оски.
   - Стефи, дорогая, - нежно сказала Даллас.
   И Стефи бросилась в тетины объятия.  Даллас  убаюкала  девочку  на  своей
груди. Кристофер  сначала  испытал  неловкость,  наблюдая  за  ними.  Потом,
вопреки холодности к нему Даллас, почувствовал к ней тягу. Она просто  умела
обращаться с перепуганным ребенком и знала, как ответить на все нетерпеливые
вопросы малыша. Маргариту же, напротив, Салли раздражала. А его  собственная
знаменитая мать никогда не утешала и не ласкала.
   Он вспомнил о долгих часах, проведенных Даллас наедине с  Гордоном.  Была
ли она с ним тогда, когда Стефи бродила во сне? Маргарита принимала  мужчину
той ночью, когда Салли утонула. Ужас от гибели Салли вновь обуял его  вместе
со старой ненавистью. Он решил разобраться с Даллас.
   Его низкий голос взорвал темноту:
   - Где вы пропадали сегодня вечером? Почему не следили за девочкой?
   Даллас изумленно взглянула на Кристофера. Он навис над ней. Все еще держа
ребенка, Даллас встала:
   - Я слежу за ней, но она иногда ходит во сне.
   - Только мне не говорите об этом. Если бы я не услышал ее  плач,  она  бы
утонула. - Его лицо было мрачно. - Вы уединились с Пауэрсом.
   - Несколько часов назад.
   Кристофер уставился на нее взглядом обвинителя. Даллас опустила ресницы:
   - Да кто вы такой?
   Стефи перестала плакать и тоже набросилась на него:
   - Он схватил меня и куда-то понес! - Маленькая девочка смотрела на него с
подозрением. - Хотел похитить меня!
   Кристофер  ошеломленно  воззрился  на  свою  дочь:  так  вот   чего   она
испугалась! Девочка интуитивно поняла его истинные чувства. Но  признаваться
он не собирался.
   - И не думал! Я схватил тебя, потому что ты могла свалиться в воду!
   - Ты хотел унести меня отсюда! - Стефи снова горько заплакала.
   Но, прежде чем он  успел  сказать  что-либо  в  свое  оправдание,  Даллас
нагнулась и коснулась его ноги, а затем пятна крови на пристани.  Ее  нежное
прикосновение согрело его.
   - Нет, дорогая. - Она медленно поднялась. - Я.., я верю ему. Этот человек
спас тебе жизнь. И сам поранился.
   Стефи смотрела на его мужественное лицо,  ноги,  алую  кровь  на  тетином
пальце с недоверием.
   - Тебе нужно поблагодарить этого замечательного человека.
   - Никакой он не замечательный. Не буду его благодарить.
   - Тогда мне придется сказать "спасибо" за нас  обеих.  -  Даллас  подняла
свое чудесное лицо, обрамленное золотыми волосами, и  посмотрела  Кристоферу
прямо в глаза. - Спасибо, - ласково произнесла она.
   Он пожирал глазами изысканную линию ее губ. Почему он не в  силах  забыть
ее атласную кожу? И почему так жаждет прикоснуться к ней?
   - Не стоит, - коротко ответил он. Они смотрели друг на друга.
   - Ну, пока, - нервно  бросила  она.  Он  улыбнулся  так  же  нервно.  Она
повернулась, чтобы уйти. Но когда Даллас повела Стефи к дому, он  последовал
за ними. Возникла неловкость, когда на крыльце Даллас обнаружила  Кристофера
за своей спиной. Она глубоко вздохнула, не зная, что предпринять:
   - Еще раз спасибо.
   Это означало "до свидания". Но, когда Даллас открыла дверь, он  придержал
дверь для нее, а  затем  решительно  направился  за  ними  в  кухню.  Даллас
удивилась и снова уставилась на него, но, прежде  чем  она  успела  что-либо
сказать,  светловолосая  девчушка  по  имени  Ренни,  написанном  у  нее  на
футболке, промчалась мимо нее, перескакивая через две ступеньки. На  третьей
Ренни споткнулась о скейт и растянулась. Но, ничуть не смущаясь, поднялась:
   - Вы нашли Стефи!
   Даллас выдернула из косы Стефи развязавшуюся красную ленту и  бросила  ее
на пол.
   - Она выходила на причал. Если бы не... - Даллас неуверенно повернулась к
Кристоферу, отметив боковым зрением его мужской торс, и залилась румянцем.
   Неожиданно он почувствовал неловкость, жар и смущение, вспомнив,  что  не
надел рубашки. Взглядом он касался ее рта и округлостей груди,  но  заставил
себя отвести глаза. Когда его взор остановился на хромированном тостере, его
лицо было столь же пунцовым, сколь и ее. Да, черт побери, так оно и было.
   После такого обоюдного взгляда взрослые уже не слышали ни слова из  того,
что говорила Ренни. Они безмолвно старались не замечать друг друга, но у них
это не получалось.
   - Маленькая негодяйка! - сердилась Ренни, разряжая атмосферу.  -  Ее  все
время тянет на причал! А там так глубоко!
   - Да, - подтвердила  Даллас.  -  Но  сейчас  опасность  миновала.  Ренни,
дорогая, будь умницей, уложи ее в постель.
   Стефи демонстративно уткнулась  в  тетину  шею,  обхватив  ее  ручонками.
Даллас пообещала умоляющим голосом:
   - Дорогая, я скоро к тебе приду. Стефи не отпускала ее.
   - Пожалуйста, дорогая. Я  только  скажу  прекрасному  человеку,  спасшему
тебя, "до свидания".
   Стефи подняла на него большие заплаканные глаза:
   - Никакой он не прекрасный.
   - Стефи, ты грубиянка.
   - А что, если он - мой настоящий папа и пришел, чтобы забрать меня?
   Лицо Даллас стало белым, как бумажный лист.
   Кристофера будто ударили под дых. Неужели это  конец  -  так  быстро?  Он
похолодел.
   Даллас первой пришла в себя:
   - Так вот почему ты так испугалась. - И нежно сказала девочке:
   - Дорогая, это не твой папа. Но даже если бы он им и был, я бы не  отдала
тебя ему - разве я не говорила тебе?
   Кристоферу было трудно дышать.
   - А сейчас поднимайся наверх вместе с сестрой, - велела девочке Даллас.
   Со  ступенек  Стефи  бросила  долгий  подозрительный  взгляд   вниз,   на
Кристофера, потом взбежала наверх. Теперь Даллас и Кристофер остались одни в
кухне, заставленной детскими тапочками,  тарелками,  ведрами  и  бидонами  с
продуктами. Их взгляды встретились. Никогда раньше он не был более во власти
женщины, чем теперь.
   Она поспешно отвела глаза. Подняла с полу пару грязных носков и сунула их
в теннисные тапочки.
   - Вы ели?
   Кристофер поперхнулся и покачал головой.
   - Ванная направо, через холл. Там вы найдете все  необходимое  для  вашей
ноги.
   Пока он бинтовал свою пятку, Даллас приготовила кое-что из еды. Когда  он
вернулся, она поставила перед  ним  тарелку  с  подогретой  курицей-гриль  и
бобами и села напротив:
   - Мы можем поговорить, пока вы едите. Но они  не  разговаривали.  Догадка
Стефи о том, что он ее отец, застряла в мозгу Кристофера. Этот ребенок  умен
и похож на него.
   - Ваша курица даже лучше ваших креветок, - осторожно произнес он.
   Она поставила для себя чашку кофе.
   -  Жареная  курица  -  мое  фирменное  блюдо.  Кристоферу  было  неудобно
поглощать ее курицу, но еще более неудобно стало, когда он доел, потому  что
он не мог быть искренним. Он старался  не  смотреть  на  нее,  но  поминутно
поднимал на нее глаза. Золотистые волосы обрамляли ее лицо подобно нимбу. Ее
тело было изящным и по-женски соблазнительным.  Именно  поэтому  он  не  мог
думать ни о чем другом, кроме нее. Он привык к красивым женщинам: ему всегда
было с ними легко. Что же сейчас произошло с ним?
   - Вы приготовили великолепное блюдо,  действительно  великолепное.  -  Он
спохватился. - Я уже говорил это, не так ли?
   Она села напротив, сжимая пальцы.
   - Вам не обязательно было кормить меня.
   - Это единственное, чем я могу отблагодарить вас, - мягко ответила она.
   - И не надо благодарности.
   В  ее  голосе  было  столько  искренности,  что  он   почувствовал   себя
обманщиком. Даллас коснулась его руки, и тепло от ее бархатной кожи проникло
в него. Но потом она взглянула на свои пальцы -  и  покраснела,  молниеносно
отдернув руку.
   Он смотрел в ее напуганные глаза. Женщину, сидящую  перед  ним,  окружала
тайна. Она не доверяла ему. Только ли ему? Или  всем  мужчинам  вообще?  Ему
нужно продвигаться вперед медленно,  очень  медленно.  Хотя  он  предпочитал
другой стиль.
   - Наверное, мне не следовало сегодня вечером есть креветки Гордона, -  не
совсем искренне стал извиняться Кристофер.
   - Забавно было видеть, как  он  расстроился,  -  ослепительно  улыбнулась
Даллас. - Он собственник - что его, то его. Вам, возможно, этого не понять.
   Кристофер поднял красную ленту Стефи.  Его  шершавые,  загоревшие  пальцы
растягивали мягкий атлас. Он аккуратно отложил ленту в сторону.
   - Я понимаю. - Пауза. - Знаю: у меня нет права спрашивать об этом,  но...
- Его глаза встретились с ее глазами. - Вы принадлежите Гордону?
   - Я - я не принадлежу никому. - Она была очень бледна.
   - Какая жалость. Вы прекрасная женщина.
   Все еще бледная, она парировала:
   - Я так хочу.
   - Вы в этом уверены?
   - Конечно. - Ее растерянный взгляд старательно обходил его. Она  говорила
чуть слышно, нервно теребя красную ленту Стефи. - Зачем вы приехали?  Вы  не
похожи ни на кого из тех, кого я знаю.
   - По-вашему, это плохо?
   - Может, и так. Главное - то, что чувствуешь.
   - А что вы чувствуете - хорошее или плохое?
   В ее глазах появился страх.
   - Опасность. - Ее слова замерли в воздухе.  В  кухне  стояла  напряженная
тишина.
   - Для меня это комплимент, - ответил он бархатным голосом,  не  отрываясь
глядя на то, как она облизывает пересохшие губы.
   Она  превзошла  все  его  ожидания.  Кристофер  испытывал  возбуждение  и
беспокойство. И хотел от нее того, чего раньше не ждал ни от одной  женщины:
понимания.
   Кристофер подался ближе к ней. На мгновение между ними, казалось, повисло
наэлектризованное молчание. А затем она так быстро вскочила, что  опрокинула
стул. Хлопнула дверь: Даллас выбежала наружу, подальше от Кристофера.
   Даллас испугалась. Кристофер представил, что случилось бы  с  ней,  узнай
она, кто он на самом деле. Задумчиво поднял ее  стул  и  поставил  у  стола.
Открыл дверь - она стояла, прислонясь к дому,  пряталась  в  тени,  обхватив
себя руками. Его пульс все учащался. Он впился в нее взглядом.
   - Что вы намереваетесь делать? - прошептала она в темноте.
   Кристофер шагнул вперед:
   - Я не знаю самого себя.
   - А я принадлежу самой себе.
   - Так ли уж вы этого хотите?
   - Так должно быть.
   Лунный свет окрасил ее волосы серебром.
   - Действительно? - Он подвинулся ближе к ней. - Почему?
   У нее перехватило дыхание.
   - Вам нужно сейчас уйти. - Она вжалась в стену дома.  -  И  вернуться  на
вашу яхту. Я хочу, чтобы вы уплыли и никогда больше сюда не возвращались.
   - Прямо сейчас? - Он стоял так близко, что ощущал обволакивающее тепло ее
тела. Все его существо заполнилось ее изысканным  запахом.  -  Дорогая,  для
каждого из нас это не выход.
   Он нагнулся и взял ее за плечи, притянул к себе.
   - Не волнуйся, дорогая. Я не сделаю тебе ничего плохого.
   - А если ты не сможешь  справиться  с  собой?  Он  нервно  сглотнул.  Его
мозолистая рука ласкала ее щеку, а потом спустилась вниз, к ее шее. Ее  кожа
оказалась столь же нежной, сколь и ленточка Стефи, - только еще  шелковистее
и теплее. Он почувствовал ее дрожь даже от легкого своего  прикосновения,  и
едва заметная улыбка пробежала по его лицу.
   Она стояла все так же неподвижно. Он наклонился и мягко  коснулся  губами
ее  рта.  Она  оказалась  очень  вкусной.  Теплой.  Притягательной.  Природа
взыграла в нем. Она заставила его искать то, чего он всегда хотел от  женщин
- и никогда не имел. Его язык обвел край ее нижней губы.
   Даллас задыхалась и на мгновение уступила сильному  желанию,  которое  он
разбудил в ней, с голодной жадностью обнимая ее. Она бегала руками по теплой
мускулистой  груди  Кристофера,   запуская   тонкие   пальцы   в   спутанные
золотисто-коричневые курчавые волосы на его груди. Кончики ее пальцев парили
в трепетном изумлении над сумасшедшим волнением его глухо стучащего  сердца.
Подойдя к нему еще ближе, она казалась готовой отдать ему всю себя.
   Он еще крепче прижал ее к себе. Даллас запрокинула голову и  задохнулась.
Очень медленно подняла руки к его лицу и горячими дрожащими пальцами  обвела
очертания его подбородка, а потом провела по линии его губ.
   Его опять разобрало от ее мягкого прикосновения.  А  потом  в  ее  глазах
вновь появился непонятный страх, и она тихо заплакала и отпрянула от него.
   Он дал ей уйти. И озадаченно посмотрел ей вслед, когда она вбегала в дом.
   Что с ней такое? Она даже не знала, кто он, и испугалась его. Он  не  мог
сказать ей правды.
   А хотел.

Глава 5

   Раздосадованный, Кристофер сидел на ступеньках крыльца, уронив голову  на
руки, когда вернулась Даллас.
   - Извините, - нервно прошептала она.
   Он обернулся.
   Она стояла босиком в дверном проеме. Копна светящихся волос разлилась  по
ее плечам подобно золотой реке. Она смотрела на него сурово - как самка,  не
подпускающая к себе. В ее голубых глазах стоял страх, а  лицо  было  бледно.
Время остановилось в огромных глазах, устремленных на него.
   - Простите, - ее голос смягчился. Теперь он услышал настоящее  извинение.
И был польщен: вопреки ее страху он значил для нее достаточно  много,  чтобы
вернуться к нему. - Вы спасли Стефи,  -  проговорила  она.  -  Я  вела  себя
непростительно грубо.
   - Потому что я был непростительно напорист.
   Ресницы Даллас затрепетали.
   - Вас тоже преследуют  привидения?  Она  сглотнула  и  кивнула.  Его  рот
сжался.
   - Может, вы думали, что я завлекала вас, придя на вашу яхту? - прошептала
она.
   - Я много чего думал.., но такое мне в голову не приходило.
   - Может быть...
   Он видел, как вздымалась ее грудь под футболкой. Неужели  она  не  знала,
что ее вкус и запах, все еще заполнявший его ноздри, разжигали в  нем  огонь
желания?
   - Давайте прекратим этот разговор.
   - Вы выглядите печальным. Кристофер сжал зубы:
   - Со мной все в порядке.
   Они опять сбились с пути друг к другу, и наступило неловкое молчание.
   Мало-помалу напряжение между ними стало спадать. Даллас  села  ступенькой
ниже его. Теплая, отливающая серебром тьма и магия  ее  близости  как  будто
стерли из памяти, кто он такой и зачем  приехал  сюда.  За  пределами  этого
крошечного крылечка и мерцающей ночи, впитавшей  запах  соленого  воздуха  и
моря, казалось, ничего не существовало. Ничего, кроме этой женщины.  Ничего,
кроме горячего возбуждения, которым  она  окружила  его.  В  ней  мучительно
сочетались чувственность и невинность. Он хотел знать, что она за человек  и
почему отказалась от своих интересов, растя четверых, даже не родных, детей.
Даллас заговорила первой:
   - Стефи сказала, что днем вы протаранили причал.
   - Я лишь недавно научился управлять парусником.
   - Большинство начинает  с  маленьких  лодок.  И  тренируется  в  знакомых
местах.
   - Я.., не большинство. Если у меня опасные наклонности, я им следую.
   - То есть?
   Он смотрел на ее роскошные золотистые  волосы,  на  тонкую  спину,  узкую
талию и потрясающий изгиб ягодиц. И вспоминал сильное  волнение,  охватившее
его, когда он обнимал ее. Его тело напряглось.
   - Например, приехал сюда.
   - Что вы имеете в виду? Что вы отправились в путешествие,  не  обучившись
управлению парусником?
   Он загадочно улыбнулся:
   - Это. А также то, что сижу здесь с вами.
   - Я - не опасная женщина. Вы - один из немногих...
   - О, но вы опасны для меня.
   - А почему же я все время убегаю?
   - Я сказал вам: если у меня опасные наклонности, в отличие от  вас  я  им
следую.
   Настроение у него стало великолепным.
   - Наверное, у вас очень интересная жизнь.
   - Есть люди, которые так думают.
   - А что вы сами думаете о своей жизни?
   Прежде никто не спрашивал его об этом.
   - Я чертовски одинок. - Он был принцем  Голливуда,  но  ему  было  горько
вспоминать обо всех этих больших, прекрасно отделанных, но одиноких дворцах,
в которых он жил. О гувернерах и слугах, игравших роли мамы  и  папы,  в  то
время как настоящие родители им никогда не занимались. - Я совершил в  жизни
много ошибок.
   - Потому что следовали опасным наклонностям?
   - Частично.
   Он начал говорить о себе. Почему он считал, что с  ней  тяжело  говорить?
Это оказалось совсем  легко.  Кристофер  поведал  Даллас  о  пустоте  своего
детства. Он никогда раньше ни перед кем не раскрывал своей  души.  А  сейчас
делился с ней своими бедами. Хоть он и сказал, что родился в  богатой  семье
владельцев ранчо, говорил он о том, что было в его реальной жизни, -  и  это
было  эмоционально  правдиво.  Он  рассказывал  о  своих  поглощенных  собой
родителях, об их пренебрежении им. Он был их игрушкой, но  не  их  ребенком.
Его воспитали слуги, а потом родители отправили  его  в  военную  школу.  Он
объяснял ей, почему делал глупости, если бывал взбешен или обижен.
   Она слушала его серьезно и сочувственно. Но он  знал  наверняка:  все  ее
сочувствие вмиг рассеется, едва лишь откроется, кто он в действительности.
   Когда она стала менее осторожной, он спросил о ее жизни.  Она  рассказала
ему об университете, об умерших сестре и зяте. О том, как  занялась  морским
рестораном и стала поднимать детей, отказавшись от интеллектуальной жизни; о
том, как она тайно тоскует о ней.
   - Уверен:  можно  было  найти  другое  решение,  -  мягко  сказал  он,  с
изумлением сознавая, что они говорят как друзья - не как враги.
   - Нет. Мой брат хотел отправить детей в интернат.
   Его глаза сузились: должно быть, забрать у нее Стефи будет очень трудно.
   Даллас продолжала:
   - Я не могла этого допустить. Может быть, мы с вами не так уж различны во
взглядах. Я тоже совершаю безумства,  когда  сознаю  свою  правоту.  Чувства
редко меня обманывают. Мне приходится так поступать. - Она помедлила. -  Моя
сестра однажды помогла мне. - Глаза Даллас наполнились  настоящей  болью.  -
То, что я делаю со своей собственной жизнью, не кажется мне таким уж важным.
Но все это не легко...
   - Это огромная работа для каждого.
   - Стоит мне  подумать,  что  все  в  порядке,  как  случается  что-нибудь
ужасное.  Как  со  Стефи  сегодня  ночью.  -  Даллас  отвернулась  от  него,
расстроенная.
   - Но я же здесь, - мягко проговорил он. На чьей он стороне?
   - Обычно Стефи не ходит во сне. Но каждый раз,  когда  приезжает  Гордон,
дети шалеют. Однажды Патрик уплыл в шлюпке и переночевал на  противоположном
берегу. В другой раз Дженни и Ренни сбежали на мотоциклах в  компании  самых
отпетых детей в своей школе. А вот теперь Стефи.
   Кристофер сидел  ступенькой  выше  Даллас,  что  позволяло  ему  пожирать
глазами ее длинные ноги и красивые бедра. У него чесались руки коснуться ее.
Нахмурившись, он стиснул руками перила.
   - Похоже, вам нужен новый друг.
   - Гордон говорит, что женщине с четырьмя детьми нельзя быть разборчивой.
   Сердце Кристофера снова застучало. Он постарался успокоиться.
   - Женщине с четырьмя детьми это особенно нужно.
   Руки Даллас в карманах шорт задвигались. Она собралась уходить:
   - Очень рада была поболтать с вами, мистер...?
   - Сто... - он оборвал себя на полуслове. - Чане, - попытался он  небрежно
улыбнуться.
   - Мистер Чане, - ее голос был бархатно ласков, выговаривая "его" имя.
   - Чане Маккол, - закончил Кристофер. Она неторопливо поднялась:
   - Спокойной ночи. Чане Маккол! Он тоже поднялся:
   - Нет. Еще нет.
   Она помедлила в замешательстве.
   Ему было трудно растягивать слова с беспечным видом, когда  он  задал  ей
вопрос, который вертелся у него в мозгу во время всего их разговора:
   - А почему Стефи говорит, что ее родной папа..,  приехал,  чтобы  забрать
ее?
   Даллас заморгала и тоже попыталась выглядеть равнодушной. Она уперла руки
в боки:
   - Мне жаль, что вы слышали ее слова. Стефи - очень эмоциональный ребенок.
Мы не знаем, от кого она это унаследовала.
   Кристофер знал.
   Даллас колебалась:
   - Ну ладно, скажу. Хуже не будет. - Она прикусила губу:
   - Стефи недавно обнаружила, что  ее  удочерили.  Это  очень  травмировало
каждого из нас.
   - Вам следовало давно рассказать ей.
   - Моя сестра никогда не говорила об этом. Думаю, она боялась,  что  Стефи
будет считать себя не такой, как все, так как другие дети были родные. После
смерти Кэрри я подумала, что