его единственного сына.
   - Но Морган не знает этого.
   - Неважно, любовь моя.
   - Эдуард, ты ведь знаешь, как я ненавижу его!
   - Нет, Дина, не знаю.
   - Так знай. Если бы он не позвонил, мы бы с тобой сейчас не ссорились.
   - Может быть, именно ссоры нам и не хватало. Дина, я прошу  тебя  принять
решение.
   - Я уже сказала, что выйду за тебя, Эдуард. Что тебе еще нужно?
   Вертолет завис в  четырех  футах  над  снегом.  Пилот  посмотрел  на  них
выжидающе. Дина схватила лыжи и с вызовом сбросила их вниз. Она была зла  на
Эдуарда за его вопросы.
   - Эдуард, я хочу кататься одна.
   - Ну и дуйся себе на здоровье.
   - Я уже столько дней на людях. Могу я побыть одна?!
   - Ты сошла с ума! Здесь один неверный шаг - и тебя нет.
   - Пожалуйста, Эдуард. Ты же знаешь, как у меня  портится  настроение  при
мысли о.., о нем. Не надо было тебе бередить старые раны. Ну  пожалуйста!  Я
буду очень осторожна.
   Он начал колебаться,  и  она  поняла,  что  побелила.  С  ним  ей  всегда
удавалось одерживать верх.
   Вертолет уже почти касался  снега,  и  Дина,  наспех  поцеловав  Эдуарда,
нырнула в белый пух. Он крикнул пилоту: "Если через час она не вернется,  мы
вернемся за ней".
   Белый пух разлетелся в стороны от ее грациозной фигуры, и два белоснежных
крыла за ее спиной понесли ее вниз с горы. Только привкус страха мог придать
такой восторг охватившему ее чувству.  Эдуард  с  его  вопросами  отошел  на
задний план, и она целиком отдалась горам. Если бы он не задавал  ей  лишних
вопросов, она бы  не  впала  в  такое  отчаяние,  что  перестала  осознавать
опасность бешеной скорости и  схода  лавины.  Она  просто  чувствовала  себя
свободной - как птица, парящая в безбрежном небе.  Она  летела  с  горы  все
быстрее и быстрее, напрягая тело, когда ей приходилось  перепрыгивать  через
трамплины.
   Эдуард называл ее сорвиголовой, и это слово как нельзя более подходило  к
ней. С тех пор как родился Стивен, ей стало наплевать на себя. Она  полюбила
быструю езду на машинах и лошадях. Она каталась на  лыжах  и  карабкалась  в
горы, когда ей удавалось  выкроить  несколько  дней  зимой  после  окончания
винодельческого сезона. Вот и сейчас она совместила свою любовь  к  лыжам  и
лошадям,   приняв   участие   в   комбинированных   скачках,   на    которых
специализировался курорт Санкт-Мориц.
   Звук еще одного вертолета заставил ее остановить свой  сумасшедший  полет
над снегом и льдом и перевести дыхание, разглядывая  в  небе  приближающееся
желтое пятнышко. Кто-то еще решил уединиться  от  толп  катающихся  лыжников
знаменитого курорта и,  может  быть,  тоже  совершить  длинный  спуск  среди
сказочной обители  рождественских  елей.  Ее  сердце  гулко  билось;  пальцы
онемели от холода.
   В это время вертолет завис над склоном неподалеку от нее. Она похолодела,
когда  увидела  худого  верзилу  в  черном  обтягивающем   лыжном   костюме,
выпрыгивающего из вертолета. Черная маска скрывала его черты.
   Это был он! Незнакомец, преследовавший ее! И теперь  она  с  ним  одна  в
горах. От страха у нее замерло сердце.
   Она стояла на снегу как вкопанная, пока он  надевал  лыжи.  Этот  большой
мужчина, нагнувшись,  тщательно  приделывал  крепления.  Его  движения  были
лишены торопливости. Когда он закончил и встал, он натянул перчатки и бросил
хищный  взгляд  в  сторону  оцепеневшей  Дины.  Он  поднялся,  но   она   не
пошевелилась. Только когда он, как черная молния, помчался вниз  с  горы  по
направлению к ней, она пришла в себя и ринулась вниз.
   Она сорвалась с  места,  как  испуганный  зверь,  и  помчалась,  рассекая
снежный пух. Все было как в кошмаре, только этот кошмар был реальностью. Она
быстро,  как  никогда  в  жизни,  летела  с  горы,  и   ветер   обжигал   ее
раскрасневшееся лицо.
   Объятая  невыразимым  ужасом,  она  не  смела  остановиться.  Между   тем
расстояние между ними заметно сокращалось. Она уже слышала, как скользят его
лыжи и хрустит под палками лед.
   Он с легкостью перелетал  через  трамплины,  трудные  для  нее.  Подъемы,
казавшиеся ей крутыми, он преодолевал играючи.
   Кто этот незнакомец, стремящийся догнать ее? Что ему нужно? В страхе  она
не могла больше  ни  о  чем  думать.  Опасность,  преследующая  ее,  целиком
овладела всем существом.
   Наконец он окликнул ее.  Этот  глубокий  голос  мог  принадлежать  только
одному человеку.
   - Дина, ради Бога, остановись, пока ты не разбилась.
   Обезумевшая, она обернулась, и ее  глаза  встретились  с  голубым  огнем,
сверкающим из-под маски. Чувства нахлынули бурным  потоком.  Слишком  поздно
она поняла, что ей не надо было оборачиваться.  Она  ногой  попала  на  лед,
всеми силами старалась удержать равновесие, но не смогла и  так  упала,  что
лыжи соскочили от удара. Палки полетели в  разные  стороны.  Она  продолжала
беспомощно скользить вниз, лыжи за ней, пока не уткнулась головой в  снег  у
самого края ужасного обрыва.
   - Морган!.. - разорвал воздух  ее  крик.  Рискуя  собой,  Морган  кинулся
наперерез, пытаясь всей массой своего тела удержать  ее.  Вместо  этого  они
вместе начали сползать с  крутой  горы,  и  это,  безусловно,  кончилось  бы
неминуемой смертью, если бы Моргану  не  удалось  схватить  короткую  ветку,
оказавшуюся на их пути.
   - Держись за меня. Дина!
   Дина некоторое время беспомощно прижималась к нему,  ловя  воздух,  обвив
руки вокруг его талии, смущенно уткнувшись в  его  пах.  Когда  она  немного
пришла в себя,  он  начал  подталкивать  ее  вверх,  чтобы  она  тоже  могла
ухватиться за ветку. Казалось, они пролежали здесь вечность.
   Чудом он поднял ее  на  руки.  В  десяти  футах  под  ними  лежала  гора,
оголившаяся как рана после недавнего схода лавины, накрывшей долину.
   Дина была в оцепенении и не  могла  произнести  ни  слова,  но  отчетливо
ощущала тепло крепких рук, сжимавших ее.
   У нее похолодело внутри от его прикосновения и близости, голова кружилась
от безумного, до боли знакомого желания.
   - Тебе больно? - спросил он мягко. Его теплое дыхание ласкало ее щеку.
   - Нет, - сказала она низким приглушенным голосом. Это была  ложь.  У  нее
все болело от близости к нему.
   Он прислонил ее к скале, чтобы ей было удобно сидеть, торопливо стащил  с
себя маску и сунул ее в карман. Они молча смотрели друг на друга.
   Время стерло юную нежность с его лица, сделав черты грубее. Он  возмужал,
но  морщины  под  глазами  и  вокруг  рта  только  подчеркивали  его  зрелую
мужественность.
   В копне черных волос появились седые пряди. Калифорнийское солнце покрыло
его кожу темным янтарем. Его глаза были по-прежнему ярко-голубыми, но в  них
была твердая решимость, когда они заглядывали в ее  тщательно  закрытую  ото
всех душу. Он был, как всегда, привлекателен своей особой мужской  красотой,
и она готова была испить его, как воду в жаркий день.
   Она  испуганно  взглянула  на  него,  и  ей  показалось,  что  он   хочет
замаскировать злостью какое-то совсем другое чувство. Он тоже  не  отрываясь
смотрел на нее.
   Его высокомерие взорвало ее.
   - Зачем ты преследовал меня вчера и сегодня, изображая Зорро? Ты  напугал
меня так, что я чуть не упала с обрыва!
   - Черт возьми! - прошипел он, хватая ее за плечи и прижимая к себе. - Это
все ты. Я сам чуть не погиб, спасая тебя.
   Его  прикосновение  заставило  ее  пульс  учащенно  биться.   Когда   она
попыталась оттолкнуть его, он прижал ее  еще  крепче.  И  только  когда  она
перестала делать попытки освободиться, он ослабил свои объятия. Они таяли от
ощущения друг друга.
   - Тебе не надо было следовать за мной наверх, - сказала она вяло.
   Он взглянул на край обрыва.
   - Поверь мне, я бы не делал этого, если  бы  не  помнил  твою  страсть  к
опасностям.
   - Почему ты вчера не  открылся  мне?  Его  губы  скривились  в  ироничной
улыбке.
   - Чтобы ты встретила меня поцелуем? - спросил он, не сводя с нее глаз.
   Она густо покраснела от смущения, потому что смысл  его  жадного  взгляда
был ясен для нее.
   - Ты ведь знаешь, я бы убежала, - пробормотала она.
   - Конечно, ты была с Эдуардом, а цифра три - не самая лучшая для  рандеву
двух старых любовников. Я предпочел рискнуть, чем делить тебя с кем-то еще.
   - Рандеву между... - она захлебнулась от ярости, не закончив фразу. - Как
ты смеешь заявлять мне такое! - Она попыталась освободиться из его  рук,  но
он до боли вцепился ей в спину.
   - Как бы я мог выяснить при Эдуарде, что  высокопоставленная  женщина,  о
которой я так много раз читал в журналах по виноделию, и есть та самая  Дина
Кирстен? Остался ли хоть след от той маленькой разбойницы, которую я  хорошо
помню? - Он нежно рассмеялся.
   - И как ты собираешься это выяснить? - спросила она прерывистым  голосом,
изо всех сил стараясь высвободиться.
   - Я думал, ты этого не спросишь, - пробормотал он и снова уставился на ее
дразнящие губы.
   Он притянул ее так крепко к себе, что каждый его мускул вжался в ее тело,
и вдруг она вся задрожала, отнюдь не  от  ярости.  Возбуждение,  которое  он
всегда вызывал в ней, вспыхнуло с новой силой.
   - Как это вульгарно, отвратительно... - со злостью начала  Дина,  пытаясь
оттолкнуть его.
   Она высвободила руку, чтобы дать ему пощечину, но он схватил обе  руки  и
скрутил их за спину.
   -  Бесполезно  бороться  со  мной.  Дина.  -  Его  голос  был   мягок   и
неестественно спокоен. - Именно это я и намеревался получить от тебя. -  Его
вызывающий взгляд скользнул по ее напуганному лицу и остановился на дрожащих
губах. - Все, чего я хочу, - это поцелуя. Считай, что это плата за жизнь.
   Она отвернулась.
   - Ну уж этого ты не получишь.
   - Не получу?
   Время остановилось и воцарилась тишина, когда он накрыл ее всем  телом  и
властно сжал в объятиях. В его позе было что-то примитивное и завоевывающее.
   - Дина, Дина... Я никогда не думал, что все еще могу так хотеть...  -  Он
так и не окончил фразу, и ее недосказанность, казалось, рассердила  его.  Он
еще крепче обхватил ее.
   Он со звериной настойчивостью впился  в  ее  нежные  губы.  Она  пыталась
бороться, но его стальные объятия сковывали ее. Чем  яростнее  она  пыталась
освободиться, тем нежнее он не давал ей этого сделать, пока она  наконец  не
обмякла в его руках. Только победив ее сопротивление, он отпустил ее.
   - Я буду тебя всегда ненавидеть за это, - прошипела она.
   - Ты и так  меня  ненавидишь,  дорогая,  так  что  какая  разница,  одной
причиной больше, одной меньше, - ответил он сухо.
   Она рассвирепела.
   - Ты чудовище, тебе следовало бы выцарапать глаза.
   - А ты не изменилась, - сказал он язвительно.  -  Вся  твоя  утонченность
просто поза. Ты все та же маленькая дикая кошка, которую  я  покорил  восемь
лет назад.
   - А ты все такой же жестокий хулиган, которого я по глупости вытащила  из
помойки! - заорала она с отвращением.
   - Вовсе не жестокий, дорогая, а Беверли-Хиллз отнюдь не помойка.
   - Жестокий, грубый, подлый...
   - Ну чем мы не общество восхищения друг другом? - дразнил он.
   В приступе злости она ударила его по загорелой щеке так сильно, что у нее
заболела ладонь, несмотря на толстую перчатку.
   Он быстрым движением схватил и больно стиснул ее руку.
   - Никогда больше не смей этого делать.
   - Не буду, - воскликнула она, - если ты уйдешь от меня.
   - Именно этого я и не собираюсь делать, дорогая.
   - Морган, я давным-давно решила не иметь с тобой ничего общего.
   - А я здесь для того, чтобы ты передумала. Я должен  поговорить  с  тобой
наедине. Где-нибудь в более удобном месте, чем это, если только  тебе  самой
не захочется отдаться мне на горном склоне.
   - Что за мерзкая мысль, черт побери.
   - Отлично, предлагаю тебе свое шале.
   - Нет! Нет! - Она была в ярости. - Почему бы тебе просто не  уйти?  Разве
ты не понимаешь, что нам с тобой не о чем говорить.., наедине?  -  закончила
она, запнувшись.
   - А я говорю, есть о чем, - последовал его  угрожающе-мягкий  ответ.  Его
глаза метали молнии.
   - О чем же?
   - О нашем сыне, - сказал он холодно. - Видишь ли, я только что узнал, что
ты, а не Холли, настоящая мать Стивена,  и  этот  печальный  сюрприз  должен
изменить жизнь нас обоих.

Глава 5

   - Дедушка обещал, что никогда.., никогда тебе не скажет, - крикнула Дина.
   Морган подбросил еще полено в огонь. - Так  он  и  сделал,  -  сказал  он
спокойно. Шторы в  ультрамодном  шале,  снятом  Морганом  в  Сувретте,  были
опущены для полного  уединения.  Морган  стоял  на  коленях  перед  огромным
камином. Дина, все еще кутаясь в мокрую от снега шубку, внимательно  следила
за  ним.  Их  разделял  серебристый  пушистый  ковер,  зеркала,  хрустальные
канделябры, хромированная мебель. Это шале с ошеломляющими видами из окон  и
бассейном в виде грота с подогретой водой было мечтой сибарита.  Воздух  был
наполнен ароматом свежего кофе. Чашка Моргана стояла на камине; Дина держала
свою в дрожащих руках.
   Что она могла сказать в свою защиту? Меньше всего ей хотелось  вспоминать
душевные муки, когда она решила  отдать  сына.  Она  сделала  это  только  в
интересах Стивена. Он носил  бы  клеймо  незаконнорожденного,  если  бы  она
растила его  сама.  С  Морганом  и  Холли  он  рос  как  законный  наследник
виноградников Кирстен-Вайн-ярдз. Она хотела, чтобы в отличие от  нее  Стивен
вырос как равноправный член семьи.
   Она горько вздохнула.
   - Сомневаюсь, что мне удастся тебя убедить.
   - Попытайся, Дина, - попросил он.  Она  вертела  в  руках  перчатки.  Ему
стоило огромных усилий сдерживать свои чувства.
   - Я.., я не могу. - Она задыхалась и не смотрела ему в глаза.
   - Дина, легко или трудно, но я проделал  такой  длинный  путь,  чтобы  ты
ответила на мои вопросы...
   В его  пристальном  взгляде  чувствовалось  не  только  желание  получить
ответы. Огонь от камина отбрасывал  мягкий  свет  и  сверкал  на  зеркальной
поверхности мебели. Обстановка  могла  казаться  вполне  романтичной  -  при
других обстоятельствах.
   Молчаливая враждебность между мужчиной и женщиной  была  более  зловещей,
чем огонь.
   Закончив с дровами, Морган с грохотом опустил кочергу и повернулся к ней.
Он снял куртку, и теперь на  нем  была  черная  водолазка  и  лыжные  штаны,
обтягивающие его ноги и бедра как вторая кожа.
   Он бесцеремонно рассматривал ее. Она вспыхнула от смущения под его  грубо
оценивающим взглядом.
   - Тебе не надо было приезжать, - сказала она ледяным тоном.  -  Какое  ты
имел право тащить меня сюда!
   - Согласись, довольно мелодраматическая  трактовка  фактов.  -  В  голосе
звучала угроза.
   - Если ты уже знаешь правду о рождении Стивена, тебе  незачем  было  сюда
приезжать. Что тебе от меня надо?
   Его взгляд снова ощупывал ее с ног до головы, и ее бросало то в жар, то в
холод, несмотря на твердое решение не поддаваться ему.
   - Это зависит...
   Что-то в его взгляде заставило ее вздрогнуть.
   - От чего? - спросила она храбро.
   - От того, о чем мы с тобой будем говорить, - ответил он  с  убийственной
нежностью.
   - Не понимаю, что ты имеешь в виду. Любовь в  его  взгляде  заставила  ее
сердце пуститься вскачь. Она вспомнила его  страстный  поцелуй.  Невероятно,
чтобы он хотел возобновить с ней физическую близость.
   - Я хочу, чтобы ты вернулась в Калифорнию и осталась со мной навсегда.
   Она посмотрела на него с испугом. Это было совсем не то, что она ожидала.
   - Это несерьезно. Я собираюсь замуж на этой неделе.
   - Тем более тебе нужно вернуться немедленно, пока ты не  вышла  замуж  за
другого человека, - сказал он высокомерно.
   Сейчас они были совершенно чужими людьми. Как он мог предлагать такое?
   - Восемь лет ты избегал меня, - сказала она ледяным тоном. - Ты  ни  разу
не появился. Не проявлял ни малейшего интереса.
   Его рот скривился в сардонической улыбке.
   - Не забывай, я был женатым человеком.
   - Я не забывала об этом ни на минуту!
   - Дина, разве ты не понимаешь? Я думал, между нами все кончено. Я не знал
тогда, о чем еще можно говорить.
   - И сейчас не о чем.
   - Ошибаешься. Семь лет я прожил из-за тебя в  аду,  а  ты  считаешь,  нам
нечего сказать друг другу? Ни слова, объясняющего твой коварный обман? -  Он
говорил резким циничным тоном.
   - Мой коварный обман? Я любила тебя, Морган.  А  твоя  женитьба  на  моей
сестре не коварство?
   - Ты в этом тоже виновата, - добавил он едко.
   - Не пойму - в чем.
   - Я скажу тебе. Ты бросила меня из-за Эдуарда. Сначала я подумал, что это
просто детская глупость с твоей стороны и ты вернешься, как только придешь в
себя, но ты не вернулась. Ни одной открытки от моей потерянной  любви.  Даже
мое письмо к тебе вернулось нераспечатанным. Я тебя слишком любил, чтобы  не
разозлиться и не почувствовать себя оскорбленным и разочарованным. Это  было
слишком для мужского самолюбия. Я подумал, что переоценивал тебя,  на  самом
же деле ты была такой же, как моя мать. Холли была все время рядом. Она была
так же одинока, как и я. Я знал, чего она добивается. Но мое самолюбие  было
уязвлено, и я не мог преодолеть злость. Ее внимание, наконец, просто льстило
мне, и я на ней женился, потому что и Брюс хотел этого. Я надеялся, что  это
поможет мне освободиться от любви к тебе. Через  неделю  я  понял,  какой  я
дурак, и попросил у Холли  развода.  Она  была  совсем  подавлена,  когда  я
записался в армию и ушел от нее из Кирстен-Вайн-ярдз. Я  думал,  между  нами
все кончено, когда вдруг через месяц пришло письмо от Холли, в  котором  она
сообщала, что ждет от меня ребенка.
   - О Боже...
   - Теперь ты видишь? Я любил тебя. Дина, несмотря на то, что  ты  сделала.
Но я не мог вынести мысли, что оставил другую женщину беременной.  Не  могло
быть и речи, чтобы я оставил ее и ребенка, даже понимая, что наш брак  имеет
мало шансов на успех.
   - Но я тогда еще  не  знала,  что  беременна.  А  потом  узнала  о  твоей
женитьбе, Морган.
   - Если бы ты только сказала, мы могли  бы  что-нибудь  придумать.  Вместо
этого ты пришла к Брюсу и Холли - и вы втроем придумали эту безумную ложь. Я
все знаю: как ты пошла в больницу в  Сан-Франциско,  зарегистрировалась  как
моя жена и родила ребенка, пока меня не было. Затем ты отдала Стивена  Холли
и начала новую жизнь, как ни  в  чем  не  бывало.  ТЫ  сделала  себе  имя  в
винодельческом бизнесе, не так ли? Я вернулся домой  из  армии  и  попытался
наладить жизнь с Холли, в то время как ты стала супругой французского графа.
   - Я никогда не была супругой Эдуарда, - крикнула она. - Когда ты  женился
на Холли, он был моим единственным другом! Я  не  сказала  тебе  о  ребенке,
чтобы не разрушить твой брак.
   - Прости меня, что мне не  удалось  интерпретировать  твой  поступок  как
благородную жертву с твоей стороны.  Твоя  ложь  заперла  меня  в  мышеловке
дьявольски пустого брака с Холли на целых семь лет.
   - До меня доходили слухи, что она выпивает и...
   - Встречается с другими мужчинами, - закончил он мрачно, скрывая мучившую
его боль. Он взял свою чашку кофе. - Она заменила мне мою мать.  В  какой-то
мере мне ее даже жаль. Она ни в чем не находила  счастья  и  удовлетворения.
Она была обречена на ужасную  неприкаянность.  Некоторое  время  я  старался
наладить с ней жизнь, но в конце концов сдался и выбрал свой путь. Я не  мог
развестись с ней из-за  Стивена,  к  которому  она  относилась  с  такой  же
собственнической враждебностью, как моя мать ко мне. Я никогда не мог понять
ее злобы к Стивену, и это еще больше усугубляло наши отношения.  Если  бы  я
знал, что она не была даже его матерью... - Морган глотнул кофе и  посмотрел
на Дину с уважением.
   - Прости, - сказала Дина  слабым  голосом,  не  смея  встретиться  с  ним
глазами. Дрожащими руками она поднесла к губам чашку. -  Если  бы  я  только
знала, я бы, конечно, сказала тебе правду. Но теперь все  в  прошлом.  Холли
умерла. Ты волен распоряжаться  собой.  Я  выхожу  замуж  за  Эдуарда  через
несколько дней и не вижу смысла ворошит