его
огненной страсти, желая его так же непреложно, как воздуха и самой жизни. Но
в следующую минуту уже неистово царапала его, стремясь высвободиться.
   Он отпустил ее.
   Она бессильно прислонилась к борту.  Он  увидел  кровь  на  ее  губах  и,
испугавшись, что причинил ей боль, нежно коснулся ее губ пальцем. Она  резко
дернула головой.
   - Так можно работать в кино, но не в реальной жизни,  -  горько  заметила
она. - Интересно, известно ли тебе о существующем различии?
   Его темное лицо побледнело.
   - Мне жаль, что пришлось обмануть тебя.
   - Так, значит, все в порядке? Он сжал руки в кулаки:
   - Нет, черт побери.
   - На сей раз ты в чем-то прав.
   Где-то вдалеке хлопнула дверца автомобиля. Никто из них не слышал мягких,
осторожных шагов приближающейся маленькой девочки. Никто из  них  не  видел,
как она остановилась и присела за ящиком  на  палубе,  услышав  их  сердитые
голоса.
   - Даллас, послушай меня. Не уподобляйся всем прочим. Ты  не  знаешь,  что
это за ад - жить как в аквариуме. Не суди меня по тому, что пишет бульварная
пресса. Писаки, не знающие меня,  фальсифицируют  то,  что  я  делаю  и  что
чувствую. Я не  такой.  Несколько  последних  недель  были  исключительными,
настоящими  -  впервые  за  долгое-долгое  время.  Я   не   притворяюсь:   я
действительно привязался к тебе и твоим детям. Я родился в сумасшедшей среде
киношников. Даже не могу передать тебе, как это было ужасно.  Родители  жили
как герои мыльных опер и преуспевали - напоказ. Боролись за опеку надо  мной
в бесконечных баталиях, и когда один из них выигрывал, он тут же  переставал
замечать меня.
   Кристофер немного помолчал.
   - Милая, моя  жизнь  всегда  походила  на  цирк,  кошмарную  карнавальную
скачку. Женитьба на Маргарите - из этой серии. Она никогда не хотела меня  -
она хотела Голливуд: романтики, денег, - но ничего из этого  не  сделало  ее
счастливой. Ничего из этого не сделало счастливым и меня. Это все нереально.
Реальна только ты, Даллас. Дети -  реальны,  не  одна  Стефи,  но  все  они:
Патрик, Ренни и Дженни. Впервые я, почувствовал себя частью настоящей семьи.
   Когда он заговорил, Даллас смотрела в сторону, на темную воду,  не  желая
слушать, так как слишком боялась ему поверить. Слезы стояли в ее  глазах,  и
каждое ласковое или печальное слово Кристофера находило отклик в ее  сердце.
Знал ли он, как страстно она хотела верить ему? И страдала - потому  что  не
могла?
   - За свою речь ты заслуживаешь награды Академии, - удалось произнести  ей
наконец сдавленным ледяным голосом.
   - К черту, Даллас. Я говорю тебе правду. Что бы сделала ты на моем месте?
У тебя мой ребенок!
   Что-то случилось на причале, и он быстро взглянул туда:
   - Что это?
   Даллас посмотрела в сторону причала:
   - Вероятно, что-то перевернуло ветром.
   - Я потерял ход мысли. - Он пробежал руками по волосам.
   - У меня твой ребенок, - настойчиво напомнила ему Даллас.
   - Верно. - Пауза. - Я не мог просто отступиться и оставить ее здесь. Если
бы ты знала, кто я, ты бы вышвырнула меня за дверь в первый же день. И я  бы
никогда не познакомился ни с кем из вас.
   - По крайней мере я бы  знала,  с  кем  имею  дело.  С  подлецом.  -  Она
запнулась. - Я ненавижу тебя. Ты - подлейшее существо, которое я  когда-либо
встречала. Мне все равно - даже если ты отец Стефи. Я хочу, чтобы ты уехал.
   Его лицо дернулось.
   - Если бы только это было так просто...
   - Ты улизнул от ее матери семь лет назад. Почему бы тебе не сделать этого
сейчас?
   - Ты даже не пытаешься понять ситуацию с Маргаритой. Я сходил  по  ней  с
ума, но наша связь сломала обе наши  жизни.  Я  не  знал  о  ребенке,  когда
оставил ее. Тем более не узнал о нем, когда  вернулся  к  ней.  Она  слишком
боялась потерять меня снова, чтобы сказать правду. Думала, что сможет забыть
о ребенке и жить как прежде. Но ложь глодала ее и разрушила все  надежды  на
нашу честную совместную жизнь. В ту же  минуту,  как  я  узнал  о  Стефи,  я
приехал сюда.
   У Даллас больно стучало в висках.
   - Мы жили просто прекрасно до твоего приезда.
   - Допустим. А что ты скажешь о прогулочке Стефи по причалу в  первую  мою
ночь здесь? Что скажешь о сумятице в ее головке  и  о  том,  как  она  всего
боялась? Думаю, она привязалась ко мне.
   - Потому что не знает  тебя  по-настоящему.  Ты  не  тот,  за  кого  себя
выдаешь, - проговорила Даллас. - Я читала о тебе ужасные вещи.
   - Хотелось бы мне, чтобы все это была не правда.
   - Все эти женщины...
   - Я раскаялся. Я сошел с ума после гибели Салли.  Те  женщины  ничего  не
значили для меня.
   - Сомневаюсь, что они относились к близости с тобой так же беспечно,  как
ты.
   - С тобой все по-другому.
   Она пристально смотрела на него,  отчасти  веря  ему.  Он  казался  таким
искренним! Почему теперь ей  так  трудно  убедить  себя  в  том,  что  он  -
чудовище? Почему, несмотря на все свои чары, после всего  сказанного  им  он
выглядел обычным человеком, со всеми человеческими слабостями  и  горестями?
Она вспомнила ребенка, которого отдала, и многолетнюю муку мыслей о нем. Как
могла она винить его за желание найти собственную дочь?
   Но когда он сделал к ней шаг,  чтобы  обнять,  она  отшатнулась,  покачав
головой:
   - Не смей приближаться ко мне!
   - Ладно, - согласился он. - Возьмем тебя измором, раз ты так хочешь.
   - Я ничего не хочу от вас, мистер Стоун.
   - Я не уеду отсюда без  того,  за  чем  приехал.  На  причале  послышался
короткий испуганный вскрик, а затем все смолкло.
   - Что это? - спросил Кристофер.
   - Похоже на Стефи.
   Он выпрыгнул из яхты. За ящиком они обнаружили Белую Лошадку, выброшенную
и забытую.
   Роберт привез детей, несмотря на ее просьбу.
   - Стефи? - тихо прошептал Кристофер.
   - Должно быть, она слышала наш разговор.
   - Если с ней что-нибудь  случилось,  я  никогда  не  прощу  себе!  Ты  же
сказала, что дети - у твоего брата?
   - Я думала, они там.
   Кристофер опустился на колени и поднял Белую Лошадку:
   - Белая Лошадка стояла у бассейна в день, когда погибла Салли.  Это  все,
что от нее осталось.
   Невыносимая боль в мрачном, испуганном голосе Кристофера поразила  Даллас
в самое сердце. Вся ее злость улетучилась. Не  подумав,  она  коснулась  его
руки и сказала мягко:
   - Со Стефи все в порядке. Она просто расстроилась. С  ней  иногда  бывает
такое. Мы найдем ее.
   Его рука крепко сжала ее руку.
   - Конечно, мы найдем ее.
   - Здесь нет твоей вины, - сказала она. Для нее уже не имело значения  то,
что она ненавидела его за былые проступки. Он любил Стефи так же, как и она.
Пусть он лгал ей и использовал ее из-за своей любви к дочке. Пусть он  бывал
грубым и ужасным. Наверное, она даже ненавидела его.
   Но это, как ни странно, не имело  никакого  значения.  Единственное,  что
имело значение, - любовь их обоих к потерявшейся маленькой девочке.

Глава 12

   Стефи пропала!
   Кристофер смертельно устал - физически, психически и эмоционально. Он шел
пешком почти всю ночь. Начало светать, когда помятый пикап подобрал его.
   Несмотря на это, после того как они с Даллас обыскали  пляж  и  ресторан,
безуспешно зовя Стефи, он побежал к дому и велел Роберту и детям разойтись и
искать девочку в противоположных направлениях.
   Однако нашел ее сам Кристофер, поскольку следующим местом,  где  он  стал
искать ее, был бассейн. Она спокойно  плавала  в  глубоком  месте  бассейна,
цепляясь за черную внутреннюю трубу. Он шагнул к воде:
   - Стефи, почему ты не отвечала, когда я звал тебя?
   Она отвернулась от него.
   - Ты заставила всех волноваться. Все ищут тебя.
   Она молчала. А потом чуть заметно шевельнула  рукой  -  только  небольшая
серебряная волна зарябила от ее сжатых пальцев.
   Кристофер  тяжело  вздохнул.  Зеркально-гладкая  вода  отливала  бирюзой.
Черные волосы Стефи разметались на поверхности воды, она  лежала  на  спине,
глядя в небо. Девочка не повернулась к нему и  тогда,  когда  он  прыгнул  в
бассейн.
   - Облака бегут так быстро, - прошептала она, закрывая глаза,  когда  отец
подплыл к ней. - Куда они плывут, как ты думаешь?
   - Разве ты не знаешь, что тебе еще нельзя плавать одной?
   - Я бы хотела поскакать на облаке.
   - Повторяю, тебе не следовало плавать...
   - Я держусь за трубу.
   - Неважно.
   - Ты мой родной папа, ведь так? Впервые она открыла глаза,  и  взгляд  ее
темных глаз, казалось, проник в самую его душу. Пауза.
   - Да.
   - Ты приехал потому, что хочешь забрать меня?
   - Я хотел посмотреть на тебя. Что тут дурного?
   Она опять подняла глаза на облака:
   - Не знаю. Кажется, тетя Даллас считает, что это плохо.
   - Потому, что я обманул ее. Ты когда-нибудь делала своему другу то, о чем
потом жалела? - Он осторожно потянул Стефи к той части  бассейна,  где  было
мелко. - Ты-то ведь с самого начала знала, кто я.
   - Но я думала, что ты плохой. Они уже подплыли к ступенькам.
   - А что ты думаешь теперь?
   - Твоя настоящая родная дочка умерла, да?
   - Да, но ты тоже моя настоящая родная дочка.
   - Теперь только я твоя маленькая девочка?
   - Только ты.
   Она оторвала руки от трубы и обхватила руками его шею:
   - Ты тоже мой единственный папа. Не думаю, что ты плохой.  Тебе  придется
извиниться перед тетей Даллас.
   Его лоб коснулся лба Стефи:
   - Это я уже сделал. Она не стала меня слушать.
   - Она поступает так и со мной. Иногда Патрик ударяет меня первым, и когда
я бью его в ответ, тетя просто посылает нас обоих  в  свои  комнаты.  -  Она
нахмурилась. - Теперь мне твои глаза нравятся больше.
   - Спасибо.
   - Как ты сделал их коричневыми? - И, прежде чем он смог бы ответить,  она
крепче обхватила его за шею. - Пожалуйста, не забирай меня от тети Даллас  и
детей, хорошо? Потому что я люблю их.
   - Я тоже люблю их.
   - Даже тетю Даллас?
   - Особенно тетю Даллас.
   - Как рыцарь любит принцессу?
   - Правильно... Хотя и не совсем так. Милая,  боюсь,  в  жизни  не  бывает
такой любви, как в сказках.
   - Тетя Даллас тоже так говорит.
   - И сам я не очень-то похож на рыцаря.
   - Для меня ты - рыцарь.
   - Тогда я - рыцарь в потускневших доспехах.
   - Угадайте, кто Чане на самом деле? - объявила Стефи тоненьким счастливым
голоском, когда он входил в дверь, держа ее на своих плечах. - Он мой родной
папа!
   На мгновение в  переполненной  кухне  воцарилось  молчание.  Все  затаили
дыхание. Было слышно, как морской бриз шуршит  за  дверью  кустарником.  Все
смотрели на Кристофера и Даллас.
   Даллас покраснела.
   Все заговорили разом.
   - Кристофер Стоун! - Близнецы разинули от изумления рты  в  благоговейном
дуэте. - Теперь мы знакомы с настоящей кинозвездой!
   - Тигр! - Патрик издал возбужденный воинственный вопль. - Я сразу понял!
   - Врешь! - завопили двойняшки.
   - Честное слово!
   Внимание Кристофера было приковано к одной Даллас. Вся краска  сбежала  с
ее лица. Даллас нашла поддержку в объятиях Роберта. Младшая  сестра  мрачным
взглядом подтвердила старшему брату слова Стефи.
   Роберт оказался блондином высокого роста - мужской версией Даллас. В  его
голубых глазах виднелись те же золотые крапинки. Он протянул Кристоферу руку
и представился.  Его  рукопожатие  было  крепким  и  дружелюбным.  Кристофер
почувствовал в нем союзника.
   - Прошлой ночью, когда  дети  все  говорили  и  говорили  об  этом  Чансе
Макколе, я не сумел вас вычислить, - сказал Роберт. - А сейчас все встало на
свои места.
   - Где  же  была  Стефи?  -  спросила  Даллас  тихо  и  в  высшей  степени
озабоченно.
   - В бассейне.
   - Стефи, дорогая, почему ты не отвечала, когда мы тебя звали?
   - Я испугалась, когда ты говорила Чансу те гадкие вещи.
   От  порицания  девочки  Даллас  побелела  еще  больше  и  повернулась   к
близнецам:
   - Ренни... Дженни.., принесите полотенца. Не желая пропустить  ничего  из
того, что происходило в кухне, двойняшки как молнии кинулись в  ванную  -  и
назад, с охапкой пушистых полотенец.
   Даллас  взялась  за  полотенце  одновременно  с  Кристофером.  Их   глаза
встретились. Ее  пальцы  сжали  ближний  к  ней  конец  полотенца  и  тотчас
расслабились, давая ему вытянуть из ее рук мягкий хлопок. Даллас обессиленно
опустилась в кресло. Роберт принялся варить кофе.  Все  старались  держаться
спокойно, однако Кристофер чувствовал всеобщее напряжение.
   Он склонился над Стефи, заворачивая ее в полотенце, потом взял  второе  и
вытер девочке волосы. Затем он сел, а Стефи заползла ему на колени и  обвила
его руками.
   Даллас стала белой  как  мел,  глядя  на  маленькую  девочку,  с  любовью
приникшую к своему отцу. Когда кофе был сварен, Роберт  налил  своей  сестре
черную дымящуюся жидкость.
   - Ты похожа на привидение. Надеюсь, кофе поможет тебе.
   Она с благодарностью сделала глоток,  пытаясь  не  смотреть  на  Стефи  и
Кристофера.
   Роберт первым пришел в себя.
   - Думаю, все обернулось к лучшему, - сказал он своим судейским голосом.
   - Роберт, пожалуйста. - Даллас со стуком поставила чашку.
   - Я стараюсь только лишь помочь.
   - Я хотела бы, чтобы ты не вмешивался.
   - Это не должно быть перетягиванием каната, - упорствовал Роберт.
   - Тогда чем же? - спросила она сквозь зубы.
   - Почему ты не смотришь в лицо фактам, Даллас? Ведь он - ее отец.
   - Мы это уже проходили, - парировала она с непроницаемым лицом.
   - Ты их приемная мать. Я рассказывал тебе, что  прошлой  ночью  дети  без
умолку говорили о нем. За те несколько недель, что он здесь, они  необычайно
привязались к нему. Нравится тебе это или нет, но он заслужил себе  место  в
нашей семье. Кроме того,  нужна  вторая  пара  рук  и  ног,  дабы  вырастить
четверых детей.
   Она вскочила с места:
   - Хватит, надоело! Ты всегда все сводишь к деньгам. Я  не  могу  вынести,
что ты становишься на его сторону. Ты, мой брат...
   - Разве тебе не приходит в голову,  что  вы  оба  можете  быть  на  одной
стороне?
   - Нет!
   - Тем не менее такое возможно. Думаю, если вы  постараетесь,  то  сможете
добиться компромисса, справедливого для обеих сторон.  Тебе  необходима  его
помощь. Да и дети в нем нуждаются.
   Даллас сверкнула глазами на Кристофера:
   - Вы, должно быть, очень счастливы. Кристофер мягко опустил Стефи с колен
и поднялся:
   - Нет...
   -  Вы  знали  точно,  что  делать.  Думаете,  вы  выиграли?  Тигр  всегда
выигрывает. Все они любят вас - Роберт, дети, все, кроме меня. Вы  разорвали
нашу семью на части своей ложью, своим обманом.
   - Даллас, прекрати, - ошеломленно пытался остановить ее Роберт.
   Кристофер, казалось, закрылся броней в ответ на ледяной  тон  и  даже  на
бешенство, появившееся в ее глазах.
   - Нет, пусть продолжает. Ей нужно выговориться. Я обманул ее,  и  в  этом
моя ошибка. Хоть и  сделал  я  это  потому,  что  беспокоился  о..,  каждом,
находящемся в данный момент здесь.
   - Лжец! Не слушайте его, - прошипела Даллас. - Он так  же  бессердечен  и
бесчеловечен, как.., мускулистый идиот, которого он играет.
   - А мне нравится Тигр, тетя Даллас, - нерешительно запротестовал Патрик.
   - И нам, - подтвердили близнецы, пододвигаясь к Кристоферу.
   - Боже! Я не могу больше этого выносить.  Мистер  Стоун,  попрощайтесь  с
детьми. Я хочу, чтобы вы уехали. Они забудут вас.
   - Нет, не забудем, - опять возразил Патрик.
   - Ты не имеешь права принимать за нас подобные решения, - заявила Ренни.
   - Дети, не усугубляйте и без того тяжелую ситуацию, -  спокойно  урезонил
их Кристофер.
   Секунду  Даллас  колебалась  и   смотрела   на   них   всех   отчаянными,
затравленными глазами. Затем взбежала наверх, споткнувшись о скейт Патрика.
   Доска покатилась вниз по ступенькам, ударилась о  стол  и  перевернулась.
Глаза Патрика округлились от чувства вины за свою неаккуратность, чуть  было
не стоившую его тете сломанной ноги, однако  никто  не  вымолвил  ни  слова.
Единственным звуком, доносящимся из кухни, был замирающий  звук  вращающихся
роликов скейта.
   Дженни  открыла  рот  от  удивления.  Ренни  стукнула   ее,   и   Дженни,
сконфуженная, поспешила закрыть рот.
   Следующим заговорил Патрик:
   - Хочу, чтобы вы стали настоящим  Тигром,  Чане,  поскольку  Тигр  всегда
выигрывает.
   Кристофер с трудом сглотнул, серьезно восприняв слова мальчика.
   - Я тоже хочу выигрывать.
   - Идите за ней. Чане, - поторопил его  Патрик.  -  Может,  она  нуждается
именно в объятии. Кристофер сел на корточки и поднял скейт:
   - И я тоже.
   Патрик мгновенно перебежал кухню и очутился в объятиях  Кристофера.  Дабы
не оставаться в стороне, Стефи  обняла  их  обоих.  Ренни  и  Дженни  нервно
захихикали и тоже присоединились к брату и сестре на полу.
   Кристофер долго обнимал их всех, извлекая своего рода силу из их любви  и
открывая в себе преданность, которой не ведал раньше.
   Наконец он поднялся, понимая, что должен взглянуть в лицо Даллас.
   Подошел Роберт и взял скейт.
   - Этот дом - настоящее минное поле. - И протянул скейт Патрику. -  Почему
бы тебе не убрать его? Хватит с нас разбитых сердец. Нам не нужны  сломанные
шеи.
   Кристоферу же он сказал:
   - Есть только один путь завоевать Даллас. Знаю это, потому  что  я  -  ее
брат. Не сдавайтесь.
   Кристофер стучал в дверь спальни Даллас целую вечность,  прежде  чем  она
отозвалась.
   Он услышал ее голос, тихий и слабый, доносящийся из глубины комнаты:
   - О, раз вы не ушли, зайдите. Он вошел, затворив за собой дверь.  Даллас,
дрожа, лежала на кровати в темноте.
   - Когда вы отплываете?
   - Я не уеду без тебя.
   Она приподнялась на локтях:
   - Ты не можешь остаться!
   - Не могу, - согласился он. - Я и так слишком задержался здесь. Пренебрег
работой, своим делом, обязательствами.  Мой  агент  даже  бросил  телефонную
трубку, для Голливуда - опасный сигнал. Ты поедешь со мной.  Ты  и  дети.  Я
вижу, что есть только один выход.
   - Чтобы ты уехал.
   - Нет.
   Она озадаченно воззрилась на него.
   - Прошу тебя стать моей женой. - И с рыцарским размахом он  опустился  на
одно колено.
   Она вскочила, ее голубые глаза полыхали, а лицо побелело от ужаса:
   - Вы в своем уме? Встаньте с колен!
   - Если ты веришь всему, что читаешь...
   - Будь серьезным. О какой женитьбе может идти речь?
   - Наша женитьба не может  быть  хуже  брака  моих  родителей.  Или  моего
первого брака, - горько добавил он, поднимаясь.
   - Как можно так говорить? Его рот скривился:
   - Что я могу поделать, если таков мой собственный опыт?  Наш  брак  будет
столь же удачен, сколь и большинство известных мне союзов.
   - Звучит цинично.
   - Как ты уже поняла, моя жизнь не идеальна.
   - Разве ты не хочешь любви?
   - Я мало знаю о любви - только то, что прочел или  видел  в  кино.  Слово
"любовь" люди используют, чтобы оправдать свои самые идиотские поступки.
   - Я отдала собственного ребенка, потому что ее отец не любил меня. Как ты
мог даже подумать, что я согласилась бы выйти замуж без любви?
   - Это другое дело. Тогда ты сама была ребенком. - Он сделал паузу. - А мы
- уже семья.
   - Нет.
   - Мы - двое отвечающих за себя взрослых.
   - Это спорно.
   - К черту, Даллас. На кону - шесть жизней. Если ты выйдешь  за  меня,  мы
все выиграем.
   - Не правда. Мы все проиграем.
   - Мы были бы вместе.
   - Надолго ли? Твоя цель - обрести свою дочь. Мои племянники  однажды  уже
потеряли своих родителей. Я  не  рискну  подать  на  развод,  который  снова
разрушит их сложившуюся жизнь. Ты в этом случае потребуешь себе Стефи.  Если
я выйду за тебя, твои притязания на нее усилятся.
   -  Перестань,  Даллас.  Какого  черта  ты  считаешь,  что   можешь   быть
одновременно и отцом и матерью? Ты до последнего выкладываешься  на  работе,
пренебрегая детьми, и тем не менее ресторан тебе почти  ничего  не  дает.  У
меня же есть деньги, и ты сможешь вернуться в университет, в свою  среду,  и
закончить образование.
   - Ты так же холоден и бесчеловечен, как тот  мускулистый  урод,  ко