тхемптон, - ты не теряешь головы, Рэннальф.
   - Полноте! - ответил с кривой улыбкой Соук. - Хорошо, что Стефан  еще  не
настолько безумен, чтобы требовать и этого.
   Нортхемптон нахмурился.
   - Твоя шутка неуместна. Я хотел воздать тебе должное.  Ты  сумел  держать
себя в руках. Ты бросал такие  мрачные  взгляды,  что  мог  в  любую  минуту
разразиться гневной речью.
   - Что бы я ни сказал, было бы только хуже.
   -  Не  забывай,  что  я  тебе  сказал  в  ночь  перед  взятием  моста  на
Уоллингфорд. - Нортхемптон выразительно посмотрел на него. - Тем не менее он
должен скоро понять, что не  прав  в  отношении  тебя.  Не  теряй  терпения,
Рэннальф,  в  своей  обиде  ты  несправедлив  к  Стефану.  На  сей  раз   он
непоколебим. У него определенно твердые намерения.
   -  Как  перед  Уоллингфордом,  не  так  ли?  -  горько  сказал  Рэннальф,
удивленный страдальческим  выражением  лица  Нортхемптона.  Обернувшись,  он
увидел стоящего за его спиной короля.  Какое-то  мгновение  все  стояли  как
громом пораженные, пока Джеффри довольно грубо не оттолкнул  Нортхемптона  и
не стал плечом к плечу с отцом, нарушив немую сцену.
   Рэннальф смотрел в глаза своего властелина, не  изменив  выражения  лица,
только незаметно сжал руку своего сына.
   - Я никогда не утверждал,  что  мои  суждения  совершенны,  -  разразился
Стефан, - но это не я составлял соглашение. Мой мудрый  совет  вынудил  меня
это сделать. И ты, Соук, не последний из их числа со своими россказнями, что
Херефорду можно доверять. Я вечно получаю плохие советы, и меня  же  клеймят
за скверные результаты. Когда я поступаю по-своему и добиваюсь успеха, я все
равно плох. Тогда мои лорды важно кивают друг другу, самонадеянно гордящиеся
тем, что проявили мудрость, согласившись с королем!
   В его голосе звучали истерические нотки.  Рэннальф  нахмурился  и  бросил
обеспокоенный взгляд  на  Джордана  Малмсбери,  чей  замок  осаждали  войска
Генриха Анжуйского, Стефан склонялся к тому,  чтобы  дать  Анжуйцу  бой  под
стенами Малмсбери, хотя многим лордам эта  идея  казалась  чистым  безумием.
Кровно заинтересованный в исходе обсуждения, Джордан выглядел встревоженным.
То, что Стефан вытворяет со своими придворными, людьми, которые  хорошо  его
знают, было ужасно, но  показывать  свои  слабости  людям,  не  знавшим  его
характера, значило терять сторонников.
   - Не направлена ли твоя критика не в ту сторону?  -  продолжал  Стефан  с
чувством собственного достоинства. - Слишком много разговоров о стойкости  и
твердости, но что-то я не вижу помощи нашему делу.
   - Мои люди отслужили свой срок и даже более  того,  -  ответил  Рэннальф,
перекрывая своим резким голосом возмущенный вздох Джеффри. - И тем не  менее
я снова призову их, уверяю вас. Нет срока службы в оборонительной  войне,  а
то, что Генрих нападет, сомнений не вызывает.
   - Чертовски ловко, - огрызнулся Стефан. - Ты подождешь, пока он не начнет
атаку по всей Англии. Таким образом, ты будешь  знать  наверняка,  что  твои
вассалы придут слишком поздно.
   Рэннальф сильно сжал дрожащую руку  Джеффри.  Он  едва  сдерживал  бьющее
через край возмущение, но не смел напомнить Стефану о том, что он уже сделал
для него, в присутствии Джордана. Свидетельство такой черной неблагодарности
может легко разрушить и ту малую веру,  которую  еще  испытывали  вассалы  к
своему королю.
   - Не нужно так говорить, милорд, мое терпение не  безгранично.  Я  служил
вам верой и правдой многие годы.
   - И теперь хочешь уйти на покой, да? Речи  о  твоем  долготерпении  имеют
гадкий привкус угрозы, Соук, - голос, злой и резкий, принадлежал Юстасу.  Он
прибыл в Англию по пятам Генриха и уже успел своими обвинениями  довести  до
белого каления половину преданных сторонников Стефана.
   - Я утверждаю, что нам необходим каждый человек, который  может  стать  в
строй. Когда мой трусливый  свояк  заключил  мир  с  Генрихом,  Анжуец,  как
дьявол, унесся в Барбелю и взял корабль. Там его уже ждала армия. Для  чего,
вы думаете, он сюда явился? Отпустить грехи? Самое время собирать  вассалов.
Я считаю, что каждый, кто уклонится от этого призыва, - предатель!
   Наверное, зря, но Рэннальф решил попробовать. - Я не  отказываюсь  ни  от
чего. Милорд, - сказал он, обращаясь к Стефану, - мои люди устали и не хотят
сражаться в чужих владениях. Позвольте мне уехать и противостоять Бигоду. Вы
же знаете, они отдадут всю силу на защиту собственных земель.
   Разумность просьбы была  неоспорима.  Для  Уорвика  и  Нортхемптона  было
естественно сражаться на западе,  потому  что  единственное  направление,  в
котором мог продвигаться Генрих с пользой для себя, - восточное, как раз там
и лежали их земли. Люди Рэннальфа должны  были  больше  опасаться  Норфолка.
Даже Джордан, озабоченный безопасностью не только своего замка, но и города,
понял и одобрительно закивал головой.
   Стефан  нахмурился,  чутье  полководца  боролось   с   подозрительностью,
разросшейся до необычайных размеров.
   - Ты показал себя таким мудрым в военных делах, - проворчал  Юстас,  имея
собственные причины удерживать Рэннальфа подальше от его земель,  -  что  мы
просто не можем  себе  позволить  потерять  тебя.  Возможно,  будут  найдены
какие-то другие варианты. Люди Соука, вассалы  твоей  жены,  еще  ничего  не
сделали для защиты своего короля. Призови их. Чтобы твои земли не оставались
без защиты, позволь  своему  сыну  ехать  со  мной.  Конечно,  твои  вассалы
последуют за ним.
   Поступи такое предложение в 1149 году и  будь  Джеффри  тогда  достаточно
взрослым, Рэннальф согласился бы. Но  в  этот  миг  он  не  сомневался,  что
позволить Джеффри ехать означало послать сына на  верную  гибель.  Явно  или
тайно, но Юстас постарается, чтобы мальчик не прожил и недели, и к  тому  же
вассалы Рэннальфа окажутся во власти  Юстаса.  Рука  Рэннальфа  красноречиво
соскользнула с пояса и легла на рукоять меча.
   - Джеффри не свободен, чтобы  ехать,  -  открыто  вклинился  Нортхемптон,
хорошо зная нрав Рэннальфа и слишком любя Джеффри, чтобы согласиться с таким
планом. Внешне это могло выставить Рэннальфа в неблагоприятном свете,  но  у
него не было другого выбора.
   - Мой сын - оруженосец Рэннальфа. Он получил  тяжелое  ранение  во  время
взятия Соуком моста. Я отдал ему Джеффри для выполнения службы Джона.
   Юстас был горяч, но понимал, когда заходил слишком далеко.
   Рэннальф измерил его полным  холодной  враждебности  взглядом,  рука  его
сжимала меч.
   Нортхемптон был тоже зол, а горящие ненавистью голубые глаза  Джеффри  не
оставляли никаких сомнений. Судя всех по себе, Юстас решил, что Джеффри  мог
оказаться не совсем безопасным спутником. Он мог бы всадить  нож  под  ребра
своему спящему господину  или  в  разгар  решающей  битвы  переметнуться  на
сторону врага.
   - Если вы утверждаете, что Джеффри вам нужен,  то  я,  конечно,  не  буду
забирать  его  силой.  Естественно,  ваши  удобства   превыше   благополучия
королевства, - презрительно прошипел Юстас.
   Рэннальф побледнел и  прикусил  губу.  На  старческом  лице  Нортхемптона
появились багровые пятна.
   Стефан, очнувшись с большим опозданием, заметно заволновался. Из-за злого
языка Юстаса вассалы отдалялись один за другим, а  Нортхемптон  был  слишком
могущественным, чтобы легко сносить оскорбления.
   - Юстас! - возмутился король. - Ты должен простить  его,  Саймон,  и  ты,
Рэннальф. В эти ужасные для нас дни мы все  делаем  и  говорим  не  то,  что
думаем. В том, что сказал Юстас, все же есть доля  правды.  Мы  отдали  тебе
графство Соук, чтобы ты мог лучше защищать нас, Рэннальф.  Ты  же  употребил
его для обогащения своей казны, не прибавив ни одного меча к нашим  войскам.
Уж лучше бы мы предоставили  леди  ее  собственному  выбору.  Если,  как  ты
говоришь, твои люди устали от королевской службы, пора использовать вассалов
твоей жены.
   Будь Рэннальф лет на двадцать моложе, он разрыдался бы от досады. Не было
бы чужих, он высказал бы в лицо Стефану все, что о нем думает, не  стесняясь
в выражениях. Рэннальф задыхался  от  чудовищной  несправедливости  Стефана.
Ведь война - это не только люди. Графство Соук было безбожно обобрано, чтобы
оплатить поход Юстаса во Францию и бессмысленную осаду Уоллингфорда.
   - Если люди Слиффорда не желают оставлять  свои  земли,  когда  шевелится
Бигод, что говорить о тех, чьи владения обращены к его границе.
   До сих пор Рэннальф еще как-то сдерживал бурлящие эмоции. На лице Стефана
читалось упрямое нежелание слушать его доводы,  и  чаша  терпения  Рэннальфа
переполнилась.
   - Уверяю вас, они будут более чем бесполезны, и не только потому, что  их
сердца остались дома, но потому, что в этой войне они никогда  не  принимали
участия. Вам хорошо известно, милорд, что их симпатии  находятся  на  другой
стороне.
   Рэннальф должен был это сказать.
   Внешний лоск и напускная любезность тут же покинули Стефана.
   - Ты клялся мне в верности или нет?! - истошно орал он. - Ты мой  человек
или хочешь открыто объявить себя отступником? Если ты не можешь справиться с
собственными людьми,  найдется  другой,  кто  сделает  это  вместо  тебя.  Я
приказываю вызвать вассалов Соука на мою защиту!  Горе  тебе,  если  они  не
придут!
   Мертвая тишина воцарилась в той части огромного зала, где вассалы и слуги
ожидали  ответа  Рэннальфа.  Белый  как  полотно,  раздираемый   любовью   и
презрением к этому человеку, Рэннальф не проронил ни слова.
   - Как вы смеете так разговаривать с человеком, который готов был положить
за вас голову несколько месяцев назад?
   Юный,  дрожащий  от  гнева  голос  вывел  Рэннальфа  из  оцепенения.   Он
молниеносно преградил дорогу Джеффри, готовому броситься на короля,  и  тихо
сказал:
   - Он не в своем уме, сын мой! В глазах Стефана появился  страх,  а  Юстас
казался и разгневанным и довольным одновременно. - Тем не  менее,  -  сказал
Рэннальф как можно спокойнее,  -  воля  короля  для  его  вассала  -  закон.
Принесите мне перо и пергамент, я прикажу графине Соук  вызвать  ко  мне  ее
вассалов.
   Письмо было тут же написано и отдано Стефану, чтобы  тот  мог  убедиться,
что в нем не содержится ничего лишнего. Рэннальф предложил, чтобы  оно  было
отправлено не с его человеком, а с королевским гонцом.
   - Я не хочу, чтобы меня подозревали в намерении передать что-то моей жене
на словах. Мое письмо запечатано, делайте с ним что хотите.
   Рэннальф надеялся, что теперь, когда Стефан убедился, что все  идет,  как
он того желает, он передумает отсылать письмо. Не исключено, что Кэтрин, чье
сочувствие было на стороне Генриха, открыто откажется  повиноваться.  Скорее
всего Кэтрин придет в замешательство  от  такого  приказа.  Она  понятия  не
имела,  как  собирать  вассалов,  и  никогда  прежде  не  получала   никаких
распоряжений без подробного объяснения, как их выполнять. К тому же, хотя он
и отдал такой приказ, но ни словом не обмолвился, надо ли это делать срочно,
не указал места сбора. Бог даст, ей хватит ума написать письмо с просьбой  о
более  подробных  инструкциях.  Возможно,  она  будет  тянуть,  как   только
возможно. В любом случае должна быть отсрочка. Если она продлится достаточно
долго, может быть, удастся отменить приказ.
   Рэннальф не хотел уклоняться от службы, которую считал своим долгом. Даже
сейчас он не мог так поступить. Он присягнул королю и выполнит свою  клятву,
только делать это будет по-своему.
   Стефан с Юстасом удалились, чтобы обсудить, как лучше использовать письмо
Рэннальфа. Джордан сделал вид,  что  уходит  с  ними,  а  сам  спрятался  за
камином. Нортхемптон подождал, пока отец с сыном  не  ушли,  и  обернулся  к
Рэннальфу.
   - Благословение Господу, ты еще с нами. Клянусь, сам не знаю, смог  бы  я
сделать то же самое.
   -  Не  стоит  терять  выдержки  ни  с  обезумевшим  от  непосильной  ноши
человеком, ни со вздорным юнцом. По крайней мере, я  еще  могу  терпеть.  Но
вам, определенно, не приходится  так  страдать  за  своих  детей,  как  мне,
Нортхемптон, - ответил Рэннальф, взглянув на Джеффри.
   - Извини, отец. Я понимаю, что должен был промолчать, но когда я  услышал
такие оскорбления... Рэннальф криво усмехнулся.
   - Не повредит им знать, что мы стоим друг за друга и что в юнце горит тот
же огонь. Саймон, я хотел бы от души поблагодарить тебя за то,  что  избавил
меня от неприятной необходимости дать отпор Юстасу.
   Нортхемптон устало отмахнулся.
   - Ерунда. Сожалею, что не могу сделать больше.
   - Не надо даже делать подобных вещей. Я  хочу,  чтобы  не  ослабело  твое
влияние на Стефана. Любой, кто разделяет мои взгляды, будет под подозрением.
На Стефана обязательно должен кто-то влиять, помимо Юстаса.
   То, что говорил Рэннальф, было верно, но Нортхемптон был  сейчас  слишком
возбужден, чтобы делать вид, что склоняется перед  капризами  короля.  После
короткой беседы они все-таки пришли к выводу,  что  польза  от  этого  будет
гораздо важнее методов ее достижения. Нортхемптон ушел, а  Рэннальф  смотрел
на огонь в камине. Краем глаза он уловил какое-то движение  и  присмотрелся,
но ничего не увидел. Джеффри стоял рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги  на
ногу.
   От сражения в Малмсбери не уйти, и если Кэтрин будет действовать, как  он
предполагает, то он возьмет с собой только личную  охрану.  Этого,  конечно,
недостаточно. Они с Джеффри были  одни  у  камина.  Мелкие  дворяне,  обычно
собирающиеся возле  Рэннальфа,  сейчас  боялись  оказаться  рядом  с  ним  и
держались на расстоянии.
   - Когда ты закончишь со своими делами, скачи  в  аббатство,  привези  мне
пергамент, чернила и перья. Нужно  написать  несколько  писем.  Леди  Кэтрин
очень робкая женщина, - добавил Рэннальф  с  улыбкой.  -  Надеюсь,  что  она
придет в такой ужас от моего послания, что откажется что-либо  предпринимать
или напишет мне. Если  все  получится,  как  я  рассчитываю,  вассалы  Соука
приедут, но слишком поздно. Тем не менее я не собираюсь отказывать королю.
   - Он  не  заслуживает  твоей  преданности.  Какая  нам  польза,  если  он
выиграет?
   - Возможно, от  этого  уже  никому  не  будет  никакой  выгоды,  -  голос
Рэннальфа дрогнул, - но я однажды принес ему клятву,  и  пятнадцать  лет  он
даровал меня своей любовью. Будь я слабым и безумным, разве  ты  покинул  бы
меня умирать в одиночестве?
   Джеффри сердито покачал головой. Он и не подозревал,  что  ему  доведется
когда-нибудь узнать о такой слабости отца.
   - Я не могу покинуть его, но запомни, ты ничего не должен Стефану.  Никто
из нас ничем не связан с Юстасом. Когда  я  умру,  ты  можешь  поступать  по
велению сердца. Я хочу собрать войско из  младших  сыновей  и  братьев  моих
вассалов.  Желающих  найдется  достаточно,  чтобы  получился  хороший  отряд
молодцов, рвущихся в бой. Конечно, придется платить им, ведь они не  обязаны
служить. Это будет небольшая плата за то, что наши земли защищены от  Бигода
и Юстаса.
   Джордан стал осторожно выбираться из своего  убежища.  Теперь  ему  стало
ясно, что лорд Соук не был предателем, он  был  просто  человеком,  которого
изводил безумный сюзерен.

***

   - Миледи, - сказала Мэри, входя в покои Кэтрин, где та вышивала,  сидя  у
камина, - внизу вас ждет королевский гонец.
   Иголка застыла над полотном. Лицо Кэтрин приобрело цвет выбеленной ткани.
Даже  ее  волосы,  отливающие  золотом  на  фоне  рыжего   огня,   казалось,
побледнели, стали напоминать серебро. Она  попыталась  встать,  но  ноги  не
слушались ее. Рэннальф погиб! По какой еще причине мог оказаться королевский
гонец в ее доме?!
   - Пришли его сюда, - прошептала она, стараясь справиться  с  потрясением.
Если она хочет сохранить эти земли для детей Рэннальфа и уберечь себя и Мэри
от неминуемого захвата и скоропалительного брака, ей ни в коем случае нельзя
терять самообладания.
   Она разломала печать, и его почерк, размашистый и неуклюжий, заставил  ее
изумленно вздохнуть. Торопливо,  не  пытаясь  разобрать  содержание,  Кэтрин
прочитала  конец  послания.  Хвала  Всевышнему!  Он  подписался  собственным
именем. Она боялась увидеть чужую руку. На душе у нее стало так  легко,  что
она прижала к губам бесчувственный пергамент. Он жив, она не  потеряла  его!
Все остальное не имеет значения.
   Затея Рэннальфа чуть не потерпела  крах,  когда  Кэтрин  в  конце  концов
прочла все письмо. Отчаяние снова охватило ее. Какая разница,  как  потерять
мужа? Какая разница, разделит ли их смерть или  же  отказ  Кэтрин  выполнить
такое важное указание? Не успев остыть от пережитого потрясения, она ощутила
второй удар. Кэтрин решила выполнить требование Рэннальфа.
   Однако и этот порыв скоро прошел. Слишком часто за последние  месяцы  она
взвешивала все "за" и "против", и  потом  какая-то  незавершенность  приказа
Рэннальфа  прибавила  ей  уверенности.  Он  определенно  хотел,  чтобы   она
попросила дальнейших инструкций и таким образом выиграла отсрочку.
   Но ее не устроило бы и это. Чего бы  ей  это  ни  стоило,  графство  Соук
никогда не вступит в эту войну. К тому же вряд ли ей нужно бояться, что  они
расстанутся навсегда, решила Кэтрин. Рэннальф любит  ее.  Сначала  он  жутко
рассердится,  но,  когда  поймет  преимущества  ее   сопротивления,   найдет
оправдание и простит ее.
   Необходимо было  решить  только  одно  -  как  отказать.  Следует  ли  ей
отправить краткое письмо с просьбой о прощении? Но  что  можно  объяснить  в
письме?  Не  могла  же  она  написать,  что  защищается  на  случай   победы
мятежников, ведь письмо могло попасть не в те руки. Ради  безопасности  мужа
самое разумное действовать как сумасбродная женщина, желающая показать  свою
власть в его  отсутствие.  Возможно,  сначала  это  разозлит  Рэннальфа  еще
сильнее, но к тому времени, как он вернется,  наверняка  он  уже  поймет  ее
поведение.
   Все утро  Кэтрин  создавала  маленький  шедевр  -  образец  беспросветной
тупости, в котором, помимо  всего  остального,  была  фраза,  смысл  которой
заключался в том, что муж должен отдавать приказы в  вежливой  форме,  а  не
холодными словами, будто обращается не к  высокородной  леди,  а  к  простой
служанке. Такое замечание может довести до бешенства не только Рэннальфа,  а
и любого мужчину, которому попадется на  глаза  это  письмо.  Если  и  будут
какие-нибудь последствия, то суть их сведется к тому,  что  над  ней  начнут
смеяться, а Рэннальфу станут искренне сочувствовать. Любой человек, чья жена
способна  на  такие  ненормальные  заявления,  заслуживает  жалости,  а   не
наказания.
   Следующим шагом Кэтрин был отказ давать ответ королевскому  гонцу.  Когда
он за ним обратился, она сказала,  что  глубоко  оскорблена  и  не  намерена
торопиться. В конце концов, когда гонец стал угрожать, что не  вернется  без
ответа, Кэтрин с недовольной  гримасой  вручила  ему  письмо  и  раздраженно
велела отдать лично в руки мужа.
   - Можете передать моему мужу на словах, - добавила  она,  капризно  надув
губки, - я не служанка, чтобы  мне  приказывали  без  соответствующих  моему
положению почестей!

Глава 18

   Граф Соук получил ответ на свое письмо.  Как  Кэтрин  и  ожидала,  гонец,
минуя ее мужа, отправился сразу же к принцу.  Юстас  в  сопровождении  своей
свиты пошел к Рэннальфу, чтобы  увидеть  его  реакцию.  Он  подозревал,  что
Рэннальфу как-то удалось связаться с женой и подготовить ее ответ заранее.
   - Посланник вернулся из Слиффорда, - заявил Юстас.
   Рэннальф бросил свой меч на землю и потер заспанные глаза, размышляя, где
Джеффри.
   - И что, это повод орать у моего входа? Ну, ладно, что  пишет  моя  жена?
Когда прибудут люди?
   Юстас подтолкнул локтем курьера и  взглянул  на  своих  новых  фаворитов,
сопровождавших его. Если только Рэннальф не  спланировал  все  заранее,  они
позабавятся.  Королевский  курьер  нерешительно  шагнул  вперед.  Он  весело
смеялся, когда рассказывал всю историю Юстасу, то  теперь  ему  было  не  до
смеха. Сердитый взгляд