Ги де Мопассан
   Монт-Ориоль

   пер. Н. Немчиновой
   Изд. Худ. Лит., 1974 г.
   OCR Палек, 1998 г.


   Часть первая

   I

   Первые посетители водолечебницы, ранние пташки,  уже  успели  принять
ванну и медленно прогуливались парами или в одиночку  под  высокими  де-
ревьями по берегу ручья, бежавшего из Анвальского ущелья. Другие  только
еще пришли из деревни и торопливо, с озабоченным видом входили в  ванное
заведение. Оно помещалось в  просторном  здании,  нижний  этаж  которого
предназначался для лечения теплыми водами, а в верхнем расположились ка-
зино, кофейная и бильярдная.
   Несколько лет тому назад доктор Бонфиль открыл в глуши Анваля большой
источник, окрестив его своим именем - источник Бонфиля, и тогда  местные
землевладельцы, робкие коммерсанты, соблазнились барышами и построили  в
этой красивейшей долине, дикой и все же веселой, среди ореховых и кашта-
новых рощ большой дом, предназначив его для двоякой цели - для лечения и
для развлечения больных: внизу торговали  минеральной  водой,  душами  и
ваннами, а наверху - пивом, крепкими напитками и музыкой.
   Огородив часть долины по берегам ручья, превратили ее в парк, необхо-
димую принадлежность каждого курорта; проложили в этом парке три аллеи -
одну почти прямую, а две с поворотами и извивами; отвели воду из  основ-
ного источника, и она забурлила на конце главной аллеи в большом цемент-
ном водоеме под сенью соломенной кровли и под надзором флегматичной жен-
щины, которую все  запросто  называли  Марией.  Спокойная,  невозмутимая
овернка, в белоснежном чепчике и в  широком,  всегда  опрятном  фартуке,
почти совсем закрывавшем ее форменное платье,  неторопливо  поднималась,
заметив приближающегося больного. Разглядев, кто идет, она отыскивала  в
стеклянном шкафчике-вертушке нужный стакан и  осторожно  наполняла  его,
зачерпнув воды цинковым ковшиком, насаженным на палку.
   Уныло улыбнувшись ей, больной выпивал воду и, возвращая стакан, гово-
рил: "Спасибо, Мария", - затем поворачивался и уходил. Мария снова сади-
лась на соломенный стул и поджидала следующего.
   Впрочем, народу на Анвальском курорте было немного. Он  открылся  для
больных только шесть лет тому назад, но и на седьмом году своего сущест-
вования насчитывал их не больше, чем в начале  первого  года.  Приезжало
сюда человек пятьдесят, да и тех  главным  образом  привлекала  красивая
местность, очаровательная  деревушка,  приютившаяся  под  огромными  де-
ревьями с кривыми стволами в три обхвата, и прославленные ущелья в нача-
ле этой необычайной долины, которая выходит на широкую равнину Оверни, а
другим концом упирается в горный кряж, вздымающий бугры потухших  вулка-
нов, и превращается там в дикую, великолепную расселину, где громоздятся
обвалившиеся гранитные глыбы, а другие  угрожающе  нависают,  где  бежит
быстрый ручей, водопадами низвергаясь с исполинских камней и  разливаясь
маленьким круглым озерком перед каждой из этих преград.
   Свою деятельность курорт начал, как и всякий курорт, брошюрой, в  ко-
торой автор ее, доктор Бонфиль, всячески прославлял  свой  источник.  Во
вступительной части он воспевал в пышном и чувствительном стиле альпийс-
кие красоты Анваля, употребляя только высокопарные, трескучие  и  пустые
эпитеты. Все окрестности именовались живописными, изобиловали  грандиоз-
но-величественными видами или очаровательно-мирными пейзажами. Все  бли-
жайшие места прогулок носили на себе печать  изумительного  своеобразия,
могли поразить воображение художников и туристов. И вдруг,  без  всякого
перехода, начиналось восхваление целительных свойств источника  Бонфиля,
насыщенного углекислым газом, содержащего двууглекислую соду,  смешанные
соли, литиевые и железистые соединения, и так далее, и так  далее,  спо-
собного излечивать всевозможные болезни. И доктора Бонфиль тут же  пере-
числял их под рубрикой: "Хронические и  острые  заболевания,  специально
излечиваемые в Анвале"; длиннейший список этих недугов, врачуемых в  Ан-
вале, отличался удивительным разнообразием и был утешителен для  больных
всех категорий. Брошюра заканчивалась полезными сведениями  об  условиях
жизни в Анвале: о ценах на квартиры, на съестные припасы и на  номера  в
гостиницах. В Анвале уже было три гостиницы, появившиеся одновременно  с
увеселительно-лечебным заведением: новенький Сплендид-отель, построенный
на склоне долины, повыше здания ванн, гостиница Горячие ключи  -  бывший
постоялый двор, заново оштукатуренный и побеленный, и Гостиница  Видайе,
устроенная очень просто: содержатель ее купил три смежных домика и, про-
бив в них стены, соединил в одно целое.
   А затем вдруг в один прекрасный день в  Анвале  оказались  два  новых
врача, неизвестно откуда взявшихся, как будто выскочивших из  источника,
наподобие пузырьков газа, - как обычно и появляются врачи  на  курортах;
это были доктор Онора, коренной овернец, и парижанин доктор Латон. Между
доктором Латоном и доктором Бонфилем сразу же возгорелась лютая  вражда,
а доктор Онора, толстый, опрятный, гладко выбритый человек, всегда  улы-
бающийся и покладистый, протягивал одному своему  коллеге  правую  руку,
другому левую и жил с обоими в добром согласии. Однако хозяином  положе-
ния был доктор Бонфиль, носивший звание инспектора источников и главного
врача курорта Анвальские теплые воды.
   Это звание было его силой, а ванное заведение - его вотчиной. Он про-
водил там целые дни и, по слухам, даже ночи. По утрам он раз  сто  бегал
из своего дома, находившегося на ближнем краю деревни, в свой  врачебный
кабинет, устроенный в лечебнице справа от входа, в самом начале  коридо-
ра. Засев там, как паук в паутине, он подстерегал всех входящих и уходя-
щих, надзирая за своими больными строгим взором, а за  чужими  свирепым.
Он всех окликал и допрашивал властным тоном капитана в океанских широтах
и на новичков нагонял страх или же вызывал у них усмешку.
   И вот однажды утром, когда он, по обыкновению, мчался в лечебницу так
стремительно, что длинные полы всякого рода минеральные смеси, кои  пор-
тят кровь, подтачивают все органы, разъедают кости и убивают  тех,  кого
пощадила болезнь.
   Он строчил долго, исписал одну сторону листа, потом другую и  наконец
поставил свою подпись, как судья, вы несший смертный приговор.
   Молодая женщина, сидя напротив доктора Бонфиля, смотрела на  него,  и
губы ее морщились от еле сдерживаемого смеха.
   Как только он вышел, отвесив низкий поклон, она  схватила  измаранный
чернилами лист, скомкала, бросила в камин и дала наконец  волю  веселому
смеху:
   - Ах, папа, где ты нашел это ископаемое? Какое чучело, настоящее ого-
родное пугало! Нет, это только ты можешь Разыскал где-то лекаря прошлого
века. Ох, до чего ж он уморительный!.. А грязный какой, грязный!..  Пра-
во, страшно будет взять ручку, которой он писал! Наверно, он  ее  испач-
кал...
   Вдруг отворилась дверь, раздался голос Андермата "Пожалуйте, доктор",
- и появился доктор Латон Высокий, сухощавый, подтянутый, неопределенно-
го возраста, одетый по моде, с высоким шелковым цилиндром в руке - отли-
чительным признаком врачей на овернских курортах, - этот парижский  док-
тор с гладко выбритым лицом напоминал актера, приехавшего на дачу.
   Растерявшийся маркиз де Равенель не знал, что делать, что сказать,  а
дочь его, прикрыв рот платком, внезапно закашлялась, чтобы  не  расхохо-
таться в лицо этому второму доктору. Латон  непринужденно  поклонился  и
сел по безмолвному приглашению молодой хозяйки. Андермат, который  вошел
вслед за ним, пространно описал состояние здоровья своей  жены,  все  ее
недомогания со всеми симптомами, изложил мнение парижских врачей и  свое
собственное, подкрепляя его особыми соображениями и с легкостью  жонгли-
руя медицинскими терминами.
   Это был совсем еще молодой человек, еврей, крупный делец. Дела он вел
всякого рода  и  во  всем  проявлял  поразительную  ловкость,  сообрази-
тельность и верность суждений Низенький, уже толстый не по росту, лысею-
щий, с пухлыми, розовыми, как у младенца, щеками, с жирными ручками, ко-
роткими ножками, он цвел какойто нездоровой свежестью, а говорил с  оше-
ломляющей быстротой.
   На дочери маркиза де Равенель он женился по расчету,  чтобы  найти  в
высшем свете, для него недоступном, поддержку своим спекуляциям. Правда,
у маркиза было около тридцати тысяч годового дохода и только двое детей,
но Андермат ко времени женитьбы нажил уже пять-шесть миллионов, хотя ему
не было еще и тридцати лет, и успел подготовить почву для будущего  уро-
жая в десять - двенадцать миллионов. Г-н де  Равенель,  человек  нереши-
тельный, бесхарактерный, слабовольный и непостоянный, сначала с  негодо-
ванием отверг его предложение, переданное через третьих лиц, не допускал
и мысли, чтобы его дочь могла стать женой какого-то иудея, полгода  соп-
ротивлялся, а потом уступил под давлением груды золота и  лишь  поставил
условием, чтобы его внуки воспитывались в католической вере.
   Но внуков все не было и как будто не предвиделось. Тогда маркиз,  ко-
торый два года подряд приезжал на анвальские воды и был от них в востор-
ге, вспомнил, что брошюра доктора Бонфиля в числе прочих  чудес  обещала
исцеление от бесплодия.
   Маркиз вызвал дочь, и зять сам привез ее в Анваль, чтобы устроить же-
ну как должно и, по совету своего  парижского  врача,  поручить  заботам
доктора Латона. Приехав, он немедленно побежал  за  рекомендованным  ему
врачом и теперь подробно описывал симптомы недомоганий, наблюдавшихся  у
его супруги. В заключение он сказал, как  огорчительно  для  него  обма-
нуться в своих надеждах стать отцом.
   Доктор слушал, не прерывая, а когда Андермат кончил, обратился к  мо-
лодой женщине с вопросом:
   - Не желаете ли вы, сударыня, добавить что-нибудь?
   Она ответила, приняв серьезный вид:
   - Нет, ровно ничего, сударь.
   Тогда он сказал:
   - В таком случае будьте любезны переодеться: снимите дорожное платье,
корсет и наденьте простой белый пеньюар, но только совершенно белый.
   Госпожа Андермат удивилась, доктор  с  живостью  принялся  разъяснять
свою систему.
   - Боже мой, сударыня, это очень просто Раньше существовало убеждение,
что все болезни вызывает или испорченная кровь, или какой-нибудь органи-
ческий порок, а теперь мы пришли к весьма простому предположению, что во
многих случаях, а в особенности таком, как ваш, те неопределенные  недо-
могания, которым вы подвержены, да и не только  они,  а  даже  серьезные
расстройства, весьма серьезные, смертельные, могут проистекать лишь  от-
того, что какой-нибудь орган под воздействием легко устанавливаемых при-
чин ненормально увеличивается в ущерб соседним органам и  разрушает  всю
гармонию, все равновесие в строении  человеческого  тела,  изменяет  или
приостанавливает его функции, тормозит деятельность всего организма.
   Достаточно вздутия желудка, чтобы появились симптомы болезни  сердца,
ибо сердце в этом случае, будучи приподнято и стеснено в движениях,  ра-
ботает неправильно, иной раз даже с перебоями. Увеличение печени или не-
которых желез может вызвать угрожающие последствия, которые малонаблюда-
тельный врач припишет совершенно иным причинам.
   Итак, нам прежде всего необходимо установить, имеют ли органы больно-
го нормальный объем и не смещены ли они.  Зачастую  какой-нибудь  пустяк
может совершенно подорвать здоровье человека. И поэтому я,  сударыня,  с
вашего позволения, самым тщательным образом исследую вас и  набросаю  на
вашем пеньюаре линии, обозначающие границы, размеры  и  положение  ваших
органов.
   Он поставил цилиндр на соседний стул и говорил с жаром.  Большой  рот
его открывался и закрывался,  на  бритых  щеках  западали  две  глубокие
складки, и это придавало ему вид патера-проповедника.
   Андермат пришел в восторг:
   - Вот это я понимаю! Поразительно! Как умно! Очень ново, очень совре-
менно!
   "Очень современно" было высшей похвалой в его устах.
   Молодую женщину все это страшно  забавляло;  она  покорно  поднялась,
пошла к себе в спальню и через несколько минут  вернулась  переодетая  в
белый пеньюар.
   Доктор Латон уложил ее на кушетку, вынул из кармана карандаш с  тремя
графитами - черным, красным и синим - и принялся выстукивать и  выслуши-
вать свою новую пациентку, отмечая каждое свое наблюдение мелкими  пест-
рыми штрихами на белом пеньюаре.
   Через четверть часа такой обработки пеньюар стал похож  на  географи-
ческую карту, где обозначены материки, моря,  мысы,  реки,  государства,
города и наименования всех земных стран, так как над каждой  пограничной
линией доктор надписывал два-три латинских слова, понятных ему одному.
   Старательно исследовав г-жу Андермат, выслушав все  внутренние  шумы,
все глухие или ясные тона, получающиеся при выстукивании полостей  тела,
он вытащил из кармана записную книжку-алфавит в красном кожаном перепле-
те с золотым тиснением, заглянул в таблицу и, раскрыв  книжку,  написал:
"Наблюдение 6347. Г-жа А. 21 год".
   Затем он перенес на соответствующую страничку  все  свои  наблюдения,
окидывая взглядом пациентку с головы до ног и читая разноцветные отметки
на ее пеньюаре, как египтолог расшифровывает иероглифы.
   Закончив запись, он объявил:
   - Ничего тревожного, все в норме, есть  только  одно  незначительное,
совершенно незначительное отклонение, от которого вас легко излечат  уг-
лекислые ванны, не больше тридцати ванн. А кроме  того,  вам  надо  пить
каждое утро до полудня три раза по полстакана минеральной воды. И больше
ничего. Дней через пять я вас навещу.
   Затем он встал, поклонился и вышел так стремительно, что поверг  всех
в изумление. Этот внезапный уход был  театральным  приемом  собственного
его изобретения, особым шиком, признаком  оригинальности.  Доктор  Латон
считал, что это манера очень хорошего тона и производит большое  впечат-
ление на пациентов.
   Госпожа Андермат подбежала к зеркалу и, поглядевшись в него, вся зат-
ряслась от веселого детского хохота.
   - Ох, до чего они смешные, просто  уморительные!  Неужели  их  только
два? Наверно, есть еще третий. Покажите мне его скорее! Виль,  сходи  за
ним, приведи, я хочу на него посмотреть.
   Муж спросил удивленно:
   - Как так "третий"? Почему "третий"?
   Маркизу пришлось объясниться и извиниться: он немного побаивался сво-
его зятя. Он сказал, что доктор Бонфиль был у него сегодня с  визитом  и
он, воспользовавшись этим, привел его к Христиане, желая  узнать  мнение
такого опытного врача, которому он вполне доверяет, к тому же  коренного
жителя Анваля, человека, открывшего источник.
   Андермат, пожав плечами, заявил, что его  жену  будет  лечить  только
доктор Латон; и озадаченный маркиз стал обдумывать, как бы уладить дело,
чтобы не обиделся его сердитый врач.
   Христиана спросила о своем брате:
   - Гонтран здесь?
   Отец ответил:
   - Да, приехал четыре дня тому назад со своим другом, Полем  Бретиньи,
о котором, помнишь, он часто нам говорил.  Они  вместе  путешествуют  по
Оверни. Побывали уже в Мон-Доре и в Бурбуле, а в  конце  будущей  недели
поедут отсюда в Канталь.
   Затем он спросил у дочери, не хочет ли она отдохнуть до завтрака пос-
ле ночи, проведенной в поезде, но она ответила, что прекрасно  выспалась
в спальном вагоне и только просит дать ей часок на то, чтобы помыться  и
переодеться, а после этого ей хочется посмотреть деревню и ванное  заве-
дение. В ожидании, когда она будет готова, отец и муж ушли в свои комна-
ты.
   Вскоре она позвала их, и все трое вышли  из  гостиницы  на  прогулку.
Г-жу Андермат сразу же восхитила деревня, спрятавшаяся в лесу, в глубине
долины и, казалось, со всех сторон замкнутая каштановыми деревьями высо-
тою с гору. Эти вековые великаны волею случая разбросаны были повсюду  -
росли у ворот, во дворах, на улицах; кроме того, повсюду  били  родники,
на каждом шагу высились черные камни, а оттуда,  из  просверленного  ма-
ленького отверстия, вырывалась светлая струя воды и, изгибаясь в воздухе
дугой, падала в каменную колоду. Под сводами  ветвей  разливался  свежий
запах листвы и хлева; овернки важной поступью медленно двигались по ули-
цам или же стояли у порога и пряли черную  шерсть,  проворными  пальцами
ссучивая кудель с прялки, заткнутой за пояс. На них были короткие  юбки,
не закрывавшие худых лодыжек, обтянутых синими чулками, корсажи с  помо-
чами и холщовые рубашки с рукавами, из которых высовывались  жилистые  и
сухие, костлявые руки.
   Вдруг откуда-то донеслась музыка - странные, скачущие, прерывистые  и
хриплые звуки, как будто заиграла старая, разбитая шарманка.
   - Что это такое? - воскликнула Христиана.
   Отец засмеялся.
   - Оркестр курортного казино. Всего четыре музыканта, а шуму сколько!
   И он подвел дочь к стене деревенского дома,  где  наклеена  была  яр-
ко-красная афиша. Жирными черными буквами на ней значилось:
   АНВАЛЬСКОЕ КАЗИНО
   Директор г-н Петрюс Мартель из Одеона.
   Суббота 6 июля.
   БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ
   Играет оркестр под управлением маэстро Сен-Ландри, лауреата консерва-
тории, удостоенного второй премии. Партию  рояля  исполнит  г-н  Жавель,
удостоенный первой премии консерватории. Флейта-г-н Нуаро, лауреат  кон-
серватории. Контрабас - г-н Никорди,  лауреат  Брюссельской  королевской
академии.
   После концерта большое представление
   ЗАБЛУДИЛИСЬ В ЛЕСУ
   Комедия в одном действии г-на Пуантиле.
   Действующие лица
   Пьер де Лапуант - г-н Петрюс Мартель из Одеона.
   Оскар Левейе - г-н Птинивель из Водевиля.
   Жан - г-н Лапальм из Большого театра в Бордо.
   Филиппина - м-ль Одлен из Одеона.
   Во время спектакля играет оркестр под управлением маэстро Сен-Ландри.
   Христиана читала вслух, хохотала и удивлялась. Отец сказал ей:
   - Погоди, они еще не так тебя позабавят. Пойдем посмотрим на них.
   Они двинулись дальше и, повернув направо, вошли в парк. Больные  сте-
пенно, чинно прогуливались по трем аллеям, подходили к источнику,  выпи-
вали предписанный им стакан воды и опять начинали шагать. Некоторые  Си-
дели на скамейках, чертили по песку тросточкой или кончиком  зонта.  Они
не разговаривали и как будто ни о чем не думали, все были какие-то полу-
мертвые, зачарованные сонной одурью и курортной скукой. Только  странные
звуки музыки, неведомо откуда долетавшие, неведомо кем порожденные, сот-
рясали теплый, застывший воздух, проносились под деревьями, и, казалось,
лишь они и приводили в движение уныло бродившие фигуры.
   Кто-то крикнул:
   - Христиана!
   Она обернулась и увидела брата. Он подбежал, поцеловался с ней, пожал
руку Андермату, потом взял сестру под руку и быстро повел ее  по  аллее,
опередив отца и зятя.
   Между братом и сестрой начался веселый разговор. Гонтран,  высокий  и
элегантный молодой человек, был так же смешлив, как сестра, так же  под-
вижен, как отец, и равнодушен ко всему на свете, но вечно поглощен одной
заботой - где бы достать тысячу франков.
   - Я думал, ты спишь, - говорил он, - а то бы уж давно прибежал  поце-
ловать тебя. Да еще этот Поль утащил меня сегодня утром на  прогулку,  -
посмотреть на замок Турноэль.
   - Кто это - Поль? Ах да, твой друг.
   - Поль Бретиньи. Да, ты ведь с ним не знакома.  Он  сейчас  принимает
ванну.
   - Он болен?
   - Нет, но все-таки лечится. Недавно был адски влюблен.
   - И поэтому принимает углекислые ванны! Так они, кажется,  называются
- углекислые? Хочет таким способом излечиться от любви.
   - Да. Он делает все, что я ему велю. У него рана, понимаешь, глубокая
сердечная рана! Такой уж он бешеный, неистовый. Чуть не умер. И ее хотел
убить. Она актриса, известная актриса. Он ее любил безумно! Ну,  а  она,
разумеется, изменила ему. Была ужасная драма. Вот я  и  увез  его  сюда.
Сейчас он немного оправился, но все еще думает о ней.
   Сестра перестала улыбаться и сказала уже серьезным тоном:
   - Интересно будет на него посмотреть.
   Впрочем, слово "любовь" для нее почти не имело смысла. Иногда она ду-
мал