, как отнесется Петр к заданию, с которым он прибыл. Район приземления находился на юго-западе Сербии, на границе с Македонией, контролируемой болгарами, выступавшими на стороне гитлеровцев. Когда самолет начал снижаться, Стефан поправил лямки парашюта. Он неоднократно виделся с Петром, но никогда еще не прибывал на встречу таким необычным образом.
     Когда люк открылся и в лицо ему ударил холодный ветер, он увидел на земле маленькие огоньки, указывающие на место приземления.
     - Сбрасывайте снаряжение! - крикнул ему сержант, подкатив к краю люка контейнеры, предназначавшиеся для Стефана, а также для Петра и его людей. - Прыгайте сразу же вслед за грузом!
     Самолет заложил крутой вираж. Стефан встал у открытого люка, а затем, когда сержант резко махнул рукой, прыгнул вниз.
     Он всегда испытывал радостное возбуждение во время ночных прыжков, и этот не был исключением. Он должен был приземлиться в горной местности и был благодарен тем, кто разложил сигнальные костры, что позволяло спуститься на сравнительно ровную площадку, а не в ущелье или в какую-нибудь лощину между гор.
     Стефан услышал радостные крики, когда контейнеры ударились о землю, и напрягся, приготовившись к встрече с землей. Несколько секунд спустя он ощутил удар и привычно перекатился по влажной душистой траве. Освободившись от парашюта, Стефан увидел, что приземлился недалеко от разложенных по кругу костров. Он начал собирать свой парашют, улыбаясь в предвкушении встречи, когда услышал топот сапог бегущих к нему людей.
     - Стефан! Стефан, брат! - раздался знакомый голос. - Мне говорили, что мы должны встретить капитана Филдинга, но я не мог поверить, что это будешь ты!
     Человека, стиснувшего его в своих объятиях, едва можно было узнать. Когда они расстались четыре года назад, Петр был элегантным офицером. Сейчас его лицо украшали большие черные усы, на нем были черная шерстяная шапка, короткая куртка из овчины и штаны, заправленные в немецкие сапоги. Грудь пересекал патронташ, набитый патронами, на широком кожаном ремне висели револьвер и нож, а через плечо была перекинута винтовка.
     Стефан в ответ тоже крепко сжал его в своих объятиях, а затем, когда подбежали товарищи Петра, оглядел темные остроконечные вершины гор, упирающихся в ночное небо, и, усмехаясь, сказал:
     - Это не отель "Негреско", не так ли? Где мы устроимся, Петр? В пещере?
     - Если повезет! - Петр слегка улыбнулся. - Пещеры только для генералов! Пойдем, я познакомлю тебя с моими людьми, а потом мы переправим в наш центр прибывшее с тобой снаряжение и выпьем по стаканчику сливовицы.
     Крики приветствий почти оглушили Стефана, и он не расслышал многих имен. Одно из рукопожатий, хотя и крепкое, исходило от довольно тонкой руки, принадлежащей хрупкому, женоподобному юноше в армейских штанах и грубых немецких сапогах, в английской авиационной куртке и в фуражке, надетой не по-мужски кокетливо.
     - Тебя, конечно, интересуют новости о моей матери и наших родственниках, - сказал Петр, когда они спускались в ущелье с высокогорного плато. - Я лично не виделся с ними уже полтора года, но неделю назад получил известие, что они все живы-здоровы и по-прежнему находятся в Белграде, хотя живут в ужасных условиях.
     Оба некоторое время помолчали, думая о бабушке и дедушке. Алексию было семьдесят шесть, и он страдал ревматизмом, а на здоровье Зиты, хотя она и была моложе, сказывался давний зимний переход через горы в Албанию.
     - Как поживает Ксан? - спросил Стефан, надеясь на более радостные известия. - Он сражается в рядах Сопротивления?
     - Он в партизанах, - нехотя ответил Петр. Тропа, по которой они двигались, шла берегом бурного потока, и он повысил голос, чтобы его было слышно.
     - А где сейчас Макс? - спросил Стефан.
     Петр улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. Он любил и уважал своего отчима и гордился тем, что в свои пятьдесят с лишним лет тот все еще воевал, обладая по-прежнему недюжинной силой.
     - Последний раз я слышал, что он командует силами Сопротивления в Боснии. Где бы он ни был, повсюду бьет немцев и очень этим доволен.
     Впереди в лунном свете замаячил какой-то дом. Это был одинокий крестьянский хутор.
     - Вот мы и пришли, - удовлетворенно сказал Петр. - Надеюсь, что в контейнерах окажется подходящее оружие.
     Стефан посмотрел на товарищей Петра, вооруженных до зубов, и подумал, что они вряд ли нуждаются в оружии. Помимо ножей и револьверов, заткнутых за пояс, за плечами у всех торчали винтовки и, кроме того, в достаточном количестве имелись захваченные у врага ручные пулеметы и автоматы.
     Контейнеры сразу же начали разгружать, а Петр направился в дом, пригнув голову в дверном проеме.
     - Подай сливовицы, Ольга, - сказал он какой-то девушке внутри и, сняв винтовку, бросил ее на ближайший стул. Затем повернулся к Стефану; - Ну, что ты думаешь о моей штаб-квартире? Здесь очень уютно, не так ли? "Негреско" просто трущоба по сравнению с этими хоромами, - сказал Петр с улыбкой, поглядывая, не несет ли Ольга сливовицу.
     Но ни жены, ни дочери крестьянина не было видно. Вместо них появилась тонкая фигура, которая привлекла ранее внимание Стефана. Девушка поставила на стол бутылку и стаканы.
     Увидев выражение лица Стефана, Петр расхохотался.
     - Не беспокойся. Я не командую войском амазонок. Пока еще мои солдаты - мужчины.
     На девичьем лице не промелькнуло и тени улыбки.
     - Теперь я пойду разгружать снаряжение, майор, - сказала она просто и вышла из комнаты в своей фуражке, подчеркивающей нежные черты ее лица.
     - В отрядах Михаиловича почти совсем нет девушек, - сказал Петр, протягивая руку к бутылке. - Надо сказать, они сражаются как дьяволы, это настоящие бойцы, а не просто обслуживающий персонал. - Он налил в стакан крепчайшего домашнего самогона и добавил, усмехаясь:
     - Не пытайся с ней флиртовать, Стефан. Иначе можешь схлопотать автоматную очередь.
     Позднее, когда все уселись за огромным столом и по мискам разлили содержимое дымящегося котла, Стефан поймал себя на том, что невольно посматривает на Ольгу. Она была очень юной, и казалось невероятным, что ей удавалось жить бок о бок с мужчинами, не подвергаясь приставаниям. Однако все сразу стало ясно. В отношениях к ней мужчин не было никакого зубоскальства или покровительства. Как и они, она была бойцом Сопротивления.
     Начали провозглашать здравицы, и Стефан с большим трудом отвел от девушки взгляд, пили за успехи союзников, за здоровье юного короля Петра и генерала Михаиловича и даже вспомнили прапрадеда Петра - легендарного Карагеоргия.
     Спустя некоторое время, когда в комнате стало шумно, Петр сказал:
     - Давай выйдем. Я хочу узнать, с каким заданием ты прибыл. Ни на секунду не могу поверить, что тебя прислали просто как связного.
     Стефан неохотно поднялся и вышел вслед за ним из комнаты. Он не хотел заранее объяснять, зачем его послали в Югославию. Петр и его люди сражались с немцами вот уже почти два года в тяжелейших условиях. Известие о том, что союзники собираются впредь поддерживать коммунистов, вряд ли будет встречено ими с одобрением.
     Выйдя из дома, Петр немного прошел вперед, туда, где начинался крутой спуск. Усевшись на краю пропасти, он достал из нагрудного кармана сигарету и сказал:
     - Ну? Раскалывайся, как сказал бы дядя Джулиан.
     Стефан сел рядом с ним. Ночное небо уже начинало светлеть, и на горизонте появились первые проблески зари.
     - Ничего хорошего, - сказал он напрямик. - До Лондона дошли слухи, что четники оказывают врагу не достаточное сопротивление и что партизаны-коммунисты действуют более успешно. Мне поручено встретиться с генералом Михаиловичем и проверить, истинны ли эти слухи или ложны.
     - Проклятие! - Петр провел рукой по своим гладким черным волосам.
     У Стефана все внутри сжалось. Он предвидел реакцию Петра, но не столь эмоциональную.
     - Проклятие! - повторил Петр, на этот раз с еще большей яростью.
     Стефан молчал. Внизу в долине громко прокукарекал ранний петух.
     Петр глубоко затянулся сигаретой и наконец сказал:
     - Черт побери, для этих слухов есть все основания, Стефан. И не потому, что мы плохо сражаемся, совсем наоборот.
     Стефан продолжал молчать. Золотистая полоска на горизонте ширилась.
     - В конце сорок первого и в начале сорок второго года мы наносили огромный урон немцам. Не в силах нам отплатить, они начали мстить гражданскому населению. - Петр немного помолчал, затем продолжил резким тоном:
     - Я был с Михаиловичем, когда он вышиб немцев из Крагуеваца. Потом туда снова вошли немцы и в отместку расстреляли пять тысяч мужчин, женщин и детей. И это был не единичный случай. В октябре сорок первого Гитлер отдал приказ казнить сотню жителей Югославии за каждого немца, убитого партизанами, и полсотни за каждого раненого. Интересно, как повели бы себя английские войска, если бы они знали, что за каждого убитого немца будут убивать сотню англичан, в том числе женщин и детей?
     Стефан не отвечал и не смотрел на Петра. Он уставился на траву у себя под ногами, думая о своей тетке и родителях матери, находящихся в оккупированном немцами Белграде.
     - Генерал Михаилович был вынужден пересмотреть свою стратегию, - продолжал Петр. - Вместо того чтобы бить немцев в открытую, расплачиваясь за такие действия слишком высокой ценой, он решил перейти к диверсионной войне и сосредоточиться на подготовке к тому дню, когда вся страна поднимется против захватчиков при поддержке высадившихся союзников. А пока мы устраиваем диверсии, взрывы, поджоги, стараясь главным образом разрушать немецкие пути сообщения.
     - А как действуют партизаны-коммунисты? - спросил Стефан, заранее зная ответ.
     - Их не мучают угрызения совести, - с горечью сказал Петр. - Для них война есть война, и гражданское население должно терпеть все ее тяготы.
     Стефан посмотрел на долину. В розовом утреннем свете она выглядела необычайно красивой. Склоны гор покрывали густые дубовые и буковые леса, а вдалеке виднелся бурный поток, берегом которого они шли прошлой ночью.
     Он знал, чью сторону примет Лондон. Он будет впредь поддерживать партизан Тито.
     - Боюсь, Лондон предпочтет согласиться с коммунистами, - сказал он с тяжелым чувством. - Там считают, что силы Сопротивления должны бить врага и не важно, какой ценой.
     Петр бросил сигарету и поднялся.
     - Ксан думает так же, - отрывисто сказал Петр. - Он перешел к партизанам, как только Михаилович отдал приказ совершать диверсии, не убивая немцев. - Он засунул руки глубоко в карманы штанов. - Трудно его винить. Сидеть в горах и ничего не предпринимать, кроме редких подрывов мостов или набегов на склады боеприпасов и оружия, - тяжелое испытание.
     Стефан поднялся на ноги.
     - Мне необходимо как можно скорее встретиться с Михаиловичем, - сказал он. - Я вполне понимаю причину его относительной пассивности, однако он должен знать о последствиях избранной им тактики.
     Петр повернулся и зашагал к дому.
     - Нам потребуется дней пять, чтобы до него добраться.
     Надо спуститься вниз в село и отвести туда одну из лошадей, чтобы заново ее подковать. Это займет около часа. Мы позавтракаем, отведем лошадь к кузнецу, а потом отправимся в путь.
     На завтрак были только черный хлеб и сливовица. Дед дал ее Стефану попробовать еще в раннем детстве, но белградская сливовица была не такой крепкой, как этот самогон, и Алексий, конечно, никогда не пил за завтраком. С влажными от выступивших слез глазами, обжигая горло самогоном, Стефан залпом осушил стакан, хотя мечтал о чашечке английского чая.
     За завтраком разгорелся шумный спор о том, кто будет сопровождать Петра и Стефана в село.
     Петр усмехнулся:
     - Не обольщайся, Стефан. Это не из-за симпатии к тебе, их манят деревенские девушки.
     Наконец выяснилось, что с ними поедут Марко, Владо и Милош.
     - Сельчане всегда снабжают нас съестными припасами, - сказал Петр Стефану, когда они седлали коней. - Было бы неразумно не воспользоваться такой возможностью.
     Стефан вскочил на коня, которого Петр ему выделил, и вскоре они тронулись в путь.
     На повороте тропы Стефан инстинктивно оглянулся. Ольга сидела на скамейке у двери и чистила свою винтовку. Сейчас на ней не было фуражки, и в солнечном свете ее волосы, схваченные на затылке лентой, казались светлыми, как у блондинки.
     Почувствовав его взгляд, она подняла голову, и их глаза встретились. Стефан непроизвольно помахал ей рукой на прощание, но девушка даже не ответила. Она снова занялась винтовкой, лежащей у нее на коленях. Тогда он повернулся и, пришпорив коня, погнал его по пыльной тропе.

***

     В селе была всего одна улица с побеленными домами под красными черепичными крышами, церковь и общий колодец.
     Сельчане тепло их приветствовали, и к тому времени, когда они подъехали к кузнице, Стефан понял, почему Марко, Владо и Милош так стремились их сопровождать.
     Деревенские женщины в черном совали им в руки корзины с фруктами и овощами, яйцами, маслом и даже сливовицей.
     Такая щедрость обрадовала Стефана и подняла настроение.
     Он последовал за Петром в кузницу. Но его радость быстро рассеялась.
     - Есть сведения, что болгарский  патруль движется в направлении нашей деревни, - сказал кузнец. - Полчаса назад я послал к вам своего мальчишку, но он вернулся, увидев, что вы едете сюда.
     - Откуда они идут? - спросил Петр. - С юго-востока?
     Кузнец кивнул.
     - Я заберу лошадь позднее, - отрывисто сказал Петр. - Пошли, Стефан. Надо предупредить остальных.
     Марко, Владо и Милош уже вскочили в седла, сильно разочаровав деревенских девушек, собравшихся у колодца.
     Петр тоже быстро подошел к своей лошади и сказал Стефану:
     - Возможно, это всего лишь обычный патруль, и мы просто отсидимся в укромном месте. Но если это облава и они ищут именно нас, придется уходить и искать другую базу. - Он вскочил в седло.
     Они услышали отдаленную яростную перестрелку еще до того, как выехали на околицу.
     - Болгары! - громко крикнул Владо. - Они атакуют хутор!
     Все пятеро пришпорили коней и рванулись вперед.
     Стефан почувствовал, что его шея стала влажной от пота.
     Сколько человек осталось на хуторе? Восемь? Девять? И сколько болгар в патруле? Он подумал об Ольге, сидевшей на солнышке и чистившей винтовку. Для любого, приблизившегося к дому, она могла бы стать отличной мишенью.
     - Быстрее, черт тебя побери! - подгонял он своего взмыленного коня. - Быстрее!
     Когда они приблизились к хутору, перестрелка уже слышалась где-то высоко в горах.
     - Должно быть, наши их преследуют! - крикнул Петр Стефану.
     Стефан кивнул, надеясь, что Петр прав. Он подумал о том, с какой стороны болгары атаковали хутор. Если с тыла, то есть вероятность, что они не застали Ольгу врасплох. А если же...
     Его охватил страх. Он не обменялся с ней ни единым словом, но знал, что если ее убили, это омрачит его последующую жизнь.
     Крутой подъем сменился пологой тропой, и когда всадники домчались до последнего поворота, они увидели окровавленную фигуру, бегущую навстречу им.
     - Не останавливайтесь! - крикнул им Пеко, в то время как впереди снова послышались выстрелы. - Владко загнал их в лес, но он нуждается в помощи!
     Когда они промчались мимо него галопом, он крикнул им вслед:
     - Джошко убит! Тома и Ольга ранены!
     Стефан ничего не мог поделать. Невозможно было отстать и повернуть назад к хутору. Моля Бога, чтобы рана Ольги была не слишком тяжелой, он продолжал гнать коня по тропе, ведущей к лесу.
     На опушке Петр сделал знак остановиться.
     - Рассредоточьтесь и не высовывайтесь! - резко скомандовал он, спешившись. - И ради Бога, не подстрелите кого-нибудь из своих!
     Низко пригнувшись, они бегом углубились в лес, чтобы поддержать Владко и остальных партизан.
     Бой был коротким и жестоким. Когда прогремел последний выстрел, оказалось, что только один четник, лейтенант Владко, ранен, а все болгары убиты.
     Петр вытер пот с лица.
     - Заберите у убитых оружие и патроны, - сказал он Милошу и Владо, а затем обратился к Стефану:
     - Кажется, Пеко крикнул, что Джошко убит?
     - Да, а Тома и Ольга ранены.
     - Тогда скорее назад. Посмотрим, чем можно им помочь.
     Не успел Петр договорить, как Стефан развернулся и побежал к коню. Из Каира с ним прислали медикаменты, но они еще не были распакованы, и он не представлял, что в контейнерах. Стефан молил Бога, чтобы там оказался морфий, но вместе с тем страстно желал, чтобы он не понадобился. Вскочив в седло, он помчался вниз по склону горы и влетел в хутор. Ольга сидела в доме, прислонившись к косяку двери. Из плеча у нее сочилась кровь. Стефан сначала почувствовал облегчение, но затем увидел ее белое как мел лицо.
     Он быстро подошел к девушке, стянул через голову рубашку и свернул ее жгутом, чтобы остановить кровотечение.
     - Вы можете его подержать? - спросил Стефан, перетягивая жгутом плечо девушки.
     Ольга кивнула.
     - Сначала помогите Томе, - сказала она. - У него рана посерьезнее.
     Снаружи у входа послышались слабые стоны. Стефан неохотно отошел от Ольги, взял один из индивидуальных пакетов и, вскрыв его, направился к Томе.

***

     Позднее, когда Стефан помог Томе и извлек пулю из плеча Ольги, обработав рану, он спросил у Петра:
     - Что теперь? Ты считаешь возможным здесь оставаться?
     - Нет. Мы должны уйти в горы и там отсидеться. Боюсь только, раненым будет нелегко перенести долгий переход.
     Стефан посмотрел на Ольгу. Ее лицо было пепельно-серым, скулы резко обозначились.
     - Может, Ольге лучше остаться в деревне? - предложил он, представив, как тяжело придется девушке на опасных горных тропах. - Ее присутствие можно будет легко объяснить, не вызвав подозрений. Можно сказать, что она гостит у своих родственников.
     Петр кивнул в знак согласия, но Ольга отказалась.
     - Нет, - сказала она, с трудом шевеля языком под влиянием болеутоляющего, которое дал ей Стефан. - Я не так тяжело ранена, как Тома и Владко. Если они смогут добраться до пещеры, то смогу и я.
     - У Томы и Владко нет выбора, - мягко возразил Стефан. - Их присутствие в деревне сразу привлечет внимание.
     Она покачала головой, и ее волосы, стянутые в узел на затылке, распустились, упав на плечи.
     - Нет, - повторила она. - Вы англичанин и не знаете, как выносливы женщины-славянки.
     Стефан подумал о своей бабушке и тете, которые совершили тяжелейший переход через заснеженные албанские горы.
     - Я наполовину серб, - сухо ответил он, - и хорошо знаю, как выносливы славянские женщины.
     - Кажется, ты имеешь в виду нашу общую бабушку? - вмешался Петр, широко улыбаясь, несмотря на то что час назад им пришлось выдержать страшный бой.
     Стефан улыбнулся ему в ответ, а Ольга недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
     - О, - сказала она, наконец сообразив, в чем дело. - Так, значит, вы двоюродные братья? Никто не сказал мне об этом. - Затем, помолчав, добавила:
     - Впрочем, это ничего не меняет. Я не собираюсь оставаться в деревне!
     В тот же день Стефан установил по радио связь с Каиром.
     Старательно отстучав свое сообщение, он ждал ответа. Когда наконец пришла радиограмма из центра и Стефан ее расшифровал, он очень долго смотрел на лежащий перед ним клочок бумаги. Затем почти с таким же бледным лицом, как у Ольги, отправился на поиски Петра.
     Стефан нашел его на склоне холма. Петр смотрел на долину, глубоко задумавшись. Солнце клонилось к закату, и небо было расцвечено теплыми янтарными красками.
     - Это только что пришло из Каира, - решительно сказал Стефан, протягивая шифровку Петру. - Кажется, теперь нет необходимости встречаться с Михаиловичем.
     Они посмотрели друг другу в глаза, затем Петр неохотно взглянул на листок папиросной бумаги. Сообщение было кратким и ясным.
     "Решено прекратить всякую поддержку Михаиловича и его отрядов. Вам следует отправиться на юг и присоединиться к