е немецкого состава с оружием и боеприпасами.
     Она кивнула, выражение ее лица было напряженным.
     - Хорошо, - сказал он, испытывая необычайное волнение. - Тогда вперед!
     Они дружно рванули по влажной от росы траве к железнодорожной насыпи и забрались на нее, когда уже можно было различить приближающийся поезд. Хотя прежде они никогда не работали вместе, оба действовали слаженно и молниеносно.
     Когда Стефан достал взрывчатку, а она встала на колени напротив, чтобы присоединить к заряду детонатор, он понял, что другого момента поговорить с ней наедине у него не будет.
     - Я хочу тебя спросить, - сказал он, вытирая со лба пот, после того как заложил взрывчатку под рельс. - Ты коммунистка?
     Ольга глубоко втянула в себя воздух, а затем, полностью ему доверившись, кратко ответила:
     - Нет.
     Стефан быстро вставил взрыватель. Состав приближался к ним с огромной скоростью, и оставалось всего лишь несколько секунд, чтобы отбежать подальше. Взглянув в последний раз на заряд, он схватил Ольгу за руку и нырнул вместе с ней под откос.
     Когда поезд был уже совсем близко, Стефан крикнул на бегу, стараясь перекричать грохот:
     - Ты выйдешь за меня замуж?
     Раздался взрыв и скрежет раздираемого металла. Состав сошел с рельсов и рухнул с насыпи. Вагоны с грузом падали друг на друга, и во все стороны разлетались обломки. Когда Стефан бросился на землю, увлекая за собой Ольгу, он услышал в ответ всего лишь одно слово:
     - Да!
     Романтические связи не одобрялись в партизанских отрядах, и Стефан с Ольгой знали, что им ни в коем случае нельзя проявлять свои чувства. На обратном пути на базу Ольга шагала рядом с Марко, а Стефан шел в нескольких метрах позади.
     В отряде царило приподнятое настроение не только из-за успешной операции, но и потому, что все знали: штурм Белграда неминуем и, может быть, уже начался.
     Было раннее утро, когда они вернулись в свой лагерь. Здесь их радостное настроение улетучилось.
     Постовой бросился к ним навстречу с побледневшим лицом.
     - Через несколько секунд после вашего ухода прибыл связной, - сказал он командиру. - Приказано двигаться на Белград.
     - Что еще? - спросил тот, зная, что этот приказ не мог расстроить партизана.
     Лицо бородача исказилось от горя.
     - Он сообщил также, что майор Кечко погиб от взрыва бомбы. Даже похорон не было, так как от него почти ничего не осталось.
     Все застыли от неожиданной скорбной вести. Смерть была для них обычным явлением. Кечко все любили. Он командовал ими, когда они попали в кольцо на горе Дурмитор и когда каждый отряд был предоставлен самому себе. Благодаря ему они уцелели.
     - Черт побери, - сказал Йелич, по его щекам текли слезы. - Дьявольщина какая-то!
     Стефан чувствовал себя так, словно его ударили кулаком в солнечное сплетение. Многие месяцы они вместе с Ники жили и воевали, и тот был для него как старший брат.
     Стефан незаметно спустился к речке и долго стоял на берегу, засунув руки глубоко в карманы брюк. Он так и не понял, почему Ники проявлял живейший интерес к его семье, но не сомневался, что это было искренно. Стефан вспомнил о том, о чем Ники попросил его перед их расставанием, и его горло сжалось. Сзади треснула веточка, и он обернулся. Перед ним стояла Ольга.
     - Я не знала, хочешь ли ты побыть в одиночестве или тебе нужен кто-то, - нерешительно сказала она.
     - Мне нужна ты, - сказал Стефан. - Давай прогуляемся по берегу, и я расскажу тебе о своем друге Ники Кечко.

***

     Три недели спустя они уже были в Белграде. Ольга родилась и жила в Загребе и никогда раньше здесь не бывала.
     - Город трудно узнать, - мрачно сказал Стефан, когда они шли по изрытым воронками улицам к Британской миссии. - Это разрушенное здание было королевским дворцом. В нем никто не жил после старого короля Петра. Возможно, Тито разместит здесь свой штаб.
     - А дом твоих бабушки с дедушкой? Где он?
     - Недалеко отсюда, - сказал Стефан с побелевшими губами, и его сердце сжалось от страха. - Как только я закончу дела в миссии, мы пойдем к ним.
     В городе повсюду виднелись следы жестоких боев. На улицах и на площадях чернели обгоревшие танки, повсюду из земли торчали деревянные кресты над могилами погибших.
     Он вошел в миссию один, оставив Ольгу у входа.
     - В вашем распоряжении всего восемь часов, - сказал ему бригадный генерал в форме шотландских стрелков. - Вы должны прибыть на аэродром к 18.00. Полетите в Северную Италию к тамошним партизанам.
     Обрадовавшись, что не надо тратить время на официальный доклад о выполнении задания, Стефан быстро вышел наружу, готовясь по возможности мягче сообщить новость Ольге.
     - Это ведь ненадолго, не так ли? - сказала она немного неуверенно, когда он привлек ее к себе.
     Его губы коснулись ее шелковистых волос.
     - Да, - нежно сказал он. - Немцы бегут не только из Югославии. Они отступают повсюду. Через несколько месяцев война кончится, и тогда мы будем вместе всю оставшуюся жизнь.
     Ольга знала, что он говорит искренне. Их пальцы переплелись.
     - Пойдем к твоим старикам, - сказала она, зная о его опасениях. - Если их дом разрушен, у нас есть восемь часов, чтобы их отыскать.
     Невысказанным осталось то, что они могут их не найти и даже не узнать, что с ними сталось.
     Крепко держась за руки, они пошли по разбитым улицам.
     Повсюду можно было видеть русских солдат. Их было так много, что, казалось, Белград за одну ночь превратился в русский город. Иногда Стефан и Ольга замечали американский или британский флаг, свисающий из окна, но это русские сражались вместе с Первой партизанской армией Тито и освободили город, и именно они были героями.
     С замиранием сердца Стефан свернул на улицу Князя Милана и приблизился к знакомым ажурным воротам особняка Василовичей. Он испытал невероятное облегчение при виде уцелевшего белостенного дома.
     Во дворе стоял джип с советским флажком, а рядом валялся разорванный и втоптанный в грязь немецкий флаг.
     Когда они поднялись по каменным ступенькам, тяжелая дубовая дверь неожиданно распахнулась. Перед ними стоял исхудавший, оборванный Лаза.
     - Я увидел, как вы шли к дому, господин Стефан, - сказал он, когда тот переступил через порог. - Я заметил вас из окна генеральского кабинета.
     - Генеральского? - переспросил Стефан, обнимая его.
     - Да, - ответил Лаза, приветливо улыбаясь Ольге. - Во время войны здесь располагался главный штаб немцев, а теперь русских. Они разрешили господам пользоваться несколькими комнатами.
     - Так, значит, они здесь? - Голос Стефана сорвался от волнения. - Все вместе?
     Лаза кивнул, и его глаза подозрительно заблестели.
     - Они в итальянской гостиной, господин Стефан. И с ними господин Ксан. Он им сказал, что вы скоро сюда прибудете.
     Стефан вытер рукой увлажнившиеся глаза. То, что дедушка, бабушка и тетя живы после трехлетней немецкой оккупации, было сверх его ожиданий. Он повернулся к Ольге, чувствуя, что следующие несколько мгновений будут самыми волнующими в его жизни.
     - Пойдем, любовь моя, - сказал он, слегка запинаясь, и взял ее за руку. - Я хочу познакомить тебя с моими родственниками.
     Лаза шел впереди по мраморному полу вестибюля и распахнул двустворчатые двери маленькой гостиной.
     - Господин Стефан, - провозгласил он с дрожью в голосе. - И их барышня.
     Стефан смутно вспомнил, как, будучи маленьким мальчиком, он вошел в солнечную гостиную отеля "Негреско" и был впервые представлен своей бабушке и тете. Тогда, как и сейчас, они сидели вместе за чаем, и он подумал о том, до чего же они элегантны и красивы. На бабушке было нежно-бирюзовое платье, а на тете - кремовая блузка и юбка цвета жженой умбры, в тон ее медно-каштановым волосам.
     С комком в горле он увидел, что по причудливому совпадению на бабушке снова было бирюзовое платье, а тетя надела блузку цвета слоновой кости и темно-коричневую юбку, очень похожие по тону на те, что были на ней много лет назад. Правда, их наряды сейчас не выглядели столь роскошно, как тогда, а казались довольно поношенными.
     Когда бабушка, вскрикнув, встала и широко раскрыла ему свои объятия, он увидел, что невзгоды, безусловно, повлияли на ее красоту, но не смогли ее победить. Белоснежные волнистые волосы были по-прежнему уложены в высокую прическу, и хотя лицо покрылось паутиной морщин, красивые черты и обворожительная лучистая улыбка делали их незаметными.
     - Стефан! - радостно воскликнула она, обнимая внука. - О, Стефан! Мне просто не верится! И Ксан тоже здесь! Он появился всего час назад и сказал, что ты скоро сюда придешь, но я боялась ему верить!
     Сидя у окна, выходящего во двор, Ксан улыбнулся Стефану, чрезвычайно довольный, что его двоюродный брат-англичанин смог прийти в их фамильный особняк.
     - Ксан принес нам известия о Петре и Максе, - хрипло сказал дед со своего места у камина. - Тито объявил амнистию офицерам, служившим у генерала Михаиловича. Ксан убедил Петра и Макса ею воспользоваться.
     Стефан осторожно высвободился из объятий бабушки. Прежде чем перейти к другим семейным новостям, надо было сделать самое важное.
     - Я хочу представить вам Ольгу, - сказал он, взяв девушку за руку. - Мы познакомились в отряде Петра, когда тот воевал в Черногории. Мы вместе боролись с немцами, вместе подрывали поезда. На этой девушке я собираюсь жениться.
     Катерина восторженно вскрикнула и быстро подошла к ним.
     - Так, значит, вы были в отряде моего сына? - спросила она Ольгу, обнимая ее с сияющими глазами. - Вы были вместе с Петром?
     Ольге трудно было ответить, потому что в этот момент Ксан издал ликующий свист, а Алексий оживленно заговорил:
     - Поздравляем! Поздравляем! За это надо выпить! Где Лаза?
     Где, черт побери, бутылка клековахи, которую я припрятал?
     - Не могу поверить! - сказала Зита. - Сегодня день удивительных событий! Знаменательный день!
     - Когда вы собираетесь пожениться? - спросил Ксан Стефана, когда шум утих и Лаза поспешно принес драгоценную бутылку клековахи. - Сейчас или после окончания войны?
     - Когда кончится война. Раньше не получится, так как сегодня вечером я отправляюсь в Италию.
     - В таком случае у нас будет двойная свадьба, - сказал Ксан, подойдя к Ольге и сердечно целуя ее в обе щеки. Он явно одобрял выбор своего двоюродного брата. - Думаю, гораздо лучше будет отпраздновать обе свадьбы в мирное время.
     - Это прекрасная идея, - сказала Зита, взяв стаканчик клековахи, который протянул ей Алексий. - К тому времени наш дом освободится, мы приведем в порядок бальный зал и устроим прием. Все будет, как прежде! Соберутся все родственники...
     Лицо Катерины помрачнело.
     - Ты кое-что забыла, мама, - мягко сказала она. - Если свадьба состоится в Белграде, Наталья не сможет на ней присутствовать.
     Зита растерянно на нее посмотрела. На какое-то мгновение она действительно забыла о том, что Наталье запрещено возвращаться на родину, и вся ее радость померкла. Она повернулась к Алексию и сказала прерывающимся голосом:
     - Я забыла, Алексий. Как это могло случиться? Как я могла забыть?
     Ольга озадаченно посмотрела на Стефана.
     Тот, не в силах вынести огорчения бабушки и расставаясь с мечтой о чудесном двойном бракосочетании, быстро сказал:
     - Тогда, может быть, лучше устроить обе свадьбы в православной церкви в Ницце? Ницца всегда была для всех нас вторым домом и...
     - Нет! - категорически заявил Ксан, возвращаясь на свое место у окна.
     Когда все удивленно повернулись в его сторону, он повторил:
     - Нет! Я женюсь на Зорке только в Белграде.
     Катерина шумно втянула в себя воздух.
     - Не думаю, что это разумное решение, Ксан, - заметил Алексий. - Наталье очень хотелось бы присутствовать на свадьбе дочери...
     - Если Ксан так принципиален и хочет устроить свадьбу в Белграде, я уверен, что мама это поймет, - сказал Стефан, помрачнев. - Но я не стану здесь жениться. Моя мать и так достаточно настрадалась за годы изгнания, не имея возможности присутствовать на семейных праздниках в Белграде, чтобы пропустить и мою свадьбу.
     На лоб Ксана упала прядь шелковистых темных волос, и тот откинул ее назад нетерпеливым жестом.
     - Ради Бога, Стефан! За кого ты меня принимаешь? Разумеется, я не мыслю церемонии без тети Натальи!
     - Тогда что же ты предлагаешь?
     Ксан усмехнулся.
     - Я предлагаю устроить двойную свадьбу в Белграде, - повторил он, с улыбкой наблюдая за Стефаном, который явно его не понимал.
     Стефан ждал, видя, что Ксан его поддразнивает и что он не стал бы это делать без задней мысли.
     С легкой грацией, характерной для всех его движений, Ксан поднялся и сказал с наигранным раздражением:
     - Это так очевидно, что мне просто не верится: неужели ты не можешь меня понять?
     Он оглядел присутствующих. Только глаза деда светились пониманием. Ксан сунул руки в карманы брюк и сказал:
     - Когда кончится война, а это случится через несколько месяцев, человек, который придет к власти в Югославии, не будет принадлежать к семье Карагеоргиевичей. Это будет Тито.
     Стефан облегченно вздохнул.
     Ксан усмехнулся, видя, что Стефан все понял и теперь клянет себя за то, что не сразу сообразил, в чем дело.
     Однако ради Зиты и Катерины он продолжил:
     - Тито вряд ли обеспокоит возвращение тети Натальи в Белград. Времена изменились. Мир стал другим. Теперь никого не волнуют причины начала Первой мировой войны. Этот вопрос давно предан забвению.
     Катерина прерывисто дышала. Только Ольга по-прежнему оставалась в недоумении. Ксан подошел и ласково взял ее за руки.
     - Пробил час возвращения тети Натальи на родину, - мягко сказал он. - Пришло время воссоединиться всей нашей семье.

Глава 25

     Наталью, как и ее мать, ошеломило сообщение Стефана.
     - Значит, я могу поехать на родину? - изумленно сказала она. - Я могу вернуться в Белград?
     - Да, - повторил он. У его ног, растянувшись на полу, удобно устроилась Рози.
     Когда до сознания Натальи наконец дошло сказанное сыном, она ухватилась за каминную полку, чтобы не упасть.
     - Поскольку теперь ты можешь свободно передвигаться по Европе, - продолжал Стефан, - мы с Ксаном устроим наши свадьбы в Белграде.
     Наталья посмотрела на него с недоверием.
     - Разве так уж свободно? Домой возвращаются тысячи солдат и беженцев! Об этом пишут в газетах!
     - Да, сейчас не до путешествий, - согласился Стефан, вспомнив о том, как ему пришлось возвращаться из Италии всего несколько дней назад. Он посмотрел на отца в ожидании поддержки. - Может быть, в конце месяца отцу удастся организовать поездку через Форин оффис?
     - В конце месяца! - Глаза Натальи удивленно расширились. - В конце месяца? - повторила она, глядя на своего любимого сына, как на сумасшедшего, сбежавшего из психиатрической больницы. - Я больше тридцати лет ждала возвращения на родину, и теперь, когда у меня появилась такая возможность, ты предлагаешь ждать целый месяц! Ни за что! Я еду сейчас же! Сегодня! Через минуту!
     И словно ураган она рванулась к двери. Джулиан сдержанно преградил ей дорогу.
     - Я понимаю твое нетерпение, дорогая, - мягко сказал он, - но Стефан прав. В Европе все еще царит хаос и...
     Наталья повернулась к сыну.
     - Когда ты собираешься поехать за Ольгой? - спросила она срывающимся голосом с пылающими от возбуждения щеками. - Или тоже будешь ждать до конца месяца? И Зорка лишь в конце месяца встретится с Ксаном?
     - Нет, - смущенно сказал Стефан, - но это другое дело.
     Мы привыкли к трудностям военного времени...
     Наталья глубоко вздохнула.
     - Последние шесть лет я жила в городе, на который Гитлер сбросил, кажется, все немецкие бомбы. Неужели ты думаешь, что я упаду в обморок при виде переполненного поезда? Меня даже не волнует, если придется стоять всю дорогу через Францию и Италию. Я готова забраться даже на крышу вагона! Я поеду с тобой и Зоркой в Белград и сейчас же иду наверх укладываться!
     Она не шутила, и Джулиан это знал.
     - Дай мне время, чтобы попытаться договориться кое с кем о поездке, а ты сможешь подыскать подходящий подарок для Ольги.
     - Мы отправимся сегодня вечером? Обещаешь?
     - Да, - сказал он сдавленным голосом. - Обещаю.
     Со слезами радости на глазах Наталья встала на цыпочки и поцеловала Джулиана в губы. Он никогда не подводил ее за все годы их совместной жизни, и она знала, что не подведет и на этот раз. Тридцать один год и две мировые войны миновали с тех пор, как она покинула родину, и вот наконец пришел долгожданный день возвращения.
     Несмотря на все старания Джулиана, путешествие оказалось тяжелым и изматывающим. О спальном вагоне нельзя было и мечтать, и пока их поезд мчался из Франции в Италию, ночи приходилось проводить в ужасной тесноте в переполненных душных вагонах. Но никто не жаловался. Все думали о том, что их ждет впереди. Каждый считал минуты, остававшиеся до границы с Югославией.
     Когда поезд наконец ее пересек, Наталья разразилась слезами.
     - Не могу поверить, - не переставала повторять она Джулиану, когда они стояли в узком качающемся проходе, глядя на холмы, реки и горы на горизонте. - Несмотря ни на что, пейзаж не изменился! Озера и леса те же, что и прежде!
     Когда они приближались к Белграду, Стефан показал место, где они с Ольгой однажды взорвали железнодорожные пути.
     - Извините, - сказала Наталья, - но мне надо отлучиться на несколько минут, чтобы переодеться.
     - Переодеться? - Зорка изумленно посмотрела на нее. - Во что? И где?
     Наталья прижимала к груди объемистый бумажный сверток.
     - Скоро увидишь, - сказала она с сияющими глазами. - А где - в туалете!
     Тридцать один год назад Наталья дала себе клятву и намеревалась сдержать ее, несмотря ни на что. Проталкиваясь к крошечному туалету, она знала, что ей придется непросто.
     Наталья развернула сверток и достала переложенный нафталиновыми шариками голубой костюм с длинной баской, в который едва втиснулась даже с помощью Дианы, когда примеряла его в Лондоне до поездки.
     - Он никуда не годится, - говорила ей Диана. - Ради Бога, тебе было семнадцать, когда ты его надевала в последний раз! Тебе нужен рожок для обуви, чтобы в него влезть, но потом ты все равно не сможешь застегнуться!
     В крошечном, дурно пахнущем туалете Наталья, тяжело дыша, проклинала свои располневшие формы. Она ведь сама распускала швы на длинной, до лодыжек, юбке и сейчас затаила дыхание, стараясь ее натянуть. Материя до предела растянулась и вдруг - о чудо! - плотно легла на ее бедра. Облегченно вздохнув, Наталья быстро застегнула крючки на поясе. По крайней мере с юбкой покончено, хотя она такая узкая, что трудно представить, сможет ли она передвигаться.
     Наталья сунула ноги в перламутрово-серые туфли на высоких каблуках, которые раньше обувала с этим костюмом, затем сосредоточилась на приталенном жакете с собольим воротником и манжетами. Он выглядел так же чудесно, как и тогда, когда она впервые в нем появилась на традиционном чаепитии в Конаке.
     Удивляясь, откуда взялись лишние складки на ее теле, она втиснулась в жакет и начала застегивать длинный ряд крошечных пуговок. Верхняя оторвалась, но остальные держались. Наталья, торжествуя, прикрепила шпилькой шляпку к волосам и посмотрелась в треснувшее зеркало.
     Без лишней скромности надо было признать, что она выглядит просто потрясающе. Голубой цвет, как всегда, великолепно ей шел. Длинная баска соблазнительно подчеркивала бедра и талию. Жакет плотно облегал грудь, а оторвавшаяся пуговка придавала ей особую пикантность. Густые длинные волосы падали пышными волнами на плечи, и на их фоне яркое желтое перо шляпки смотрелось вызывающе.
     Когда Наталья с торжественным видом вышла в переполненный людьми проход, она увидела сквозь запыленные окна, что сельский пейзаж уже сменился городскими предместьями.
     Она затаила дыхание. Они въезжали в Белград. Наталья увидела знакомый купол церкви и один из мосто