шая, такая
милая...
   - Замолчи! - приказал  Рэннальф,  испугавшись,  что  засмеется  и  обидит
дрожащего просителя.
   Эндрю опустил голову, его шея оголилась, как будто он  подставил  ее  под
удар меча. Вот в чем секрет преданности Эндрю. Как все просто! Рэннальф  мог
найти более знатного мужа для своей незаконнорожденной дочери, но Мэри  была
подходящей наградой за спасение жизни Джеффри.
   - У тебя  кровь  получше,  чем  у  нее.  Ты  знаешь,  что  ее  мать  была
служанкой?
   Эндрю кивнул, его сердце билось так сильно, что он почти оглох.
   - Иди, - сказал Рэннальф после продолжительного молчания. - Пришли своего
брата. Если он не будет возражать, что ты берешь в жены  дочь  служанки,  мы
все обсудим.
   Рэннальф решил предложить Эндрю стать его вассалом  и  подарить  один  из
своих замков, так что он ничего не потеряет. Состоять в  кровном  родстве  с
Фортескью тоже очень полезно,  если  вдруг  Кэтрин  одолеют  дикие  замыслы,
которых он не одобрит.
   Он лежал и ждал сэра Джайлса, но открылась дверь,  и  вошла  Кэтрин.  Она
улыбнулась Рэннальфу и отбросила волосы со лба.
   - Ты согласился. Я увидела это по его лицу. Какой  ты  добрый!  Я  хотела
рассказать тебе, что они уже год любят друг друга, но ты обрывал меня каждый
раз, когда я заговаривала об этом.
   Рэннальф рассмеялся и приподнялся, чтобы поесть принесенный Кэтрин суп.
   - Ты выиграла этот бой, но у тебя не будет времени на другие. Когда  люди
отдохнут, я отошлю тебя домой,  а  вассалов  Соука  -  в  их  владения.  Они
послушают меня, Кэтрин, так как здесь нет дел ни для них,  ни  для  тебя.  У
меня достаточно продуктов и достаточно вассалов.

***

   Юстас был в пути через  день  после  приезда  Кэтрин.  Он  не  мог  взять
осажденный замок без людей, которых она увела.  Весь  его  план  провалился.
Теперь его последней надеждой оставался авторитет отца. Если Стефан прикажет
ей и ее людям вернуться, возможно, они послушаются.
   Стефан пребывал в глубоком оцепенении, которое периодически  находило  на
него после смерти жены. Он выслушал сына и только покачал головой.
   - Пусть  они  остаются.  Возьми  моих  людей.  Гораздо  важнее  задержать
Генриха, чем захватить какой-нибудь замок.
   - Но ведь  задержать  Генриха  не  будет  возможности.  Ты  думаешь,  что
Рэннальф  будет  удерживать  Кроусмарш  сейчас,  когда  там  его  люди?  Они
покорятся Анжуйцу и станут воевать против нас.
   Глаза Стефана сверкнули.
   - Нет, они так не поступят. Если Генрих возьмет его в плен, тебе не будет
нужды больше беспокоиться о Рэннальфе.
   Юстас уставился на отца, как будто на его глазах тот превратился в  змею.
Затем разразился смехом.
   - Чудесно, - выдохнул он, - чудесно! Я никогда прежде не  думал  о  таком
способе избавиться от этого предателя, не опорочив нашей чести.
   Стефан  слегка  вздрогнул  от  стыда.  Юстас  думал,  что  Генрих  должен
уничтожить такого злобного врага. Тогда бы  все  было  так,  как  он  хотел,
потому что он бы тогда решил, что сможет завоевать  вассалов.  Наследник  же
Рэннальфа был лишь мальчишкой. Юстас думает, что после этого все будет в его
руках.
   Однако Стефан не верил, что Генрих пойдет таким путем. Он скорее уговорит
Рэннальфа перейти на свою сторону или же возьмет с него клятву  о  том,  что
Рэннальф не присоединится ни к какой из сторон. Стефан  от  природы  не  был
наделен бессмысленной жестокостью, и поэтому ему казалось, что все  тоже  не
могут убивать просто из прихоти или каприза.
   Юстас же нисколько не сомневался, что Генрих без всяких угрызений совести
казнит пленника, если это принесет ему  хоть  малейшую  выгоду,  но  покачал
головой.
   - Этого не произойдет, - сказал он. - Ты должен остановить его  вассалов,
или Генрих получит их, и восток никогда не будет для нас безопасным.
   - Я вызову их довольно скоро.  Пусть  они  хотя  бы  доставят  для  Соука
припасы. Он подчинится моим приказаниям. Еще есть время.
   - Времени нет! Повторяю, что Генрих на пути к Уоллингфорду. Я писал  тебе
на прошлой неделе, что у меня есть такие сведения.
   Стефан встал и вышел из покоев походкой лунатика.
   - У меня остается как раз слишком много времени, - бормотал он.  -  Боже,
избавь меня от этой пытки. Дай мне умереть.
   Юстас возвратился в свои покои, где  его  ожидал  гонец  из  Лондона.  На
письме была печать его жены.  Он  почти  разорвал  свиток,  ему  нужно  было
сделать что-нибудь, чтобы разрядиться. Вскрыв письмо, он стал читать. Вскоре
он бросил пергамент на пол, ругнувшись сквозь  зубы.  Как  ему  не  повезло!
Иметь идиотку жену, такую же, как его сумасшедший отец.  Кто  может  постичь
женскую глупость? Она принимала у себя  Глостера,  который  сказал  ей,  что
Юстас один должен руководить военными действиями. А ведь Глостер -  поистине
выдающийся шпион мятежников.
   Юстас швырнул свиток в потухший очаг и  схватился  за  голову.  Его  рука
нащупала пустой кубок,  и  он  раздраженно  отшвырнул  его  в  другой  конец
комнаты. За ним последовал стул. Юстас уже схватился за конец  стола,  чтобы
перевернуть его, но  вдруг  опомнился.  Какой  бы  ни  была  Констанция,  но
Глостер-то не дурак. Он не любит  пустых  разговоров.  Таким  образом,  если
Глостер пришел к Констанции, у него была какая-то причина. Невозможно, чтобы
он хотел совратить Констанцию, она не столь обворожительна. Скорее всего  он
собирался что-то выудить у нее. Торопясь, Юстас достал  письмо  из  очага  и
стал его перечитывать. Догадаться, за чем  охотился  Глостер,  сквозь  туман
домыслов Констанции было нелегко, но после третьего  прочтения  Юстас  решил
спрятать пергамент в тайник. Такого не может быть, думал  он,  но  ответ  не
написал.
   Теперь он стал наконец обдумывать план  разгрома  войск  Генриха.  Войска
Анжуйца находились в постоянных сражениях уже не один  месяц,  они  порядком
измотаны. Место около Кроусмарша было лучше  знакомо  Юстасу,  чем  Генриху.
Вассалов Рэннальфа  нужно  вывести  из  Кроусмарша.  С  Рэннальфом  придется
разобраться в другой раз, но идея спасения хороша уже тем,  что  люди  будут
благодарны ему.

***

   Юстас укрепил земли, отбитые у Бигода, и поспешил на юг, чтобы  уговорить
отца  принять  такие  же  меры   предосторожности.   Он   получил   новости,
подтверждающие его догадки. Войска Генриха прибыли в Уоллингфорд, но  вместо
уничтожения Кроусмарша они начали осаду. Генрих не хотел убивать этих людей,
он вынуждал их покориться и присоединиться к нему. У осаждавших могли быть и
другие цели. Когда припасов достаточно, осада хороша тем, что люди, уставшие
от сражений, могут немного отдохнуть. Юстас ускорил свои приготовления. Люди
и оружие были подготовлены, маршрут выяснен, план атаки уточнен. Он  еще  не
связывался с Констанцией. Если она предлагает такой бесстыдный план убийства
своего свекра, то Юстасу до этого нет  дела.  Неприкосновенность  и  великие
блага, которые она могла пообещать Глостеру,  не  имели  к  Юстасу  никакого
отношения. Если он встретится с Генрихом  и  разгромит  его,  Юстас  выгонит
Глостера за пределы стен Уайт Тауэра или арестует его.

***

   - Тебе  не  нужно  было  приезжать  сюда,  -  вздохнул  Рэннальф,  устало
растянувшись на жесткой койке. - Сколько человек окружило нас?
   - Не знаю, милорд, - равнодушно ответила Кэтрин. Она была  в  замке  пять
недель, денно и нощно ухаживая за своим мужем, но они были еще  дальше  друг
от друга, чем всегда. Рэннальф позволил людям и лошадям отдохнуть  несколько
дней,  потом  снова  попытался  разгромить  войска,  окружившие  его.  Когда
Кроусмарш был освобожден, Кэтрин уговорила его оставить ее на неделю,  чтобы
подлечить приступы лихорадки,  которые  продолжали  мучить  его.  Затем  она
уедет. Иначе, сказала она, ему придется избить ее  до  потери  сознания  или
привязать к лошади. Ее помощь уже принесла пользу, гораздо большую, чем уход
любого лекаря. Однако не прошло и  недели,  как  войска  Генриха  перешли  в
наступление.
   - Ты не можешь противостоять целой армии, - убеждала Кэтрин. - Ты  должен
сдаться!
   - Мне не предлагали сдаться, - ответил Рэннальф. - Могу ли я сделать это,
если условием является смерть?
   - Ты никогда не сдашься. Ты будешь смотреть, как мы  все  умираем,  чтобы
потешить свою гордость.
   - Я усмирю свою гордость и буду умолять  об  охранном  свидетельстве  для
тебя и твоих людей. Ты сможешь принять любые условия.
   - Нет, Рэннальф. Я все равно останусь с тобой.
   Рэннальф больше не  спорил.  Он  послал  герольда  с  прошением.  Герольд
возвратился и сказал, что в лагере нет никого, кто  обладал  бы  достаточной
властью, чтобы выдать им охранное свидетельство. Когда приедет  Генрих,  они
пришлют ему ответ.
   Прошло пять недель, но ответа на прошение Рэннальфа  не  последовало.  Он
знал, что Генрих  сейчас  находится  в  лагере  осажденных,  что  его  отказ
установить с ним связь был умышленным. Но больше он не мог ничего сделать.
   - Я должен встретиться с ним, - устало сказал он Кэтрин.
   - У тебя есть два смышленых человека? Разве нет никого, кроме тебя?
   - Тебе не нужно было приезжать, Кэтрин.
   - Шестнадцать или семнадцать раз за утро ты сказал мне это.  Не  понимаю,
почему они не нападают. Сейчас у них людей более чем достаточно, а оборона у
нас смехотворная. Почему они не предлагают нам сдаться?
   - Распорядись, чтобы подготовили мои доспехи и оружие.  Зачем  они  ведут
земляные работы наверху? Если мы не можем выйти наружу  и  начать  сражение,
почему они тратят столько сил, чтобы удержать нас внутри? В этом должен быть
какой-то смысл.
   - Рэннальф, ты сам говорил мне, какую цель они  преследуют.  Они  думают,
что Стефан придет и спасет замок.
   - Если он сделает так, это будет большой ошибкой. Его цель  -  удерживать
Генриха здесь, пока они расправляются с Бигодом. Твоя жизнь  и  свобода  под
угрозой, так как охранного свидетельства нет. Кэтрин,  тебе  не  нужно  было
приезжать сюда.
   Кэтрин неожиданно рассмеялась.
   Рэннальф бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся. Послышались торопливые
шаги по лестнице.
   - Не вставайте, милорд, - голос Эндрю донесся с лестницы. - Еще ничего не
происходит, но с востока движется большая армия.
   Эндрю остановился на приличном расстоянии, потому что  у  Рэннальфа  было
такое лицо, когда приближаться к нему было опасно.
   - Вам не о чем беспокоиться. Наверное, они  идут  освободить  нас,  а  не
атаковать. Людей отозвали с земляных работ, и они отошли к реке с оружием  в
руках.
   - Если ты считаешь, что это подходящая причина,  чтобы  оставить  меня  в
постели, то мне жаль, что я согласился выдать за тебя свою дочь. Не хотелось
бы отдавать ее дураку.
   Эндрю уже привык к таким любезным выражениям будущего  тестя.  Спорить  с
Рэннальфом было бесполезно. Юноша вздохнул и стал  помогать  ему  одеваться.
Кэтрин осталась сидеть, положив руки на колени. Вооружась, Рэннальф шагнул к
двери и обернулся.
   - Образец добродетели, - пробормотал он саркастически.
   Она поняла, что это относилось к ее  притворной  кротости  в  присутствии
посторонних, но не попалась на удочку. Когда он вышел, она упала на колени и
стала молиться.
   Рэннальф расставил своих людей, удостоверился, что копья у них  наготове,
что удерживающие мост веревки и блоки хорошо смазаны, что лошади  стоят  под
седлом. Он с удовольствием отметил, что Эндрю уже обо всем позаботился.  Ему
не нужно было вставать так рано. Хватило бы  на  все  времени,  если  бы  он
поспал еще несколько часов.
   - Эндрю, твои глаза моложе  моих,  -  проворчал  он.  -  Что  они  сейчас
делают?
   - То же, что и прежде, милорд. Судя по жестам, спорят, мне  кажется,  все
против одного.
   В этом-то все и дело, подумал Рэннальф. Собрав людей и пройдя такой путь,
Стефан снова остановился. Возможно, они пытаются заставить его отдать приказ
атаковать, а он, как обычно, полон сомнений. Слова, что  Стефан  любит  его,
мало радовали. Все говорило о том, что король оказался в дураках, верность и
преданность Рэннальфа  не  нужны  ему.  Сейчас  Рэннальф  ненавидел  Кэтрин,
ненавидел Стефана и себя. Эндрю взглянул на солнце.
   - Скоро полдень. Смотрите, это  герольд.  Рэннальф  облегченно  вздохнул.
Герольд перешел реку вброд, остановился и пошел дальше с сопровождением.
   - Я хочу поговорить с графом Соуком, - сказал он.
   - Я здесь.
   - Король желает, чтобы ты  пришел  к  нему  для  беседы.  Генрих,  герцог
Нормандский, даст тебе охранное свидетельство, чтобы ты мог вернуться,  если
захочешь.
   - Я иду! Опустите мост! - крикнул Рэннальф и тихо сказал своим воинам:
   - Если вы увидите, что ворота дамбы открыты, поднимайте мост,  даже  если
меня не будет. Не доверяйте их честному слову.
   - Я пойду с вами, милорд! Рэннальф повернул голову и  увидел,  что  Эндрю
вскочил на лошадь.
   - Чертенок! Я думал, что ты хочешь жениться на моей дочери, а не на  мне.
Почему я никак не могу от тебя избавиться?
   - Если в воздухе витает измена, лучше иметь надежного друга.
   - Есть ли охранное свидетельство для моего сквайра?
   - Для всего вашего войска, если вы пожелаете. Рэннальф подумал, не  взять
ли с собой Кэтрин и ее людей, но оставил эту мысль. Если начнется  бой,  они
не смогут уйти. Кэтрин лучше остаться в замке.
   - Поехали, - сказал он Эндрю.

***

   Несколькими  минутами  позже  он  понял,  почему  охранное  свидетельство
распространялось на всех. Роберт Лестер схватил его за руку.
   - Не понимаю, зачем ты понадобился Стефану,  -  торопливо  сказал  он.  -
Юстас вместе с ним, так что будь осторожен, замечай, где ты ходишь, что  ешь
и пьешь.
   - Роберт, почему не дали охранное свидетельство для Кэтрин?
   - Оно ей не нужно. Как дочь Соука,  она  будет  в  безопасности  в  любом
случае. Генрих не забывает своих друзей.
   Это было правдой. Если бы Стефан не  пришел  и  Генрих  был  бы  вынужден
просить Рэннальфа сдаться, ее присутствие  очень  повлияло  бы  на  согласие
Рэннальфа.
   - Если Стефан будет сомневаться, - продолжал Лестер, -  настаивай,  чтобы
он заключил перемирие.
   Рэннальф так резко прикусил губу, что пошла кровь. Лестер  предложил  ему
последнюю возможность получить прощение Генриха.
   - Роберт, я не могу. Ты знаешь это. У Стефана  сейчас  преимущество.  Его
армия такая же большая, как и у Генриха. Как я могу настаивать, чтобы Стефан
заключил перемирие, если он понимает, что это его  последний  шанс  удержать
королевский трон?
   - Ты безмозглый осел. Но если бы ты не был таким, я бы не любил тебя так.
Для твоей чести и для всей страны лучше заключить  перемирие.  Дело  Стефана
безнадежно проиграно. Ты знаешь это. Почему один англичанин должен проливать
кровь другого? Раны, нанесенные войной, так мучительны. Неужели  ты  еще  не
насытился кровью?
   - Уже насытился. Я слишком устал.
   - Ради всеобщего блага, сделай так, как я прошу тебя.
   - Это благо для всех нас возможно, потому  что  Стефан  больше  не  будет
королем. Слишком поздно. Я поклялся ему, я люблю его. Разве  он  не  доказал
свою любовь ко мне? Нет, Роберт, я не буду  ни  на  чем  настаивать,  просто
придержу свой язык. Это все, что я могу сделать, чтобы удовлетворить тебя. Я
не могу ничего обещать.
   Когда его привели к Стефану, он был поражен, как сильно изменился король.
   - Вы больны, милорд!
   - Не больше, чем обычно, - многозначительно ответил Стефан.
   Рэннальф почувствовал болезненный приступ удушья. Если Стефан умрет... Он
ужаснулся своим мыслям.
   Когда Стефан стал описывать сложившуюся ситуацию, Рэннальф  засомневался,
что его мысли были такими уж эгоистичными. Король был на пределе  физических
и умственных сил. Как бы он  ни  любил  Рэннальфа,  было  ясно,  что  он  не
способен вести армию на Кроусмарш. Рэннальф теперь не сомневался, что Лестер
прав.  Авторитет  Стефана  резко  упал.  В  нем  разочаровались  даже  самые
преданные люди. Во время совета обнаружилось, что его подданные пали  духом.
Зная, что их силы велики и у них большое преимущество, они все же не  хотели
сражаться. Все мечтали о перемирии. Все, кроме Юстаса. Он  упрямо  настаивал
на том, что нужно воевать дальше, но бароны были единодушны, они все  смелее
возражали ему. Стефан так же хотел угодить и сыну, как и баронам.
   - Мы ничего не будем делать, - наконец прошептал он в Полном отчаянии.  -
Мы просто оставим лагерь и уйдем без дальнейших переговоров с Генрихом.
   Наступила полная тишина. Такое  решение  было  неразумным  и  чрезвычайно
рискованным. Как только они снимутся с места, войска Генриха перейдут реку и
нападут на них. Бароны перевели дыхание, и раздался оглушительный рев.
   - Мне все равно, - прошептал, почти плача, Стефан. - Все равно,  заключим
мы перемирие или будем сражаться. Я ничего не боюсь.
   Это правда, подумал Рэннальф, наблюдая за королем.  Человек,  попавший  в
ад, не боится смерти.
   - Что нам делать, Соук? Мне нужен твой совет.
   Рэннальф был слишком рассержен и хотел сказать первое, что пришло на  ум.
Если Стефан хочет сделать добро всем присутствующим, включая себя, ему лучше
всего умереть. Стефан был плохим королем, да и Юстас не лучше, хотя его цели
более определенные. Роберт говорил правду.
   - Я слишком заинтересован в этом вопросе, - сказал Рэннальф.  -  Не  хочу
гнить в Кроусмарше. Если вы хотите сохранить его,  Анжуйца  нужно  прогнать.
Мое мнение в этом случае не имеет значения.
   - Твое мнение всегда в цене, Соук, - прервал его Юстас. - Ты проголосовал
бы за сражение. Разве мы не сильнее?
   - Да, но...
   - Твои люди могут выйти из Кроусмарша и атаковать тылы Анжуйца?
   - Да.
   - Ты переходил вброд реку. Какой сейчас уровень воды? Мы  сможем  перейти
ее?
   - Конечно.
   - Ты хочешь сражаться?
   - Да, - ответил Рэннальф неохотно.
   - Поймите, замок попадет в руки Генриха. Мы должны сражаться, - настаивал
Юстас.
   - Кому нужен этот глиняный домик? - воскликнул кто-то сзади.
   - Людей надо вывести, это верно, -  сказал  другой.  -  Давайте  заключим
перемирие и  прекратим  бесполезную  болтовню.  Преступно  держать  взаперти
хороших воинов, которые еще могут  пригодиться.  Если  замок  уничтожат,  от
этого никто ничего не потеряет, и Анжуец ничего не выиграет.
   - Все вы трусы! - кричал Юстас, вынуждая людей ненавидеть его еще больше.
- Мы имеем преимущество. Отец, ты  должен  отдать  приказ,  сражение  должно
произойти. Когда у нас еще будет такая возможность?!
   - Я должен подумать, - ответил Стефан, переводя взгляд с Юстаса на хмурые
лица баронов. - Если ты прикажешь им сражаться, они могут дезертировать.
   Юстас вскочил на ноги и истерически завопил:
   - Не думай! Решай! Как ты не можешь понять, что  твоя  жизнь  зависит  от
этого?!
   - Мой сын, ты обезумел - прошептал Стефан.
   - Отец, я умоляю тебя. Я прошу тебя на коленях. Мы сможем победить,  если
будем сражаться.
   Стефан дотронулся до его лица, затем  жестом  попросил  людей  удалиться.
Видя, что они уходят, Юстас в ярости заскрежетал зубами.

Глава 22

   Вильям Глостерский рассеянно улыбнулся красивому юноше, который обмахивал
его  веером.  Мальчик  был  его  самой  удачной  находкой,  такой  красивый,
способный, абсолютно преданный. Он родился немым. С ним обращались хуже, чем
с животным, пока Вильям не спас его, разглядев красоту под грязью и синяками
и возжелав. Оказалось, что он стоит большего, когда  его  отмыли  и  обучили
языку знаков. Он не мог ни читать, ни писать, ни говорить ни  с  кем,  кроме
Вильяма, который сделал его своим наперсником.
   - Все идет так, как я задумал, - сказал Вильям восприимчивым ушам, хозяин
которых никогда не смог бы рассказать услышанное. -  Они  еще  двадцать  лет
вели бы эту войну, если бы я не увел их с этого пути. Время  положить  этому
конец. Ты видишь эти бумаги, дитя? В них  говорится,  что  Стефан  и  Генрих
заключили перемирие. Благодарение Богу, Лестер надоумил меня,  хотя  у  него
были другие причины. Этот безумный Херефорд снова начал бы  сражение,  арм