ь тебе. - Тут он сокрушенно  покачал
головой и с горьким смешком признался:
   - Честно говоря, желание быть с тобой оказалось намного  сильнее,  чем  я
ожидал.
   - Нет, - отчаянно затрясла головой Анжелика, - не надо больше! - Ее голос
понизился до едва слышного шепота. - Ты скоро уедешь, а я...
   - Да, милая, я скоро уеду. У нас осталось так мало времени!
   Его ладонь ласково легла ей на затылок и повлекла вперед, и вот уже  губы
овевает его горячее дыхание, и яд желания растекается по жилам, не  позволяя
двинуться с места, где-то в глубине мозга слабо зазвучал сигнал тревоги,  но
вскоре замер, заглушенный страстью...
   А  Гарет  целовал  ее,  уничтожая  остатки  решимости,  делая   абсолютно
беспомощной. Теперь Анжелика не может думать ни о  чем,  кроме  его  нежных,
горячих губ и сильных ласковых рук - в  их  кольце  так  приятно  лежать  на
расстеленном на полу одеяле - Анжелика, позволь  мне  любить  тебя.  Позволь
любить тебя так, чтобы сполна насладиться тобой Ничто на  свете  не  заменит
мне тебя. Пойми, милая, мы оба оказались в плену я также пленен тобой только
любовь может вернуть нам свободу.  Не  противься,  милая,  и  я  сделаю  нас
свободными снова Гарет еще несколько долгих мгновений смотрел ей в глаза,  а
потом медленно опустил голову. Не в  силах  сопротивляться  далее,  Анжелика
позволила себе забыться и сосредоточилась на том блаженстве,  что  дарил  ей
Гарет.
   Тяжелые веки  затрепетали  и  приподнялись,  и  Гарет  с  нежной  улыбкой
встретил  сияние  серебристых  глаз,  подсвеченное  золотыми  и  изумрудными
искрами. Он наклонился и прошептал:
   - Милая, я испил из чаши твоей любви. Я испил сполна. Но этого  мало.  Ты
должна полностью стать моей. Прими же меня впусти меня к  себе.  Пусти  меня
домой дай мне свободу.
   Ее бедра послушно поднялись и раздвинулись  под  его  неистовым  натиском
Анжелика глухо охнула, охваченная новой волной  возбуждения.  Только  теперь
волны накатывали в такт движениям Гарета,  заставляя  их  сердца  стучать  в
унисон, превращая в некое единое  существо,  рвавшееся  навстречу  неземному
блаженству. И оно не замедлило прийти и ослепило обоих в один миг.
   Горячо дыша Анжелике в щеку, Гарет зашептал, и  в  его  шепоте  слышалась
смесь удивления и отчаяния.
   - Милая, я так хотел, чтобы мы обрели свободу. Но у меня ничего не вышло.
Наша связь стала еще теснее. И нет нам  спасения  от  нее,  милая  На  смену
позднему вечеру пришла ночь Гарет приподнял голову и с улыбкой  поглядел  на
лицо спящей Анжелики. Удивительно впервые он  так  наслаждался  близостью  с
женщиной. Однако на сей раз что было нечто новое, а не просто  стремление  к
физической близости. Гораздо глубже он ощущал потребность всегда быть  подле
нее, стать ей единственным защитником и опорой. Его тело утолило свой голод,
а душа - нет. Интересно, а что, если...
   Резкий удар грома мгновенно разбудил Анжелику и  заставил  вздрогнуть  от
испуга. При виде склоненного над нею лица она было  нахмурилась,  но  легкие
морщинки  мигом  разгладил   нежный   поцелуй.   Чудесные   глаза   послушно
зажмурились, и Гарет, улыбаясь, прошептал - Просыпайся, милая, пора  принять
душ! Анжелика испуганно взглянула на него и затрясла головой,  однако  Гарет
уже поднял ее на ноги - Гарет, неужели  ты  только  не  под  дождь!  Там  же
холодно - Разве я не пообещал, что сумею тебя согреть? - весело  спросил  он
Но Анжелика уперлась - Нет ! Я не хочу! Это слишком.
   Тогда Гарет схватил ее в  охапку  и  понес  наружу.  И  вот  уже  на  них
обрушился ледяной ливень Анжелика задохнулась никогда в жизни она не ощущала
такого ужасного, всепроникающего холода.
   Однако постепенно крупные капли влаги из ледяных  превратились  просто  в
прохладные. И вот уже Анжелика сама подняла лицо навстречу освежающей  влаге
Тогда Гарет осторожно опустил ее на землю.  Босые  ступни  коснулись  мокрой
травы. Анжелика распахнула глаза и тихонько хихикнула, но  тут  же  затихла,
взглянув  на  серьезное  лицо  Гарета.  Нетерпеливым  жестом   он   принялся
вытаскивать шпильки у нее из волос, пока освобожденные локоны не рассыпались
черным водопадом по влажным плечам. Только теперь он улыбнулся.
   - Милая, ты совсем как лесная нимфа.  -  И,  снова  становясь  серьезным,
Гарет взмолился:
   - Заколдуй же меня, маленькая чародейка. Это не составит большого  труда,
милая. Потому что я не стану сопротивляться.
   Он закинул ее руки себе на плечи и блаженно зажмурился.
   Анжелика чувствовала, как  прижимается  к  ней  сильное,  властное  тело.
Повинуясь неосознанному, всепоглощающему порыву, она привстала на цыпочки  и
потянулась губами к его омытым дождем губам -  таким  притягательным,  таким
нежным... Она легонько коснулась их  раз..,  и  еще  раз...  Они  показались
такими холодными... И больше всего на свете Анжелике захотелось  согреть  их
своими губами.
   И Гарет мгновенно ответил,  ответил  горячо,  жадно,  он  прижал  к  себе
Анжелику что было сил, не обращая внимания на разряды молний, раз  за  разом
бороздившие темное  небо.  На  миг  он  отстранился,  со  счастливым  смехом
заглянул ей в лицо, подхватил на руки и отнес обратно, под крышу хижины.
   Прикосновение к холодному земляному полу моментально сбросило Анжелику  с
небес на землю. От сильнейшего озноба застучали  зубы  Но  Гарет  повлек  ее
поближе к очагу, на расстеленное одеяло. Другим одеялом он закутал Анжелику.
Затем Гарет мягко, но решительно заставил ее улечься и прилег рядом.
   - Милая, я ведь  обещал,  что  не  позволю  тебе  мерзнуть.  А  я  привык
выполнять обещания.
   Его  шепот  становился  все  более  страстным  и  невнятным,  и  Анжелика
распахнулась ему навстречу, и с ее губ слетел едва слышный блаженный стон. И
снова в мире не осталось ничего, кроме слившихся в одно целое, двигавшихся в
унисон горячих тел.  Небеса  расколол  громовой  раскат,  когда  их  тела  в
последний раз дрогнули.
   В хижине наступила тишина. Ее нарушал лишь неумолчный  шум  дождя  да  их
дыхание. И тут сквозь окутавший ее туман пробилась мысль: он  выполнил  свое
обещание. Ей больше не было холодно.

Глава 5

   Эстебан проглотил очередное проклятие, едва не слетевшее  с  его  губ  на
новом ухабе. С отвращением он поглядел в окно кареты. Ливень, продолжавшийся
всю ночь, к утру смыл с небес все тучи, оставив над  головой  яркую  синеву.
Солнце пригревало необычно жарко для столь  ранней  весны,  однако  Эстебану
было  наплевать  на  причуды  природы.  Его  взгляд  совершенно   равнодушно
скользнул по зеленым полям по бокам дороги.
   Пребывание в обществе семейки Валентин превратилось в пытку.  К  обычному
неудобству в пути  прибавились  двусмысленные  намеки  сеньоры  Валентин  по
поводу  намерений  дона  Эстебана  насчет  их  безмозглой  дочки,  а   также
бесконечная болтовня этой самой дочки. Терпение Аррикальда было на исходе.
   Он уже потерял счет времени, которое провел в этом  гробу  на  колесах  -
таком тряском, что в его теле, похоже, не осталось ни одной целой кости. Еще
вчера, в первые же  часы  путешествия,  он  отказался  участвовать  в  общей
светской беседе. Воспоминание о том, как по-хозяйски обнимал маленькую шлюху
там,  дома,  Гарет  Доусон,  лишало  молодого  джентльмена   и   способности
соображать, и желания вести себя учтиво.
   Он отлично разглядел вызов в черных глазах техасца. Этот ублюдок  открыто
наложил на нее свои жадные лапы - под самым носом у Эстебана! Тут его взгляд
натолкнулся на раскрасневшееся личико Долорес Валентин, и к горлу подступила
тошнота. Да  разве  нормальный  мужчина  откажется  от  волшебной,  цветущей
красоты Анжелики ради такой вот бледной немочи?! Кто угодно, только  не  он,
Эстебан Аррикальд!
   Это она, она во  всем  виновата!  С  ненавистью  уставившись  на  Долорес
Валентин, Эстебан был готов лопнуть от злости. Какого черта  он  трясется  в
этой карете? Почему он позволил отцу так быстро выставить себя, не дав  даже
собраться с мыслями? Ведь не было никакой  нужды  очертя  голову  рваться  в
столицу. Все равно этот вызов  пылился  несколько  месяцев  у  президента  в
канцелярии, прежде чем был отправлен по адресу.  Давно  миновало  то  время,
когда Эстебан ждал его  словно  манны  небесной.  С  тех  пор  в  его  жизни
появилось кое-что новое.., кое-что, лишившее его покоя.
   Сколько дней им еще ехать до Мехико? Перед его мысленным  взором  тут  же
предстали бесконечные унылые  мили,  о  числе  которых  даже  подумать  было
страшно. А ведь он мог  совершить  поездку  в  обществе  прекрасной  ведьмы.
Да-да, если бы на месте Долорес Валентин вдруг оказалась  Анжелика  Родриго,
Эстебан уже не боялся бы помереть с тоски прежде, чем попадет в Мехико.
   И тут он чуть не подскочил на месте, осененный отличной идеей. Ну конечно
же! От неожиданности он свалял дурака и позволил  отцу  вертеть  собой,  как
захочет.  Но  еще  не  все  потеряно.  От  асиенды  они  отъехали  всего  на
полуторадневный отрезок пути. Значит, верхом он доберется туда еще  быстрее.
Ну а дальше все просто - прихватить  с  собой  Анжелику  Родриго  и  махнуть
обратно в столицу. Его  совершенно  не  интересует,  что  подумают  о  таком
поступке отец и мать. Он все равно останется их сыном, от этого им никуда не
деться Да, а как уломать шлюху? Надо будет наобещать ей золотые горы И когда
она окажется полностью в его власти - получить с нее все, сполна.
   Итак, решение принято. Осталось воплотить его в жизнь.
   И к всеобщему  смятению,  Эстебан  вдруг  забарабанил  по  крыше  кареты,
восклицая:
   - Педро!.. Остановись! Остановись  немедленно!  Его  неожиданная  выходка
ошарашила всех находившихся в экипаже, и  впервые  за  время  пути  Эстебану
стало по-настоящему весело.
   - Эстебан, что с тобой? Что случилось? - всполошился  Фернандо  Валентин,
чуть не упав со скамьи от неожиданного толчка. На  что  Эстебан  с  чувством
промолвил:
   -  Простите  меня  ради  Бога,  но  я  решил,  что  должен  вернуться   в
Реал-дель-Монте. Брошенные на полпути дела не дают  мне  покоя.  Прежде  чем
приступать к своим обязанностям в столице, мне необходимо завершить то,  что
начато дома. - И Эстебан поднес к губам ручку  Долорес  Валентин.  Ухмыляясь
при виде румянца, проступившего на смущенном девичьем личике, он проворковал
как можно более галантно:
   - Ах,  сеньорита,  если  бы  вы  знали,  как  мне  жаль  лишаться  вашего
присутствия ради выполнения сыновнего долга! Дон Фернандо,  смею  надеяться,
что вы поймете мои чувства - несмотря на причиненные вам неудобства.
   - Эстебан, я всегда был человеком долга, - сочувственно  промолвил  седой
джентльмен и торжественно добавил:
   - А потому мне так понятны твои мысли. Да поможет тебе Господь  вернуться
назад быстро и без хлопот. А мы с нетерпением будем ждать тебя в столице.
   На сем Эстебан поспешил покинуть карету. Взмахом руки он приказал  кучеру
снять с крыши один из своих чемоданов. Приторочить его к седлу, отвязать  от
кареты жеребца и вскочить верхом было делом пары минут. И вот уже он  отдает
прощальный салют неуклюжему экипажу и  трем  физиономиям,  торчавшим  в  его
окнах с уморительно серьезными минами.
   Наконец колымага тронулась с места, а Эстебан решительно направил коня  в
обратный путь.
   Анжелика  просыпалась  медленно,  с  неохотой.  Ей  было  так   хорошо...
Свернувшись калачиком, она постаралась спрятаться  от  ярких  лучей,  бивших
прямо в глаза. Но тут ее губ  коснулись  чьи-то  горячие  губы,  и  раздался
шепот:
   - Доброе утро, милая. Это и вправду доброе, чудесное утро!
   Сон слетел в одно мгновение, и Анжелика уставилась  на  склонившееся  над
ней лицо.
   Оказывается, они все еще лежали рядом, укрытые одним одеялом,  совершенно
голые! Зардевшись, она вспомнила события прошлой ночи  и  поспешила  отвести
взгляд.
   Анжелика не смела поднять глаз. Ведь она так упорно боролась  с  клеймом,
поставленным  на  ней  деревенскими  сплетниками!  Однако  стоило  вспомнить
прошлую ночь - не говоря уже про утро, -  чтобы  убедиться  в  заслуженности
позорящих ее пересудов.
   Гарету пришлось взять ее за подбородок и силой развернуть к себе. Все еще
избегая смотреть ему в глаза. Анжелика следила, как солнечный луч  играет  в
его  густых  темно-каштановых  волосах  Покраснев  еще   сильнее,   Анжелика
попыталась отвернуться.
   Но не тут-то было.
   - О чем что ты подумала,  Анжелика?  Ведь  не  о  том  же,  чтобы  сейчас
удрать?..
   - Я.., я бы хотела убраться отсюда.., и чем скорее, тем лучше!
   И она сделала попытку вырваться, однако Гарет был начеку.
   - С чего это ты вдруг заспешила, Анжелика? Ты казалась вполне довольной!
   - У меня не было выбора.  Вы  привезли  меня  сюда  силой...  Если  бы  я
действительно  могла  что-то  решать,  это  утро  я  встретила  бы  дома,  в
собственной постели!
   - Но у тебя был выбор. Анжелика, - возразил Гарет, и по спине у  Анжелики
побежали мурашки. - Я обещал, что никогда  не  стану  брать  тебя  силой,  и
прошлая ночь не была исключением. Ты отдалась мне сама, по собственной воле,
милая. И этого факта отрицать нельзя - как бы тебе этого ни хотелось.
   Анжелика отважно кивнула:
   - Возможно, что так. Но сейчас нам пора вставать.  Что-то  едва  уловимое
вспыхнуло на миг в глазах Гарета, и через секунду он решительно вскочил.
   - Это верно. Нам пора ехать.
   Не замечая растерянности Анжелики, он потянулся за одеждой.  Она  сделала
то же.
   Когда Доусон оделся, его спутница все еще возилась с застежкой на юбке  и
оттого не смогла увидеть, каким жадным взором он окинул ее изящную фигурку и
с каким трудом подавил желание прикоснуться к черным шелковистым локонам,  в
беспорядке рассыпанным по плечам. Их тяжелые волны накрывали его этой ночью,
и Гарет отлично помнил чудесный свежий аромат, в который с  таким  восторгом
окунал лицо. Но Гарет твердо решил идти до конца.
   Анжелика обернулась было к нему, как вдруг  в  тишине  раздалось  громкое
бурчание. Доусон невольно улыбнулся:
   -  Я  слышу,  ты   проголодалась.   Проклиная   предательское   поведение
собственного желудка, она сердито ответила:
   - Я была голодна еще вчера, но вас что не касается!
   - А по-моему, - снова помрачнел Гарет, - нам вовсе ни к чему голодать.
   Он глянул на дотлевавшие в очаге угли и направился к двери. Распахнув  ее
навстречу яркому солнечному  утру,  Доусон  взял  в  руки  котелок,  который
оставил под дождем. Там набралось вполне достаточно воды для  чая,  и  Гарет
мигом пристроил котелок над очагом.
   - Я бы предпочла отправиться немедленно. - Анжелика сердито уставилась на
Гарета.
   - Увы, но я еще не готов к отъезду, Анжелика, - отчеканил Доусон. -  Хотя
мой желудок не столь разговорчив, как твой, я проголодался не меньше.  И  не
собираюсь мучиться все утро ради твоих капризов.
   С этими словами он повернулся к седельной сумке и вытащил оттуда какой-то
сверток.
   - На твоем месте я бы не упрямился и наелся бы вволю. Все равно я  никуда
не тронусь, пока не наполню желудок.
   Анжелика молча села обратно на одеяло и уставилась на  огонь.  Ее  душила
досада, а голод  с  каждой  минутой  становился  все  нестерпимее.  Невольно
покосившись на то, что держал в руках Гарет, она обнаружила,  что  это  сыр,
только вчера сваренный на асиенде. Рядом с сыром лежал  знаменитый  Кармелин
хлеб - мягкий,  с  румяной  корочкой.  Проглотив  голодную  слюну,  Анжелика
заставила себя отвернуться.
   Гарет, за отсутствием стола, разложил соблазнительные кушанья прямо у нее
под носом, на одеяле. Потом уселся рядом и  раскрыл  складной  нож.  Со  все
возраставшим нетерпением Анжелика следила, как неторопливо он режет  хлеб  и
сыр.
   Ей частенько приходилось испытывать сильный голод, однако в  это  утро  с
желудком творилось что-то ужасное. Она едва успела потупиться,  когда  Гарет
взглянул на нее.
   Он сделал вид, что ничего не заметил, и принялся возиться с заваркой.
   - Ну вот, через минуту чай будет готов. Лопаясь от злости и от голода при
виде его  нарочитой  медлительности,  Анжелика  упрямо  тряхнула  головой  и
заявила:
   - Я не желаю есть!
   Гарет небрежно пожал плечами:
   - Как хочешь. Я не собираюсь кормить тебя силой. И он медленно взял кусок
сыра и стал жевать его, всем своим видом  демонстрируя  блаженство.  Так  же
демонстративно он съел хлеб и налил в кружку чай. Когда  Гарет  взял  второй
ломоть сыра, ее желудок мучительно сжался и заурчал пуще прежнего.
   Под конец  каждое  движение  челюстей  Гарета  сопровождал  аккомпанемент
взбунтовавшегося желудка, и Анжелика вскочила, чтобы  выбежать  вон,  однако
Гарет поймал ее за руку Улыбнувшись, он заметил - Признайся, милая Твой  дух
готов  ради  принципа  терпеть  голод,  чего  не  скажешь   о   теле   -   С
обезоруживающей улыбкой он протянул ей кусок сыра - Возьми, Анжелика Ты ведь
и вправду голодна - Нет, спасибо Я предпочту  поголодать  И  я  буду  весьма
признательна,  если  вы  дадите  мне  возможность  подождать  снаружи,  пока
закончите завтрак - Милая, если ты вообразила, будто я позволю тебе остаться
один на один с моим конем, то ты крупно ошиблась, - и  Гарет  вновь  помахал
соблазнительным куском сыра перед ее носом - Я же скачала, что не хочу есть!
   - Ах ты капризуля  Гарет  неожиданно  прижал  ее  к  себе,  и  она  снова
принялась вырываться, как вдруг Гарет неожиданно разжал  руки  и  сокрушенно
покачал головой, не в силах скрыть отчаяние - Анжелика, ну почему мы  всякий
раз кончаем перепалкой, хотя оба знаем, что хотим одного и того же?!  Милая,
ведь ты голодна, и я всего лишь предложил тебе поесть! Может, хватит  делать
из мухи слона? - и он мягко добавил, снова протягивая ей кусок сыра - Ну  же
Анжелика, возьми его Я слышу,  как  твой  желудок  умоляет  тебя  о  том  же
Злополучный кусок коснулся ее губ и Анжелика напрягалась из  последних  сил.
Нет она не позволит ему снова взять верх Она не позволит.
   Гарет беспомощно  нахмурился,  не  понимая,  что  за  чертовщина  с  ними
творится. Он снова разозлил ее, хотя хотел  лишь  сделать  приятное,  хотел,
чтобы она была сыта и довольна Он порывисто нагнулся и поцеловал ее  в  губы
Анжелика удивленно уставилась на него - Анжелика, поешь, милая.
   Гарет снова протянул ей сыр, она откусила кусочек. Она  жевала  медленно,
не спуская с Гарета глаз и ожидая, когда в его взгляде  засветится  знакомое
злорадство, однако не дождалась А когда  она  доела  ломоть,  техасец  снова
поцеловал ее И так, чередуя еду с поцелуями,  он  заставил  ее  съесть  весь
оставшийся кусок А потом налил горячего чаю и сам стал поить  ее  из  кружки
Когда чай  был  выпит  до  капли,  он  поставил  кружку  на  пол  и  ласково
поинтересовался - Получилось не так уж плохо, верно, милая? И нам вовсе ни к
чему все время спорить. Ты ела совсем как дитя, наслаждаясь каждой  крошкой,
- продолжал Гарет - И крошки прилипли  к  твоим  щечкам  -  Анжелика  хотела
отодвинуть его руку, но он возразил  -  Нет,  милая  А  потом  наклонился  и
нежными, легкими прикосновениями губ и языка стал собирать крошки с  ее  щек
Его дыхание стало тяжелым и неровным, во взгляде сверкал огонь, от  которого
зажглось ответное пламя у нее в груди Горячая ладонь легла ей на живот -  Ты
утолила голод, милая?? Скажи мне. Анжелика смогла  лишь  торопливо  кивнуть,
она едва переводила дух - Так позволь  и  мне  утолить  голод,  Анжелика,  -
взмолился Гарет - Я изголодался по тебе Мои губы не знают  ничего  чудеснее,
чем вкус твоей любви  Я  так  голоден,  милая,  я  должен  насытиться  И  он
поцеловал ее - страстно, жадно Он двигался как во сне  -  желание  было  так
сильно, что едва не лишало его  рассудка  Он  сам  не  помнил,  как  слились
воедино два тела, пока последний, отчаянный рывок не сбросил  с  него  оковы
этого колдовства Гарет полной грудью вдыхал аромат Анжеликины волос,  дивясь
про себя, отчего ему все время кажется мало?
   Гарет поднял голову и засмотрелся на  отрешенное,  полное  любовной  неги
лицо Анжелики