х интересы.
   - А если мы заплатим? В  стране  еще  много  мятежников.  Что,  если  нас
призовут воевать с ними? Нам не придется платить дважды?
   Нежные губы, такие женственные, вдруг сжались.
   - У вас есть жалобы на то, как я или мой муж управляем вашими делами?  Мы
что-нибудь просили или сделали не в ваших интересах?
   - Нет, миледи, но...
   - Тогда вы должны поверить мне. Это  тоже  в  ваших  интересах.  Если  вы
заплатите, вас не призовут на войну.
   Сэр Джайлс склонил голову.
   - Как угодно, миледи. Я отправлюсь рано утром выполнять ваше приказание.
   - Буду благодарна вам, если вы станете сопровождать меня, - нежно сказала
Кэтрин.
   Сэр Джайлс склонил голову, поняв, что ее сиятельство не  пустит  дело  на
самотек. Она лично передаст свои требования вассалам,  требуя  подтверждения
их верности опустошением кошельков.
   Несмотря на обещание отправиться с  восходом  солнца,  Кэтрин  засиделась
ночью, сочиняя письмо мужу, которое она не могла доверить писцу. Вначале она
сообщила хорошие новости о  том,  что  деньги,  которые  требовал  Рэннальф,
поступят в назначенный срок, и еще более приятные новости,  что  ей  удалось
получить дополнительную  дань.  После  этого  она  некоторое  время  сидела,
нахмурившись, размышляя, как рассказать ему об обещании,  которое  она  дала
сэру Джайлсу.
   "Мой дорогой муж, - написала она, - я виновата, что вначале усладила тебя
хорошими новостями. Ты живешь на свете достаточно долго, чтобы знать, что за
любое добро нужно платить. Ты говорил мне прежде, что я  никогда  не  должна
одалживать деньги. - Кэтрин задумалась. Рэннальф запретил ей  просить  денег
на личные нужды, но ничего не говорил о такой ситуации. Он будет считать  ее
пустоголовой, если она не  понимает  разницы.  Так  оно  и  лучше.  -  Таким
образом, я не могла попросить  денег  взаймы.  Я  много  говорила  о  нуждах
короля, мне пришлось уверить их, что нет злого умысла в том, чтобы выжать из
них двойную сумму. Я осмелилась пообещать вассалам Соука, что их не призовут
на войну, за исключением случаев их собственной обороны и безопасности.  Они
взяли с меня слово вместо твоего, но я не знала, что  сказать,  не  имея  от
тебя указаний. Если я поступила не правильно, умоляю тебя простить  меня  со
всей твоей безмерной снисходительностью. Ведь я  хотела  сделать  как  можно
лучше для тебя и всегда была тебе покорной женой".
   Рэннальф станет презирать ее за глупость. Губы Кэтрин дрожали.  Затем  ее
рот упрямо сжался. Она не позволит, чтобы Ричард стал  нищим;  ни  смешливый
Ричард, с его щедрым сердцем, ни даже Джеффри, которого она так мало  знала,
но уже любила, потому что он походил на своего отца.

***

   Если Кэтрин была уже не той женщиной, на которой женился Рэннальф, то  ее
муж, по мнению Лестера, совершенно переменился. Он появился в доме Рэннальфа
через полчаса после того, как Соук вернулся с юга. Лестер ожидал  обнаружить
своего друга в любом состоянии - утомленным или раздраженным, но увидел  его
веселым и даже смеющимся.
   - Могу я узнать, - едко осведомился он, - что  ты  находишь  веселого  во
времена, подобные нашим?
   Запыленное лицо с веками, тяжелыми от недосыпания, обернулось к нему.
   - Женщины, - ответил  Рэннальф,  смеясь,  -  исключительно  непокорные  и
ненадежные создания, Боже, благослови их.
   - Ты сумасшедший!
   - Очень похоже, - ответил Рэннальф. - Ты, мудрый человек, говорил мне это
много раз. Эндрю, принеси немного вина, чтобы охладить графа Лестера.
   - Я не хочу вина, - проворчал Лестер. - Два года,  пока  у  нас  все  шло
прекрасно, с тобой невозможно было  говорить.  Сейчас,  когда  руль  корабля
отобрали, рулевой сошел с ума от жадности и эгоизма, капитан  -  лунатик,  а
команда - мятежна, ничто не может испортить твоего хорошего настроения. - Он
испытующе посмотрел на Соука. -  Ты  что-нибудь  знаешь,  чего  не  знаю  я,
Рэннальф?
   - Нет, Роберт. Я не вижу все в таком черном свете,  как  ты.  Все  пойдет
хорошо, если Юстас уедет. Когда его не будет, Стефан, надеюсь, станет  более
управляемым. Если во Франции дела пойдут хорошо, я смогу привезти Херефорда,
чтобы он произнес свои банальности.
   - Во Франции! С Людовиком и Юстасом, сражающимися с Анжуйцем? Он разотрет
в порошок их кости своими зубами, а потом проглотит нас целиком.
   Рэннальф больше не смеялся.
   - Если это правда, - ответил он, - тогда Юстас может не  возвратиться.  -
Затем быстро добавил:
   - Возможно, я ошибался всю жизнь, и все, что нужно, - это железная  рука,
управляющая людьми, если они не способны справиться сами.
   - Итак, ты наконец понял, что твердая власть наведет порядок в стране.
   - Нет! Не говори ничего, Роберт. Стефан - король. Давай помолимся,  чтобы
ум и характер Юстаса исцелила победа. По  крайней  мере,  не  предлагай  мне
измены.
   - Тьфу! Я хотел говорить о деле, а  не  об  измене,  но,  если  ты  такой
чувствительный, давай ограничимся нынешними  бедами,  а  будущие  оставим  в
покое. Я пришел рассказать тебе, что Стефан проснулся  от  долгого  сна.  Он
активно включился в дела Юстаса и спрашивал о тебе, желая знать, какой ответ
ты получил от Херефорда. Я посылал тебе весточку. Разве ты не получил ее?
   - Конечно, получил. Ты думаешь, скакать день и ночь без сна - мое любимое
занятие? Хорошо, я готов. У меня есть новости, которые обрадуют его  сердце.
Пять Портов оснащены, они в боевой готовности. Юстас может выступить в поход
завтра, если пожелает.
   - Так скоро?
   - Мне пришлось насыпать много золота, чтобы дела  пошли  гладко,  -  сухо
сказал Рэннальф.
   - С этим делом все в порядке, но ты согласен со  мной,  что  в  случае  с
Херефордом мы хотим не перехода к войне, а еще одну передышку?
   - Если ты имеешь в виду, что хочешь  удержать  Стефана  от  нападения  на
Херефорда, я согласен с этим.
   - Тогда, ради Бога, не стоит портить себе настроение.  У  Херефорда  есть
много чего сказать, с чем ты не согласишься. Если  ты  вернешься  в  ярости,
будет нелегко  найти  другое  оправдание,  чтобы  не  дать  Стефану  созвать
вассалов на войну.
   Неожиданно Рэннальф снова засмеялся.
   - Тебе нужно какое-то оправдание, - выдавил он, -  но  у  меня,  имеющего
глупейшую  и  непослушную  жену,  которая  теряет  мои  письма  и  не  может
запомнить, что я писал в них, у меня уже  есть  оправдание.  -  Он  протянул
письмо Кэтрин Лестеру. - Графиня Соук вместо того, чтобы взять деньги в долг
в счет следующей ренты, как я ей приказывал, взяла дополнительную  плату  со
своих  вассалов,  обещая  им,  что  они  не  будут  призваны  на  войну,  за
исключением защиты моих или их собственных земель.
   - Почему ты находишь это смешным? - Лестер был изумлен.
   - Почему я не могу найти в этом источник грусти, даже  если  она  забыла,
что я говорил ей? Это чудесно соответствует моим целям. Деньги потрачены  на
королевские нужды, и Стефану  придется  выбирать,  принимать  ли  их  вместо
службы вассалов  Соука,  принимать  вассалов  Слиффорда  или  приказать  мне
использовать вассалов Слиффорда для войны с вассалами Соука и  заставить  их
подчиниться  мне,  пренебрегая  словом  моей  жены,  леди  Соук.  Он   может
возместить мне деньги, чтобы я  вернул  им,  но  ты  знаешь,  насколько  это
маловероятно. Разве  Кэтрин  поступила  дурно?  -  И  после  паузы  Рэннальф
добавил:
   - Она хорошо поступила, действительно хорошо.

Глава 11

   В свежем цветении раннего лета, пока зрелость разгара сезона не привнесла
грустный оттенок упадка, сельская округа  казалась  эдемским  садом.  Солнце
было теплым, ветерок прохладным. Огромные белые облака украшали ярко-голубой
небосвод, и тень падала изящным узором на извилистую дорогу. Кроткое мычание
коров, терпеливо ожидающих дневной дойки, доносилось с поля.
   Завершали живописную картину струйки дыма, вьющегося в небо над небольшой
деревушкой, спрятавшейся за лесом.
   Рэннальф  огляделся,  впервые  по-настоящему  взглянув   на   деревенскую
природу. Почему так не может быть всегда? Почему  он  так  часто  видел  эти
зеленые поля в огне, скот, валяющийся в крови, адское пламя, готовое сожрать
и эту деревню, и эти леса? Он гнал дурные мысли прочь. Он мог  поговорить  с
Херефордом о мире, мог убедить  его  согласиться  с  разумными  требованиями
короля. К сожалению, Рэннальфу нужно было предъявить и  нелепые  требования,
которые чувство долга не позволяло ему  обсуждать,  хотя  разум  отказывался
понимать их.
   Положение было невыносимым, и война стала неизбежной при таком  состоянии
духа Стефана. Конечно, Лестер делал все, что мог, но король был непреклонен.
Призывать Херефорда к миру было скорее всего  пустой  тратой  времени.  Ведь
именно король, а не мятежники на  этот  раз  нарушил  покой  в  стране.  Мир
перевернулся.
   Зачем он  едет?  Почему  не  предпринять  последнюю  решительную  попытку
уничтожить мятежных  баронов?  Потому  что  позже  для  этого  будет  больше
возможностей.  Рэннальф  смотрел  правде  в  глаза.  Несомненно,  их   шансы
увеличатся, если Людовик с Юстасом добьются успеха. Но будет  намного  хуже,
если поход на Нормандию закончится крахом. Он едет к Херефорду  потому,  что
сам хочет мира так страстно, что ему все равно, как его достичь. Он возложил
на себя эту неблагодарную работу и взял  двухдневную  отсрочку,  надеясь  на
чудо.
   "Что со  мной  происходит?"  -  удивлялся  Рэннальф,  следя  за  одиноким
облачком. Оно расплывалось в ясном голубом  небе,  и  небо  стало  от  этого
похожим на глаза Кэтрин. "Я просто старею", - подумал Рэннальф. Он вспомнил:
несколько раз, когда он был тяжело ранен и долго не поднимался с  ложа,  его
тоже посещали такие болезненные фантазии. Но сейчас он здоров, как  никогда.
Вопреки всем тревогам, он снова чувствует вкус еды,  твердая  плоть  покрыла
его кости, в нем  бурлила  энергия.  Правда,  это  не  та  энергия.  Он  мог
представить себе,  как  охотится  с  гончими  или  ястребами,  занимается  с
Ричардом, даже объезжает лошадей  и  выкорчевывает  столетние  пни.  Он  мог
представить все что угодно, только не войну. Он устал от нее.  Должно  быть,
он все-таки состарился.
   На другой стороне долины  возвышался  замок  Херефорда.  Рэннальф  осадил
лошадь и послал  вперед  сэра  Эндрю,  а  сам  с  людьми  продвигался  очень
медленно. На середине пути Фортескью  вернулся  с  известием,  что  Херефорд
отказался их принять. Стало быть, это не начало  конца,  а  конец.  Рэннальф
бросил взгляд на пышные поля, леса и на единственное облачко в  небе.  Потом
решительно пришпорил Лошадь.
   - Херефорд должен принять меня, - упрямо сказал он, и его люди, изумленно
таращась, последовали за ним.
   Граф Соук, по мнению его людей, был лучшим полководцем в Англии. Он был и
отважен, и осмотрителен, бросаясь в бой и расчищая дорогу для  своих  людей.
Но он никогда не вел свои войска туда, где не было пути  к  отступлению.  От
замка  Херефорда,  однако,  не  было  пути  ни  вперед,  ни   назад.   Такой
малочисленный отряд не мог ни осадить огромный замок Херефорда, ни взять его
штурмом. Разбить перед ним лагерь и вызвать возмущение его хозяина и горожан
было равносильно самоубийству. Когда они доехали до закрытых ворот  крепости
Херефорда, откуда извилистая дорога вела к стоящему у подножия возвышенности
замку, Рэннальф приказал людям спешиться и ждать.
   - Теперь я поеду один. Херефорд должен принять меня.
   - Нет, милорд.
   Рэннальф повернул голову. Ни разу  со  дня  смерти  его  отца,  когда  он
избавился от его опекунства, никто не осмеливался  оспаривать  его  приказы.
Фортескью  побледнел,  увидев  выражение  холодной  злости  на  лице  своего
властелина, и попытался объясниться.
   - Вы не можете ехать один к Херефорду. Его люди могут  застрелить  вас  и
сказать, что просто не узнали вас. Скажите мне, что нужно говорить, я пойду.
   Рэннальф задумался, могла ли сцена между Кэтрин и Эндрю быть не правильно
им понята. Могла ли его жена попросить молодого человека заботиться  о  нем,
считая его старым? Что бы там ни было, ясно, что юный Фортескью честен.
   - Сэр Эндрю, вы молодой человек со  странными  представлениями  о  жизни.
Когда вы впервые пожелали зарекомендовать себя, вы пытались сразить меня  на
турнире. Сейчас, наверное, вы  думаете  доказать  свою  преданность,  рискуя
вместо меня. Это достойно похвал, но неразумно и не  нужно,  а  ваша  манера
оспаривать мои приказания оскорбительна. Если вы считаете меня  глупцом  или
выжившим из ума стариком, держите это при себе. Я отвечаю за свои поступки.
   Выговор был строгим, но в глазах Рэннальфа  светилось  одобрение  и  даже
доброта. Эндрю покраснел, но не обиделся, признавая,  что  был  несдержан  и
глуп. У Херефорда нет причин нападать на лорда Соука. Предложение Эндрю было
вызвано не одной только любовью, хотя уважение и  восхищение  лордом  Соуком
росло день ото дня.  Больше  всего  ему  хотелось  показать  свою  отвагу  и
преданность. Он мечтал  произвести  выгодное  впечатление  на  отца  любимой
девушки. Эндрю смотрел, как лорд приближается ко рву, наполненному водой. Он
перевел взгляд  на  безмолвный  замок  с  поднятыми  воротами  и  представил
бдительные глаза, наблюдающие за одинокой фигурой через узкие бойницы.
   - Херефорд, выходи! Я хочу поговорить с тобой! - закричал Рэннальф  через
ров с мутной водой. Как он  и  предполагал,  его  слышал  сам  Херефорд.  На
зубчатой стене рядом с главной башней появился человек, солнце  сверкало  на
его золотистых волосах.
   - Мне нечего сказать тебе, Соук! Нечего сказать  любому,  кто  пришел  от
Стефана Блуасского.
   - Значит, ты еще более глуп,  чем  я  думал,  Херефорд.  Неужели  ты  так
боишься одного человека, что, вооружившись, скрываешься  за  стенами  своего
замка?
   - Ни одного человека, ни войск того, кто  называет  себя  королем,  я  не
боюсь. Это ты дурак,  а  не  я,  если  прибыл  по  такому  бессмысленному  и
неблагодарному делу.
   - Но, если я такой дурак, почему ты прячешься от меня? Что плохого я могу
сделать?
   - Никогда бы не подумал, что  от  тебя  могут  быть  неприятности,  Соук.
Почему именно тебя послал  король,  зачем  он  использовал  тебя  как  козла
отпущения? Ты не заставишь меня этой бумажкой ехать во дворец. Пожалей лучше
себя, запрись в своем собственном замке.
   - У меня нет предписания короля, хотя я на самом деле  приехал  от  него.
Неужели я буду орать через этот ров весь день? Может, ты  все-таки  впустишь
меня?
   Последовало молчание. Рэннальф увидел, как одетый в  доспехи  человек  на
зубчатой  стене  сделал  резкий  жест,  и  разводной  мост   стал   медленно
опускаться.
   Во дворе замка он спешился. Стройная фигура графа Херефорда  приблизилась
к нему.
   - Ваши люди? - спросил Херефорд.
   - Пусть подождут. Чем больше людей, тем больше разговоров.
   - Тогда входи.
   В замке прием был более любезным, почти теплым. Но  Рэннальф  не  заметил
этого, так как внимание его было поглощено самим  строением,  в  которое  он
попал. Толстые, хорошо укрепленные  стены  и  восемь  огромных  башен  замка
Херефорда не произвели на Рэннальфа особого впечатления. Слиффорд  был  тоже
хорошо укреплен, может, и лучше, хотя не так  и  велик.  Внимание  Рэннальфа
привлекло единственное уязвимое место в замке Херефорда -  жилые  помещения,
предназначенные для семьи  графа.  Дом  был  расположен  за  стенами  замка.
Удобный дом, теплый, светлый и сухой. Стены не  пропитаны  сыростью.  Кэтрин
полюбила бы такой дом.
   До сих пор Рэннальф  так  и  не  ответил  на  несколько  холодно-вежливых
вопросов леди Херефорд о его поездке. Ее огромные янтарные глаза стали ярче,
золотистые огоньки гнева запрыгали в них. Она давно знала  Рэннальфа,  знала
его мнение о женщинах. Он может быть грубым и думать о женщинах что  угодно,
но только не в ее доме. Роджер Херефорд насторожился. Он  хорошо  знал,  что
означают эти горящие глаза и два ярких пятна,  появившихся  на  щеках  жены.
Забавно было бы посмотреть, что будет делать Рэннальф, когда на него нападет
настоящая женщина, на которую он не сможет поднять руку. Но  гораздо  важнее
услышать, что хочет сказать его незваный гость, а  затем  поскорее  от  него
избавиться.
   - Элизабет!..
   Легкой нотки предостережения было достаточно, чтобы отвлечь Рэннальфа. Он
перевел взгляд с графа, стоящего с непроницаемым лицом, на его супругу, лицо
которой горело. Предостережение к нему не относится,  решил  Рэннальф.  Леди
Херефорд гневается по многим поводам. Она постоянно впадает в ярость, и  так
хороша при этом, снисходительно подумал он. Он стал изучать стены,  стараясь
оценить, из какого камня сделана кладка. Вдруг он подумал,  что  Кэтрин  при
ссоре никогда бы себя так не повела.
   - Мне хотелось бы осмотреться, - сказал Рэннальф. Просьба имела две цели.
Не участвовать в семейной сцене и лучше запомнить детали постройки дома.
   Херефорд был изумлен. Он знал Соука как отважного человека. Но вторгаться
в  неприятельские  владения  одному,  да  еще   нагло   просить   разрешения
исследовать их, чтобы лучше знать, где легче нападать, - это уже не  отвага,
а умопомешательство.
   - Вы ожидаете, что я покажу вам...
   - Вам не нужно идти со мной, - безразлично  заметил  Рэннальф.  -  Я  сам
увижу то, что меня интересует.
   - Не сомневаюсь в этом, - ответила опасно ласковым тоном  леди  Херефорд.
Ее сарказм Рэннальф не оценил.
   - Да. Не думаю, что это строили каким-то особым образом.
   - Ах, вот как, - сказал Херефорд. - Мне казалось,  что  здесь  мы  сможем
спокойно противостоять любой армии, которую соберет Стефан  Блуасский,  если
не будет предателей внутри.
   - Нет! - воскликнул Рэннальф. -  Если  только  ваши  каменщики  не  знали
какого-то секрета. Несколько ударов из хорошей катапульты  напрочь  разнесут
эти тонкие стены.
   - Тонкие! Двенадцать футов!
   - Чепуха! - грубо ответил Рэннальф. - Кто угодно, кроме слепого,  увидит,
что окна углублены не более чем на фут.
   Леди Херефорд поняла первая и разразилась смехом.
   - Вы имели в виду, что хотите осмотреть жилой дом?
   - Да. - Рэннальф был удивлен. - Что же еще я могу иметь в виду? Вы же  не
считаете меня настолько сумасшедшим или невежливым, чтобы я  исследовал  ваш
замок с военными целями.
   Теперь Херефорд от души смеялся, как и его жена.
   - Прости меня, Рэннальф. После этого путешествия сюда и твоего прихода  в
мои владения я мог бы поверить, что ты действительно сумасшедший.
   - Чепуха, - повторил Рэннальф. - У меня не было больших надежд на то, что
вас с королем удастся привести к согласию. Но даже маленькая надежда  лучше,
чем никакой. Уважая мою безопасность, вы  доказываете,  что  вы  благородный
человек. Вы не причините мне вреда и не  будете  держать  меня  против  моей
воли. Так не поступил бы и я, если бы вы приехали в мой замок.
   - Не буду отрицать, - медленно сказал Херефорд. - Хорошо,  тогда  позволь
показать тебе все, что тебя интересует, и рассказать, что смогу. Я не  очень
много знаю, потому что дом возводили еще при моем отце.
   Рэннальф печально покачал головой.
   - Это не имеет значения. Я мечтал выстроить  такой  дом  для  моей  жены.
Кэтрин любит все красивое. Но я ничего не построю, если дойдет до  войны,  а
чтобы не дошло, мне нужно задать кое-какие  вопросы.  Король  желает  знать,
Херефорд, почему вы не приехали отдать последний долг королеве?
   Херефорд засмеялся, но на этот раз  смех  был  недобрый.  Прежде  чем  он
заговорил, жена положила ему руку на плечо. Она знала,  что  Рэннальф  любил
Мод независимо от своего долга  вассала  перед  королевой.  Она  смягчилась,
когда поняла, что он обожает свою жену настолько, что готов  потратить  уйму
денег на постройку дома, чтобы сделать ей приятное. Если они  дадут  понять,
что рады смерти Мод,  им  это  ничего  хорошего  не  принесет,  а  Рэннальфа
оскорбит. Лучше привести другие доводы. Хотя леди Херефорд была стойка перед
лицом войны и могла встретить ее так же мужественно,