и приглашение в Швецию, как только у нас появятся время, охота да и вообще. Это же надо - ведь Тося как раз поехала в Швецию на велосипеде!
     На четвертый день приехал Адам, потому что соскучился. Только на выходные чуточку отдохнуть. Он попросил мою маму, чтобы та присмотрела за Борисом и кошками. Мама ответила, что с удовольствием отдохнет в деревне. Возможно, отец тоже приедет, потому что и он не прочь отдохнуть в деревне. Адам уже через полчаса не мог отвести глаз от шведки, хохотал вместе с ней, будто они знакомы лет сто, и если бы не тот факт, что муж для нее был самым обаятельным мужчиной, меня бы просто скрючило. Ну и вся эта мелочь в виде двух мальчишек и одной девочки также делала шведку не столь опасной. Адам заметил:
     - Ты сожгла себе нос. - И поверьте, в этом было столько нежности!
     Адам собирался немножко отдохнуть, но утром пришлось встать ни свет ни заря и попрятать оставшиеся дрова, потому что выяснилось, что собирается дождь. Адасик с хозяином нервно стали возводить что-то наподобие навеса, а мы с Улей и шведкой кидали сено в овин, чтобы не намокло. В четыре часа начал моросить дождик - навес был готов, а сено лежало в укрытии. У меня отнимались руки, спина и ноги. Мы съели легкий обед, и я перемыла десять глубоких тарелок, десять мелких, шестнадцать кружек от простокваши, шесть кастрюль, пару сковородок, бессчетное количество ложек и вилок и подмела пол на кухне. Отдых надо заработать. В шесть вечера прибыл сосед наших хозяев с известием, что у него корова телится и нужна помощь. Я поехала с хозяином - такое не каждый день случается. Корова разрешилась от бремени в четыре часа утра. Я помогла теленочку встать. Какое замечательное событие!
     Мы возвращались домой. Рассвет едва забрезжил, на лугах искрилась трава, а я чувствовала, что живу. Поспав часа два, я проснулась от того, что меня грубо растолкали - мол, пора идти за грибами. Хозяйка напомнила, что я хотела насобирать лисичек на яичницу к завтраку. Что может быть лучше яичницы с этими грибами, Голубой обожает это блюдо! Ну что же, в любом партнерском союзе имеются свои изъяны.
     А поскольку шведка своей улыбкой озарила весь дом, возвестив: "Wonderful, mushrooms!" <Отлично, грибы! (англ.)> - то и я сползла с кровати, чтобы такое приятное утро не пропало зря.
     Лисички - это такие небольшие желтые грибочки, которых мы не нашли. Мы вернулись только к обеду, потому что шведке захотелось увидеть, что находится за березовой рощей. За березами был сосновый лес. Ей захотелось также узнать, что за ним. И так далее и так далее. Мы вернулись около двух. Детвора играла с собаками, вид у которых был в общем-то грозный. Шведка согнала детей к столу, муж, завидев ее, засиял, как солнышко, а я почувствовала ни на чем не основанную зависть, ведь и Голубой мог бы изобразить радость, - как-никак я помогла появиться на свет теленку, ходила за грибами и вернулась целехонька и невредима.
     В полдень мы решили немного отдохнуть и выползли на солнце. Шведка была в купальнике, мелкие - Бог знает в чем, потому что мигом исчезли, я, разумеется, в длинном платье, правда, индийском, легком хлопковом. Хозяин поставил перед нами два ящика гороха в стручках, предназначенного для лущения, - не сидеть же нам праздно.
     - Ты чего так оделась? - поинтересовался Адам, сверкая своим оголенным, слегка загоревшим за время стрижки газонов торсом.
     - Не стану я раздеваться в присутствии шведки и так вижу, что ты не сводишь с нее глаз, - вздохнула я с завистью.
     - Да ведь она как две ты, - изумился Адасик и окинул меня критическим взглядом, - и, как видишь, не комплексует. Это в ней самое привлекательное.
     Я взглянула на шведку. И обнаружила то, чего не замечала, работая не покладая рук в последние дни. Она и впрямь была толстой! И сколько шарма, сколько в ней обаяния! До чего хороша! От избытка чувств я поцеловала Голубого и натянула купальник. Комплексы лишали меня радости бытия. И все из-за Реньки! Это у нее тараканы в голове, хотя она красива и рыжеволоса, а мне, как закомплексованной ученице, они передаются, даже когда я от нее в ста километрах! А кроме того, важна не фигура, а характер! А характер у меня наверняка во много раз лучше. Да и вообще я - женщина, не зависимая от мужчины!

***

     Мы возвратились домой в отличном настроении. Хотя как-то раз, вечером, я чуть было не выложила Адаму всю правду о том, что натворила, но удержалась. Теперь у меня появились силы работать. С завтрашнего дня.
     Начался ливень, я распахнула настежь окна. Как красиво, когда так вдруг зарядит дождь после жары, слышно, как земля пьет воду, корешки, наверное, зашевелились в земле и разевают свои ротики, мир становится прозрачнее - обожаю летние дожди! Я помыла два килограмма черешни и уселась перед телевизором. И тут неожиданно позвонила Реня.
     - Ты уже дома? - охнула она мне в ухо.
     - Ой, Реня! - обрадовалась я. - Ты вернулась?
     - Вот именно. Мы вернулись раньше, - добавила она немного погодя.
     - Превосходно, - опрометчиво воскликнула я. - Давай встретимся! Я так прекрасно отдохнула в деревне!
     В трубке повисло молчание. Я почувствовала что-то неладное.
     - Как ты отдохнула? - спросила я, нарушив молчание.
     - Хуже не бывает.
     Мне стало все ясно. Просто она там, на море, не повстречала замечательной толстушки. По пляжу наверняка перед ней дефилировали стройные загорелые шестнадцатилетние красотки на длинных ногах, без признаков целлюлита. И бедная Реня, видно, впала в летний комплекс! Ей не повезло так, как мне!
     - Может, встретимся? - спросила соседка замогильным голосом.
     - Приходи немедленно, у меня потрясающая черешня! - обрадовалась я Правда, пришла бы скоренько ко мне, ведь на самом деле никуда не годится из-за своего внешнего вида так печально смотреть на мир! Я приведу ее в чувство!
     Реня вскоре притормозила у ворот, поднимая снопы брызг из глубоких луж. Борис радостно повис на ней передними лапами, а я смотрела на нее исключительно с сочувствием. Синева под глазами, бледнющая - после отпуска! Ни следа свежего загара, ни легкости, будто и не отдыхала вовсе!
     Я усадила ее в кресло и достала масленое печенье с сахаром, необычайно вкусное. Приготовила чай. Реня вошла за мной в кухню, но я видела, в каком она состоянии.
     - Ничего не говори, - попросила я ее. - Сейчас сядем, и ты мне все расскажешь.
     Бедняжка! Воображение рисовало мне ее на пляже, закутанную в плед или один Бог знает во что. Ведь даже лицо ничуть не загорело!
     Реня поплелась за мной в комнату и надкусила черешенку. Печенье оставила без внимания.
     - Ну, рассказывай, как там было. - Я устроилась поудобнее.
     - У тебя не найдется что-нибудь выпить? Не было ничегошеньки.
     - Мы выехали в понедельник. Но понимаешь...
     - Ох, Реня, - участливо воскликнула я, - нельзя до такой степени замыкаться на себе!
     - Минутку. - Соседка потянулась за печеньем и метнула на меня неодобрительный взгляд.
     Борис сидел не шевелясь у ее ног и деликатно обнюхивал краешек юбки. Он на расстоянии чуял Азора-убийцу.
     - Подожди, - успокоила я ее жестом руки, - для начала я расскажу тебе о своей деревне, тогда поймешь, к чему я клоню! - Меня охватило желание помочь заблудшей душе и направить ее на единственно верный путь.
     Реня взяла еще одно печенье, а я почувствовала себя как рыба в воде.
     Из меня так и полилась история о толстой шведке, дескать, никто и не замечал ее полноты, потому что характер у нее превосходный! Я не забыла ни о детках, ни о любящем муже, упомянула что-то о том, как приревновала Голубого, только затем, чтобы тут же, спустя час, прийти к выводу - все мы прекрасны тогда, когда живем в мире с собой.
     Реня уплетала черешню и поглядывала на меня как-то странно. Молчала. Я поняла, как тяжело ей было, вероятно, находиться на пляже с мужем, который знал, что, хотя она привлекательна и рыжеволоса, но все же не выдерживает сравнения с моделями из телевизионных клипов. Я осознала без слов, что сравнение ее с шестнадцатилетними девушками не принесло ничего хорошего ее в целом удачному замужеству. А может, они все время ссорились? А может, Реня повела себя непредсказуемо и вообще отказалась ходить на пляж, а отсиживалась, бедняжка, одна в каком-нибудь бунгало и страдала? Вот какую жизнь может устроить себе женщина, если повергнет себя в водоворот собственных иллюзий и потеряет связь с окружающим миром! Адасик любит рыжих, но я все равно сочувствовала соседке. Чего уж там!
     - Ренечка, дорогая, - воскликнула я под конец, - не переживай! Скажи честно, сколько раз ты была на пляже?
     - Я и пытаюсь тебе это сказать...
     - Ну и сколько? - не сдавалась я.
     - Ни разу! Но...
     - Постой, - успокаивала я ее, - расскажи мне все по порядку.
     - Я ни разу не была на пляже! - Реня вскочила так внезапно, что Потом, лежавший до этого момента у меня на коленях, вздрогнул и поднял мордашку. Казалось, она была в бешенстве, потому что выпалила на повышенных тонах:
     - Не была, потому что все время шел дождь! Лил не переставая пять дней, нон-стоп! А на обратном пути сломалась эта хреновина, и пришлось ехать на попутке, в кузове под брезентом! Я измотана до чертиков! У меня насморк, чувствую себя отвратительно, думала поболтать с тобой о том о сем. А ты меня начала грузить объемом бедер и какой-то там шведкой!

С Тосей мне лучше

     Тося вернулась через три дня. Я ждала дочь с нетерпением. Дом без нее казался пустым. Да, безусловно, я безмерно рада, когда меня на минутку оставляют в покое, но только на минутку! А не на целый месяц. И эта Швеция! А кроме того, чем она занимается на море, если там все время идут дожди? У нас тоже лило уже третий день. Я пригласила Гжесика с семейством на ужин, они вернулись из Италии, надеюсь, от зависти не умру. Адасик обещал вернуться пораньше, то есть часам к восьми. Почему он все реже бывает дома? Вначале все было совершенно иначе. Я написала ответы на шестнадцать писем и пыталась закончить два текста до возвращения шефа из отпуска. Не могла даже обсудить их с Адамом, потому что если главный их одобрит и заплатит, то гонорар пойдет на погашение долга.
     Гжесик пришел с домочадцами. Все отливали бронзовым цветом, но из-под загара проступала бледность. Агнешка увела меня в кухню, дети остались в комнате, за окнами сырость, дождь мог бы и прекратиться, ведь как-никак середина каникул. Бедные растеньица захлебнутся.
     Я резала помидоры и - увы! - с завистью посматривала на похорошевшую от загара Агнешку. Подруга расправлялась с луком.
     - В последний раз так по-дурацки провожу отпуск, - проворчала она, вытирая слезы.
     - Так плохо было?
     - Дорогая! - вздохнула Агнешка. - Мы ездили на двух машинах: мы с Гоноратой (это моя малолетка племянница) и Юниором (это мой малолеток племянник) и они со старшей дочерью и младшим сыном.
     - О, это идеальный вариант, - позавидовала я, хотя несколько дней, проведенных в Новой Вороне, освежили меня невероятно.
     - В последний раз в жизни я на такое иду - решили, неплохо бы отдохнуть вместе, и детям будет веселее, и нам. Первый и последний раз, - повторяла запальчиво Агнешка, кроша несчастный лук. Она так яростно орудовала ножом, что мне даже стало жалко луковицу.
     - Дети - разногодки: мальчикам - семь и девять лет, девочкам - тринадцать и пятнадцать. На автозаправке, где мы заливали бензин, их дочура заявила, что хочет ехать с нашей. Мы не возражали, но наши приятели были против. Их доченька устроила скандал, и мы переложили вещи, освобождая для нее место. Тут Юниор заартачился, что своего места не уступит, тогда с их сынулей случилась истерика, что он не останется в их машине, раз сестра поедет с нами. - Агнешка размахивала ножом. - Приятели разозлились и вообще запретили дочери ехать с нами, раз наш сынуля не пожелал общаться с их отпрыском. Обстановка накалилась, их дочь пересела обратно, обиженная на своего братца и на родителей, наша обиделась на своего и на нас за то, что мы его не заставили. Мы тронулись. На границе стояли шесть часов.
     - Ты всегда преувеличиваешь. - Гжесик возник в дверях. - Пять часов и пятнадцать минут.
     - А что я говорю, - Агнешка оборотилась к Гжесику, - шесть часов. Как ты думаешь, что можно успеть за это время?
     Его как раз хватит на секс, пронеслось у меня в голове, но я благоразумно промолчала.
     - Так вот, времени достаточно много... - продолжала неутомимо Агнешка, Гжесик присел на табуретку возле стола, Адам оперся на косяк двери. Все вдруг столпились в кухне, в доме-то ведь всего лишь три комнаты. -...для того, чтобы наша и их девочки ухитрились подкупить Юниора, чтобы тот согласился ехать в машине наших знакомых. Юниор согласился, но я была против - спокойнее, если наши дети поедут с нами.
     - То-то и оно, - встрял Гжесик и вскрыл банку пива, - то-то и оно. Все из-за тебя: если бы ты согласилась, не заварилась бы вся эта каша.
     - Как я могла согласиться, чтобы Юниор ехал с чужими? - Агнешка смотрела на меня, ожидая поддержки.
     Я взглянула на Гжесика и закивала. Ну как же она могла на это согласиться?
     - Приятели обиделись, что я им не доверяю. - Агнешка снова принялась за лук.
     - Так оно и было! - Гжесик, запрокинув голову, отхлебывал пиво. Я достала и подала ему стакан. Адам обычно пьет из банки.
     - Не доверяла!!! Естественно, не доверяла! Но это не имеет никакого отношения к делу. И тут Гжесик, - Агнешка жестом прокурора указала ножом на мужа, - предложил свой вариант: он поедет с приятелями, а все дети пусть едут со мной! Разве затем у меня отпуск, чтобы ехать с кагалом детей и переругиваться с ними всю дорогу? Разразился скандал, что я всему помеха, раз уж дети между собой поладили, к чему весь этот базар?
     - Вот-вот, к чему?
     - Дай ей закончить. - Адам сел напротив Гжесика. - Пусть все скажет.
     Порой, хотя и нечасто, я размышляю над тем, что он под этим подразумевает. Потому что для меня эта фраза - возможно, я не права - звучит как оскорбление. Для Агнешки, к счастью, нет.
     - Поскандалив, я согласилась, чтобы Юниор пересел к ним.
     - Надо было согласиться сразу. - Гжесик съежился и умолк под испепеляющим взглядом супруги.
     - Наступила ночь. Дети разнылись, что не могут спать в машине. Кемпинга поблизости не было, зато была дешевенькая гостиница. Мы заплатили баснословную сумму, радуясь, что до Италии уже недалеко.
     - Ну и было недалеко, - улыбнулся Гжесик.
     - Да, действительно, что-то около тысячи километров. Мы добрались. Сняли миленький домишко за сказочные деньги, зачем палатка, коли так удобнее. Мы хотели на экскурсию, но наши доченьки заявили, что приехали сюда не для того, чтобы куда-то ездить, они хотели на пляж. Наша приятельница тоже изъявила желание пойти на пляж, а сынули сообщили, что могут поехать с нами посмотреть Рим при условии, что мы им что-нибудь купим. Мне не терпелось увидеть Рим, а потому я истратила бешеные деньги на прихоти мальчиков, которые послушно сели в машину и весь день не переставая хныкали, что у них болят ноги, и достали нас вопросами, когда же мы будем купаться. Не так, что ли, было?
     Гжесик кивнул. В кухню - как будто бы нас там мало - притащился Борис и развалился под столом. Агнешка продолжала повествование:
     - Вечером выяснилось, что девочки хотят спать вместе. Мы уложили их вместе. Наш сынуля заявил, что ему страшно спать одному, в связи с чем улегся с нами в одной кровати. Всем тесно. Их сын сказал, что один спать не будет, и пошел к родителям. Приятели тоже не выспались. На следующий день девочки поссорились, так что приятели отправились на пляж со своей дочкой и нашим сыном, потому что мальчики подружились. Мы же отправились путешествовать, потому что хотелось кое-что посмотреть. Вечером девочки ни в какую не желали спать вместе, зато мальчики не разлей вода, в итоге наша дочура спала с нами, а их дочь с ними. Одна комната снова осталась пустой. Утром встали невыспавшиеся. Девочки помирились. Мы пошли на пляж, но теперь мальчики поссорились. И так все время! На, держи. - Агнешка сердито всунула салатник Гжесику. - Не люблю я Италию, да и вообще оставим эту тему, ладно?
     Вечером, прижимаясь к Адасику, я думала: может, оно и лучше, что мы не поехали?
     Но Агнешка меня удивила. До меня совершенно не доходит, как можно отдыхать с кучей горластых ребятишек разного пола и разных возрастов. То, что мне в голову не приходили подобные идеи, свидетельствовало не только об отсутствии средств, но и о моей исключительной прозорливости. Мне стало чуточку жаль друзей. Они ведь так радовались этой поездке. Все складывалось так чудесно: с погодой не подведет климат, о достопримечательностях позаботились римляне, Средиземное море обеспечили ледники... при чем здесь ледники, ведь Средиземное море вовсе не ледникового происхождения.. а какого? Завтра спрошу Улю, она знает все.
     В этом году я не буду отмечать дня рождения - ни своего, ни Адасика. И вообще никаких празднеств, что печально. Нет денег. Но думать об этом не стану.

За покупками

     Я позвонила своей маме и спросила, почему она мне не звонит. Набрала номер отца и поинтересовалась, что бы он сделал на месте моей подруги, которая под честное слово дала в долг одному человеку некоторую сумму...
     Отец оборвал меня на полуслове:
     - Сколько тебе надо? Я потеряла дар речи.
     - Наскребу тысячу, ну, может, полторы, тебя это устроит?
     - Ой-ой, папочка, - с трудом выдавила я в трубку, - это не имеет ко мне никакого отношения...
     - Если бы я был на твоем месте, - проговорил отец, и я почувствовала себя сильным человеком, - не стал бы врать. Когда тебе понадобятся деньги, скажи заранее, я сниму со сберкнижки.
     Вот как живет нынче интеллигенция. Отец, который всю жизнь трудился в поте лица, может мне дать в долг свои сбережения, составляющие тысячу пятьсот злотых. Слезы навернулись у меня на глазах, в этой связи я отрезала, что он никогда мне не верит, и положила трубку.

***

     Тося вернулась с моря черная, как негритенок, похудевшая и счастливая. Я поглядывала на нее украдкой, но не улавливала следов греха. Может, я напрасно? Может, она благоразумна? Может, с этим, каким ни на есть, Якубом их связывает не более чем дружба, а невинности она лишится только после свадьбы, хотя и побывала в Швеции? Что за бред у меня в голове, нет, такой напасти я ей не желаю. Как я рада, что она успела к нашим дням рождения. "Нашим" - звучит классно, хотя не совсем соответствует правде. День рождения Адама еще только через три недели, но какие-то гости будут, парочка, не больше. Тося деловито помогала мне подготовиться к приему. На стол будут поданы шкварки, которые я как раз готовила, вареники - фирменное блюдо моей мамы, алкоголь, обещанный моим отцом, салат, принесенный гостями, и красный борщ, изготовленный фирмой "Хортекс".
     Тося стояла рядом со мной на кухне, где на трех сковородах жарилось сало. На одну из них, за минуту перед тем как снять, я добавлю лук, на вторую - яблоко с луком, а на третью - ничего. Тося внимательно наблюдала за мной - искоса.
     - Ты собираешься что-нибудь делать с собой? - бросила она как бы между прочим, а я чуть было нож не выронила.
     - Что именно?
     - Сама знаешь, - сказала Тося, а я и понятия не имею.
     - Что именно? - упрямо повторила я, в конечном счете от кого, как не от собственной дочери, я уж наверняка услышу правду.
     - Буду откровенна. - Тося глубоко вздохнула. - С тобой все не так уж хорошо. Ты стареешь.
     Вырастила я умницу на свою голову! Понятно, что не молодею.
     - Ты тоже, - бросила я смело вместе с очередной порцией лука на смалец.
     - Я - другое дело, - серьезно ответила мне дочь. - Ты ведь, наверное, не хочешь выглядеть хуже Рени?
     Не хочу, но выгляжу. Такова правда, и скрыть ее никому не удастся.
     - Мама, - произнесла Тося умоляющим голосом, - хоть немножко начни следить за собой. Йоля, например...
     Мне совершенно нет дела, что там сделала с собой "Йоля, например". Оставив Тосю одну на кухне, я отправилась прибр