Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Женский роман
      Ги де Мопассан. Монт-Ориоль -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -
редусмотрела, чутьем угадала, что надо делать, и решилась на все: - Слушай меня, милый. В Париже я чувствую себя совершенно свободно Вильям не обращает на меня никакого внимания. Ему важны только его дела, а меня он и не замечает. Ты не женат, значит, я могу приходить к тебе. Я буду приходить каждый день, каждый день, в разное время: то утром, то днем, то вечером, - ведь прислуга начнет сплетничать, если я буду ухо- дить из дому в одни и те же часы Мы можем встречаться так же часто, как здесь, и даже чаще, - не надо будет бояться любопытных. Но он повторял, крепко обнимая ее за талию и положив голову ей на ко- лени: - Лиана! Лиана! Я потеряю тебя! Я чувствую, что потеряю тебя! Она немножко рассердилась на него за эту неразумную, детскую печаль, не вязавшуюся с его мощным телом; рядом с ним она, такая хрупкая, была полна уверенности в себе, уверенности, что никто и ничто не может их разлучить. Он зашептал: - Лиана, согласись, бежим вместе, уедем далекодалеко, в прекрасную страну, полную цветов, и будем там любить друг друга. Скажи только сло- во, и мы сегодня же вечером уедем. Скажи, ты согласна? Но она досадливо пожала плечами, недовольная, что он не слушает ее. Разве можно в такую минуту предаваться мечтаниям и ребяческим нежностям? Сейчас надо проявить волю и благоразумие, придумать средство, чтобы мож- но было всегда любить друг друга и не вызывать подозрений. Она сказала: - Послушай меня, милый. Нам надо все обдумать и договориться, чтобы не допустить какой-нибудь неосторожности или ошибки. Во-первых, скажи: ты уверен в своих слугах? Больше всего надо бояться доноса, анонимного письма моему мужу. Сам он ни за что не догадается. Я хорошо знаю Вильяма... Но это имя, которое она произнесла уже два раза, вдруг болезненно за- дело Поля. Он сказал с раздражением: - Ах, не говори о нем сегодня? Она удивилась: - Почему? Ведь надо же... О, уверяю тебя, он совсем не дорожит мною. Она угадала его мысли. Смутная, еще безотчетная ревность проснулась в нем. И вдруг, став на колени, он сказал, сжимая ее руки: - Слушай, Лиана... И умолк, не решаясь высказать свое беспокойство, возникшее вдруг пос- тыдное подозрение, не находя слов, как выразить его. - Слушай, Лиана... Как у тебя с ним? Она не поняла: - Что "как"? Очень хорошо... - Да, да... Я знаю. Но послушай... пойми меня хорошенько... Ведь он твой муж... словом... Ах, если б ты знала, сколько я думал об этом пос- ледние дни! Как это меня мучает!.. Как это терзает меня! Ты поняла? Да? Она на миг задумалась и вдруг, поняв его вопрос, вскрикнула с искрен- ним негодованием: - Ах, как ты можешь?.. Милый, как ты мог подумать... Зачем ты так!.. Я же вся твоя, слышишь? Только твоя... Ведь я люблю тебя, Поль!.. Он снова уронил голову ей на колени и тихо сказал: - Лиана, маленькая моя!.. Но ведь он твой муж... Муж. Как же ты бу- дешь? Ты подумала об этом? Скажи... Как будет сегодня вечером или завт- ра? Ты же не можешь... всегда, всегда говорить ему "нет"... Она прошептала еле слышно: - Я его уверила, что я беременна... и он успокоился. Ему это не очень важно... право. Не будем говорить об этом, милый, не надо. Если бы ты знал, как мне это обидно, как горько!.. Верь мне, ведь я люблю тебя!.. Он больше не двигался, молча целовал ее платье, вдыхая аромат ее ду- хов, а она тихо гладила его лицо своими легкими, нежными пальцами. Вдруг она сказала: - Пора. Надо идти, а то могут заметить, что нас обоих нет. Они простились, крепко, до боли сжав друг друга в долгом объятии, и она ушла первая, почти побежала, чтобы вернуться поскорее. Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла, смотрел с такой печалью, как будто все его счастье, все надежды исчезли вместе с нею. Часть вторая I Через год, к первому июля, Анвальский курорт стал неузнаваем. На вершине холма, поднимавшегося посреди долины, меж двух ее выходов, выросло строение в мавританском стиле, и на фронтоне его блестело золо- тыми буквами слово Казино. Молодой лес по склону, обращенному к Лимани, превратился в небольшой парк. Перед казино, возвышаясь над широкой овернской равниной, протяну- лась терраса с каменной балюстрадой, которую из конца в конец украшали большие вазы поддельного мрамора. Пониже, в виноградниках, мелькали крытые лаком фасады шести разбро- санных в них швейцарских домиков. На южном склоне сверкал белизной громадный "Гранд-отель Монт-Ориоля", привлекая взоры путешественников еще издали, как только они выезжали из Риома. А внизу, у подошвы того же самого холма, стояло теперь квадратное здание без всяких вычур в архитектуре, но просторное, окруженное садом, где пробегал ручей, вытекавший из ущелья, - это была водолечебница, и там больных ожидали чудеса исцеления, которые сулила им брошюра, напи- санная доктором Латоном. Надпись на фасаде гласила: Лечебные ванны Монт-Ориоля; на правом крыле буквами помельче сообщалось: Гидротерапия, Промывание желудка. Бассейны с проточной водой; на левом крыле: Институт механизированной врачебной гимнастики. Все было новенькое, ослепительно белое. Повсюду еще работали маляры, кровельщики, водопроводчики, землекопы, хотя ванное заведение уже месяц было открыто для больных. С первых же дней успех превзошел все ожидания основателей. Три вид- нейших парижских врача, три знаменитости, профессора Ма-Руссель, Клош и Ремюзо, взяли новый курорт под свое покровительство и согласились пожить некоторое время в виллах, построенных Бернским обществом сборных дач и предоставленных в их распоряжение дирекцией курорта. Доверяясь авторитету парижских светил, больные хлынули в Монт-Ориоль. Новенький "Гранд-отель" был переполнен. Хотя водолечебница начала действовать в первых числах июня, офици- альное открытие курорта отложили до первого июля, чтобы привлечь по- больше народу. Праздник решено было начать в три часа дня освящением ис- точников. А вечером предполагалось большое представление, фейерверк и бал, который должен был объединить всех больных Монт-Ориоля и соседних курортов, а также именитых особ из населения КлермонФеррана и Риома. Казино на вершине горы уже расцветилрсь флагами, со всех сторон реяли голубые, красные, белые, желтые полотнища, окружавшие все здание пестрым трепещущим облаком, а в парке вдоль аллей водрузили гигантские мачты с длиннейшими вымпелами, извивавшимися, как змеи, в голубом небе. Петрюс Мартель, получивший звание директора нового казино, воображал себя под сенью этих бесчисленных флагов всемогущим капитаном какого-то фантастического корабля; он выкрикивал приказания лакеям в белых фарту- ках грозным, громовым голосом, словно адмирал в разгар морского боя, и ветер доносил раскаты его баса до самой деревни. На террасе появился Андермат, уже запыхавшийся от суеты. Петрюс Мар- тель выбежал ему навстречу, приветствуя его широким и величавым жестом. - Ну как? Все хорошо? - спросил банкир. - Превосходно, господин председатель. - Если я понадоблюсь, найдете меня в кабинете главного врача. У нас сейчас заседание. И он спустился с холма. У дверей водолечебницы встречать хозяина бро- сились смотритель и кассир, которых, как и директора казино, переманили от старого акционерного общества, жалкого, - бессильного соперника, об- реченного на гибель. Бывший тюремный надзиратель отдал банкиру честь по-военному, кассир согнулся в низком поклоне, как нищий, который просит милостыню. Андермат спросил: - Главный врач здесь? Смотритель отрапортовал: - Так точно, господин председатель. Господа члены правления все при- были. Банкир прошел через вестибюль, мимо почтительно кланявшихся служите- лей и горничных, повернул направо, отворил дверь и очутился в просторной комнате, обставленной очень строго, с книжными шкафами, с бюстами деяте- лей науки; тут собрались все находившиеся в Анвале члены правления: тесть Андермата маркиз де Равенель, шурин Гонтран де Равенель, Поль Бре- тиньи, доктор Латон и оба Ориоля - отец и сын, постаравшиеся одеться, как господа, но такие длинные, сухопарые, в таких долгополых черных сюр- туках, что оба напоминали факельщиков с рекламы бюро похоронных процес- сий. Обменявшись торопливыми рукопожатиями, все сели, и Андермат произнес речь: - Нам остается решить весьма важный вопрос: как назвать источники? Тут я совершенно не согласен с главным врачом, господином Латоном. Он предлагает дать трем нашим основным источникам имена трех светил медици- ны, являющихся нашими гостями. Разумеется, этот лестный знак внимания тронул бы их и еще больше привлек к нам. Но будьте уверены, господа, что это навсегда оттолкнуло бы от нас их знаменитых собратьев, еще не отк- ликнувшихся на наше приглашение, а между тем мы должны ценой любых уси- лий, любых жертв убедить их в замечательном действии наших вод. Да, гос- пода, человеческая природа всюду одна, надо ее знать и уметь ею пользо- ваться. Никогда профессора Плантюро, де Ларенар и Паскалис - укажу хотя бы только на этих трех специалистов по заболеваниям желудка и кишечника - не пошлют к нам своих пациентов, цвет своей клиентуры, украшенной име- нами принцев и эрцгерцогов, светских львов и львиц, которым они обязаны своим состоянием и своей славой, никогда они не пошлют таких больных ле- читься водами источника Ма-Русселя, источника Клоша или источника Ремю- зо. Ведь тогда у этих пациентов, у всей публики будут некоторые основа- ния думать, что именно профессора Ремюзо, Клош и Ма-Руссель открыли наши источники и все целебные их свойства. Совершенно несомненно, господа, что имя Гюблера, которым окрестили первый источник Шатель-Гюйона, надол- го восстановило против этого курорта многих видных врачей, тогда как они могли взять его под свою опеку с самого начала, и ему не стоило бы таких трудов достигнуть нынешнего своего процветания. Поэтому я предлагаю просто-напросто дать источнику, открытому первым, имя моей жены, а двум другим - имена дочерей господина Ориоля. Таким об- разом, у нас будут источники Христианы, Луизы и Шарлотты. Это звучит очень мило, очень поэтично. Что вы на это скажете? Все согласились с его мнением, даже доктор Латон, который только до- бавил: - В таком случае следовало бы попросить профессоров Ма-Русселя, Клоша и Ремюзо быть крестными отцами и в процессии вести под руку крестных ма- терей. - Отлично! Отлично! - воскликнул Андермат. - Бегу к ним. Они согла- сятся, ручаюсь. Да свидания. Встретимся в церкви, шествие двинется отту- да. И он бегом бросился из кабинета. Вслед за ним ушли маркиз и Гонтран. Затем Ориоли, надев на головы ци- линдры, важно зашагали рядышком, две черные, мрачные фигуры на белой до- роге; а Полю Бретиньи, приехавшему только накануне, к торжеству открытия курорта, доктор Латон сказал: - Нет, нет, я вас не пущу, господин Бретиньи. Я хочу показать вам мое детище, от которого я жду настоящих чудес. Пойдемте посмотрим Институт механизированной врачебной гимнастики. Он подхватил Поля Бретиньи под руку и потащил его с собой. Но когда они вышли в вестибюль, служитель остановил доктора: - Господин Рикье ждет промывания. В прошлом году доктор Латон злословил по поводу промываний желудка, апостолом коих был доктор Бонфиль, щедро применявший их в водолечебнице старого курорта, где он состоял главным врачом. Но времена меняются, а с ними изменилось и мнение доктора Латона - зонд Барадюка стал теперь важ- нейшим орудием пытки в руках главного врача нового курорта, и он с детс- кой радостью засовывал его в - пищеводы всех больных. Он спросил у Поля Бретиньи: - Вы когда-нибудь присутствовали при этой небольшой операции? - Нет, никогда, - ответил Бретиньи. - Так пойдемте, дорогой. Вы посмотрите - это весьма любопытно. Они вошли в зал врачебных душей, где в ожидании доктора уже сидел в деревянном кресле г-н Рикье, человек с кирпично-красным лицом, искавший в этом году исцеления у новых источников Монт-Ориоля, ибо он каждое лето пробовал действие вод в каком-нибудь вновь открытом курорте. Словно преступник в застенке средневековья, он был крепко связан, стянут неким подобием смирительной рубашки из клеенки, чтобы предохра- нить его платье от брызг и пятен. Вид у него был жалкий, испуганный и страдальческий, как у больного, приготовленного к опасной хирургической операции. Как только доктор вошел, служитель схватил длинную резиновую кишку с двумя ответвлениями посередине, похожую на тонкую двухвостую змею. Конец одного отвода служитель насадил на отверстие крана, сообщавшегося с ис- точником, конец второго опустил в стеклянную банку, куда должна была стекать жидкость, извергаемая желудком больного, а главный врач взял бестрепетной рукой среднюю, основную, трубку этого приспособления, с лю- безной улыбкой протянул ее к широко открытому рту г-на Рикье и, грациоз- но направляя кишку большим и указательным пальцами, ловко засунул ее в горло больному, вводя все глубже, глубже и благодушно приговаривая: - Так, так, так, великолепно! Идет, идет, идет. Превосходно! У несчастного г-на Рикье лицо стало лиловым, глаза выкатились, на гу- бах пузырилась пена, он задыхался, всхлипывая, икал и, уцепившись руками за локотники кресла, делал мучительные и тщетные попытки извергнуть из своего желудка заползавшую в него резиновую змею. Когда он проглотил с полметра трубки, доктор сказал: - Ну, хватит! Пускайте воду. Служитель повернул кран, и вскоре живот у больного начал заметно вздуваться, наполняясь теплой водой источника. - Покашляйте, - сказал врач, - покашляйте, чтобы начал действовать сифон. Но у бедняги вместо кашля вырывался только хрип, он судорожно дергал- ся, и казалось, глаза у него вот-вот выскочат из орбит. Вдруг на полу рядом с креслом что-то забулькало, зажурчало - сифон двухвостой трубки начал наконец выкачивать жидкость из желудка в стеклянную банку, а док- тор внимательно рассматривал ее, отыскивая в ней признаки катара и при- метные следы несварения. - Никогда больше не ешьте зеленого горошка! - восклицал он. - И сала- та тоже! Ох, этот салат! Вы совсем его не перевариваете! И земляники не ешьте! Я вам десять раз говорил: забудьте о землянике! Господин Рикье, видимо, рассвирепел; он ерзал в кресле и вращал гла- зами, не в силах произнести ни слова, так как трубка заткнула ему горло. Но лишь только промывание кончилось и доктор осторожно вытащил зонд из его утробы, он завопил: - А разве я виноват, что меня каждый день пичкают всякой дрянью, гу- бят мое здоровье?! Чье это дело - следить, чем кормят в здешней прокля- той харчевне? Это ваша обязанность! Я перебрался в новую гостиницу, по- тому что в старой меня отравляли мерзкой стряпней, но на этом огромном постоялом дворе, именуемом "Грррандотель Монт-Ориоля", меня совсем доко- нали. Честное слово! Доктору пришлось его успокаивать, уговаривать и повторить несколько раз подряд, что он возьмет под свое наблюдение питание больных в отеле. Затем он опять подхватил Поля Бретиньи под руку и увел его, разъясняя по дороге: - Я изложу вам вкратце весьма разумные основы созданного мною специ- ального лечения механизированной гимнастикой, которую я вам сейчас про- демонстрирую. Вы слышали, конечно, о моей системе органометрической те- рапии? Не так ли? Я утверждаю, что большинство болезней, которыми мы страдаем, вызывается исключительно непомерным развитием какого-либо ор- гана за счет других. Ненормально увеличившись в размерах, этот орган теснит своих соседей, мешает их функциям и вскоре разрушает общую гармо- нию всего организма, из чего проистекают весьма плачевные последствия. Однако физические упражнения в сочетании с душами и теплыми мине- ральными ваннами самым действенным образом помогают восстановить нару- шенное равновесие и сократить до нормальных размеров органы, захватившие чужое место. Но как заставить больного заниматься физическими упражнениями? Ходьба, верховая езда, плавание или гребля требуют, помимо значительного физического усилия, еще и волевого усилия, а это особенно важно. Воля - вот что увлекает, вынуждает тело к действию и поддерживает его силы. Не- даром же люди энергичные всегда отличаются подвижностью. Но источник энергии - душа, а не мышцы. Тело повинуется сильной воле. Нечего и думать, дорогой мой, труса наделить смелостью, а слабодушно- го человека решимостью. Но мы можем достигнуть другого, можем сделать нечто большее - мы можем исключить храбрость, умственную энергию, воле- вые усилия, оставив лишь усилия телесные. Волевые усилия я с успехом за- меняю чисто механическим внешним воздействием. Понятно вам? Не очень? Ну вот, посмотрите. Доктор Латон отворил дверь, и они вошли в просторный зал, где выстро- ились рядами какие-то странные приспособления: большие кресла на высоких деревянных подставках, топорно сделанные из сосны подобия лошадей, соо- ружения из планок, скрепленных шарнирами, подвижные брусья, укрепленные горизонтально перед стульями, привинченными к полу. Все эти предметы бы- ли снабжены сложной системой шестеренок и зубчатых колес, которые приво- дились в движение при помощи рукояток. Доктор продолжал разъяснения: - Вот взгляните. Существуют четыре главных вида физических упражне- ний, которые я называю естественными упражнениями: ходьба, верховая ез- да, плавание и гребля. Каждое из этих упражнений развивает особую группу наших органов, каждое оказывает специфическое воздействие на человечес- кое тело. И вот здесь мы искусственным способом воспроизводим все эти четыре вида. Самому больному ничего не надо делать, ни о чем не надо ду- мать - он может целый час бегать или ездить верхом, плавать или грести, и ум его не будет принимать ни малейшего участия в этой чисто мышечной работе. Как раз при этих словах вошел Обри-Пастер в сопровождении служителя с засученными рукавами, из-под которых выступали мощные бицепсы. Инженера еще больше разнесло с прошлого года. Он шел, задыхаясь, широко расстав- ляя тучные ноги, растопырив руки. Доктор сказал Полю Бретиньи: - Вот вы сейчас во всем убедитесь de visu. - И обратился к своему па- циенту: - Ну что, дорогой, чем мы сегодня займемся? Ходьбой или поскачем на коне? Обри-Пастер, пожимая руки Полю Бретиньи, ответил: - Дайте-ка мне сегодня немножко сидячей ходьбы. Она меня меньше утом- ляет. Доктор Латон пояснил: - У нас, видите ли, имеется ходьба сидячая и ходьба стоячая. Стоячая ходьба действует сильнее, но это довольно трудное упражнение. Оно произ- водится при помощи педалей: больной встает на них, педали приводят его ноги в движение, и он удерживает равновесие, держась за кольца, вделан- ные в стену. А вот тут у нас сидячая ходьба. Инженер рухнул в кресло-качалку и опустил ноги на две деревянные сус- тавчатые подставки, прикрепленные к этому креслу. Ляжки, икры и щиколот- ки ему стянули ремнями так, что он не мог сделать ни одного произвольно- го движения; затем служитель с засученными рукавами ухватился за рукоят- ку и стал вертеть ее изо всей силы. Кресло сначала закачалось, как га- мак, а потом ноги инженера вдруг пришли в движение, они вытягивались, сгибались, поднимались, опускались с необыкновенной быстротой. - Видите, бежит, - пояснил доктор и приказал: - Тише, пустите шагом! Служитель стал вертеть рукоятку медленнее, пуская толстые ноги инже- нера более умеренным аллюром, отчего движения стали комически расслаб- ленными. В зале появились двое других больных - две огромные туши, за которыми следовали двое служителей с обнаженными мускулистыми руками. Толстяков взгромоздили на деревянных коней,

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору