ты ведешь себя как девственница.
   Джуно решительно расстегнула джинсы.
   Макс  открыл  деревянный  полированный  портсигар  и   вынул   тонкую
сигаретку "джойнт" с марихуаной.
   - Великолепное зелье! - Он затянулся  и  передал  сигарету  Джуно.  -
Сделай одну-две затяжки.
   Джуно глубоко затянулась и снова легла на циновку.
   "Травка" ударила ей в голову.  Она  приподняла  бедра,  чтобы  помочь
Максу стянуть с нее джинсы и трусики.
   Тот, уже  освободившись  от  одежды,  опустился  на  колени  и  начал
массировать ей груди. Джуно застонала.
   - Темноволосая леди.., пантера, - прерывисто дыша, шептал он, а  руки
его скользнули вниз, по  бедрам.  -  Напряглась,  словно  пантера  перед
прыжком.., гладкая, упругая... - Тихо вскрикнув, он погрузился в нее.
   - Ox! - воскликнула она, словно пронзенная током.
   Приподняв бедра, Джуно обхватила Макса ногами.
   Девушке показалось, будто ее закрутило в водовороте.
   Ощущая тяжелое дыхание Макса и напряжение его тела, Джуно поняла, что
приближается к оргазму.
   Но Макс, громко вскрикнув, замер. Джуно тоже вскрикнула. Неизведанное
было так близко, она уже видела яркий свет наверху водоворота, изо  всех
сил стремилась к нему, но ее лишь затягивало вниз.
   Макс перекатился  на  спину  и  откинулся  на  подушку,  самодовольно
улыбаясь:
   - Тебе повезло, что твоим  первым  мужчиной  стал  студент  Йельского
университета.
   В отличие от многих однокурсниц Джуно Джонсон приехала в Йель уже  не
девственницей. В средней школе ее  и  Дэвида  Абейту  называли  "золотой
парочкой".
   Они  очень  подходили  друг  другу,  хотя   Дэвид   был   значительно
консервативнее  Джуно.  Он  строил  грандиозные  планы  относительно  их
совместной жизни: окончив юридический колледж, Дэвид собирался  жениться
на Джуно и завести детей, но считал необходимым подождать  с  сексом  до
того  времени,  Джуно,  переполненная  чувствами,  не  отличалась  таким
терпением. Находясь рядом с Дэвидом, она  едва  сдерживала  себя,  а  по
прошествии двух лет соблазнила его.
   Это случилось под утро после школьного выпускного вечера, когда  все,
разбившись на парочки, разошлись.
   Возбужденная  долгожданным  событием  -   окончанием   школы,   Джуно
уговорила Дэвида поехать на Тано-роуд и полюбоваться восходом солнца над
горами Сангре-де-Кристо.
   Они расположились на капоте машины, слушая по радио Дженис Джоплин  и
потягивая пиво "Карта-бланка".  Когда  предрассветное  небо  посветлело,
Джуно, расхрабрившись от пива, сбросила босоножки и стянула  юбку  прямо
на глазах у ошеломленного приятеля.
   - Ну же, Дэвид, - сказала она, - момент настал.
   Это начало нашего совместного будущего. - Она грациозно  приблизилась
к нему и начала медленно расстегивать пуговицы на своей блузке.
   - - Джуно, ты слишком  много  выпила.  Пожалуй,  лучше  отвезти  тебя
домой.
   - В таком  случае  только  в  обнаженном  виде.  Я  все  решила..,  и
одеваться не собираюсь. - Джуно взялась за его ремень, игриво прикасаясь
рукой к утолщению под брюками.
   Дэвид тяжело дышал.
   - Джуно, перестань! Утром ты пожалеешь об этом.
   - Дэви, утро уже настало. Я могу пожалеть  лишь  о  том,  что  мы  не
сделали этого. Я знаю, ты хотел бы жениться на девственнице, но на дворе
1969 год... Это уже не котируется. Возьми меня сейчас, а поженившись, мы
повторим это снова.
   Дэвид обнял ее.
   - Придется мне сохранить самообладание и думать за нас обоих.
   - Я вполне владею собой, но хочу  этого.  -  Джуно  стянула  трусики,
поцеловала Дэвида и прижалась обнаженными бедрами  к  его  возбужденному
члену.
   - Я люблю тебя, Джуно. Ты знаешь, что я хочу  тебя  больше  всего  на
свете. -  Дэвид  вцепился  в  ее  спину,  быстро  отвернулся  и,  тяжело
вздохнув, стукнул кулаком по капоту машины. - Даю  тебе  последний  шанс
одуматься. - Потом мне едва ли удастся остановиться. - Он помолчал. -  У
меня в бумажнике есть презерватив.
   Брат подарил мне на день рождения.
   Джуно крепко прижала к себе Дэвида.
   - Я люблю и хочу тебя. Никто еще не  вызывал  у  меня  таких  чувств.
Сейчас самое подходящее время. Мы окончили школу и  осенью  поступаем  в
колледж. Это символично.
   Расстелив  на  земле  свою  мексиканскую  крестьянскую  юбку,   Джуно
улеглась,  глядя  на  Дэвида  темными  любящими  глазами.  Смущенный   и
взволнованный, он торопливо разделся.
   - Господи, как холодно!
   - Иди сюда. Я согрею тебя.
   Дэвид нерешительно приблизился к  Джуно  и  робко  прикоснулся  к  ее
груди.
   - 0-ох!.. - Джуно закрыла глаза, чувствуя, что он, приободренный  ею,
стал немного смелее.
   Дэвид поцеловал ее в губы, и его язык начал быстро двигаться. Все это
совсем не походило  на  их  прежние  поцелуи.  Дэвид  стал  настойчивее,
нетерпеливее. Его руки скользнули вниз, и пальцы погрузились  в  поросль
на лобке, двигаясь  поспешно  и  наугад.  Услышав  незнакомые  гортанные
звуки, Джуно не сразу  догадалась,  что  это  она  сама  постанывает  от
наслаждения.
   Дэвид  на  мгновение  остановился  и  стал,   нервничая,   натягивать
презерватив. Потом его  член,  прохладный  и  скользкий  от  специальной
смазки, после нескольких неудачных попыток вошел в нее.  Боль  оказалась
совсем не такой сильной, как опасалась Джуно, и быстро прошла. Когда  их
тела начали ритмично двигаться, Джуно унеслась в заоблачные выси.
   Все кончилось слишком быстро. Не прошло и нескольких минут, как Дэвид
прошептал сдавленным голосом ее имя, и тело его содрогнулось.  Обливаясь
потом, он осторожно опустился на землю рядом с ней.  Его  член  обмяк  и
поник.
   Неужели в этом и состояло великое событие, о котором Джуно мечтала  с
четырнадцати лет? Прижавшись к Дэвиду,  она  изобразила  восхищение.  Не
зная, как нужно вести себя в подобных случаях, Джуно утешалась тем,  что
все дело в их неопытности. Впоследствии же  это  будет  доставлять  куда
большее удовольствие.
   Ее мечта о том, что  теперь,  когда  запреты  сняты,  их  сексуальные
отношения наладятся, не оправдалась. Летом они занимались любовью крайне
редко и весьма неуклюже. Когда пришло время уезжать в И ель,  Джуно  уже
сомневалась, что когда-нибудь выйдет замуж за Дэвида Абейту. Она обожала
его, но чего-то не хватало в их отношениях, а возможно, в ней самой.
 
*** 
 
   С тех пор как Джуно помнила  себя,  она  любила  искусство.  Ее  отец
Холлис Джонсон был художником,  и  в  детстве  она  тоже  мечтала  стать
художницей. Мария, ее мать, была виолончелисткой,  училась  в  юности  у
Пабло Касальса и  подавала  большие  надежды.  Касальс  предлагал  Марии
работать вместе с ним, но она встретила  Холлиса,  влюбилась  в  него  и
решила, что он  для  нее  важнее  карьеры.  Они  поженились.  Через  год
родилась Джуно.
   Мария редко жалела о своем решении, ибо любила мужа. Каждое лето  она
играла в оркестре оперного театра Санта-Фе, и порой Марии казалось,  что
границы ее мира невыносимо сузились. Она опасалась, как бы то  же  самое
не произошло и с ее дочерью. Связывая с Джуно честолюбивые мечты,  Мария
убеждала ее не ограничивать  свое  будущее  пределами  Санта-Фе  и  даже
юго-западом Америки. Именно она посоветовала дочери подать  заявление  в
Йельский университет, когда прочитала, что туда приглашают и девушек.
   Лет с четырнадцати творческие устремления  Джуно  сосредоточились  на
театре. Во время летних каникул она  работала  помощником  осветителя  в
оперном  театре  Санта-Фе,  а  по  утрам  учила  ребятишек  из   городка
Сан-Ильдефонсо рисовать и раскрашивать картонные декорации для  пьес  из
жизни индейцев и сама помогала ставить их.
   Однако весь первый семестр в Нью-Хейвене Джуно не помышляла о театре,
пытаясь приспособиться к жизни на востоке. Несмотря  на  занятость,  она
чувствовала одиночество, скучала по Санта-Фе, по родителям, друзьям и по
Дэвиду, который теперь учился в университете штата Нью-Мексико.
 
*** 
 
   Перед долгожданными рождественскими каникулами  Джуно  с  нетерпением
ждала встречи с Дэвидом, хотя и боялась ее. За время разлуки с  ним  она
сильно изменилась и предполагала, что то же произошло и с ним.
   Увы, Дэвид остался прежним, тогда как она стала гораздо  раскованнее,
приобретя новый жизненный опыт.
   Дэвид показался ей безнадежно провинциальным.
   Дня через два после Рождества они  пошли  вечером  в  кино,  а  потом
поужинали в мексиканском ресторанчике.
   - Я много думал,  -  начал  Дэвид,  разливая  "Сангрию"  из  высокого
стеклянного кувшина. - Зачем тебе возвращаться туда?
   - Куда?
   - В Йельский университет. Почему ты учишься на востоке? Не  лучше  ли
перевестись в университет штата Нью-Мексико и быть здесь, со мной? -  Он
погладил ее руку.
   - В университет Нью-Мексико?! Но я не могу этого сделать, едва  начав
привыкать к Йелю. И мне нравится учиться там. - Она  вдруг  поняла,  что
так оно и есть. В  первом  семестре  Джуно  страдала  от  одиночества  и
неприкаянности, но теперь осознала, как много значит для нее новая среда
и учеба. Пребывание в  Йеле  для  нее  куда  интереснее  и  важнее,  чем
спокойная, размеренная жизнь с Дэвидом в Нью-Мексико.
   - Там есть отличные секретарские курсы. Попутно ты могла бы  овладеть
какой-нибудь смежной юридической специальностью. Потом,  когда  я  стану
адвокатом, мы будем работать вместе. Чтобы читать книги по философии, не
обязательно уезжать в Йельский университет. Зачем  изучать  гуманитарные
науки? Родители тратят немалые деньги на твое обучение. Тебе  необходимо
извлечь из этого какую-нибудь пользу.
   Джуно печально покачала головой. Ей не удастся ничего объяснить ему.
   - О нет, Дэвид, ты не понимаешь. Ты не понимаешь, - повторила она.
   - Я же не считаю, что тебе не следует возвращаться  туда  Разумеется,
нужно закончить учебный год.  Но  подумай  над  моим  предложением.  Оно
разумно. Ты должна жить здесь, в Нью-Мексико.., со мной.
   - Дэвид, раньше я тоже полагала, что мое место здесь, но  теперь  мои
взгляды изменились. - Она взглянула ему в глаза. - Очень  жаль,  но  это
так.
   В ту ночь Джуно плакала горькими слезами. Дэвид был частью ее  самой,
и теперь девушке казалось, будто она утратила себя. Осознав наконец, что
все необратимо изменилось, Джуно испугалась. Но слезы очистили ее  душу,
и девушка ощутила готовность вступить в новую фазу жизни.
 
*** 
 
   Во втором семестре, привыкая к напряженному ритму жизни на востоке  и
в университете, Джуно решила не разбрасываться и сосредоточить усилия на
театре.
   Помимо    Йельского    студенческого    драматического    театра    и
университетского "Драмат",  в  каждом  из  колледжей  существовало  свое
театральное общество. Оказалось, что учеба вполне совместима с работой в
любом из них.
   В один из пасмурных дней в  середине  зимы  Джуно  отправилась  через
университетский  двор,  засыпанный   снегом,   узнать,   не   нужен   ли
художник-декоратор для  пьесы  "В  задымленной  комнате  одного  отеля",
которую собирались ставить в Бренфордском колледже. Автором был юноша из
Бренфорда  Александр  Сейдж.  Зная,  что  его  считают  одним  из  самых
одаренных студентов Йеля, Джуно подумала:  "Не  напрасно  ли  я  выбрала
именно его пьесу? Впрочем, если бы не  решительность,  я  и  в  Йельский
университет не поступила бы".
   На собеседование пришло немало народу. Руководил  всем  старшекурсник
Роджерс, недавно сменивший по совету ясновидящей из Нью-Йорка  свое  имя
Билл на другое - Рауль. Говорили, что Роджерс талантлив,  и  подозревали
его в гомосексуализме.
   - Привет! Они уже начали?  -  спросила  у  Джуно  Лидия  Форест.  Эта
девушка  уже  не  казалась  неоперившимся  птенцом.  Рыжие  волосы  были
подхвачены  шарфом,  ситцевое  платье  выглядело  элегантно.  С  момента
знакомства  она  и   Джуно   лишь   изредка   обменивались   сдержанными
приветствиями.
   - Я сама только пришла, - ответила Джуно. - Народу  собралось  много,
значит, надолго.
   Лидия покопалась в холщовой сумке.
   - Черт возьми, у меня кончились сигареты. У тебя, случайно, нет?
   - Увы.
   Лидия закатила глаза - Я курю "травку" с четырнадцати  лет.  Пора  бы
бросить, но я по сути  своей  разрушительница.  -  Она  ушла  стрельнуть
сигарету, но потом, к удивлению Джуно, вернулась к ней.  -  Видишь,  там
есть свободные стулья?
   Не хочешь сесть?
   - С удовольствием. Похоже, нам  предстоит  провести  здесь  несколько
часов.
   Поставив сумку на пол, Лидия поджала ноги и  оттянула  подол  длинной
юбки.
   - Я и не знала, что у тебя актерское дарование.
   - А у меня его вовсе нет. Я бы от страха умерла на сцене.  Хочу  быть
художником-декоратором и осветителем.
   - И тем и другим сразу? Не многовато ли?
   - Почему же нельзя это совместить? - задиристо возразила Джуно.
   - Лидия, дорогая! Ты принята! - К ним подошел молодой человек в очках
и чмокнул Лидию в щеку. - Прошу тебя, прочти монолог Фебы. Начнем  через
несколько минут.
   - Рауль, познакомься. - Лидия взглянула на Джуно. - Извини, никак  не
могу запомнить твое имя.
   Джуно улыбнулась Раулю Роджерсу - Меня зовут Джуно Джонсон. Я  хотела
бы заниматься декорациями и освещением сцены - и тем и другим.
   - В таком случае тебе нужно поговорить с Алексом.
   Он там, возле роя