осмических просторов.
   - За нас! - сказала наконец Лидия.
   - Не спеши. Сначала за тебя.
   Они выпили.
   - Теперь за тебя.
   - За Джуно.
   Лидия выпила за Джуно.
   - Это еще не конец,  -  сказал  Алекс,  -  а  только  интерлюдия.  Ты
приедешь весной в Грецию навестить меня?
   - А как же? Возможно, и Джуно приедет на каникулы.  Три  мушкетера  в
Греции!
   Алекс рассмеялся:
   - Вернее, три сообщника.
 
*** 
 
   После отъезда Алекса у Лидии  начался  новый  этап  парижской  жизни.
Сначала она была здесь с Алексом  и  Джуно,  потом  с  Ноэлом  Поттером.
Порвав с ним, изнемогала от одиночества, но ее спасло появление Алекса.
   Теперь, снова оставшись одна, Лидия твердо  решила  преодолеть  страх
перед одиночеством.
   Стараясь не бывать дома, она бродила по городу,  ходила  в  театр,  в
кино, посещала картинные галереи; сидя в кафе, писала письма или  читала
Клода Ливай-Строса и научилась отшивать праздных волокит, пристававших к
ней. Увлеченная занятиями у Ноэла Поттера, Лидия  стала  чаще  проводить
время в  обществе  студийцев  и  избегала  встречаться  с  теми,  с  кем
познакомил  ее  Алекс.  Она   не   чувствовала   себя   несчастливой   и
обездоленной, поскольку ей удавалось заполнить делами дни и вечера. Хуже
всего Лидии бывало по ночам.
   В середине февраля ей исполнилось двадцать лет.
   День выдался по-весеннему мягкий, и она  отпраздновала  это  событие,
взяв напрокат лошадь  и  прокатившись  галопом  по  Булонскому  лесу.  В
сумерках друзья-студийцы неожиданно устроили для нее вечеринку,  которую
почтил присутствием  сам  Ноэл  Поттер.  Он  подарил  Лидии  свою  книгу
"Искусство и его суть: актерское мастерство" с дарственной надписью.
   Около полуночи Лидия возвратилась на улицу Вернье и,  отпирая  дверь,
услышала, как звонит телефон.
   - Лидия? С днем рождения! - раздался  голос  Джуно  на  другом  конце
трансконтинентальной линии. - Я весь день пытаюсь дозвониться тебе.
   - Джуно! Господи, как я рада!
   - Как ты? Чувствуешь, что ты уже не тинэйджер?
   Лидия рассмеялась:
   - Давным-давно. А как ты? Как Йель?
   - В Йеле стало вроде бы спокойнее,  но  не  хватает  тебя  и  Алекса.
Кстати, прости, что я тогда так глупо поступила. Мне все еще не  удалось
избавиться от выходок тинэйджера. Простишь? Как Алекс?
   - Я получила от него поздравительную открытку. Он в  Греции..,  пишет
пьесу.
   - Что?! Когда же он уехал?
   - Вскоре после Нового года. О, Джуно,  боюсь  разорить  тебя  длинным
разговором, не могу не сказать: я безумно сожалею о том, что  произошло.
Пожалуйста, не сердись на меня. Мы по-прежнему лучшие подруги?
   - Черт побери! - воскликнула Джуно.  -  Я  сейчас  разревусь.  Это  я
должна...
   - Три минуты истекли, - послышался голос оператора.
   - У меня кончились монеты, - сказала Джуно. - Я напишу. Я люблю тебя.
С днем рождения!
   Повесив трубку, Лидия налила себе бокал вина и  начала  разворачивать
подарки  от  студийцев.  Звонок  Джуно  приободрил  ее.  День   рождения
получился таким приятным, что она больше не чувствовала себя одинокой.
   Когда снова зазвонил  телефон,  Лидия  почему-то  подумала,  что  это
Алекс, но услышала французскую речь.
   - Лидия. Это Бернар Жюльен. -  Оказалось,  что  он  несколько  недель
пытался связаться с ней. - Мне очень нужно поговорить с тобой. Не хочешь
ли пойти завтра на просмотр нового фильма Риветта?  Потом  мы  могли  бы
вместе поужинать.
   Поскольку в субботу у Лидии не было ни занятий в  студии,  ни  других
планов, она согласилась.
   - Знаешь просмотровый кинозал  на  улице  Бетховена?  Встретимся  там
завтра в два часа.
 
*** 
 
   События жизни молодой четы актеров, героев  фильма  "Безумие  любви",
причудливым образом переплетались с эпизодами  экспериментальной  пьесы,
которую они репетируют, и где любовь соседствует с безумием.
   Ошеломленная после четырехчасового просмотра Лидия сказала:
   - Мне кажется, словно я заново прожила жизнь.
   -  Мне  тоже,  -  согласился  Бернар.  -  Риветт  -  истинный   гений
французского кинематографа.
   - А я думала, что гений - ты, - улыбнулась Лидия.
   - Я им стану, - серьезно заявил он. - Пойдем поужинаем у меня дома. Я
хочу показать тебе кое-что.
 
*** 
 
   Лидия стояла на маленьком балкончике в  квартире  Бернара.  Внизу  по
Сене шел пароход, залитый Огнями.
   Бернар положил на стол рукопись.
   - Пожалуйста, прочти это.
   Она вернулась в комнату  и  закрыла  за  собой  балконную  дверь.  На
красном виниловом переплете рукописи  было  написано  золотыми  буквами:
"Помолвка". Сценарий Бернара Жюльена".
   - Твой фильм?..
   - Да. Садись и читай, а я приготовлю ужин.
   Остросюжетный сценарий с живыми, умными  диалогами  очень  понравился
Лидии. Героиня, американская девушка, приезжает  в  Париж,  поступает  в
художественное училище и становится  любовницей  пожилого  коллекционера
картин, а потом попадает в его сети. Пораженная всем этим не меньше, чем
фильмом Риветта, она, закончив чтение, поспешила на кухню.
   Бернар разговаривал по телефону, но, увидев ее, попрощался и  повесил
трубку.
   - Ну как?
   - Это великолепно! Я в восторге. Вот только...
   - Что? У тебя есть замечания?
   -  Нет,  нет!  Прости..,  меня  удивило,  что   ты   сделал   героиню
американкой. Ведь Мэри Барт - типичная француженка и притом старше твоей
героини.
   Бернар улыбнулся:
   - Эта роль не для Мэри. Я переписал ее роль.., для тебя.
   - Что?! Да ведь ты никогда не видел меня на сцене!
   - Алекс говорил, что ты очень талантлива. А потом я сам увидел  тебя,
хотя и не на сцене. Ты всегда разная.
   Однажды напомнила Скарлетт О'Хара. Потом появилась в кафе  "Флора"  -
встрепанная, сердитая, раскрепощенная..,  как  настоящая  американка.  В
канун Нового года у тебя было  скверное  настроение,  ты  грустила..,  и
походила на француженку. Как режиссер, я чувствую,  что  из  тебя  можно
много выжать...
   Бернар наполнил бокалы шампанским и протянул один ей.
   - Теперь, когда собраны необходимые средства для постановки фильма, я
хочу приступить к съемкам через три недели. Ты согласишься  сниматься  у
меня?
   - Еще бы! А ты не шутишь?
 
Глава 12 
 
   Бернар окинул взглядом квартиру Лидии, пригласившей его на  ужин.  Он
был здесь впервые с тех пор, как Лидия  и  Алекс  переехали  в  квартиру
Нелсии. Пол и окна были  теперь  чистыми,  под  потолком  горел  веселый
китайский  фонарик.  Стены,  оклеенные  обложками  журналов,   выглядели
забавно. В вазе на столе стояли свежие цветы.
   - Тут стало гораздо уютнее, чем при Нелсии, квартира  даже  приобрела
некоторый шарм.
   - Просто я сняла  плакаты,  но  до  сих  пор  опасаюсь,  что  хозяйка
разделается за это со мной.
   - Я получил от Нелсии письмо. Она приедет месяца через два.
   - Ты скучаешь по ней?
   Бернар взглянул на Лидию:
   - Уже не скучаю.
   Лидия, охваченная радостным возбуждением, забыла, что на  огне  стоит
голландский соус.
   - Ты любишь ее?
   -  Так  мне  казалось  какое-то  время.  Она   очень   волевая..,   и
бескомпромиссная. К моменту ее отъезда между нами все кончилось.
   - Садись к столу. Думаю, все готово.  -  Лидия  поставила  перед  ним
тарелку с курицей и цветной капустой.
   - Неплохо...
   - Неплохо? И только?! А ведь я полдня провозилась на кухне!
   - Очень вкусно, дорогая. Как это называется?
   - Курица а-ля.., словом, фаршированная овощами.
   От этого блюда не полнеют.
   - Тебе незачем беспокоиться об этом.
   - Говорят, в кадре люди  кажутся  полнее.  Если  бы  я  не  думала  о
калориях, ты пригласил бы меня на  роль  толстой  домохозяйки.  -  Лидия
надула щеки.
   - Ты очаровательна. - Бернар рассмеялся и взял ее за руку:
   - После ужина приглашаю тебя к себе.
   - Поработать над сценарием? - Лидия изобразила удивление.
   - Чтобы заняться любовью. - Он пристально посмотрел  ей  в  глаза.  -
Здесь я не могу остаться с тобой.
   Мешают воспоминания о Нелсии.
   Лидия хотела Бернара и давно уже надеялась,  что  он  сделает  первый
шаг. Поскольку Бернар держался на расстоянии, девушка решила, что он  не
питает к ней романтических чувств. Теперь, когда Бернар предложил  Лидии
лечь с  ним  в  постель,  да  еще  так,  словно  это  было  естественным
продолжением их  деловых  отношений,  она  возмутилась  самоуверенностью
француза, возомнившего о себе невесть что.
   - С этой квартирой  у  меня  тоже  связаны  воспоминания,  Бернар,  -
сердито бросила она. - И с чего  вообще  ты  взял,  что  я  стану  твоей
любовницей?
   - Я очень хочу тебя, -  спокойно  ответил  он.  -  По-моему,  ты  это
чувствуешь. - Его искренний тон успокоил Лидию.
   - Да, чувствую.
   Бернар встал, помог Лидии подняться и обнял ее.
   Губы их слились в поцелуе, которого оба давно ждали.
 
*** 
 
   Внешнюю сдержанность Бернар выработал в себе еще в  юности,  подражая
героям Бельмондо. Однако в интимной обстановке он, утратив хладнокровие,
превратился в нежного и пылкого  любовника.  Лидия,  всегда  опасавшаяся
агрессивности, успокоилась. Бернар, казалось, понимал все и знал, что ей
нужно. Его поцелуи и ласки вполне  отвечали  желаниям  Лидии.  Достигнув
вместе с ним вершины наслаждения, она восприняла это как нечто  большее,
чем обычное удовлетворение.
   Бернар наполнил бокалы вином. Обнаженные, они  сидели  на  кровати  и
смотрели друг на друга при слабом свете уличного фонаря.
   - Это было чудесно, - сказала Лидия. - Ты великолепен.
   Бернар поцеловал ее руку.
   - Я ждал этого момента с прошлого лета, когда увидел тебя  в  розовом
платье на вечеринке у Алекса.
   - Почему ты ждал так долго?
   - Сначала из-за Алекса. Ведь он мой друг.  А  потом,  предложив  тебе
роль в моем фильме..,  боялся,  как  бы  ты  не  подумала,  что  я  тебя
принуждаю. Поверь, одно к другому не имеет отношения.
   - Я верю тебе. Спасибо, Бернар. - Она лукаво улыбнулась:
   - Ну и как? Я прошла испытание? Роль по-прежнему остается за мной?
   Бернар рассмеялся:
   - Пока трудно сказать, сообщу после второго дубля. - И он притянул ее
к себе.
 
*** 
 
   Съемки фильма Бернара должны были начаться через  неделю  в  сельской
местности, неподалеку от Фонтенбло.
   Лидия  надеялась,  что  станет  кинозвездой,   и   чувствовала   себя
избранницей  судьбы.  Ее  родители,  узнав  новость,  были   ошеломлены.
Присланная ими телеграмма свидетельствовала об их полной  растерянности.
Это еще больше раззадорило Лидию.
 
*** 
 
   Двадцатичетырехлетний    Бернар    Жюльен    поставил    уже     семь
неполнометражных фильмов.  Три  из  них  демонстрировались  в  парижских
кинотеатрах перед началом  основного  сеанса.  Критики  авангардистского
толка   превозносили   молодого    режиссера.    Спонсоры    внимательно
присматривались к нему, понимая, что работы Бернара  лучше  произведений
кинематографистов новой волны.  Наконец  у  него  появилась  возможность
поставить полнометражный фильм, соединив  любимое  дело  с  коммерческой
выгодой.
   Чтобы собрать деньги на съемки, ушел почти год.
   Большую часть средств предоставил  граф  Стефан  де  ла  Рош,  однако
Бернару не сразу удалось убедить графа в том, что фильм окупится.  Очень
богатый Стефан де ла Рош вкладывал  деньги  во  многие  предприятия,  но
никогда еще не  финансировал  кинематографистов.  Бернар  провел  с  ним
несколько  часов,  обсуждая  статьи  бюджетной  сметы  на  каждом  этапе
производства фильма и объясняя шансы на успех.
   Бернар верил, что "Помолвка" станет поворотным пунктом в его  карьере
и всей душой надеялся на удачу.
   Он был еще ребенком, когда убили его отца. В восемнадцать лет  Бернар
похоронил мать, умершую от рака.
   Ему и двум братьям досталось в наследство довольно большое  поместье,
которое они разделили между собой.
   Мишель,  окончив  в   Англии   университет,   стал   вице-президентом
крупнейшего во Франции рекламного агентства. Младший брат Бернара учился
в медицинском колледже. Сам же Бернар купил квартиру с видом на Сену,  а
на оставшиеся деньги поставил фильмы. Он  любил  респектабельную  жизнь,
был  гурманом  и  хотел  бы  иметь  возможность,  не  думая  о  деньгах,
отправляться куда взбредет в голову - в Марокко или Манхэттен.
   Но средства не позволяли ему этого, поэтому  сейчас  Бернар  страстно
желал успеха и славы.
   Наконец судьба предоставила ему шанс, и он до смерти боялся  упустить
его, ибо не желал довольствоваться дешевым столовым вином или  проводить
отпуск, путешествуя на машине по Франции.
 
*** 
 
   В  начале  съемок  Лидия  нервничала,  хотя  первые  результаты  были
превосходны. Она оставила за собой квартиру, но часто проводила  ночи  у
Бернара. Однажды утром за завтраком,  повторяя  эпизоды,  в  которых  ей
предстояло сниматься днем, Лидия сказала Бернару:
   - Здесь нужно  что-то  изменить.  Такая  реакция  не  характерна  для
Патрисии, ведь она, прежде чем согласиться, выразила бы сомнение.
   - Ты что, хочешь изменить мой сценарий? - холодно осведомился Бернар.
   - Я только предлагаю, поскольку играю Патрисию, вжилась в этот  образ
и всегда думаю о том, достоверны ли ее слова, поступки, жесты.
   - Ты всего лишь актриса, исполняющая написанную мною  роль,  -  резко
заметил Бернар - Патрисию придумал я, и она такая, какой я  ее  задумал.
Мне не нужно, чтобы актриса анализировала характер моей героини.
   - Ах так? А мне казалось, что съемки - совместная работа  -  Конечно,
совместная. Я пишу, режиссирую. Ты  играешь.  Звукооператор  озвучивает,
оператор снимает, осветитель тоже делает свое дело.
   - Бернар.., я американка, как и Патрисия. Я понимаю ее лучше, чем ты.
   - Да можешь ли ты понимать созданный мною образ лучше, чем  я?  Да  и
вообще, это твой первый фильм,  а  сотни  актрис  почли  бы  за  счастье
сыграть эту роль.
   Если не можешь играть ее так, как она написана...
   - Могу, - ответила Лидия. - Я всего-навсего надеялась помочь тебе.
 
*** 
 
   В тот день съемки  проводились  в  картинной  галерее  неподалеку  от
Елисейских полей. Закончились они почти  в  восемь.  Возле  двери  Лидию
остановил Бернар.
   - Ты сегодня была великолепна. - Он поцеловал ее.
   - Спасибо. Мне тоже показалось, что у нас наконец все получилось.
   - Подожди меня, давай вместе поужинаем.
   Бернар припарковал машину в переулке, и она  побежала  под  дождем  к
ресторану. Ожидая, пока освободится  столик,  Бернар  и  Лидия  зашли  в
многолюдный бар.
   Возле   винтовой   лестницы   сидела   Ширли   Маклейн,    окруженная
поклонниками.
   - Уж ей-то ждать столика наверняка не пришлось, - заметила Лидия.
   - Она ничто в сравнении с тобой. Ты затмишь ее.
   - Лавры Ширли Маклейн не прельщают меня Другое дело - Жанна  Моро.  Я
стала чувствовать себя француженкой, особенно с тех пор как уехали Алекс
и Джуно.
   Париж - мой дом. - Она коснулась его руки. - Теперь же, когда  ты  со
мной, я здесь счастлива.
   - Для меня сейчас тоже чудесное время. Мне приятно быть и работать  с
тобой...
   - Ты отличный режиссер. Прости за утреннюю выходку.
   Я сделала замечание лишь потому, что игра возбуждает и нервирует меня
- Это вполне естественно, дорогая.
   - А ты сам никогда ни в чем не сомневаешься?
   Бернар пожал плечами.
   - Ирвинг  Тальберг  <Продюсер,  магнат  кинопромышленности.>  однажды
рассказывал Скотту Фицджеральду о строительстве  железной  дороги...  По
его словам, существует полдюжины  способов  рубить  тоннель  в  горе,  и
каждый из них по-своему  хорош.  Тот,  кто  отвечает  за  строительство,
должен выбрать один способ и  убедить  всех,  что  у  него  есть  веские
основания для этого. Люди, подчиняющиеся тебе, не должны замечать  твоих
сомнений, иначе ничего не получится.
 
*** 
 
   Когда они вышли из ресторана, дождь почти  прекратился.  Лидия  взяла
Бернара под руку:
   - Спасибо тебе за чудесный вечер.
   - И тебе. Я тут подумал...
   - О чем?
   - Давай заедем на улицу Вернье.
   - Зачем?
   - Возьмем твою одежду...
   - И что?
   - Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Согласна?
   - Да, если ты убежден, что кинозвезда и великий режиссер могут  мирно
сосуществовать.
   - Могут. При условии,  что  кинозвезда  будет  подчиняться  указаниям
режиссера.
 
*** 
 
   Съемки фильма шли по графику. На главные  эпизоды  отводилось  восемь
недель. В середине второй Лидия переехала к Бернару и сразу поняла,  что
мало быть просто звездой и любовницей. Она стала его домоправительницей,
кухаркой и служанкой. Несколько раз в неделю Бернар, не предупредив  ее,
приводил ужинать человек десять гостей, и Лидия отправлялась  в  магазин
за вином и провизией. Она  готовила  ужин,  развлекала  гостей,  убирала
после их ухода, а потом в постели страстно отдавалась Бернару.
   Помимо всего прочего, она учила роль и вставала  до  рассвета,  чтобы
успеть загримироваться и подготовиться к моменту появления на  съемочной
площадке. Рабочий  день  продолжался  тринадцать-четырнадцать  часов.  А
потом ей частенько приходилось готовить  ужин  на  десять  -  двенадцать
персон на Кэ де Л'0рлож.
   Лидия уставала до изнеможения, но не жаловалась: в свои двадцать  лет
она жила так, как не смела и мечтать.
   В письмах к Джуно и Алексу Лидия с юмором рассказывала  об  оборотной
стороне жизни французской кинозвезды, однако не вызывало  сомнений,  что
даже это ей нравится.
   Иногда Лидия и Бернар бурно ссорились и швыряли друг в друга все, что
попадало  под  руку,  пока  один  из  них  не  остывал.  Оба  отличались
неуравновешенностью и эгоистичностью. По молодости лет они были убеждены
в том, что их судьба зависит от успеха этого  фильма,  и  преувеличивали
свою роль в достижении успеха. Лидия, страдая от  своих  комплексов,  не
замечала уязвимости Бернара. Он же нервничал и контролировал каждый  шаг
коллег и Лидии как на съемочной площадке, так  и  дома.  Бернар  не  был
деспотом,   но,   преследуемый   страхом,   хорохорился   и   вел   себя
непозволительным  образом.  Любя  Лидию,  он  держал  ее  в  напряжении,
невыносимом для ее еще  не  окрепшего  чувствами,  сам  того  не  желая,
разрушал его.
 
*** 
 
   Позолоченные бронзовые часы стояли на каминной доске в стиле Людовика
XVI.  Низкий  китайский  столик,  инкрустированный  яшмой,  был  окружен
диванами и креслами, обитыми тонким французским шелком.
   Лидия, схватив со стола статуэтку, швырнула ее в коренастого человека
в бархатном пиджаке, но промахнулась. Статуэтка разбилась вдребезги.
   - Стоп! - крикнул Бернар.
   Рабочий собрал осколки фарфора и поставил на  стол  новую  статуэтку.
Бернар же потащил Лидию на балкон.
   Кабели и осветительные приборы загромождали большую часть гостиной  в
сдвоенных апартаментах на авеню Клебер. Внизу,  в  отдалении,  виднелись
сады Трокадеро, а на другом берегу Сены - величественная Эйфелева башня.
   - Ну? - начала Лидия. - В чем я провинилась на сей раз?
   - Эта женщина выплеснула ярость, копившуюся в ней много  месяцев.  Он
держал ее в заточении,  лгал,  относился  как  к  игрушке.  И  вот  гнев
прорвался наружу.
   Ты должна подыграть Роже.
   - Подыграть? - возмутилась Лидия. - А как же я? Великий Роже  Сен-Кир
прибывает на съемочную площадку в похмелье,  от  него  разит  виски,  он
мечтает лишь о том, чтобы купить "алка-зельцер", а ты недоволен мной!
   - Нельзя же предъявлять претензии ко всем, кроме себя!  Ты  обвиняешь
актера, режиссера, парикмахера - кого угодно! Только одна ты не виновата
ни в  чем!  Запомни,  Лидия,  ты  еще  не  стала  великой  актрисой,  но
капризничаешь как примадонна. Роже Сен-Кир прославился, когда  тебя  еще
на свете не было! Он настоящий профессионал, а ты играла лишь в школьных
спектаклях, хотя в Йеле, возможно, и имела успех.  Тебе  еще  учиться  и
учиться.
   - Тебе тоже, Бернар, ведь это твой первый  полнометражный  фильм.  Ты
так заворожен Роже, этой померкшей звездой, что решил  свалить  вину  на
меня. Хватит, я сыта по  горло!  Не  смей  обращаться  со  мной,  как  с
испорченн