доумевал по этому поводу:  такое  трогательное
доверие со стороны этой прекрасной девы по отношению к нему,
простому  книжному  червяку...  Что  это?  Ужель  та   самая
ответная любовь?
     Сомнения вскоре разрешились самым прозаическим образом.
     - Ты как насчет жениться, Лиховский? - поинтересовалась
Ли как-то утром, нежась в постели в то время, как архивариус
после трудовой ночи вяло собирался на работу. - Думаю,  твоя
фамилия мне бы подошла. Госпожа Лиховская... А? Звучит!
     Серж замер с открытым ртом. Вот оно! Любовь... А откуда-
то   из   глубины  сознания  прорезалась  тоненькая  ледяная
иголочка:  а  может, не любовь? Она укокошит его,  уедет  за
рубеж  и  до праву наследования получит свои деньги, которые
он все это время вносил на свои счета. Да, это ее деньги. Но
ведь  бабка с матерью тоже имеют право на определенную  долю
наследства?
      - Завещание писать надо? - хрипло поинтересовался он и
напрягся в ожидании ответа.
     - Чего? - Ли перестала рассматривать ссадину на лодыжке
-  Серж  ночью изображал ненасытного зверя и слегка оцарапал
предмет  своего вожделения. - А, вон ты про что...  Дурашка!
На хрен мне твое завещание? Сверни его в трубочку и затискай
себе в анус. Плашмя. Чего тут непонятного? Я просто хочу  за
тебя  замуж! Знаешь поговорку: от добра добра не  ищут.  Мне
лучше тебя мужа не найти. Скоро наступит такой момент, когда
я  закончу заниматься своими грязными делами, и мы укатим  с
тобой из этой идиотской страны на Запад. И заживем счастливо
и  весело.  Только Алису с Борькой заберем - нечего  им  тут
маяться...
     Так Серж стал семьянином. Свадьбы не было - расписались
в  районном  отделении  загса, а  при  выходе  молодая  жена
рутинно распорядилась:
      - Я на такси доберусь. А ты давай на Финский, встанешь
у  выхода  и  будешь  ждать вот этого  типа,  -  последовало
вручение   фото   без  подписей.  -  Если  он   приедет   на
$"%- $f b(g a.".,, звякнешь мне на мобильный...
      Вот  так они и жили. Ничего не изменилось в отношениях
четы  Лиховских после регистрации новой ячейки общества.  Ли
приезжала  в  любое время, когда считала нужным,  и  так  же
внезапно пропадала - Серж давно свыкся с таким образом жизни
и  не  роптал. Но, судя по всему, брак определенным  образом
располагал к некому подобию оседлости: Ли стала появляться в
Питере  чаще,  нежели раньше. Теперь она приезжала  сюда  не
только  на  "работу", но и просто отдохнуть -  побродить  по
городу  с  полуночно  праздным  Сержем,  навестить  Эрмитаж,
Петергоф,  потаскать  своего покорного слугу,  обремененного
авоськами,  по  необъятным недрам Гостиного  двора.  Словом,
вела   себя  порой  как  все  нормальные  женщины,   которым
предначертано рожать детей, дарить радость мужчинам и жить в
свое удовольствие, наслаждаясь всеми прелестями этого мира.
      Серж был на седьмом небе. Он свято верил, что настанет
момент,  когда  Ли, как обещала, закончит заниматься  всякой
дрянью  и  они  уедут в Европу, чтобы жить там  счастливо  и
весело.    Разумеется,   будучи   сильно    историзированной
личностью, Серж имел понятие о перманентности и связанных  с
ней  неугомонных  типах  - таких, как вечные  революционеры,
террористы, народовольцы, вояки и прочие маньяки. Но  он  не
хотел верить, что данное явление имеет отношение к его богом
даденной  законной  супруге. Такого просто  не  могло  быть!
Такая нежная, чувственная, красивая - она никоим образом  не
подпадала под определение маниакальной личности. По  крайней
мере, внешне...

                             ***

     Труп висел на осине.
      Усадьбу  окружал хвойный лес, лиственные  породы  были
представлены   редкими   вкраплениями   невесть   как   сюда
затесавшихся берез и осин. Неподалеку от входа в каменоломни
как  раз  стояла  одна  из  таких осин:  печально  одинокая,
высокая,   стройная,  скорбно  провожающая  лето   последним
пурпуром опадающей листвы. Под этой осиной приблудные хохлы,
вкалывающие на Лиховского, как раз и растянули свою  палатку
-  работать  начали  еще по теплу, потому  выбрали  тенистое
место.
      Труп был обезглавлен. Полотно палатки за ночь насквозь
пропиталось кровью, а от входа шагов на пять, и с  обратной,
торцевой  стороны  -  примерно на столько  же,  образовалась
широкая бурая дорожка с несимметричными розбрызгами.
      Не  нужно было обладать интуицией друга д-ра  Ватсона,
чтобы   быстро   нарисовать  в  своем  воображении   картину
случившегося.  Тут  скорее требовались специальное  познания
все   того  же  д-ра  в  области  психиатрии.  Потому   что,
руководствуясь  общепринятой методикой  определения  мотивов
преступления, рассчитанной на нормального вменяемого убийцу,
объяснить данное злодеяние было очень сложно.
      Человека  вытащили  из палатки, привязали  за  ноги  к
длинной  льняной веревке. Видимо, человек был  сильно  пьян,
так  как не смог оказать сопротивления - ни когда его тащили
(' резаной в торце прорешины, ни когда привязывали за ноги.
       Затем   веревку  перебросили  через  толстую   ветку,
нависавшую над палаткой на высоте что-то около шести метров.
И  потянули.  Подвесив  человека головой  вниз,  в  полутора
метрах  над  палаткой, другой конец веревки обмотали  вокруг
ствола тугими кольцами и завязали внизу мертвым узлом. Затем
влезли   на   дерево,   используя  веревочные   кольца   как
своеобразные ступени - ствол до этой самой толстой ветки был
совершенно   гладким,   вот  так  запросто,   без   каких-то
приспособлений,  черта  с два вскарабкаешься.  В  завершение
всех  этих  манипуляций человеку отрезали  голову.  И  долго
раскачивали труп, сидя на стволе и дергая за веревку...
       -  Маньяк,  -  полюбовавшись  на  всю  эту  мерзость,
высказался  Рудин  - он пришел сюда с Лиховским,  который  в
шесть  утра  ворвался  в апартаменты гостя  и,  заикаясь  от
волнения, попросил сопровождать его на место происшествия. С
собаками. О ЧП сообщил бригадир хохлов, который пробрался  в
усадьбу без шума только лишь потому, что по причине ужасного
похмелья еле двигал конечностями и нормально говорить не мог
- сипел. Тем не менее он сумел сообщить, что случилось нечто
из  ряда  вон, хозяину стоит на это посмотреть, а  поскольку
люди  с  похмелья  страшно  злые,  ходить  туда  в  одиночку
небезопасно. В общем, собаки нужны.
      Рудин  собак брать не стал - прихватил из холодильника
на  три  четверти  полную  трехлитровую  бутыль  "Московской
особой",  которую  Серж  мучил  уже  второй  месяц,  и   они
отправились к каменоломням.
      - Точно, маньяк, - зябко поежившись, повторился Рудин.
-   Или   даже   несколько.  Ты  не  в  курсе,  коллективные
маньячества бывают?
       Лиховский   пребывал   в   трансе:   по   обыкновению
раскачивался  с  пятки на носок, пускал  слюни  и  отрешенно
смотрел  на  трудовой хохлятский коллектив,  члены  которого
трясущимися  руками  разливали по давно  не  мытым  стаканам
содержимое  "Московской особой". На висящий труп он  глядеть
не  желал  -  от ужасного зрелища нежную натуру  архивариуса
мутило.
      -  Так что - бывают, нет? - не отставал Рудин - он  за
свою  непростую  жизнь  вдоволь насмотрелся  трупов  и  имел
некоторый опыт обращения с людишками, впадавшими в транс  от
таких  "представлений". Лиховского нужно было  растормошить,
занять  его голову посторонними рассуждениями, одним словом,
отвлечь  от трупа. Некоторые завсегдатаи, которым  по  долгу
службы  приходится присутствовать при обнаружении таких  вот
утренних  находок, имеют обыкновение грубо шутить  на  месте
происшествия   -  часто  это  срабатывает  как   антишоковое
средство.
      Лиховский  реабилитироваться не  хотел:  на  вторичный
вопрос  Пса  он промычал что-то нечленораздельное  и  сделал
глотательное движение. Перепоручив его наиболее  мудрому  из
хохлов  - бригадиру, Рудин обошел место происшествия,  бегло
обследовав   окрестности,   и  вскоре   вернулся   несколько
обескураженный. За это время хохлы успели опрокинуть по  три
дозы, ополовинив бутыль, и смотрели уже не так зверовато.
      -  А  головы нету, - озадаченно констатировал  Пес.  -
Утащили, что ли?
      -  М-м-м... - ответил Лиховский, отворачивая в сторону
позеленевшее лицо. - М-м-м...
      -  А  жаль,  что  нету,  -  желая  ободрить  историка,
сымпровизировал Рудин. - Мы бы из нее холодец сварили. Ха!
      -  М-м-мэ-э-эррр!!!  -  сказал Лиховский,  складываясь
пополам  и  низвергая  фонтан в ближайшие  кустики.  -  Э-э-
эррр!!!
      - Не получилось, - искренне огорчился Рудин, адресуясь
к  бригадиру,  который с пониманием наблюдал  за  страдающим
работодателем.   -  Давно  не  работал  с   такими   слабыми
натураднаа. А ну, плесните ему на полстакана.
      Едва  Лиховского  отпустили желудочные  судороги,  ему
сунули в руку стакан и внушительно порекомендовали:
     - Пей, мля! Будет лучше.
      Серж залпом выпил, запил заботливо поднесенной водицей
из  котелка,  разинул  пасть  и стал  жадно  хватать  стылый
утренний  воздух.  Действительно - полегчало.  Продышавшись,
бедолага причмокнул и просипел:
     - Ну и что делать будем?
       Вопрос   был  весьма  злободневным.  Тут  же  провели
коротенькое, но весьма бурное совещание. В органы решили  не
сообщать  -  толку от них никакого, кроме  того,  все  хохлы
находились на территории области инкогнито, без регистрации,
а  большинство из них уже имели неприятности  от  общения  с
властями.
      -  Мы  эту падлу сами отловим и на кусочки порежем,  -
пообещал  бригадир, сжимая могучие кулаки. - И  по  кустикам
развесим. Ночами спать не будем, а отловим...
       Решили  сделать  так:  тело  похоронить  в  лесу   по
христианскому  обычаю  -  неважно, что  без  головы;  работы
продолжать, невзирая на происки маньяков; на ночь выставлять
караул по охране палатки; на поминки хозяин должен выставить
два ящика водки и, кроме того, сделать надбавку за риск.
      -  Сколько?  - насторожился Лиховский. Хохлы  получали
следующее: стол, бутылка водки в сутки на брата  и  плюс  по
пятьдесят рублей ежедневно. Денег практически не оставалось:
недропроходимцы   закупали   оптом   у   каменских   бабулек
настоянный  на махре дрянной дешевый самогон и вкушали  оный
самогон в ужасающем количестве.
      -  Еще  накинь по пятьдесят рублей в сутки, -  солидно
молвил  бригадир.  - Итого будет сто на  брата.  И  работаем
дальше как ни в чем не бывало. Годится?
     - Годится, - облегченно вздохнул Серж - он ожидал более
кабальных условий. - Спасибо вам, я вас всех очень люблю...
      А после обеда Рудин опять работал с ризеншнауцерами  -
утренний  катаклизм  не  смутил  закаленную  душу  воина.  В
принципе слово "опять" применительно к данной ситуации можно
было  бы и не употреблять. Рудин всю свою сознательную жизнь
только  и  делал,  что  работал с собаками,  делая  короткие
перерывы  для  сна, приема пищи и физиологической  разрядки.
Правда, в последнее время - с появлением в его жизни Алисы -
Псу  пришлось несколько пересмотреть свой обычный уклад,  но
.-  верил,  что  в недалеком будущем все вернется  на  круги
своя.   Враги   будут   повержены,   проблемы   благополучно
разрешатся,  Алиса выйдет за него замуж,  а  Борька  окончит
школу и станет таким же отъявленным собаколюбом, как Пес.  И
тогда они заживут в свое удовольствие: целыми днями напролет
Рудин с Борькой станут заниматься дрессурой, а по ночам  Пес
на  законном  брачном ложе будет устраивать Алисе  тотальный
интим-террор.  Чтобы в первой половине дня  не  думала,  чем
себя занять, а спала как убитая...
      Итак,  Рудин работал. Сидел, по обыкновению,  скрестив
ноги  и  наблюдал. Только не на траве, а на камне, подстелив
под задницу телогрейку. Черные бестии произвольно шарахались
меж валунов заваленных каменоломен, игриво кусали друг друга
за ляжки и периодически чего-то вынюхивали, зарываясь носами
в пожухлую траву.
       Рудин   внимательно   следил  за   каждым   движением
ризеншнауцеров и анализировал их поведение. Псам  была  дана
команда  "Гулять".  Эта команда не имела  никакой  служебной
нагрузки  и  из  перечня  сигналов  взаимодействия  в  звене
"человек  -  собака"  была самой приятной  для  четвероногих
созданий.   Тем  не  менее  и  тут  существовали   некоторые
ограничения  -  скорее морально-этического характера.  Любой
нормально воспитанный пес будет гулять, не выходя за пределы
определенного радиуса окружности, в центре которой находится
хозяин. Радиус этот не превышает расстояния, на котором  пес
видит  хозяина, чувствует его запах и в любой  момент  готов
прийти ему на помощь - буде вдруг возникнет надобность.  Это
так  называемая  сторожевая зона, покидать  которую  псу  не
дозволяет  установка  на  постоянную  караульную  службу  по
охране  самого  дорогого  в  мире  существа.  Играй  сколько
влезет,  резвись, однако не забывай время от времени поднять
морду  кверху и понюхать - а как там хозяин? Этому никто  не
учит  - такая модель поведения воспитывается у собаки умелым
кинологом с самого раннего возраста.
     Рудин выбрал центр охранной зоны так, что он приходился
на  -  середину юго-западной четверти от общей площади шапки
каменоломен.  Сейчас  его псы, не  выходя  за  пределы  этой
четверти,  занимались поисками пустот,  которые  могли  быть
равновероятно    как   воздуховодами,    непригодными    для
разработки, так и запасными входами в пещерную галерею. Если
бы  кто-нибудь мог объяснить псам на собачьем языке, чем они
в  настоящий момент занимаются, ризены наверняка бы  страшно
удивились. Какие такие пустоты? Ведь они просто гуляют -  не
более  того! И тем не менее псы, непринужденно прогуливаясь,
прилежно  работали  на  Рудина,  который,  в  свою  очередь,
трудился по просьбе хозяина усадьбы...
      -  Я  хочу предложить вам нечто соответствующее  вашей
специальности,  -  вот так начал свою речь Лиховский,  когда
Рудин  два  дня  назад зашел, как просили,  после  посещения
Алисы,  засевшей в библиотеке. - Полагаю, у вас  нет  причин
отказываться  -  мне  кажется, вы будете  рады  оказать  мне
помощь.   Тем   не   менее  я  не  могу  открыть   вам   все
обстоятельства,  а  полагаю,  что  достаточно   будет   лишь
сказать, что вам нужно будет делать...
     Пес пребывал в благодушном настроении: Алиса в этот раз
была  куда  приветливее, нежели вчера. Позволила  поцеловать
себя  в ушко, когда приобнял, ответно прильнула было,  затем
вспомнила,  что  работает  эту неделю  недотрогой,  капризно
надула губы и сильно толкнула в грудь, заявив:
      -  Ты  просто похотливое животное, Рудин! Когда  будет
можно,  я тебе сообщу - не сомневайся. А теперь иди  отсюда,
займись воспитанием ребенка...
     Это было "вазари" - полпобеды. Еще позавчера она на его
появление никак не реагировала: смотрела отрешенно в сторону
и  не  снисходила  даже до того, чтобы  обратить  на  своего
страждущего  мужикашку хоть капельку внимания. А  сегодня  -
оп!  -  и  всплеск эмоций. Можно даже сказать  -  позитивный
всплеск.  Очень  хорошо. Все идет по плану.  Когда  крепость
нельзя взять штурмом, она берется на измор...
      В  общем, Рудин был в приподнятом настроении, а потому
вот   так,  с  ходу,  не  стал  посылать  плешогана  с   его
невразумительными предположениями. "Нечто", "не могу открыть
все  обстоятельства",  а ты, значит, поработай-ка  на  меня,
идиотик.  "Да пошел в задницу!" - такова была бы стандартная
реакция Пса на подобные закидоны, допустим, пару дней назад.
Или говори толком, чего надо, или голову не морочь - отвали.
Но   сейчас   Рудин   был  готов  выслушать   любое,   самое
дегенеративное предложение, от кого бы оно ни исходило.
      -  Конкретнее,  -  потребовал он.  -  Пока  ничего  не
понятно.
      -  Вот у вас собаки... - Лиховский замялся, подыскивая
слова. - .Ну, умненькие такие собачки... А не могут они  мне
отыскать... ну, допустим, какую-нибудь пустоту?
      -  Вакуум? - быстро сориентировался Пес. - Это  не  по
адресу. Это где-то в космосе. У тебя деньги на "Шаттл" есть?
      -  Мне  нужен другой вход в каменоломни, -  мучительно
покраснев, признался Лиховский. - Понимаете?
      - Зачем тебе второй вход? - удивился Рудин. - Хохлы же
работают   -  откапывают  помаленьку  основной  профиль.   И
получают за это деньги, насколько я понял.
      -  Я  вам  хорошо заплачу, - поспешно  сообщил  хозяин
усадьбы. - Очень хорошо. Вы только найдите. Попробуете?
      -  Давай  так,  -  Рудин перестал  томно  улыбаться  -
неловкость  объяснений Лиховского его изрядно заинтриговала.
- Денег я с тебя не возьму. Но ты мне расскажи, что ты ищешь
на  самом  деле.  И давай сразу условимся  -  версия  насчет
реставрации рукотворных галерей не принимается. Или  истину,
или - пошел в з... эмм... ну, в общем, не буду помогать.
       -   Ладно,  -  после  некоторых  размышлений   сдался
Лиховский.  -  Но только - я вас очень прошу!  -  никому  об
этом. Ни одной живой душе...
      То,  что  Лиховский рассказал Рудину, было  похоже  на
сюжет  средневекового приключенческого романа. Жил-был некий
вице-канцлер,  могущественнейший политик и  интриган,  сидел
где-то  там наверху, за широкой монаршей спиной и дергал  за
ниточки,  управляя всеми делами в стране. Был  он  хитрый  и
дальновидный, понимал, что ничто в этом мире не  вечно  -  в
том  числе и благорасположенность царственных особ к теневым
/`  "(b%+o,, которые прячутся до поры в отдаленных кабинетах
и  прилежно работают на них. В этой связи вице-канцлер решил
подстраховаться:  приобрел поместье, расположенное  в  глуши
лесов,   и   начал  потихоньку  стаскивать  туда  все   свои
богатства,  накопленные за долгие годы правления.  Ценности,
свозимые  в  поместье, исчислялись не только в  материальном
эквиваленте.  Имеются  документы,  которые  утверждают,  что
только  за  два  года  в  усадьбу доставили  немногим  более
трехсот  специально оборудованных ларей из мореного дуба,  в
которых  находились  собранные по  всей  Европе  фолианты  и
рукописи,  принадлежащие  перу наиболее  выдающихся  авторов
разных  эпох.  Истинную  ценность  этой  сборной  библиотеки
определить практически невозможно, а подлинность документов,
подтверждающих ее наличие, не подвергается сомнению.
      -  И что же - эти самые документы утверждают, что  все
сокровища остались в этом поместье? - скептически прищурился
Рудин, выслушав эту красивую сказку. - Так их давненько  уже
разворовали. Ты думаешь, один такой умный?
     Оказалось, что Лиховский на сокровища и не претендовал.
Те  же  самые  документы,  случайно  попавшие  в  его  руки,
сообщают,    что   в   течение   последующего    десятилетия
материальные   ценности  потихоньку,  небольшими   партиями,
переправлялись  за  бугор. Имеется даже примерный  перечень,
чего  когда вывезли. Но про библиотеку в том перечне  ничего
не  сказано.  А  через некоторое время - аккурат  на  закате
карьеры   славного  вице-канцлера  -  в  поместье   приехали
инженеры.  И  пригнали три обоза по два  десятка  телег.  На
каждой телеге - двенадцать бочонков с порохом. И тем порохом
инженеры  взорвали каменоломни, да так умело,  что  намертво
завалили   все   входы  -  теперь  проще   открывать   новые
разработки, нежели пытаться восстановить то, что было.
      -  И  что  -  в  этих твоих документах  написано,  что
библиотека находится в каменоломнях? - удивился Рудин.  -  И
какой  же  идиот  ее  туда заныкал? Там же  отсыреет  все  к
чертовой матери!
      Лиховский  взял  на  себя смелость  не  согласиться  с
собеседником.  Во-первых,  при  соответствующем   мастерстве
совсем  не  трудно  создать  в  скальной  породе  просторное
помещение,   в   котором  будет  постоянная  температура   и
влажность  воздуха - своеобразный термостат. Во-вторых,  как
уже  упоминалось  выше,  фолианты и  рукописи  находились  в
специальных   ларях,   которые  герметично   закрывались   и
обеспечивали  длительное  хранен