шотландец  не  боится  высказывать  свое
мнение вслух, этого у него не отнимешь. Вот если бы он еще и был прав!
   Анжелика взглянула на сверкавший синевой небосвод. Судя по всему,  солнце
давно перевалило за полдень, и девушка облегченно вздохнула. Близился  конец
долгого, полного суеты дня. Утренней прохлады и свежести  не  осталось  и  в
помине, духота давила и обволакивала. Правда, густые кроны деревьев  все  же
защищали от безжалостного солнца.
   Под ними укрылись гости донны Терезы. Жаркий  день  и  обильное  угощение
настроили их на ленивый лад, и никто  не  спешил  прерывать  столь  приятный
пикник.
   В отличие от них Анжелике  не  терпелось  поскорее  вернуться  домой.  От
взглядов,  то  и  дело  посылаемых  ей  украдкой  доном  Эстебаном,  девушка
чувствовала крайнюю неловкость, которую усугубляла мрачная ухмылка  техасца,
ни на  миг  не  выпускавшего  ее  из  виду.  Слава  Богу,  гости  наконец-то
насытились и разошлись кто куда: теперь  дону  Эстебану  придется  постоянно
находиться возле сеньориты Валентин и развлекать ее беседой. Может, это хоть
на время позволит Анжелике немного расслабиться.
   Гарет Доусон о чем-то разговаривал  с  донной  Терезой  и  доном  Энрике.
Сосредоточенность и  деловитость  техасца  плохо  сочетались  с  благодушным
настроением остальной компании. Из-за жары он позволил себе скинуть  сюртук.
Тонкая белая рубашка с распахнутым воротом и отлично  пошитые  брюки  плотно
облегали его мощную фигуру.
   Она снова украдкой посмотрела в сторону  Гарета.  Вот  он  стоит,  лениво
прислонившись спиной к стволу дуба, засунув руки  за  ремень.  Донна  Тереза
что-то сказала, и он искренне улыбнулся в ответ и учтиво  кивнул.  Надо  же,
как перевоплотился этот мрачный, настырный тип! От запомнившегося ей  облика
не осталось и следа. На смену ему пришел  очаровательный  джентльмен,  везде
чувствующий себя как дома.
   Сердечко Анжелики тоскливо сжалось. Еще бы, все свои улыбки он припас для
донны Терезы, а не для ничтожной кухарки,  которой  вынес  приговор  еще  до
знакомства с нею.
   Она  решительно  повернулась  в  сторону  костра  и  увидела  Кармелу   с
Жозефиной, пристроившихся в тенечке и наслаждающихся  небольшой  передышкой.
Анжелика с радостью воспользовалась редкой минутой свободы и отправилась  по
тропинке к небольшому ручью. Звонкое журчание кристально чистых струй так  и
манило насладиться желанной прохладой.
   Девушка прошла немного выше по течению. Покрытые серебристым  мхом  скалы
здесь спускались к воде удобными уступами: лучшего  места  для  уединения  и
отдыха нечего было и искать.
   Анжелика поспешила к воде, на ходу скидывая сандалии. Осторожно коснулась
воды кончиками пальцев и охнула: ручей показался ледяным. Однако влага несла
такую свежесть, что Анжелика невольно засмеялась от удовольствия.  Осторожно
она опустила в ручей ноги и уселась на берегу, запрокинув голову к небу.
   Под блаженно зажмуренными веками зажегся  теплый  алый  свет:  рассеянные
солнечные лучи пробивались сюда сквозь листву. Усталость и  тревоги  долгого
дня покидали ее, и Анжелика тихонько вздохнула.
   - Ага, вот где ты прячешься...
   Девушка испуганно оглянулась и увидела знакомую  рослую  фигуру.  Мрачное
выражение  лица  Гарета  Доусона   придало   невинному   замечанию   оттенок
обвинительного приговора. Анжелика решительно возразила:
   - И вовсе я не  прячусь..,  просто  пользуюсь  свободной  минутой,  чтобы
побыть одной.
   Техасец поморщился и спросил:
   - Следует ли мне понимать это так, что ты не ищешь общества?
   - Да.
   Несмотря на столь откровенный ответ, Доусон продолжал  приближаться.  Вот
он подошел вплотную и уселся совсем близко от Анжелики - отчего у нее  сразу
же испуганно забилось сердце. Несколько минут Гарет внимательно  смотрел  на
нее и наконец произнес:
   - Я пришел, чтобы извиниться перед тобой, Анжелика. Прошлой ночью  я  был
не прав. Только что из разговора с  донной  Терезой  я  узнал,  что  у  тебя
действительно есть больной брат. Она  говорила,  что  состояние  его  весьма
плачевно.., и ваш приходский священник сомневается, сумеет ли он...
   -  Вам  нет  нужды  пересказывать  слова  падре  Мануэля!  -  воскликнула
Анжелика, не желая дать Гарету договорить до конца. - Падре Мануэль  уверен,
что при надлежащем лечении и уходе Карлос непременно поправится!
   Гарет изумленно наблюдал за этой вспышкой. Его рука невольно потянулась к
гневно алевшей нежной щечке, но Анжелика отпрянула.
   - В любом случае я был не прав, обвиняя тебя во лжи.
   - Вы чрезвычайно любезны, сеньор Доусон.
   -  Гарет...  -  возразил  он,  стараясь  не  обращать  внимания   на   ее
язвительность.
   - Ну уж нет. С моей стороны было бы большой глупостью начать обращаться к
вам по имени. Это могло  бы  породить  иллюзию  близости,  о  которой  я  не
помышляю и которую не намерена допускать.
   Судя по всему, удар попал точно в цель. Гарет сердито поджал губы.
   - Ну конечно, ведь все нежные слова и  ласковые  взгляды  предназначаются
только этому рыжему недорослю. - Все больше распаляя себя, он продолжал:
   - Хотел бы я знать, что может предложить  тебе  Питер  Макфадден  такого,
чего не могу я?
   -  Питер  Макфадден  может  предложить  мне  дружбу..,  сочувствие..,  он
относится ко мне с уважением. Впрочем, для вас все эти слова - пустой звук!
   - О, я отлично знаю, что значат эти слова, и не бросаю их на ветер! - Его
черные глаза заблестели. - Но  я  не  намерен  разбазаривать  их  направо  и
налево! На данный случай у меня найдутся иные, намного более уместные слова:
желание и страсть. А еще удовольствие, Анжелика. Я  обещаю,  что  ты  будешь
полностью удовлетворена - не меньше, чем я.
   - С чего вам взбрело в голову, что я только этого и хочу?! -  возмутилась
Анжелика. Ей ужасно хотелось сбить спесь  с  этого  самоуверенного  типа.  -
Плохо же вы знаете  людей,  сеньор  Доусон,  -  она  рассмеялась  как  можно
презрительнее. - Что вы, что Эстебан Аррикальд - два сапога пара...
   - Не смей сравнивать меня с Эстебаном Аррикальдом.., и вообще  ни  с  кем
другим! -  Анжелика  от  души  радовалась,  что  сумела  задеть  техасца.  О
возможных последствиях его ярости она старалась не думать.
   - Я буду сравнивать кого захочу и с  кем  захочу!  Ведь  именно  этого  и
следует ожидать от такой, как я, не так ли?  Неужели  вы  так  ничего  и  не
поняли? - И, сокрушенно качая головой, она добавила:
   - Что ж, значит, вы еще больший глупец, чем мне показалось вначале...
   - Я не глупец.., и я действительно знаю, чего  ты  хочешь,  Анжелика!  Ты
достаточно сметлива, чтобы сообразить, кому можно больше доверять:  Эстебану
Аррикальду или Питеру Макфаддену. Но от меня ты бы получила намного  больше,
чем от них обоих. Анжелика! - Он заворожено уставился на ее губы  и  ласково
погладил девушку по щеке. - Я даже не буду торговаться. Назови свою  цену  и
ты получишь ее...
   Обида окрасила ее щеки румянцем.
   - Но  я  вовсе  не  хочу  вас,  сеньор  Доусон!  Позволив  себе  еще  миг
полюбоваться на ярость, исказившую черты Гарета Доусона,  она  вскочила.  Но
техасец оказался проворнее, он схватил ее и рывком привлек к себе.  Анжелика
невольно охнула от боли в плече. Гарет  сердито  нахмурился  и  поглядел  на
глубокую ссадину - Это сделал Эстебан?
   - Отпустите, - вырывалась Анжелика. - Подумаешь, синяк! У меня  бывали  и
похуже!
   - Да, - задумчиво пробормотал Гарет, медленно  поднимая  взгляд,  -  надо
полагать, что бывали.
   Пламя в его глазах разгоралось все жарче. Доусон осторожно поднес ее руку
к губам и запечатлел на ней легкий поцелуй.
   Анжелика, не привыкшая к подобному обхождению, снова стала вырываться. Ее
дыхание участилось. Голова стала какой-то пустой и легкой, и неведомо откуда
появилось ощущение бесшабашного веселья.
   - Отпустите меня! Оставьте меня в покое! - Все еще пытаясь  освободиться,
они внезапно ощутила, что дрожащие ноги больше не повинуются ей.
   - Нет, Анжелика... Ты вовсе не желаешь,  чтобы  я  тебя  отпустил.  И  не
пытайся  скрыть  это  от  меня.  -  Он  легко  поборол  ее  слабые   попытки
сопротивления и осторожно уложил на землю.
   Легка на мягкой подстилке из мха, накрытая  сверку  мощным  разгоряченным
телом Гарета, Анжелика вновь ощутила жаркую волну истомы.
   - Анжелика,  я  не  в  силах  забыть  вкус  твоих  губ..,  такой  пряный,
волшебный...  Позволь  поделиться  с  тобою,  МИЛАЯ.   Позволь   дать   тебе
почувствовать то же, что чувствую сейчас я!
   В  следующий  миг  он  припал  к  ее  губам.  Поцелуй  длился  и  длился,
окончательно подавляя способность к  сопротивлению.  Ее  тело  расслабилось,
стало мягким и податливым. Доусон хрипло застонал.
   Ему вторил чей-то страстный грудной стон, и до Анжелики не  сразу  дошло,
что стонет она сама. Она плавилась, как  воск,  она  растворялась  в  океане
восхитительных ощущений...
   - Ублюдок!
   Яростное восклицание заставило обоих резко обернуться.  Гарет  встал,  не
сводя глаз с гневного лица Эстебана. Анжелика также вскочила  и  попятилась,
но толстый ствол старого дуба перекрыл ей путь к отступлению. Эстебан  стоял
напротив Гарета, и его правильные черты искажала злобная гримаса.
   - Эта женщина моя, моя! - севшим от ярости голосом  вымолвил  Эстебан.  -
Слушай и запомни раз и навсегда! Здесь, в Реал-дель-Монте, ты находишься под
покровительством семьи Аррикальдов. И хотя бы в знак признательности за наше
гостеприимство тебе следует вести  себя  прилично.  В  частности,  держаться
подальше от женщин в нашем доме - не важно, служат они на кухне или...
   - Не ты, а твои родители хозяева в этом доме, Эстебан, - спокойно прервал
его Гарет, хотя в его глазах полыхало пламя гнева. - А они  не  ставили  мне
подобное условие. И если тебе так приспичило заботиться об их  благополучии,
думаю, ты несказанно обрадовал бы отца и мать, если бы сам держался подальше
от Анжелики.
   - Нет уж, изволь выслушать меня, Гарет Доусон! Ибо мне угодно  требовать,
чтобы ты не смел прикасаться к Анжелике! Она - моя...
   - Не правда, я не ваша! - Анжелика наконец-то обрела  дар  речи  и  смело
выступила вперед. - Я не ваша женщина, я не женщина Гарета Доусона  -  и  не
буду ничьей из вас никогда! Вы оба навыдумывали бог знает что и  не  желаете
смириться  с  очевидным!  Дон  Эстебан,  вас  наверняка  заждалась   Долорес
Валентин, и у нее-то вы найдете более теплый прием, чем у меня!
   Эстебан ожег яростным взглядом дерзкую служанку. Его глаза задержались на
дивно прекрасном в минуты гнева лице, и он прошептал с угрозой - Ну,  шлюха,
можешь не сомневаться, я запомню эти речи! Ты о них пожалеешь, когда  придет
мой час, и ты сама будешь умолять меня овладеть тобою...
   - Никогда! Никогда такого не будет!
   Анжелика изо всех сил старалась освободиться от липких щупальцев  страха.
Где-то в уголке сознания билась тревожная мысль о том, что она  нажила  себе
всесильного врага,  тягаться  с  которым  бесполезно  Эстебан  оглянулся  на
неподвижно застывшее лицо Гарета Доусона и презрительно рассмеялся:
   - Сколько заплатил этот гринго, чтобы ты позволила себя лапать? Наверное,
немало - ведь не  очень-то  приятно  отдаваться  тому,  кто  холоднее  рыбы.
Взгляни сама, Анжелика, взгляни он даже не возбудился. Он только  что  лежал
на тебе, а теперь слушает что все как ни в чем не бывало!  Он,  наверное,  и
любовью толком заняться не может,  и  женщину  не  может  удовлетворить  как
следует...
   - Довольно, Эстебан! Ты наболтал более чем достаточно! - прозвучал низкий
голос Гарета, слегка дрожавший от  тщательно  сдерживаемых  чувств.  -  Тебе
давно пора вернуться к гостям. Твоя  мать  наверняка  уже  гадает,  куда  ты
исчез...
   Эстебан невнятно выругался.
   - Ты опять прячешься за юбками, Гарет Доусон! Какое тебе дело, ищет  меня
мать или нет. Мне плевать на то, что ей угодно будет сказать или подумать. Я
все равно сделаю так, как захочу. Так я поступал всю жизнь!
   - Но не сейчас. Коль скоро дело касается Анжелики... Мужчины мерили  друг
друга яростными взглядами. Гарет невольно сжал  кулаки.  Анжелика  осторожно
покосилась в сторону Эстебана и с испугом уловила едва заметное движение его
руки. Она знала, что Аррикальд не расстается с кинжалом и,  не  задумываясь,
пускает его в ход. Желая помешать кровопролитию, она подалась  было  вперед,
но застыла, услыхав шум на тропинке.
   Через несколько мгновений в зарослях мелькнула фигура Кармелы.  При  виде
столь необычной  сцены  повариха  застыла  как  вкопанная.  Окинув  взглядом
готовых сцепиться мужчин и растерянную, смущенную Анжелику, она  невозмутимо
произнесла:
   - Анжелика, мы собираемся домой.  На  небе  полно  туч.  Наверняка  будет
гроза, и донна Тереза вовсе не хочет, чтобы она застала нас в пути.
   Поскольку никто не ответил, Кармела все так же невозмутимо  обратилась  к
Эстебану:
   - Дон Эстебан, донна Тереза просила найти вас и предупредить об  отъезде.
Правда, она считала, что вас следует искать в конторе рудника - дескать,  вы
могли отправиться туда, чтобы лично проверить деловые бумаги. - А  я  вместо
этого шляюсь по кустам и занят совсем другим делом...
   Взгляд Кармелы задержался на смущенном личике  Анжелики,  с  губ  которой
сорвалось невнятное возражение. Эстебан покачал головой и холодно улыбнулся.
   - Ну-ну, не дрейфь, шлюшка. Ни я, ни Кармела не станем пересказывать моей
матушке то, что здесь случилось.
   Верно, Кармела? - Он посмотрел на повариху в упор и, дождавшись ее кивка,
снова обратился к Анжелике -  Пусть  это  останется  в  прошлом,  и  давайте
забудем обо всем.
   Однако в его гладах читалось совсем иное. Еще раз смерив взглядом  Гарета
Доусона, Эстебан озабоченно покосился на хмурое небо и повелительно взмахнул
рукой Анжелике:
   - Тебе следует поторопиться, пока над твоей головой  также  не  собрались
тучи. А мне совсем не хотелось бы портить такой чудесный  день,  выговаривая
тебе.  -  Однако  девушка  не  шевельнулась,  и  Эстебан,  теряя   выдержку,
воскликнул:
   - Иди же сюда! Быстро!
   Но Анжелика предпочла  ступить  на  тропинку  лишь  следом  за  Кармелой,
старательно обойдя Гарета Доусона. Она не  желала  лишний  раз  смотреть  на
гринго, который едва не навлек на нее грозу..,  а  еще  меньше  ей  хотелось
признать тот факт, что он почти добился своего,  несмотря  на  ее  отчаянные
попытки бороться...
   Гарет взглянул на клубившиеся над головой тучи. Небосвод,  еще  несколько
минут назад  сиявший  безмятежной  синевой,  превратился  в  грозное  черное
месиво. Поднялся сильный ветер, и гости Аррикальдов поспешно  собирали  свои
пожитки и направлялись к стоявшей наготове карете. Гарет со все возраставшим
раздражением наблюдал за тем, с  какой  небрежностью  Эстебан  обращается  с
Долорес Валентин. Ничего не подозревавшая милая девушка, нежно зардевшись, с
помощью своего избранника поднималась по узкой тропинке к экипажу.
   Черный жеребец Аррикальда был привязан позади кареты. Стало быть, Эстебан
решил проделать обратный путь в экипаже. Похоже, угроза вымокнуть  до  нитки
всерьез напугала его. Впрочем, якобы даря свое  внимание  наивной  сеньорите
Валентин, он вполне мог предаваться разнузданным мечтам о прелестях Анжелики
Родриго. Тем более что  сеньоры  Флорес,  Алькасар  и  Эррикавера  предпочли
переночевать у гостеприимного Горацио Кларка и уже сообщили дон Энрике,  что
вернутся на его асиенду завтра утром.
   Вежливо отказавшись от поездки в  карете,  Гарет  оказался  единственным,
кому предстояло сполна изведать  жестокость  надвигавшейся  бури  заодно  со
слугами. Доусон посмотрел в  сторону  погасшего  костра:  челядь  суетилась,
поспешно собирая в кузов остатки еды и посуды.
   Короткое нервное  ржание  отвлекло  Гарета  от  наблюдений  за  тем,  как
Анжелика взбирается в фургон. Он похлопал по  шее  своего  каурого  жеребца.
Майор всегда нервничал перед грозой, однако Гарет превосходно вышколил его и
знал, что на него можно положиться.
   - Не бойся, малыш, - ласково прошептал Доусон. - Мы  сейчас  поедем.  Вот
только, судя по всему, нам предстоит изрядно вымокнуть по дороге.
   С ловкостью, выдававшей в нем опытного путешественника,  Гарет  развернул
тугой сверток, притороченный  к  седлу.  Встряхнув  просторную  накидку,  он
накрыл ею спину  и  плечи.  Грубая  промасленная  ткань  пережила  множество
жестоких гроз там, в  Техасе,  не  должна  была  подвести  и  теперь.  Гарет
поглубже нахлобучил на лоб широкополую шляпу и направил  жеребца  следом  за
резво тронувшимся с места экипажем.
   Раскаты грома все приближались, резкий ветер заставил  его  пригнуться  в
седле. На лицо упали первые капли дождя.  Грузный  усатый  кучер,  правивший
каретой, заставил лошадей прибавить шагу. Доусон кинул взгляд  через  плечо:
Фернандо также погонял упряжку что было сил. Женщины сидели по  обе  стороны
от него, придерживая края  непромокаемого  тента,  служившего  защитой  всем
троим.
   Гарет натянул поводья и пропустил мимо себя весь небольшой караван, желая
увидеть, что творится позади. Анжелика примостилась у заднего борта повозки.
Дождь уже хлестал вовсю. Еще  минута  -  и  бедняжка  промокнет  до  костей.
Повинуясь  мгновенному  порыву,  Гарет  одним  ловким  движением   подхватил
Анжелику за талию и вытащил из фургона. Он уже успел усадить  девушку  перед
собой НА коня, когда та  наконец  сообразила,  что  случилось,  и  принялась
вырываться.
   - Перестань, не то свалишься!
   - Отпустите меня! - в который раз за сегодняшний день вскричала Анжелика.
- Я поеду в фургоне! Вы и так успели  сегодня  изрядно  напортить!  И  я  не
желаю...
   - Ну что за упрямая девица!..
   Ослепительно вспыхнула молния, и почти сразу оглушительно грянул гром,  в
раскатах которого потонули ругательства Гарета. Он держал ее  за  талию,  не
позволяя вырваться, и сердито шипел сквозь зубы в самое ухо:
   - Сиди смирно, черт тебя возьми! Иначе и впрямь вернешься в свой фургон и
будешь стучать зубами до самого дома! - Тут он  оборвал  сам  себя  и  затем
продолжал более спокойно:
   - Словом, ты все равно останешься здесь, пока не приедем  на  асиенду.  И
если желаешь себе добра, то не будешь дергаться.
   Анжелика затихла, но сидела напряженно, натянутая как струна. Довольный и
этим, Гарет поспешил застегнуть накидку, раз или два невольно задев при этом
грудь Анжелики. Помня о том, что дорога каждая минута, Гарет дал шпоры коню,
чтобы вернуться на свое место позади кареты.
   На  разгневанных  небесах  раз  за  разом  с  треском  сверкали   молнии,
сопровождавшиеся  оглушительными  ударами  грома.  Пригибаясь  под  злобными
порывами ветра  и  струями  ледяного  дождя,  Гарет  железной  рукой  правил
испуганным  жеребцом.  Желая  как   можно   лучше   защитить   Анжелику   от
разбушевавшейся стихии, он все сильнее прижимал девушку к себе, однако толку
от этого было мало. Вот уже час они находились  в  пути,  и  все  крепчавшие
порывы ветра заставляли небольшой караван двигаться чуть  ли  не  шагом.  По
дороге мчались бурлящие потоки воды. Грозный рев вышедшей  из  берегов  реки
ясно  предупреждал,  что  любой  неверный  шаг  измученных  животных   может
оказаться роковым.
   А до дома было еще очень далеко. Гарет с  тревогой  следил  за  тем,  как
наливается тяжестью тело Анжелики. Не отдавая себе в  том  отчета,  она  все
сильнее наваливалась на него.  От  такой  бури  не  могла  защитить  никакая
накидка. Несмотря на все усилия Гарета, Анжелика давно  дрожала  от  холода.
Казалось, силы вот-вот оставят ее. Гарет поудобнее  пристроил  ее  голову  у
себя на груди и машинально потерся щекой о  ее  макушку.  От  влажных  волос
повеяло  мягким  ароматом,  вызвавшим  в  его  теле  уже   привычную   волну
возбуждения. Внезапно Гарету стало не по себе: оказывается, он успел  не  на
шутку привязаться к этой непредсказуемой особе. Впервые в жизни его влекло к
женщине с такой силой.
   Тут Анжелика поежилась и прижалась  к  нему  крепче,  стараясь  с