ль и сказала:
   - Несмотря на все  недостатки,  о  которых  ты  говоришь,  это  место
все-таки имеет свою прелесть.
   Я опешила. Да что там, просто на какое-то время лишилась  дара  речи.
Потом выдавила из себя:
   - Разве я что-то такое говорила?
   И я узнала, что Эля догадалась, как мне тяжело жить  в  таком  месте,
где все друг друга  знают  и  друг  за  другом  следят.  И  всем  вокруг
известно, кто вошел и кто вышел из моего дома; что  лесок,  возможно,  и
красив, но ведь я сама сказала, что  он  сырой  -  то  есть  вреден  для
здоровья, можно даже сказать, малярийный, да и вообще, какой же это лес,
если шоссе рядом, что здесь,  должно  быть,  тучи  комаров,  коли  вода,
потому что лягушки живут в болоте. И в общем-то она  согласна  со  мной,
местечко не бог весть какое...
   Мое терпение иссякло, и я сообщила, что у нее избирательный  слух.  А
потом с сочувствием подумала о ее муже. И спросила Элю, действительно ли
он такой недотепа и рохля? Как же она возмутилась! Она ничего  подобного
не говорила.  Потом  я  напомнила  ей  о  мешках  под  глазами.  Подруга
упрекнула меня в грубости и почти обиделась. Я спросила, помнит ли она -
я ей сделала комплимент, что она замечательно выглядит. Нет,  этого  Эля
не помнила. Потому что не слышала. А муж  у  нее  был  отличный,  просто
великолепный!
   Однако мы не поссорились, в конечном счете сошлись на том, что уши  у
нас длинные, чутко реагирующие на малейшее изменение в интонации голоса,
более того, мы восприимчивее к неприятным вещам, чем к  хорошим.  Верхом
приличия считается выхватить в  разговоре  с  кем-нибудь  нечто  дурное,
компрометирующее, пропустить мимо ушей комплименты, зацепиться  за  этот
единственный факт и на нем строить свою неприязнь к миру.
   Однажды Тося - она была еще совсем маленькая - страшно развеселилась,
когда я сказала: "Что это посреди  кухни  делает  куча  кубиков?"  И  за
праздничным столом  (думаю,  уточнять  необязательно,  что  это  было  у
родителей мужа) дочь, заливаясь смехом, воспроизвела это так:
   - А у нас посреди кухни лежала куча, и мама вошла и спросила, что эта
куча делает посреди кухни?
   Вот так и наш прекраснейший лес превратится  в  сырой  и  малярийный,
лягушка, которая прыгает в воду, будет не частицей  мироздания,  а  лишь
склизкой тварью, нырнувшей в  рассадник  комаров,  а  каждый  муж  будет
казаться ужасным. Если я так слушала Элю, то, может, я слушаю так  всех?
И бедняжка Адам, стало быть, еще хлебнет со мной горя? Неужели я  вообще
не умею радоваться? А только придираюсь по пустякам?
   Когда я пошла проводить гостью на станцию, с полей поднималась легкая
дымка тумана. Скрипнула калитка. Эля помахала в сторону Улиного  дома  и
крикнула:
   - До свидания! - А потом сказала:
   - Классно ты здесь устроилась, все тебя знают. - И добавила:
   - До чего же здесь красиво.
 
Я НЕМНОЖКО СОВРАЛА 
 
   Вечером позвонил Адам. Сказал, что скучает. Я призналась,  что  тоже.
Он спросил, проверяла ли я электронную почту.
   Ладно, подумала  я,  сделаю  ему  приятное.  Ответила,  что  да.  Ну,
конечно, я немножко  соврала,  да  разве  это  так  важно?  И  зачем  он
настаивал, чтобы я занималась всеми этими глупостями? Я пыталась выйти в
сеть, но это невозможно, к сожалению.
   Приехал Адам. Он так крепко меня прижал, что ребра едва не  проткнули
мое нехуденькое тело.
   - Ну и что? - задал мой милый дурацкий вопрос.
   - Все в порядке. - Отвечая, я мечтала только о том, чтобы он  чуточку
ослабил хватку.
   Ну и ненормальные же эти мужики.
   - Господи, как я рад! - Он начал меня целовать, как никогда раньше.
   Поразительно, как я  мало,  оказывается,  знаю  о  таких  вещах,  как
поцелуй и так далее. Особенно о том, что бывает далее.
   - Ты хочешь об этом поговорить?
   Вот дурачок, ведь я  видела,  что  ему  хорошо,  он  видел,  что  мне
приятно, так о чем тут было говорить! Мы очень мило провели ночь.  Спали
всего два с половиной часа.
   Ой, мамочка, если б ты знала... Об отце не хочу вспоминать...
 
*** 
 
   Мой  день  рождения!  Приехали  все.  Счастливая  Мань-ка  со   своим
возлюбленным, Гжесик и Агнешка, Кшиштоф, математик,  подруга  детства  и
еще тридцать восемь человек. А кроме того, прибыла та девушка  на  белом
коне, которая каталась здесь все лето, и помахала мне. Я тут же загадала
желание. Не скажу - какое.
   Адам  был  само  обаяние,  внимателен  ко  всем,  разливал  коктейли,
непринужденно общался с гостями, согласился со мной, что  Эва  прекрасно
выглядит. Нет, это в самом деле чересчур.  Раз  так  -  весь  оставшийся
вечер я буду противной, злобной сучкой. Ведь он мог бы и возразить  мне.
Но Адам вместо того, чтобы раздражаться из-за моих едких острот на  тему
мужчин,   являющихся   недостающим   звеном   в    неудачной    эволюции
неудачника-мужчины, в чем мы можем наглядно  убедиться,  смеялся  громче
всех  и  расхваливал  мое  чувство  юмора.  Нет,  в  самом   деле,   как
замечательно, что я не согласилась отпраздновать свой  день  рождения  в
узком кругу, вдвоем.
   И тут меня понесло. Я вспомнила, как мой Экс ужасно обиделся, когда я
однажды рассказала в компании анекдот. Приходит баба с мужиком к врачу и
жалуется, что муж с ней не спит. Врач просит ее подождать в коридоре,  а
мужу говорит: "Плохи дела, если вы не начнете спать со своей женой - она
умрет". Мужчина выходит из  кабинета,  а  жена  подскакивает  к  нему  и
спрашивает: "Что он тебе сказал?" А муж машет рукой и отвечает: "Ну, что
ты умрешь!"
   Эксик  три  дня   со   мной   не   разговаривал,   дескать,   я   его
скомпрометировала.
   И сейчас, покопавшись в закромах своей  памяти,  которая  обыкновенно
меня подводит, я рассказывала этот анекдот. Все смеялись.  А  что  Адам?
Подошел ко мне, прижался и говорит нагло:
   - Значит, ты будешь жить вечно! И все потешались надо мной!
   А тут еще Гжесик - ну и свинья же он - сказал Адаму:
   - Ты с ней поосторожнее, она может и кастрировать. Ох, я была по  уши
сыта замечаниями  в  собственный  адрес  в  мой  тридцать  седьмой  день
рождения. Так обижать меня! И  никто  меня,  как  всегда,  не  собирался
защищать. Я хотела вырваться из объятий Адама, но он держал  меня,  этот
гадкий социолог, крепко и вещал:
   - Это мне в ней как раз и нравится.  Но  я  не  из  тех  мужчин,  кто
позволяет себе что-то обрезать!
   Я вырвалась и убежала на кухню, ненавидя его всей душой. А  он  пошел
за мной и начал целовать, я и слова вставить не успела. Ну и нахал, мать
честная, как он целовался, на черта нам гости, мы же могли  быть  сейчас
вдвоем и спокойно выпить шампанское, ну  и  вообще,  когда  же  они  все
разойдутся, ведь сидят здесь уже, наверное, полчаса, что за люди!  -  ни
чувства времени, ни такта, ни понимания, - и почему этот тип на меня так
действует, я совсем не хочу, чтобы он так держал свою руку на моей шее и
еще меня прижимал, теперь  все  заметят,  что  у  меня  грудь  поднялась
торчком, только пусть он меня не выпускает из рук,  еще  самую  малость,
впрочем, они отлично веселятся там сами, без нас...
   Вот так... Это был потрясающий день рождения.
 
*** 
 
   Мы договорились с Адамом: что я  не  должна  каждый  день  заниматься
стряпней, потому что у нас равноправный союз и мы друг  другу  помогаем;
что нет типично мужских и женских дел. При  этом  более  тяжелую  работу
выполняет Адам, потому что я - женщина;
   Адам будет иногда мыть окна, зато я  не  прикоснусь  к  машине,  если
необходимо поменять колесо, проверить что-либо или вытащить из грязи.  Я
не буду убирать за Адамом в ванной. Не буду прикасаться  к  его  бритве,
разве что у меня не будет своей; что я могу носить его зеленую  рубашку,
потому что она мне больше идет, чем ему, кроме того, она ему почти мала,
однако он не будет носить мои вещи, к примеру, толстые шерстяные  носки,
привезенные  из  Закопане.  И  никогда-никогда  без  моего   ведома   не
прикоснется к моему компьютеру. И  никогда  меня  не  будет  обманывать.
Потому что самая плохая правда лучше самой хорошей лжи.
   Адам все время смеялся. Сказал, что я превосходно вела  переговоры  -
мол, все должно быть так-то и так-то, но в приложении к договору  всегда
есть уступка для меня, а не для него.
   Он должен переехать к нам в пятницу. С  вещами.  А  пока  мы  красили
кухню,  и  сантехник  переставлял  мойку,  потому  что  необходимо  было
перенести сюда стол, а в гостиной разместятся вещи Адама. Потому что его
квартиру мы решили сдавать.
 
*** 
 
   В четверг произошла катастрофа. Я знала, что мужики неисправимы. Адам
ничем не отличался от Экса, Он оказался даже хуже  Ирека.  Я  не  хотела
никого видеть. Я уже никому никогда не буду доверять.
 
*** 
 
   Если бы в четверг ночью мы не пошли к; Уле и Кшисику на курицу  гриль
сразу же после того, как навели порядок в кухне, все было бы иначе. Если
бы Кшись решил  приготовить  рыбу,  а  не  куриные  грудки,  я  была  бы
счастливой, ничего не ведающей женщиной. Полной иллюзий. Но мы закончили
перестановку мебели в десять. Кшись позвонил и сказал, что  они  с  Улей
сидят на террасе. А у нас в кухне еще  не  было  воды  -  слесарь  забыл
что-то подсоединить. Так что Кшисик предложил прийти  поужинать  к  ним.
Когда он раскладывал эти грудки на  гриле,  Уля  взглянула  на  Адама  и
сказала:
   - Тебе повезло. Ютка -  специалистка  по  курам.  Прекрасно  запекает
курицу с ананасами и в вине, с  петрушкой,  с  черносливом  и  с  черным
перцем, и фарширует фруктами и...
   - Рождественскую? - уточнил Адам.
   Уля, конечно, не придала этому значения, но я...
   - Что ты сказал? - воскликнула  я,  и  холодом  повеяло  вокруг.  Эта
терраса, наши сады, поля, деревья и фазаны - обледенел весь мир, и мороз
пробрал меня до костей.
   - Что с тобой? - Глаза  подруги  утратили  свою  безмятежность.  -  Я
вообще могу ничего больше не говорить...
   Но я, на беду, уже не владела собой. Мне было не  важно,  что  Уля  и
Кшись сидят рядом. Я смотрела Адаму прямо к глаза. Он потупился.
   - Повтори, что ты сказал. - В моем голосе было столько  металла,  что
им можно было бы резать грудинку на куски. - Какую курицу?
   Кшись вдруг вспомнил, что ему срочно  нужно  куда-то  позвонить,  Уля
поднялась, чтобы немедленно вскипятить воду на чай, выяснилось,  что  ей
вдруг ужасно захотелось пить.
   Адам  избегал  моего  взгляда.  Все  стало  ясно.  Он  рылся  в  моем
компьютере. Все читал. Все мои  письма  и  статьи.  Все  мои  фельетоны.
Письма Голубому. Мой единственный  принцип,  моя  жизненная  опора,  был
нарушен: Адам мне солгал. Мое сердце разорвалось пополам. А возможно, на
миллион миллионов частиц. Как можно быть рядом с человеком, который  еще
не живет со мной, а уже злоупотребил моим доверием?
   Я встала. Адам тоже. Уля и Кшись нас не окликнули.  Тося  уже  спала.
Борис взглянул на меня и забился под стол в кухне.
   И тогда я сказала Адаму, что мне очень  жаль,  но  у  нас  ничего  не
получится. Я, к сожалению, не могу и не  желаю  даже  пробовать  жить  с
человеком, который меня обманул. Ведь он знал, что это самое худшее, что
он мне мог сделать, потому что достаточно много знает о моей жизни.  Все
другое я могла бы ему простить, но обман - никогда. Нет и нет! Что  если
в своем собственном доме я не имею права... что я не ожидала,  что  если
мы начинаем со лжи, то...
   У меня в горле рос и набухал комок. Мне казалось, еще мгновение - и я
задохнусь. Еще одно слово, и умру. Адам подошел ко мне и произнес:
   - Я сейчас тебе все объясню...
   Но меня прорвало. Хватит объяснений. Я всего  лишь  человек  и  хочу,
чтобы со мной обращались как с человеком. Я в нем обманулась, как  ни  в
ком другом в своей жизни, и не хочу его больше видеть!
   И тогда он вместо того, чтобы  мне  все  объяснить,  впервые  повысил
голос:
   - Да, я знаю, ты мечтаешь об этом чертовом рыцаре на белом коне! А  я
вовсе не тот рыцарь! Твоей мечты не в состоянии осуществить никто.  Даже
я. Ты мне даже слова не дала сказать, когда я хотел тебе все  объяснить,
тебя ничего не волнует, кроме собственной персоны. Может быть, когда  ты
немного придешь в себя, мы поговорим. А собственно говоря, это  ты  меня
обманула, когда уверяла, что проверяла свою электронную почту!  Поэтому,
когда будешь готова к нормальному разговору, как между взрослыми людьми,
позвони!
   Я-то думала, что он не решится уехать. Не двинулась с места. Да, шила
в мешке не утаишь! Будет  теперь  мне  тыкать  в  глаза  моей  мечтой  и
откровениями - из моих же писем к Голубому, да и  то  отправленных,  как
известно, ему по ошибке! И  еще  обвинил  меня  в  обмане!  Из-за  такой
мелочи! Никогда больше никаких мужчин!
   Он все-таки уехал!
   Я сидела как  пришибленная.  Уля  вошла  со  стороны  террасы.  Борис
по-прежнему прятался под столом.
   - Какая муха тебя укусила? - поинтересовалась Уля. Я пошла  в  кухню,
достала шампанское, которое мы купили с Адамом  на  завтра.  И  открыла.
Принесла два хрустальных бокала, купленные у русских возле вокзала.
   - Давай выпьем, - предложила я, наливая шампанское, - я начинаю жизнь
сначала.
   И разревелась.
 
Я ЗНАЛА С САМОГО НАЧАЛА 
 
   Так закончилась моя большая любовь. Зрелая. Та,  которой  не  страшны
никакие повороты, потому что она предусмотрительна.
   Тося, оказывается, не предполагала, что  у  нее  мать  -  идиотка.  Я
расплакалась. Уля сказала, что пора бы перестать вести себя как ребенок,
- я  расплакалась.  Моя  мама  позвонила  и  спросила,  как  дела,  -  я
расплакалась. Она была потрясена. Позвонил мой отец  и  спросил,  почему
мать потрясена, но я не могла ему ответить, потому что плакала. Он был в
шоке.
   Адам ничего не сказал, потому что не позвонил.
   Я лежала возле Бориса и плакала. Как он мог оказаться такой  свиньей?
И даже не позвонить? Он меня вовсе не любил. Я знала с самого начала.
   Вошла Тося, посмотрела на меня. Сказала сурово:
   - Ты не развеселишь пса, поигрывая его хвостом.
   Не поняла.
   Я видела сегодня его машину возле дома Ули. Потом  Уля  сказала  мне,
что хотела бы со мной поговорить, но я ответила, что если об  Адаме,  то
не может быть и речи. И расплакалась.
   У меня бессонница. Есть тоже не хочется. Я всегда худею,  когда  меня
кто-нибудь предает. Еще никто никогда мне не причинял  такой  боли,  как
Адам. Черт с ним, если читал мои  файлы,  но  мог  бы  по  крайней  мере
покаяться. А теперь стало ясно - он  искал  лишь  предлог,  чтобы  уйти.
Испугался, что будет связан. За день до переезда. Как по статистике!
   Ненавижу мужиков.
   Я  ворочалась  до  двух  часов  ночи.  В  два  встала,  сделала  себе
бутерброд.  Невкусно.  Покормила  Бориса.  Не  могла  читать.   Включила
компьютер, поиграла в такую игру, где  надо  отбивать  мячики.  Отличная
игра, как раз для моего душевного состояния. В три часа на всякий случай
вышла в сеть. "Получено семь сообщений. Непрочитанных сообщений: семь".
   Господи, что я наделала?
 
   Сообщение первое - Голубой:
 
   Мне действительно необходимо с Вами  встретиться.  Очень  Вас  прошу,
ответьте.
 
   Сообщение второе - Голубой:
 
   Пани Юдита, я не хотел бы злоупотреблять Вашим терпением, но для  нас
обоих будет лучше, если мы все-таки встретимся.
   Ох, Голубой, с тобой мир выглядел бы иначе. Ты со своей паранойей  на
тему жены по крайней мере был честен.
 
   Сообщение третье - Голубой:
 
   Я познакомился с необыкновенной женщиной.  Могу  ли  я  с  Вами  этим
поделиться? Если нет, ответьте, пожалуйста.
 
   Сообщение четвертое - Голубой:
 
   Я познакомился с необыкновенной женщиной. Ее зовут Юдита.
 
   О, так же, как и меня...
 
   Что мне делать, чтобы ее не потерять?
 
   Сообщение пятое - Голубой:
 
   Юдка, не понимаю, почему ты не хочешь со мной  поговорить,  не  хочу,
чтобы между нами были недомолвки. Может быть, так  будет  проще.  Это  я
написал те письма об измене.
 
   Идиот. Я и так знаю, что не я писала, а ты, Голубой. Параноик!
 
   Я проводил социологические исследования, каково, например,  отношение
людей к измене. Я отослал письма  в  тридцать  две  редакции.  От  имени
обманутого мужа и обманутой жены. Результат превзошел все мои  ожидания.
Ты ответила от имени редакции на письмо  мужчины  и  женщины  совершенно
по-разному. Кстати, это очень интересно, как, в зависимости от пола,  мы
реагируем на различные поступки.
   Твои письма мне понравились. Ужасно захотелось с тобой познакомиться.
Если бы я стал корреспондентом в твоей газете, у меня, к  сожалению,  не
было бы такой возможности. Я пытался выйти на тебя, наконец мне  удалось
получить  кое-какую  работу  по  договору  в  твоей  редакции   -   меня
рекомендовал  приятель-психолог,  который  у   вас   дает   консультации
читателям.
   Я приложил массу усилий. Понимаешь теперь, как важно  мне  было  тебя
найти? Не возьму  только  в  толк,  почему  каждый  раз,  когда  я  хочу
рассказать тебе об этом, ты обрываешь меня. Я надеюсь, что  мы  с  тобой
подружимся. На самом деле я вовсе не такой ужасный. Даже моя бывшая жена
могла бы это подтвердить. Ты, по-видимому, чувствуешь себя неловко из-за
этого  отправленного  мне  по  ошибке  письма.  Но  это  было  супер!  Я
почувствовал себя женщиной. Наверное, тогда я в тебя и влюбился.  Но  не
как женщина.
 
   Сообщение шестое - Голубой:
 
   Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. Возвращаюсь завтра.
 
   Сообщение седьмое - Голубой:
 
   Понимаю, пока ты не хочешь об этом говорить. А  когда  я  перевезу  к
тебе свой компьютер, смогу ли я посылать тебе  иногда  что-нибудь  очень
приятное? Например, планировать, чем мы будем заниматься с тобой сегодня
вечером? Это так  возбуждает!  Привет  Тосе,  Борису,  Сейчасу,  Потому,
Найденышу... не знаю,  может,  ты  разыскала  еще  парочку  зверюшек  со
вчерашнего дня, поэтому, одним словом, всем вам.
 
   У  меня  голова  пошла  кругом.  Я  не  поняла,  ничего  не   поняла,
ничегошеньки.  Я  налила  себе  коньяку.  Потом  налила  еще   анисовой,
привезенной с Кипра. Что все это значит?
   Ну и идиотка же я! Все пропало. Теперь он узнал, какая я непроходимая
дура. И врунья. Он прав. Он всегда был прав. Коня мне захотелось белого,
и ничего, кроме этого, я была не в состоянии видеть! Не могу ему писать.
Не могу звонить. Все без толку.  Это  конец.  Он  не  простит  мне  моей
дурости. А еще я обидела его. И выгнала. И сказала, что не люблю его. О,
мамочки родные, а это Голубой! О, Адам Голубенький,  я  приготовлю  тебе
рождественскую курочку и подарю тебе миллион колокольчиков, и все...  но
только не позвоню.
   Ведь невозможно же звонить в четыре  утра!  В  четыре  утра  я  могу,
например, еще выпить. Восхитительно. Очень и  даже  очень!  И  если  еще
чуть-чуть добавить, то можно даже  отправить  письмецо.  По  электронной
почте. В пять утра  мне  удалось  разобрать  то,  что  написано  сверху:
"Ответное сообщение". Э-э-э,  да  чего  там...  Еще  рюмашку,  и  полный
порядок, как  ни  в  чем  не  бывало  пошлю,  но  только  одно  короткое
предложение, которое скомпрометирует меня раз и навсегда, он никогда  не
вернется,  потому  что  Адам  не  из  тех,  кто  связывается  с  глупыми
обманщицами, имеющими лишний вес, проблемы с сантехниками и с шерстью на
собачьей груди, на груди у собаки, само  собой  разумеется.  Это  должна
быть очень умная и хорошая фраза:
 
   Не растворяйся в дожде, Голубой Адамчик...
 
   В пять тридцать на экране  мне  удалось  разглядеть  надпись:  "Когда
отправишь сообщение, оно будет помещено в  папку  "Ящик  отправителя"  и
будет выслано после команды: "Вышли и получи". Я нажала  ОК.  И  сделала
еще глоточек прямо из бутылки. Теперь надпись на моем  экране  двоилась:
"В ящике отправителя неотправленное сообщение, выслать его сейчас?"
   О, этого я не знала. Мне не следовало бы  ничего  отправлять.  Я  все
уничтожила. Всегда все уничтожаю. И правильно,  что  Эксикушел  к  Иоле.
Которая, кстати, абсолютно  нетолстая.  Он  правильно  сделал,  негл