еле
слышным гулом, а то вдруг поднимался смутной разноголосицей криков, глу-
хим топотом, дробился, таял и рассеивался в воздухе какой-то пылью  зву-
ков. Вверху толпа также прибывала, люди все шли и шли из деревни  и  уже
заняли весь склон напротив обреченной скалы.
   Зрители перекликались, подзывали друг друга, собирались кучками -  по
случайному соседству в гостиницах, по общественным  рангам,  по  кастам.
Самой шумной была кучка актеров и музыкантов, которой  предводительство-
вал и командовал антрепренер г-н Петрюс Мартель из Одеона,  оторвавшийся
ради такого события от азартной партии в бильярд.
   Усатый актер стоял, надвинув на лоб панаму, в легком пиджаке из  чер-
ного альпага, и между полами горбом выпирало его обширное чрево, обтяну-
тое белой рубашкой, так как он считал излишним носить жилет в  деревенс-
ком захолустье; приняв повелительную осанку,  он  указывал,  объяснял  и
комментировал каждое движение Ориолей. Директора окружали и слушали под-
чиненные: комик Лапальм, первый любовник Птинивель и музыканты - маэстро
Сен-Ландри, пианист Жавель, слоноподобный флейтист Нуаро и чахлый Никор-
ди, игравший на контрабасе Впереди сидели на траве три женщины,  раскрыв
над головами зонты - белый, красный и синий, сверкавшие яркими  красками
в ослепительных лучах солнца, как  своеобразный  французский  флаг.  Под
этими зонтами расположились молодая актриса мадемуазель Одлен, ее мамаша
- мамаша напрокат, как острил Гонтран, - и кассирша кофейни, их неизмен-
ная спутница. Подобрать зонтики по цветам национального  флага  придумал
Петрюс Мартель: заметив в начале сезона, что у мамаши Одлен  синий  зон-
тик, а у дочки белый, он преподнес кассирше красный.
   Неподалеку собралась другая кучка, не менее привлекавшая  внимание  и
взгляды, - восемь поваров и поварят из гостиниц, все облаченные в  белые
полотняные одеяния: по причине конкуренции, чтобы произвести впечатление
на придирчивых приезжих, содержатели ресторанов нарядили так всю  кухон-
ную прислугу, даже судомоек. Солнце играло на накрахмаленных колпаках, и
эта группа походила не то на диковинный штаб белых улан, не то на  деле-
гацию кулинаров.
   Маркиз спросил у доктора Онора:
   - Откуда набралось столько народу? Вот уж не думал, что Анваль  насе-
лен так густо.
   -  Ну,  отовсюду  сбежались  -   из   Шатель-Гюйона,   Турноэля,   из
Рош-Прадьера, из Сент-Ипполита. По всем окрестностям давно шли разговоры
об этом событии. К тому же дядюшка Ориоль - наша  местная  знаменитость,
особа влиятельная, богач и настоящий овернец: он все еще крестьянствует,
сам работает в поле, бережет каждый грош, все копит, копит, набивает ку-
бышку золотом и раскидывает умом, как ему получше устроить детей.
   Торопливо подошел Гонтран и, весело блестя глазами,  вполголоса  поз-
вал:
   - Поль! Поль! Идем скорее. Я тебе покажу двух прехорошеньких девочек.
Ну до того милы, дет того милы, просто чудо!
   Бретиньи лениво поднял голову.
   - Нет, дорогой мой, мне и здесь хорошо. Никуда я не двинусь.
   - Напрасно, ей богу. Такие красотки!
   И Гонтран добавил уже громче:
   - Да вот доктор нам сейчас скажет, кто они такие. Доктор, слушайте  -
две юные особы, лет восемнадцати - девятнадцати, две брюнеточки,  должно
быть, деревенские аристократки; одеты очень забавно - обе в черных  шел-
ковых платьях с узкими рукавами в обтяжку, как у монашенок...
   Доктор Онора прервал его:
   - Все ясно! Это дочери дядюшки Ориоля В самом Деле, обе они  прелест-
ные девочки и, знаете ли, воспитывались в Клермонском пансионе у "черных
монахинь". Наверняка обе сделают хорошую партию Характером они не похожи
друг на друга, но обе типичные представительницы славной овернской поро-
ды. Я ведь коренной овернец, маркиз. А этих девушек я вам непременно по-
кажу.
   Гонтран перебил его ядовитым вопросом:
   - Вы, доктор, вероятно, домашний врач семейства Ориолей?
   Онора понял насмешку и с веселой хитрецой ответил:
   - А как же!
   - Чем же вы завоевали доверие этого богатого пациента?
   - Умными рецептами. Прописывал ему побольше пить хорошего вина.
   И он рассказал забавные подробности домашнего быта Ориолей, давнишних
своих знакомцев и даже дальних родственников. Старик отец - большой  чу-
дак и страшно гордится своим вином. У него отведен особый виноградник на
потребу семьи и гостей. Обычно удается без особого труда опорожнить боч-
ки с вином от этих заветных лоз, но в иные урожайные годы бывает нелегко
с ним справиться.
   И вот в мае или в июне старик, убедившись, что вина  остается  много,
начинает подгонять своего долговязого сына Великана:  "А  ну-ка,  сынок,
приналяжем!" Тогда оба принимаются за работу: с утра до вечера дуют лит-
рами красное вино. За каждой едой отец раз двадцать подливает из кувшина
в стакан своему Великану и приговаривает: "Приналяжем!" Винные пары  го-
рячат кровь, по ночам ему не спится; он встает, надевает штаны, зажигает
фонарь, будит Великана, и оба спускаются в подвал, захватив из шкафа  по
горбушке хлеба; в подвале наливают в стаканы прямо из бочки, пьют и  за-
кусывают хлебом. Выпив как следует, так что вино булькает у него в живо-
те, старик постукивает по гулкой пузатой бочке и  по  звуку  определяет,
насколько понизился в ней уровень вина.
   Маркиз спросил:
   - Это они копошатся около утеса?
   - Да, да. Совершенно верно.
   Как раз в эту минуту оба Ориоля отскочили от утеса, начиненного поро-
хом, и быстро зашагали прочь. Толпа, окружавшая их,  бросилась  врассып-
ную, словно разбитая армия, - кто в сторону Риома, кто  к  Анвалю.  Утес
остался в одиночестве, угрюмо возвышаясь на каменистом  бугре,  покрытом
дерном, перерезая пополам виноградник, как ненужная помеха, не  дававшая
возделать землю вокруг нее.
   Наверху вторая толпа, теперь не менее густая, чем нижняя,  всколыхну-
лась в радостном нетерпении, и зычный голос Петрюса Мартеля возвестил:
   - Внимание! Фитиль подожгли!
   Христиана вздрогнула и замерла в ожидании. Но позади нее доктор  про-
бормотал:
   - Ну, если они пустили в дело весь фитиль, который покупали при  мне,
нам еще минут десять придется ждать.
   Все смотрели на утес, как вдруг откуда-то выскочила собака, маленькая
черная собачонка, деревенская шавка. Она обежала вокруг камня,  обнюхала
его и, очевидно, учуяла подозрительный запах и, шерсть дыбом, хвост тру-
бой, принялась лаять изо всей мочи, упираясь в землю лапами и  навострив
уши.
   В толпе пробежал смех, жестокий смех: там надеялись,  что  собака  не
успеет убежать вовремя. Потом раздались  крики,  ее  пытались  отогнать,
мужчины свистели, швыряли камнями, но камни, не долетая до  нее,  падали
на полпути. А собачонка стояла как вкопанная и, глядя на скалу,  залива-
лась яростным лаем.
   Христиану стала бить дрожь от страха, что собаку разорвет  в  клочья,
все удовольствие пропало, ей хотелось уйти, убежать, и она нервно  лепе-
тала:
   - Ах, боже мой!.. Ах, боже мой!.. Ее убьет... Не хочу этого видеть...
Не хочу... Не хочу... Уйдемте.
   Вдруг ее сосед, Поль Бретиньи, поднялся, и, не сказав ни слова,  бро-
сился вниз по склону, делая своими длинными ногами огромные прыжки.
   У всех вырвался крик ужаса; поднялся переполох. А собака, увидев под-
бегающего к ней высокого человека, отскочила за скалу. Поль Бретиньи по-
бежал за ней вдогонку; собака вынырнула с другой стороны; и  минуты  две
человек и собака бегали вокруг камня, поворачивая то вправо,  то  влево,
исчезая и вновь появляясь, как будто играли в прятки.
   Убедившись наконец, что ему не удастся поймать собаку, Бретиньи  стал
подниматься на холм, а собака снова залилась неистовым лаем.
   Возвращение запыхавшегося смельчака было встречено сердитыми  возгла-
сами: люди не прощают тому, кто до смерти перепугал  их.  Христиана  еле
дышала от волнения, сердце у нее колотилось, она прижимала руки к груди.
Совсем потеряв голову, она испуганно спросила у Бретиньи.
   - Боже мой, вы не ранены?
   А Гонтран, разозлившись, кричал:
   - Вот сумасшедший! Скотина этакая! Всегда какиенибудь глупости  выки-
дывает! В жизни еще не видел подобного идиота!
   Но вдруг земля дрогнула, приподнялась. Оглушительный взрыв потряс всю
окрестность, ухнуло в горах эхо и долго грохотало, словно пушечные  зал-
пы.
   Христиана увидела, как взметнулись камни, градом падая во все  сторо-
ны, и взлетел столб черной пыли, медленно оседая на землю.
   И тотчас толпа с торжествующим воплем хлынула вниз. Батальон  поварят
кубарем скатился по склону, обогнав отряд актеров с Петрюсом Мартелем во
главе.
   Сине красно-белую троицу зонтов чуть было не унесло  несущейся  лави-
ной.
   Мчались все, мужчины и женщины, крестьяне и приезжие буржуа Люди  па-
дали, поднимались и снова бежали вприпрыжку, а на дороге две  человечес-
кие волны, в  страхе,  отхлынувшие  в  разные  стороны,  неслись  теперь
навстречу друг другу и, столкнувшись, смешались на месте взрыва.
   - Подождем немного, пока уляжется любопытство, - сказал маркиз,  -  а
потом тоже пойдем посмотреть.
   Инженер Обри Пастер поднялся с величайшим трудом и запыхтел:
   - А я пойду тропинками в деревню. Мне тут больше делать нечего.
   Он пожал всем руки, откланялся и ушел.
   Доктор Онора исчез. Оставшиеся заговорили о нем Маркиз пожурил сына:
   - Ты с ним знаком всего-навсего три дня, а постоянно  отпускаешь  шу-
точки, все время подтруниваешь над ним. Он в конце концов обидится.
   Гонтран пожал плечами.
   - Не беспокойся Он мудрец, добродушный скептик. Когда мы с ним разго-
вариваем с глазу на глаз, он сам высмеивает всех и все, начиная со своих
пациентов и здешних  вод  Обещаю  наградить  тебя  почетным  билетом  на
пользование анвальскими ваннами, если ты хоть раз заметишь, что он  рас-
сердился на мои шутки.
   Тем временем на месте исчезнувшего камня поднялось невообразимое вол-
нение. Огромная толпа колыха1 лась, толкалась,  кричала.  Очевидно,  там
произошло что-то неожиданное. Суетливый и любопытный Андермат твердил:
   - Что такое? Да что же там такое?
   Гонтран сказал, что пойдет посмотреть, и стал спускаться с косогора А
Христиану все это уже не интересовало, и она думала о том,  что  окажись
фитиль немного короче, и этот высокий человек,  ее  сумасбродный  сосед,
наверно бы погиб, его раздавило бы осколками утеса, а все только потому,
что она испугалась за жизнь какой то собачонки. Должно быть, он и в  са-
мом деле безумец, человек  необузданных  страстей,  если  мог  броситься
навстречу смертельной опасности в угоду едва знакомой женщине.
   А внизу, на дороге, люди побежали к деревне.
   Теперь и маркиз спрашивал: "Что случилось?" Андермат  не  выдержал  и
побежал вниз. Гонтран знаками звал их.
   Поль Бретиньи сказал Христиане.
   - Позвольте предложить вам руку.
   Христиана оперлась на его руку и почувствовала, что  эта  рука  точно
железная. Спускаться по опаленной солнцем низкой  траве  было  скользко,
но, ощущая такую крепкую опору, она шла уверенно.
   Гонтран, торопливо шагая им навстречу, крикнул издали:
   - Источник! От взрыва забил источник!
   Они стали пробираться сквозь толпу. Поль и  Гонтран  шли  впереди  и,
раздвигая, расталкивая тесные ряды любопытных, не обращая внимания на их
ропот, прокладывали дорогу Христиане и маркизу де Равенель.
   Вокруг грудами валялись осколки камня с острыми, рваными краями,  по-
черневшими от пороха. Через этот хаос они  прошли  к  яме,  где  бурлила
грязная вода и, переливаясь через край, стекала к речке под ногами любо-
пытных. Андермат уже стоял у источника, протиснувшись  сквозь  толпу  со
свойственной ему способностью "всюду втираться", по выражению  Гонтрана,
и с глубоким вниманием смотрел, как бил из земли и разливался родник.
   Напротив него, по другую сторону ямы, стоял доктор Онора и тоже смот-
рел в нее с удивленным и скучающим видом Андермат сказал ему:
   - Надо бы попробовать воду на вкус. Может быть, она минеральная.
   Доктор ответил:
   - Ну конечно, минеральная. Тут вся вода минеральная Скоро уж источни-
ков будет больше, чем больных.
   Андермат настаивал:
   - Совершенно необходимо попробовать на вкус.
   Доктору Онора это совсем не улыбалось.
   - Да хоть подождите, пока грязь осядет.
   А вокруг каждому хотелось посмотреть. Задние ряды напирали на  перед-
ние, толкали их прямо в грязь. Какойто мальчишка шлепнулся в  лужу;  все
захохотали.
   Оба Ориоля, отец и сын, с важным видом рассматривали нежданно  забив-
ший родник, еще не зная, как к этому отнестись Отец был  очень  высокий,
тощий старик с костлявым бритым лицом, степенным лицом крестьянина.  Сын
был такой же худой, но еще выше ростом - настоящий великан, носил  длин-
ные усы и походил не то на солдата, не то на виноградаря.
   Вода прибывала, все больше бурлила и уже начинала светлеть.
   Вдруг толпа зашевелилась, раздалась, и появился доктор Латон со  ста-
каном в руке. Он примчался весь в поту, тяжело  дыша,  и  остолбенел  от
ужаса, увидев, что его коллега, доктор Онора, стоит возле нового  источ-
ника, поставив ногу на край ямы, словно полководец, первым ворвавшийся в
неприятельскую крепость.
   И доктор Латон спросил, задыхаясь:
   - Вы пробовали воду?
   - Нет, жду, когда очистится.
   Латон мгновенно зачерпнул воды и с глубокомысленным  видом  отпил  из
стакана глоток, словно дегустатор, пробующий вино. Потом  сказал:  "Пре-
восходная вода!" - что ни к чему его не  обязывало,  и  протянул  стакан
своему сопернику:
   - Не угодно ли?
   Но доктор Онора, очевидно, совсем не любил минеральных вод, он  отве-
тил, улыбаясь:
   - Спасибо, увольте. Достаточно того, что вы ее оценили  Я  знаю  вкус
этих вод.
   Он знал вкус всех анавальских вод и тоже оценил их, но по-своему. По-
вернувшись к Ориолю, он сказал:
   - Ваше красное винцо куда приятнее.
   Старик был польщен.
   Христиане уже надоело глядеть, ей захотелось домой. Брат и Поль  Бре-
тиньи опять проложили ей дорогу в толпе. Она шла вслед за ними под  руку
с отцом. Вдруг она поскользнулась и чуть не упала;  поглядев  под  ноги,
она увидела, что наступила на окровавленный и запачканный липкой  грязью
кусок мяса, обросший черной шерстью, - это был клочок тела маленькой со-
бачонки, растерзанной взрывом и затоптанной толпою.
   Христиана так взволновалась, что не могла сдержать слезы. Утирая гла-
за платком, она шептала:
   - Бедная собачка! Бедная!
   Ей хотелось теперь не видеть, не слышать ничего, хотелось убежать от-
сюда, остаться одной, запереться от всех. День начался так хорошо, и вот
чем все кончилось. Что это? Неужели дурное предзнаменование? И сердце ее
щемила тоска.
   Они шли теперь одни, и вдруг на дороге перед ними  замаячили  высокий
цилиндр и развевавшиеся, словно черные крылья, длинные полы сюртука Док-
тор Бонфиль, узнав новость последним, опрометью бежал  им  навстречу  со
стаканом в руке, как и доктор Латон.
   Увидев маркиза, он остановился.
   - Что там такое, маркиз? Мне сказали... источник...  минеральный  ис-
точник...
   - Да, представьте себе.
   - Обильный?
   - Да, да.
   - А скажите... они уже там?
   Гонтран ответил серьезным тоном:
   - Ну конечно, оба там, и доктор Латон уже успел сделать анализ...
   И доктор Бонфиль во всю прыть побежал дальше.  Встреча  эта  отвлекла
Христиану от грустных мыслей и немного развеселила ее.
   - Я передумала, не стоит возвращаться в гостиницу, - сказала  она,  -
пойдемте посидим в парке.
   Андермат остался у источника смотреть, как бежит вода.


   III

   В тот вечер за обедом в Сплендид-отеле против обыкновения было  шумно
и оживленно. Разговоры шли о взрыве утеса и новом источнике.  За  столом
обедало немного народу - человек двадцать, не больше, и все люди  обычно
молчаливые, тихие - больные, тщетно лечившиеся на многих водах и  пытав-
шие счастья на всех новых курортах. Ближайшими соседями семейства  Раве-
нелей и Андерматов были седой щуплый старичок г-н Монекю с дочерью,  вы-
сокой зеленовато-бледной девицей, которая иногда вставала из-за стола  и
торопливо уходила, оставив на тарелке почти нетронутое кушанье.  Тут  же
сидели Обри-Пастер, бывший инженер, и супруги  Шофур,  всегда  одетые  в
черное, весь день бродившие по аллеям парка вслед за колясочкой, в кото-
рой няня возила маленького уродца, их ребенка; затем  вдовствующая  г-жа
Пай со своей дочерью, тоже вдовой, обе рослые,  пышногрудые,  широкобед-
рые. "Вот видите, - говорил Гонтран, - они съели своих мужей, и бог  на-
казал их несварением желудка".
   Вдовицы действительно лечились от желудочной болезни.
   Рядом с ними сидел г-н Рикье, человек с кирпичнокрасным  лицом,  тоже
страдавший расстройством пищеварения, а дальше расположились бесцветные,
незаметные фигуры из тех курортных обитателей,  что  входят  в  столовую
гостиницы неслышными шагами - жена впереди, муж позади, - делают у двери
общий поклон и с робким, скромным видом садятся на свои места.
   Другой конец стола пустовал, хотя там были расставлены тарелки и при-
боры, ожидающие будущих гостей.
   Андермат говорил с большим одушевлением. До обеда он несколько  часов
провел с Латоном, и доктор в потоке слов изливал перед ним свои замыслы,
сулившие Анвалю блестящее будущее.
   С пламенной убежденностью он воспевал поразительные целебные свойства
анвальских вод, с которыми не могли сравниться источники  Шатель-Гюйона,
хотя этот курорт окончательно утвердил свою репутацию за  последние  два
года.
   Итак, справа от Анваля находился Руайя, когда-то захолустная дыра,  а
теперь процветающий курорт; слева - такая же дыра Шатель-Гюйон, с недав-
них пор завоевавший известность. А какие чудеса можно сотворить в  Анва-
ле, если умеючи взяться за дело!
   И, обращаясь к инженеру, Андермат говорил:
   - Да, сударь, надо только умеючи браться за дело. В  этом  вся  суть.
Ловкость, такт, гибкость и смелость решают все.  Чтобы  создать  курорт,
нужно ввести его в моду, а чтобы ввести его в моду, надо  заинтересовать
в деле парижских светил медицинского мира В своих предприятиях,  сударь,
я не знаю неудачи, потому что всегда ищу и нахожу практическое средство,
гарантирующее полный успех, особое в каждом отдельном случае, а  пока  я
не найду этого средства, я ничего не предпринимаю - я жду. Открыть  воду
- этого еще мало, надо найти для нее потребителей, а чтобы найти их, еще
недостаточно поднять шум в газетах и самим кричать повсюду:  "Наша  вода
бесподобна, она не имеет себе равной!" Надо, чтобы об этом сказали  спо-
койно и веско люди, имеющие бесспорный авторитет в глазах этих самых по-
требителей, в глазах больных, публики на  редкость  доверчивой,  которая
нужна нам, которая хорошо платит за лекарства,  -  словом,  надо,  чтобы
похвалы исходили от врачей. Не вздумайте сами выступать в суде,  предос-
тавь те говорить адвокатам, ибо судьи только их одних слушают и  понима-
ют, - так и с больными говорите только через докторов, иначе вас и  слу-
шать не станут.
   Маркиз, всегда  восхищавшийся  практической  сметкой  и  безошибочным
чутьем своего зятя, воскликнул:
   - Ах, как это верно! Как умно! Впрочем, у вас, друг мой, во всем уди-
вительно правильный прицел.
   Андермата подстегнул этот комплимент...
   - А что ж. Здесь можно нажить большое состояние. Местность  чудесная,
климат превосходный Только одно меня беспокоит: будет ли у нас достаточ-
но воды? Дело надо поставить широко: если станешь жаться, всегда  прова-
лишься. Нам нужно создать большой  курорт,  очень  большой,  а  следова-
тельно, нужно иметь столько воды, чтоб действовало двести ванн  одновре-
менно и чтобы вода поступала в них быстро и бесперебойно. А новый источ-
ник вместе со старым может дать воды только для пятидесяти ванн, что  бы
там ни говорил доктор Латон...
   Обри-Пастер перебил его:
   - О, насчет воды не беспокойтесь. Воды я  вам  пре  Доставлю  сколько
угодно.
   Андермат опешил.
   - Вы?
   - Да, я. Это вас удивляет? Сейчас объясню. В прошлом году, как раз  в
это время, я был здесь на курорте: я нахожу,  чт