прямой фасон без малейшего намека на талию. На шее был повязан длинный шарф из черных соболей, концы которого сзади доходили до края одежды.
     Наталья хихикнула, вспомнив прежние баталии, возникавшие по поводу ее нарядов.
     - Однажды я захотела надеть бальное платье из потрясающей изысканной сиреневой парчи, но ни Катерина, ни Хельга не разрешили мне это сделать, - сказала она, пока в такси грузили их багаж. - И я вынуждена была надеть скромное белое платье, украшенное бутонами роз. Это было в тот вечер, когда мама устраивала Летний бал. И тогда же ты сделал мне предложение.
     Джулиан почувствовал, как при этих воспоминаниях у него от волнения перехватило горло, но он постарался этого не выказать.
     - Слава Богу, что они отговорили тебя от сиреневого платья. Если бы ты его надела, я, вероятно, предпочел бы Вицу.
     Смеясь, они сели в такси. Стефан устроился на коленях у Джулиана. Тот был счастлив. Хотя Наталья так ни разу и не сказала, что его любит, он ничуть в этом не сомневался. Перед ним открывалось великолепное будущее. Он демобилизовался, и его ждала блестящая карьера дипломата, у него будут еще дети - может быть, мальчик, а может, и девочка...
     - А вот и отель "Негреско"! - радостно воскликнула Наталья. - Мы прибыли! О, посмотри, не видно ли в каком-нибудь окне маму!
     Когда они вышли на яркое зимнее солнышко, Стефан запрыгал от радости и взволнованно закричал:
     - Море, мама! Море!
     Впервые Наталья не обращала на него внимания. Если бы ее узкая юбка позволяла ей бегать, она, наверное, бросилась бы бегом в роскошный вестибюль.
     - Ну скорее же! - снова молила она Джулиана. - Скорее, скорее, скорее!
     Они поспешили в отель, оставив няню со Стефаном и не заботясь о багаже. В вестибюле не было видно знакомых лиц, и сердце Натальи тревожно забилось. Что, если их здесь нет? Она знала, что отец, как сказал Джулиан, сразу с острова Корфу поедет в Белград. Что, если Катерина и мама решили отправиться с ним и ждут ее там? Неужели все ее надежды на встречу с родными через несколько минут окажутся напрасными?
     Джулиан подошел к стойке портье, и когда он повернулся к ней, она с облегчением увидела, что он улыбается.
     - Твоя мама и Катерина пьют чай в Солнечной гостиной.
     Наталья закрыла глаза, мысленно благодаря Бога, затем нетерпеливо спросила:
     - А где эта Солнечная гостиная? На каком этаже? Попроси посыльного немедленно отвести нас туда! Пожалуйста, Джулиан! Пожалуйста!
     - Посыльный не нужен, - сказал он, беря ее под руку. - Я часто бывал здесь в детстве с моими дедушкой и бабушкой.
     С этими словами Джулиан повел ее через вестибюль к большой, ярко освещенной комнате, обставленной пальмами в огромных горшках, с вьющимися по стенам виноградными лозами, отчего комната была больше похожа на оранжерею, чем на гостиную. Переступив порог, Наталья заметила на стенах большие зеркала в золотых рамах, а под ногами холодный розовый мрамор. Затем она увидела дорогих ей людей.
     Они сидели за небольшим круглым столиком в дальнем углу гостиной. На матери было светлое шелковое платье, темные волосы были стянуты в изящный греческий пучок. Катерина в длинной яркой юбке и в кремовой шелковой блузке, рукава которой были изящно отделаны оборками у запястий, выглядела так элегантно, что на какое-то мгновение Наталья засомневалась, действительно ли это ее сестра Затем Катерина повернула голову к двери, и их глаза встретились.
     Наталья радостно вскрикнула. Не обращая внимания на изысканно одетых людей за другими столиками, забыв о своей узкой юбке и о правилах хорошего тона, она пустилась бегом.
     Сквозь слезы счастья Наталья увидела, что Катерина и мать поднялись и сестра бросилась ей навстречу. Официанты с опаской уступали ей дорогу. Руки сестер сомкнулись, и казалось, годы разлуки ушли в прошлое, как это было при встрече Натальи с Джулианом.
     - Наталья! Наталья! Неужели это вправду ты? - говорила Катерина, одновременно смеясь и плача. - Твоя прическа! Выглядит чудесно! О, как я по тебе соскучилась! Ты просто не представляешь!
     Пожилая пара за ближайшим к ним столиком предусмотрительно придержала вазу с пирожными, опасаясь, что она может опрокинуться от таких бурных излияний чувств, и с интересом наблюдала за встречей сестер.
     Наталья услышала позади себя звук нетвердых шажков Стефана и его голосок:
     - Мамочка! Мамочка! Пойдем посмотрим на море!
     Катерина оторвала свой взгляд от Натальи и перевела его на племянника и на высокого, широкоплечего мужчину, подхватившего его на руки. Наталья же с влажными от слез глазами смотрела на мать.
     - Мама... - сказала она сдавленным голосом, оставив Катерину и нерешительно приближаясь к Зите. - О, мама!
     Наконец мать смогла ее обнять. Наконец кончилась их длительная и мучительная разлука.
     - Думаю, надо заказать шампанское, - сказал Джулиан, продолжая держать Стефана на руках и провожая Катерину назад к столику. Он повернулся к няне, стоявшей с красными от смущения щеками, она была явно недовольна таким неприличным проявлением чувств.
     - Было бы неплохо, если бы вы осмотрели заказанный нами номер и проверили, готова ли кроватка для Стефана, - вежливо сказал Джулиан, понимая ее смущение. - Сейчас я представлю малыша его бабушке и тете, а потом приведу наверх.
     Няня кивнула в знак согласия и с облегчением покинула гостиную, очень признательная Джулиану, который вел себя, как истинный англичанин.
     Наталья и Зита уже сидели рядом, взявшись за руки, и Зита смотрела на Стефана.
     - Так, значит, ты Стефан, - мягко сказала она, протягивая к нему свободную руку. - Может быть, подойдешь поближе и поздороваешься со мной? Я давно хотела с тобой познакомиться.
     Стефан радостно протянул ей свою пухлую ручку.
     - Я хочу посмотреть на море, - откровенно сказал он. - Хочу увидеть волны.
     Зита улыбнулась, и Наталья впервые заметила паутину морщинок на тщательно напудренном лице матери. Она быстро взглянула на Катерину. Та стояла рядом с Джулианом, и внезапно Наталья увидела явное напряжение на внешне спокойном лице сестры.
     - Теперь все в прошлом, - оживленно заговорила Наталья. - С нами больше не произойдет ничего ужасного.
     Катерина улыбнулась, но в ее глазах под густыми ресницами затаилась боль.
     Подошел официант с шампанским, и Наталья сказала;
     - Я всегда надеялась, что мы соберемся все вместе в Конаке, чтобы выпить шампанского за встречу.
     Все промолчали.
     Наталья улыбнулась, зная, что всем тоже хотелось бы встретиться в Белграде, а не в Ницце.
     - Впрочем, не важно, - философски заметила она, наклоняясь к Стефану и усаживая его себе на колени, - наша следующая встреча будет в Белграде!
     Зита с ужасом посмотрела на Джулиана поверх склоненной головы Натальи. Поняв по его исполненному муки взгляду, что он еще ничего не сказал жене о ее положении, она сказала немного неуверенно:
     - Наверное, Петр уже проснулся и надо привести его сюда.
     А лотом я поведу детей к морю, чтобы показать его Стефану. - Зита снова повернулась к Джулиану:
     - Не хотите ли пойти с нами?
     Он кивнул, понимая, что у моря они смогут поговорить с глазу на глаз.
     Катерина с трудом удерживалась от слез при мысли о том, что Наталье неведомо уготованное ей будущее, и, догадываясь о намерениях матери и Джулиана, сказала:
     - Я иду за Петром. Хочешь пойти со мной, Наталья?
     Наталья сразу вскочила. Конечно, ей хотелось пойти с сестрой. И не только потому, что она с нетерпением ждала встречи с племянником, но и потому, что ей хотелось расспросить Катерину о ее бывшем муже, узнать, когда и где та познакомилась с майором Злариным и почему они так поспешно поженились.

***

     - Я познакомилась с Иваном вскоре после твоего отъезда, - сказала Катерина, поднимая сонного Петра с постели. - Надвигалась война, и папа понял, что его долго не будет в Белграде. Когда Иван получил приказ остаться в городе и защищать его, папа попросил майора позаботиться о маме и обо мне. Иван пообещал выполнить его просьбу, и папа привел его в наш дом, чтобы познакомить с нами.
     - И ты сразу в него влюбилась? - спросила Наталья, принимая озадаченного Петра из рук Катерины и сажая его себе на колени.
     Катерина все еще чувствовала себя виноватой перед Иваном и не знала, стоит ли говорить об их отношениях.
     - Нет.., вряд ли... - неуверенно сказала она.
     Глаза Натальи удивленно расширились.
     - Тогда почему же...
     Катерина не дала ей закончить. Петр уже совсем проснулся и слушал их разговор. Она поспешно сказала:
     - Я все расскажу тебе потом. Когда мы будем одни. - Она начала надевать на Петра теплые рейтузы.
     - Кто еще из наших уцелел? - спросила Наталья с побелевшим лицом. - Евдохия? Вица?
     Катерина кивнула, и Наталья продолжила:
     - А Макс? Он жив?
     Лицо Катерины потемнело, и Наталья была уверена, что сейчас услышит от сестры о гибели Макса.
     - Макс и его люди одними из первых вошли в Белград.
     Сейчас он там вместе с Сандро. - Катерина на мгновение заколебалась, затем сказала со странной интонацией в голосе:
     - Он женился. Встретил в Салониках гречанку и...
     - Гречанку! - Наталья была удивлена не меньше, чем если бы Катерина сообщила, что Макс женился на турчанке. - И как к этому отнеслась тетя Евдохия?
     Катерина опустилась на колени и начала втискивать ручки Петра в рукава пальто, так что Наталья не могла видеть выражения ее лица.
     - Одному Богу известно, - сказала Катерина, застегивая пуговицы на пальтишке Петра, а затем добавила:
     - У них есть сын. Ксан.
     Наталья недоверчиво покачала головой:
     - Не могу себе представить, чтобы Макс женился. Он был всегда таким унылым и молчаливым. Я обычно боялась с ним танцевать. Он такой неуклюжий и...
     - Просто он очень застенчив, - неожиданно сказала Катерина, поправляя темно-синий бархатный воротник на нежно-голубом пальтишке сына.
     У Натальи приоткрылся рот от удивления.
     - Застенчив? - недоверчиво переспросила она, когда снова обрела дар речи. - Как такой великан может быть застенчивым? Он ведь герой войны!
     - Тем не менее, - сказала Катерина уверенно. Она распрямилась. - Пойдем вниз и познакомим Петра со Стефаном Наталья продолжала сидеть. Ей надо было выяснить еще кое-что, о чем не хотелось говорить при матери и Джулиане.
     - Ты слышала что-нибудь о Гаврило, Трифко и Неджелко? - спросила она с тревогой в глазах. - Тебе Известно, где они отбывают наказание - в Боснии или в Австрии? - Заметив выражение лица Катерины, она почувствовала, как ее сердце сжимается от страха. - В чем дело, Трина? Неужели никто не знает, где они? Неужели...
     - Позволь, я отведу Петра в другую комнату, - сказала сестра.
     Катерина подвела сына к двери в спальню, открыла ее и сказала:
     - Подожди меня здесь, милый. Поиграй пока с моей шкатулкой. Я долго не задержусь. Обещаю.
     Когда она вернулась в устланную мягким ковром комнату, ее лицо было мрачным. Наталья со страхом смотрела на Катерину.
     - Так в чем же дело? - вновь спросила Наталья дрожащим голосом. - Гаврило болен? Или он...
     Катерина села напротив и нежно взяла сестру за руку.
     - Он умер, - сказала она глухо, зная, как нелегко сообщать подобную новость.
     Наталья попыталась что-то сказать и не смогла. Казалось, она падает в бездонную пропасть. Гаврило не мог умереть, особенно сейчас, когда миллионы славян освободились от габсбургской тирании и его считали бы спасителем, а не преступником.
     - Он умер в крепости небольшого городка, где-то между Прагой и Дрезденом. Чешский врач, который там его лечил, написал об этом Сандро...
     - А Трифко и Неджелко? - прошептала Наталья. - Их тоже нет в живых?
     Катерина кивнула, и Наталья глухо застонала, обхватив себя руками.
     - Сожалею, Наталья. Это действительно так. - Она немного помолчала, затем тихо добавила:
     - Они все страдали чахоткой, и болезнь их сгубила.
     Катерина не стала говорить об условиях, в которых содержали заключенных, - о холодных, сырых казематах без окон, где мог умереть любой. Не сказала она и о последних мучительных днях Гаврило.
     "Ему сломали при аресте ребро и руку, - сообщал доктор в письме, написанном мелким аккуратным почерком. - Он не получил надлежащей медицинской помощи, и рука загноилась.
     В 1917 году ее ампутировали, и поэтому перестали надевать наручники. Он был закован в ножные кандалы, находился в почти бессознательном состоянии и постоянно кашлял"
     Это было слишком тяжело, и Катерина не стала делиться с Натальей подробностями.
     - Пойдем вниз, - мягко сказала она. - Надо познакомить Петра со Стефаном.

***

     Наталья глубоко переживала смерть бывших друзей, но старалась не показывать своих чувств, потому что знала - ее мать не хочет вспоминать о том, что явилось причиной их столь долгой разлуки.
     Днем, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, пока она не останется одна, чтобы выплакаться вволю, Наталья заметила, что Петр, будучи младше Стефана, одного с ним роста. Она снова подумала о майоре Зларине. Очевидно, он был высоким брюнетом, судя по шелковисто-черным волосам Петра. Наверное, он был красив. Как Ники.
     При мысли о Ники она задумалась, рассказать ли о нем Катерине. Ей хотелось, чтобы сестра узнала, какой ответственный пост ее любовник скоро займет в национальном правительстве. Но можно ли довериться сестре? От безуспешных попыток прийти к какому-то решению у Натальи разболелась голова, и она мучительно думала о том, почему в ее жизни все время возникают сложности.

***

     Ночью, когда Стефан и Петр мирно спали в соседней комнате, Наталья присела на край Катерининой кровати с чашкой какао в руке. Сестры были в ночных рубашках, и вся обстановка напоминала прежние времена. Правда, Наталья не собиралась оставаться в комнате сестры на ночь.
     - Я очень соскучилась по нашим разговорам перед сном, - сказала Наталья с трогательной откровенностью. - Помнишь, как мы делились своими секретами, как хихикали...
     Улыбка осветила лицо Катерины.
     - Разве? - усмехнулась она.
     Наталья вспомнила о своих тайных посещениях кофейни "Золотой осетр" и покраснела.
     - Я хотела рассказать тебе тогда о Гаврило, - смущенно сказала она, - но боялась, что ты не одобришь мои знакомства.
     Они немного помолчали. Катерина подумала, что их жизнь могла бы сложиться совсем по-другому, доверься ей тогда Наталья, а Наталья страдала оттого, что снова никак не могла открыть душу сестре, как хотела, и только потому, что боялась ее неодобрения.
     Вместо того чтобы рассказать ей о Ники, она подтянула колени к груди и спросила:
     - Может быть, расскажешь мне об Иване? Мама и папа одобрили твой выбор? Вы венчались в церкви? Почему ты так поспешно вышла замуж, если не была влюблена в него с первого взгляда?
     - Не я полюбила Ивана с первого взгляда, - медленно произнесла Катерина, - а он влюбился в меня при первой же встрече. После свадьбы он мне в этом признался.
     - Но он должен был объясниться в любви до свадьбы! - возразила Наталья, еще более заинтригованная.
     Катерина немного подалась вперед, потуже обхватив руками свои колени; ее длинные волосы, свободные от шпилек, шелковистыми прядями спадали на плечи.
     - Все началось тогда, когда папа написал маме письмо, в котором сообщал, что Макс хочет на мне жениться и что...
     - Макс! - Потрясенная Наталья едва не свалилась с кровати. - Не могу поверить! Макс? Он никогда не проявлял ни малейших признаков любви к тебе. Помнишь, как...
     Катерина быстро ее прервала:
     - Папа отнесся благосклонно к его предложению. В своих письмах во время упорных боев с австрийцами он надеялся, что я соглашусь стать женой Макса. Он был очень огорчен... - Она смущенно замолчала, а Наталья с увлажнившимися глазами погрузилась в горькие воспоминания.
     - Тем, что привело к моему браку с Джулианом?
     Катерина кивнула; ее горло сжалось. Затем, вновь обретя способность говорить, она продолжила:
     - Единственное, чего хотел папа, так это быть уверенным в моем будущем, и я поняла - если скажу ему, что влюблена в кого-то другого, он не станет настаивать на моем браке с Максом.
     - Но при этом ты ни в кого не была влюблена! - Наталья едва могла поверить в то, что услышала. Но не могла же Катерина ей лгать.
     - В отсутствие папы Иван добросовестно выполнял данное ему обещание по возможности заботиться о маме и обо мне. Я относилась к нему с большим уважением, и он был очень красив...
     Катерина снова замолчала, и Наталья не стала ее торопить.
     Затаив дыхание, с округлившимися глазами, она ждала продолжения рассказа.
     - Когда австрийцы впервые перешли границу и наши войска отступили на юг для передислокации, это было ужасное время, Наталья. Госпитали были переполнены ранеными. Я работала медсестрой вместе с мамой, Сиси и Хельгой, и мы знали, что наши солдаты уходят и город будет оккупирован.
     Ивану удалось меня повидать. Он очень просил меня отправиться вместе с мамой в Ниш, но я ему сказала, что это невозможно. С первых дней боев мама твердо решила, что не покинет город...
     Наталья глубоко, с удовлетворением вздохнула. Она всегда знала, что ее мать героическая женщина, и вот теперь получила подтверждение этому.
     - Я ему сказала, что, если бы он попросил меня о чем-нибудь другом, я бы согласилась без колебаний...
     - И? - Наталья едва сдерживала свое волнение. - И что он сказал?
     - Он попросил меня стать его женой.
     - И ты согласилась? Едва зная этого человека? Ты согласилась только ради того, чтобы не выходить за Макса?
     Красивое лицо Катерины исказилось от мучительной боли.
     - Да, - сказала она, чувствуя себя виноватой. - На раздумья не было времени, и я надеялась, что в дальнейшем смогу полюбить Ивана, тогда как была совершенно уверена, что не способна полюбить Макса.
     Наталья была поражена.
     - Я едва могу в это поверить, Трина. Что было бы, если бы ты ошиблась и не смогла полюбить его после свадьбы?
     Катерина молчала, ее глаза потемнели от чувств, которые она не могла выразить. Когда-нибудь она расскажет Наталье о свадебном пире и о том ужасном откровении, когда вдруг поняла, что вряд ли сможет полюбить Ивана, в то время как к Максу у нее возникли нежные чувства. Однако сегодня еще не время.
     Уже за полночь, и она уверена, что Джулиан ждет Наталью в их номере, соседнем с ее комнатой.
     Спустя некоторое время Наталья, поцеловав сестру и пожелав спокойной ночи, ушла к Джулиану, а Катерина лежала без сна в темноте, вспоминая ту минуту, когда он ее приветствовал.
     Их встреча оказалась не такой страшной, как она опасалась. Война его изменила, как изменила всех, хотя не было заметно каких-либо явных признаков лишений, которые он перенес, воюя во Фландрии. Несмотря на то что на его висках появилась седина, светлые волосы были по-прежнему густыми и упругими, как у барашка, и подлиннее, чем обычно у англичан, которых ей приходилось когда-либо встречать. Она была рада, что он жив и здоров, но к радости примешивалось и другое чувство, которое оказалось гораздо мучительнее, чем она предполагала.
     Катерина по-прежнему его любила. Она поняла это в то мгновение, когда Джулиан коснулся при встрече ее руки, и ей стало не по себе, как в тот день, когда она узнала, что он женится на Наталье.
     Она ощущала почти физические муки. Это была ноша, с которой ей придется пройти через всю жизнь ни с кем не делясь, особенно с Натальей.

***

     Наталья тоже мучилась, нуждаясь в исповеди Через несколько дней после их возвращения в Лондон Ники должен будет отправиться в Белград, и она со Стефаном собиралась поехать вместе с ним или чуть позже, как только представится возможность. Когда это произойдет, вряд ли удастся сохранить в тайне их отношения, и ей хотелось обо всем рассказать Катерине сейчас, чтобы ее предупредить.
     Не дожидаясь последнего дня в Ницце, Наталья набралась храбрости. Они гуляли вдвоем по паркам, спускающимся с холмов к п