Роберта ДЖЕЛЛИС
   МЕЧ И ЛЕБЕДЬ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Леди Кэтрин потеряла в одно мгновение и отца, и мужа.  Однако  английский
король Стефан не утруждает себя утешениями - для него  Кэтрин  лишь  военный
трофей.  Не  испросив  согласие  несчастной  молодой  вдовы,  король  решает
подарить ее вместе со всем ее огромным наследством своему верному соратнику.
У Кэтрин нет выбора, ведь, несмотря на  постигшую  ее  трагедию,  она  полна
страстного желания жить! Она знает, что красива  и  что  у  нее  есть  шансы
спасти себя, надо лишь  заманить  своего  нового  супруга  в  сети  любви  и
обеспечить безопасное существование с этим грубым, но честным человеком.

Глава 1

   - Так вот как ты ответил мне! Хороша же благодарность за жизнь и  свободу
твоего сына, за твою корону! - Резкий голос звучал в огромном  зале  Тауэра,
где собрался королевский совет, будто раскаты грома.
   Тишина, тут же воцарившаяся в зале, была  такой,  что  звук  упавшего  на
колени короля свитка отозвался зловещим эхом от мрачных сырых стен  главного
зала королевского дворца. Зал Уайт,  девяносто  футов  в  длину  и  сорок  в
ширину, был построен дедом Стефана - Вильямом Бастардом, и не раз  подданные
Стефана с сожалением вздыхали про  себя,  что  дух  этого  могучего  короля,
собравшего страну воедино и правившего ею в прямом  смысле  железной  рукой,
никогда не посещал его внука.
   Вот и сейчас на обрюзгшем, но еще не  утратившем  привлекательности  лице
Стефана Блуасского появилось недоуменное выражение, делавшее его похожим  на
ребенка,  которому  назначили  незаслуженное  наказание.  Король  растерянно
оглянулся, как бы ища поддержки у королевы. Но, в отличие  от  своего  мужа,
Мод Английская умела владеть собой - ей не  раз  приходилось  встречаться  с
подобными выходками своевольных баронов, которые если и  признавали  власть,
то только ту, что получают и удерживают силой. Лишь глаза королевы  блеснули
раздражением и веки едва заметно дрогнули.
   Дело не в том, что слова подданного прозвучали откровенно грубо, и  не  в
том, что тон этого резкого хриплого голоса вряд ли мог считаться  подобающим
для обращения вассала к  своему  королю.  Рэннальф  Тефли,  хозяин  поместья
Слиффорд, выделялся  среди  остальных  баронов  буйным  характером,  и,  как
подозревал Стефан, с самим  Господом  этот  человек  говорил  не  с  большим
почтением. Короля озадачило то, что, по его мнению, он воздавал Рэннальфу за
верность наилучшим и благороднейшим способом, и до этой минуты он был вполне
доволен решением, которое вчера подсказала ему  жена,  -  как  отблагодарить
Рэннальфа Слиффорда за верность престолу без  особых  потерь  для  отощавшей
королевской казны. Приказ, который только что огласили, должен был увеличить
владения Рэннальфа почти вдвое и принести ему графский титул, правда,  ценой
женитьбы.
   Король беспомощно оглядывался, будто искал  опоры  у  притихшего  совета.
Знать, сидящая за длинными столами, хранила молчание. Всех раздражала  такая
непростительная для короля нерешительность, однако открыто упрекать  Стефана
вряд ли кто-то решился бы. Лорды, сражавшиеся за и против него на протяжении
тринадцати лет гражданской войны, сегодня уже не возлагали никаких надежд на
своего короля. На их лицах было написано пренебрежение, а не напряжение  или
страх.
   Никого не поразила  грубость  Тефли.  Большинство  баронов  хорошо  знали
Рэннальфа - да и сами они не отличались  изысканностью  манер.  Кроме  того,
незыблемым правом каждого знатного сеньора было выразить королю недовольство
несправедливым обращением. Король мог проигнорировать протест или внять  ему
способом, не роняющим  достоинства  венценосной  особы,  но  он  должен  был
принять решение  быстро  и  действовать  решительно,  если  хотел  сохранить
уважение подданных. На этот раз Стефан Блуасский снова потерпел поражение.
   И тут в  готовой  взорваться  возмущением  затянувшейся  тишине  раздался
твердый женский голос:
   - Мы считали это наиболее желанным и подходящим решением,  сэр  Рэннальф.
Это удвоит  твои  богатства,  принесет  графский  титул,  который  ты  давно
заслужил, более того, подарит тебе молодую и прекрасную жену  для  услады  и
преумножения потомства.
   На лицах присутствующих не мелькнуло и тени удивления,  хотя  Уайт  Тауэр
был местом, где женщина должна была придерживать язык,  пока  ее  хозяин  не
позволит высказаться. Но бароны знали, что если  кто  и  правит  Англией  на
самом деле, так это королева Мод. В ее тоне не было  ни  ноты  гнева,  голос
звучал спокойно и по-королевски достойно. Это было полное  заботы  обращение
скорее матери, чем повелительницы. Рэннальф Слиффордский поднял на  королеву
глаза; буквально на мгновение их взгляды скрестились.
   Королева смотрела на вассала ясным взором, и  не  было  в  ее  глазах  ни
вызова, ни гордыни, только тихая печаль светила в  их  темной  глубине.  Эта
женщина  не  могла  похвалиться  красотой,  но  каждый,  кто  имел   счастье
встречаться с ней, неизменно попадал в плен ее очарования. Сердце  Рэннальфа
дрогнуло гнев во взгляде потух, и линия твердо  сжатых  губ  смягчилась.  Он
криво усмехнулся.
   - Да, - процедил он, - мне хотелось бы знать... Каждая женщина  только  и
мечтает, чтобы сделать  женой  другую  женщину,  неважно,  доставит  ли  это
удовольствие попавшему в ловушку мужчине. - Он подождал, пока затихнет взрыв
смеха, вызванный его словами, и заговорил вновь. Теперь  его  хриплый  голос
тихо рокотал, а не обрушивался на головы присутствующих, хотя теплоты в  нем
не прибавилось. - Мадам, вы знаете, и это не секрет, что у меня нет  желания
жениться. У меня есть наследники, и хватит!.. Что касается новых земель, это
всегда хорошо, но с меня достаточно. Любая уличная шавка хочет иметь  титул.
Я же - Рэннальф Тефли, хозяин Слиффорда, и никакой  титул  не  прибавит  мне
чести!
   Лицо королевы оставалось бесстрастным, хотя  речь  Тефли  уязвила  ее  до
глубины души. Его  слова  звучали  прямым  оскорблением.  Однако  эта  умная
женщина не стала напоминать  зарвавшемуся  вассалу,  что  любой  королевский
приказ, о женитьбе ли или о лишении прав, - следует принимать  как  милость.
Она поднялась с кресла и обошла сына и свою сводную дочь, чтобы занять место
перед столом Рэннальфа.  Приблизившись,  она  протянула  ему  руку  и  тепло
улыбнулась. Жест был на удивление  изящный,  грация  этой  немолодой  полной
женщины поражала. Нежная улыбка осветила ее некрасивое, но  доброе  лицо.  В
ответ не последовало улыбки, но Рэннальф взял руку  Мод  и  поцеловал  ее  с
неожиданной горячностью, несовместимой с его гневными словами.
   - Как глупо, что мы здесь стоим. Приветствую тебя, мой добрый лорд.
   -  Мы  всегда  рады  видеть  тебя  -  благодарного  или  негодующего,  но
невозможно беседовать, когда  ты  проскакал  столько  миль  и  столько  дней
обходился  без  сна  и  отдыха.  Проси  своих  людей  к  столу,  пусть   они
подкрепятся, и пойдем со мной. Когда женщины вымоют тебя и ты утолишь голод,
у нас будет время поссориться, если это так уж необходимо. -  Речь  королевы
скорее успокаивала, чем увещевала собеседника.
   - Я требую, чтобы вопрос решился безотлагательно... - В голосе  Рэннальфа
вновь зазвучали гневные ноты.
   - Я тоже, - мягко перебила Мод, - но разве сейчас  подходящее  время  или
место? Это не государственный вопрос, который нужно решать  всем,  а  личное
дело.
   К великому облегчению всех присутствующих, Рэннальф неожиданно согласился
с Мод и уже втайне сожалел о приступе ярости, заставившем его обсуждать свои
дела и королевские слабости на публике. Он надеялся,  что  Стефан  оправдает
себя каким-нибудь решением, но король лишь одобрительно улыбнулся. Рэннальфа
раздражала мягкотелость короля, он раздумывал, чем можно уколоть  Стефана  -
не оскорбить, но просто расшевелить, заставить думать и достойно отвечать на
брошенный вызов, но тут Юстас, старший  сын  короля,  поднялся,  намереваясь
вступить в беседу,  и  Рэннальф  решил  покинуть  зал,  пока  перебранка  не
переросла в скандал.
   Юстас не мог простить Рэннальфу, что тот  спас  его  во  время  последней
битвы, и поэтому пользовался любой  возможностью  оскорбить  верного  королю
человека.  У  Рэннальфа  могло  не  хватить  выдержки,  и   это   стало   бы
непростительной  ошибкой.  Он  был   слишком   преданным   вассалом,   чтобы
провоцировать наследника сюзерена на оскорбление, но и  слишком  ценил  свое
достоинство, чтобы стерпеть колкость даже наследника престола.
   Королева раньше  всех  оценила,  что  если  эти  двое  сейчас  обменяются
оскорблениями, то на ее планах женить Рэннальфа можно будет поставить крест.
Поэтому она мягко, но  настойчиво  пригласила  лорда  Тефли  последовать  за
собой, ибо в ее покоях уже была приготовлена бадья с горячей водой.
   Рэннальф бросил мимолетный взгляд на Юстаса,  затем  резко  повернулся  и
последовал   за   королевой.   Гости   поднялись,   приветствуя    Рэннальфа
Слиффордского. На большинство приветствий  он  отвечал  поклоном,  некоторым
просто пожал руку, но у середины большого стола остановился.
   - Могу я спросить, Лестер, что ты делаешь в этой славной компании?
   Прежде чем огромный воин, к которому было  обращено  замечание,  поднялся
из-за стола, послышался другой, ясный и молодой, голос:
   - Это относится ко мне?
   Королева  предупреждающе  сжала  руку  Рэннальфа  и   глубоко,   печально
вздохнула: грубый смех спутника опередил ее предупреждение.
   - Нет, Херефорд, ты честный враг, и, хотя наши мечи могут скреститься  на
поле брани, как это уже бывало, сегодня я преломлю с тобой хлеб.
   Лестер взглянул на Рэннальфа, но ничего не сказал.
   - Сядь, задира, - вмешался  мурлыкающий  голос  Вильяма  Глостерского.  -
Колкость   предназначалась   мне.   Но   многоуважаемый   лорд,    одержимый
справедливостью, нуждается в  страхе,  а  не  в  ничтожной  вспышке  разума.
Надеюсь, твоя рука пока еще сильнее языка, Тефли. Кроме того,  я  никому  не
враг...
   - За исключением тех, кто имеет жену, дочь  или  юного  сына...  -  резко
ответил Рэннальф.
   - Милорд, - мягко вступилась Мод, обрывая Слиффорда,  -  мы  все  сегодня
радуемся миру на нашей земле. Не будем вспоминать похороненных  обид,  чтобы
не возникли новые.
   Действительно,  даже   среди   его   товарищей   мало   кто   поддерживал
оскорбительные выходки Рэннальфа по отношению к Вильяму Глостерскому.  Тефли
вообще  нельзя  было  назвать  любезным,  но  вряд  ли  кто-нибудь  смог  бы
припомнить несправедливо нанесенное  им  оскорбление.  Поэтому  беспричинная
ненависть Рэннальфа к Вильяму Глостерскому  оставалась  для  всех  загадкой.
Граф Херефордский решил не искушать судьбу, ожидая, чем Рэннальф ответит  на
замечание неожиданно вмешавшегося в их разговор Вильяма Глостера, и коснулся
плеча Рэннальфа.
   - Благодарю тебя за эти слова. Я отнюдь не огорчен, что  вижу  тебя,  сэр
Рэннальф. Давно хотел сказать, что не держу на тебя зла за ту шутку, что  ты
сыграл с нами в битве при Девайзесе.
   Во второй раз Рэннальф подумал, что стоило придержать свой язык. Не  надо
ему было вступать в  перебранку  с  Вильямом  Глостерским,  а  следовало  бы
сдержать свою необъяснимую неприязнь к этому человеку, который не сделал ему
ничего дурного, а лишь подшучивал над ним. Рэннальф обернулся  к  Херефорду,
улыбаясь:
   - Нет, ну почему же? Я выполнял  свой  долг,  как  и  ты  свой.  Если  мы
понимаем наши обязанности по-разному, это вовсе не значит,  что  между  нами
должна оставаться вражда и после битвы.
   - Верно. Надеюсь, что в будущем мы окажемся на одной стороне.
   Улыбка на лице Рэннальфа неожиданно погасла.
   - Я не думаю ни о будущем,  ни  о  прошлом,  милорд  Херефорд,  Раз  день
наступил, я живу, не оглядываясь назад и не забегая вперед. Я слишком стар.
   - Это не так, в наше время нужно смотреть  вперед.  -  Херефорд  прикусил
язык, наткнувшись на предупреждающий взгляд королевы. - Вы надолго в Лондон?
Как говорит наша госпожа королева, бесполезно что-либо обсуждать,  когда  ум
слаб, а тело устало от лишений. Я  оставляю  вас,  чтобы  вы  отдохнули,  но
надеюсь, что мы можем вновь встретиться в более подходящее для бесед время.
   Когда Херефорд ушел. Мод вздохнула.
   - Увы, не знаю, легче ли быть в состоянии открытой вражды или  заполучить
друзей, которые улыбаются нам, но за спиной пытаются поссорить  между  собой
тех, кто еще предан нам.
   - Мадам, оставьте ваши уговоры тем, кому  они  необходимы!  Что  касается
меня, вы не получите ни меньше, ни  больше  той  клятвы,  которую  я  принес
вашему мужу, - резко, но уже без раздражения в голосе ответил Рэннальф.
   - Простите, милорд, я знаю, что вас не свернуть с дороги, и вовсе не  вас
я имела в виду, - поспешно сказала Мод.
   На самом деле она сомневалась, потому что сомневалась во  всех.  Королева
не верила никаким клятвам. Слишком часто она сама нарушала  любые  обещания,
тем более сейчас, когда при дворе воцарился дух недобрых предзнаменований, а
мятежники вот-вот готовы вновь поднять голову. Мод не боялась, что  Рэннальф
примкнет к ним, но она опасалась, что он захочет отойти  в  сторону,  занять
нейтральную позицию. Лестер, один из самых  стойких  лордов  оппозиции,  был
молочным братом Рэннальфа. Если Роберт Лестер и любил  кого-то,  кроме  себя
самого и своего брата-близнеца, то только Рэннальфа Слиффордского. Если  для
него и имело значение чье-то мнение, то только мнение Рэннальфа. Вот  почему
королеве необходимо было связать этого могущественного вассала новыми цепями
обязательств по  отношению  к  Стефану.  А  лучше  и  крепче  женитьбы  цепи
подыскать трудно!

***

   Рэннальф  был  зол  на  себя.   Обычно   он   не   позволял   раздражению
выплескиваться наружу. Однако сегодня он не  сдержался,  и  гнев  его  нанес
Стефану не Меньше вреда, чем поведение  мятежников,  на  которое  жаловалась
Мод.
   Ему сложно было бы выразить чувства, что бередили его душу, так как он не
привык  задумываться  над  природой  собственных  переживаний,   тем   более
обсуждать их. Он сердито отмалчивался. Опустив глаза  и  угрюмо  сжав  губы,
Рэннальф позволил женщинам раздеть себя и вымыть душистой водой.
   Наконец, когда служанки завернули его в мягкие ткани, он почувствовал  на
себе изучающий взгляд королевы.
   - Что вас так заинтересовало, мадам? - добродушно спросил он.
   Мод перевела глаза на лицо гостя:
   - Извини, милорд, но ты сказал Херефорду, что стар, я же нахожу,  что  ты
выглядишь свежо и молодо. - Она поднялась и без всякого стеснения, как будто
он был ее сыном, обнажила его плечо и легко провела рукой по крепким  мышцам
его руки. - Посмотри! Это ли не доказательство? Сколько тебе лет, милорд?
   Прекрасно зная жизнь королевы и то, что она беззаветно любит своего мужа,
страсть к которому не оставляет в ее  душе  места  для  влечения  к  другому
мужчине, Рэннальф понимал, что в восхищении королевы прослеживается какая-то
тайная цель, но все равно он был польщен. Его голос был тверд,  как  всегда,
но он опустил глаза.
   - Мне сорок лет. Как бы я ни выглядел, я не молод.
   - Для того, кто  прожил  больше,  это  еще  печальнее.  Мне  бы  хотелось
выглядеть так же  молодо,  как  ты.  Ты  невысоко  ценишь  себя,  милорд,  -
засмеялась королева, заметив его смущение. - Я бы  дважды  подумала,  прежде
чем оставить тебя на руках служанок, когда меня не  окажется  рядом.  Ты  не
видел, как они смотрели на тебя?
   - Им есть на что любоваться здесь - тут сотня молодых  крепких  жеребцов.
Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о моей  стойкости  или  о  благочестии
твоих служанок, - сухо ответил Рэннальф.
   - У молодых нет того, что есть у тебя, Рэннальф. Даже  их  сила  не  дает
женщине ощущения безопасности.
   Мод сознательно льстила этому мужчине, хотя, по правде сказать, его  тело
действительно было молодым и сильным. Однако, не будучи красавицей, королева
даже в юности не позволяла себе быть простодушной  и  капризной.  Мод  давно
усвоила, как полезно для дела упрочить веру мужчины  в  его  силы  и  ум.  А
сейчас ей было необходимо любой ценой заполучить согласие Рэннальфа на  брак
с этой молодой вдовой.
   Однако Рэннальф возмутился королевским предложением, еще не услышав имени
невесты, а что же он скажет, когда увидит эту молодую и красивую женщину? Не
добавится  ли  ко  всем  прочим  возражениям  и  страх  собственной  мужской
неполноценности?
   Нет, Мод во что бы то ни стало следует добиться его согласия жениться  на
Кэтрин!
   Рэннальф внимательно смотрел на королеву, будто  пытался  прочесть  в  ее
непроницаемых глазах  отгадку  такого  неожиданного  внимания  к  его  телу.
Несомненно, во всем этом был какой-то смысл, но какое отношение это имело  к
нему, он не мог угадать.
   - Прекрасно. Мужчина моих лет сам себе хозяин, или он вообще не  мужчина.
Я не понимаю, в чем преимущество мужчин, с которыми женщина  чувствует  себя
уверенно, и  вообще,  при  чем  тут  женщина?!  -  В  его  голосе  слышалось
раздражение.
   "Бесполезно уговаривать его, - решила Мод.  -  У  него  могут  возникнуть
подозрения". Она спросила о его детях, поняв из ответов, что они,  каким  бы
равнодушным он ни хотел казаться, - слабое звено в его  закованной  в  броню
душе. "Следует использовать детей как последний довод, чтобы  заставить  его
жениться", - решила про себя королева.
   Нельзя сказать, что она была  движима  лишь  политическим  расчетом.  Мод
по-настоящему была благодарна Рэннальфу за  верность  трону  и  спасение  ее
старшего сына от неминуемой гибели.
   Чуть меньше года назад Генрих Анжуйский попытался силой завладеть троном.
Рэннальф, вместе с другими преданными  королю  Стефану  баронами,  встал  на
защиту короля и присоединился к армии  Юстаса.  Он,  как  всегда,  прекрасно
выполнил свое дело и, кроме того, постоянно  обуздывал  неуемную  страсть  к
боям у молодого военачальника. И хотя сам Юстас  в  письмах  матери  называл
своего  наставника  предателем.  Мод  была  благодарна  лорду  Рэннальфу  за
безопасность сына. А когда  Юстас,  невзирая  на  превосходящие  силы  армии
Генриха, решил атаковать замок Девайзес, прилюдно  поклявшись,  что  он  или
возьмет крепость, или погибнет, никто не сомневался, что под  стенами  этого
главного оплота Генриха  полягут  тысячи  людей,  а  корона  Англии  лишится
законного наследника. Тогда Рэннальф  ударом  мощного  кулака  лишил  Юстаса
сознания и отнес в безопасное место.
   Королю  и  королеве  было  непросто  подыскать  достойную   награду   для
Рэннальфа. Бесконечная гражданская война опустошила королевскую казну, и  им
нечего было предложить верному вассалу, кроме титулов, в  которых,  как  они
знали,  Рэннальф  и  не  нуждался.   Затруднительное   положение   разрешила
неожиданная смерть графа Соука, оставившего наследницей огромного  состояния
единственную дочь леди Кэтрин.
   Это был редкий случай, когда Стефан не колебался. Через  несколько  часов
после получения  этого  известия  он  вместе  с  небольшим  легковооруженным
отрядом отправился в главный замок графа Соука и  взял  его  наследницу  под
свою королевскую опеку На этот раз он успел  вовремя,  так  как  Хью  Бигод,
герцог Норфолкский, прибыл на следующий день с той же целью. Основная  часть
земель Соука простиралась к  востоку  от  земель  Норфолка,  и  Бигод  хотел
продлить эту границу, выдав замуж леди Кэтрин по своему выбору.
   Не  обладая  достаточными  силами,  чтобы  участвовать  в   надвигающемся
сражении, Стефан поднял замковый мост и подготовился к осаде. Однако Норфолк
отступил - ему было не  справиться  с  войском  Юстаса,  который  немедленно
поспешил бы на помощь отцу.
   Стефан с победой вернулся в Лондон и  привез  свой  трофей.  Желание  или
нежелание "трофея" становиться таковым  не  имело  значения,  так  как  леди
Кэтрин в руках сюзерена была лишь военной добычей, с  которой  обращались  с
осторо