ими делами. Насчет Василия с Бурятом
все  ясно:  коренные  жители, аборигены, образно  выражаясь.
Саша   Маслов   и   Ваня   Соловей  -  ближайшие   соратники
небезызвестного Сереги Рудина, боевые братья, можно сказать.
По поводу похождений Рудина вы уже в курсе, так что не стоит
вдаваться  в  детали.  Они  просто  прячутся  в  усадьбе  от
-%e.`.h(e   людей,  ждут  своего  предводителя  и   охраняют
единственного свидетеля, который может доказать,  что  Рудин
сотоварищи не участвовал в "заказухах" против членов Первого
Альянса  и не брал денег Альянса Второго, то есть  почти  не
виноват  ни в чем и может гулять свободно по широким  улицам
родного  Белогорска, не вертя башкой на 180  градусов.  Хотя
любому  здравомыслящему  индивиду  понятно,  что  гулять  по
Белогорску  Рудин и его команда в ближайшие  десять  лет  не
собираются - даже если Толхаеву удастся предъявить эти самые
неоспоримые доказательства перед самим Страсбургским  судом.
Больно  сейчас там (в Белогорске, а не в Страсбурге)  климат
неподходящий для таких типов.
     Насчет жены Соловья с сынишкой тоже все ясно: изъяты из
оборота,   дабы   не   раздражали   своим   внешним    видом
представителей   обоих   преступных  сообществ   Белогорска,
несколько  выспренно  именуемых в  народе  Альянсами,  и  не
провоцировали оных представителей на применение непопулярных
методов давления, тысячекратно воспетых в кино. А то, знаете
ли,   некоторые  товарищи  шибкие  мастаки  на  такого  рода
приколы:
     "... - Это ты, Мэмбэр?
     - Ага, я. Вот ю вонтс, факин энимал?
      -  Твоя факин Рэт у нас. И Бастард твой факин  тоже  у
нас.  Ты  понял? На, послушай, как они рады,  что  их  факин
фазер такой донки.
     - А-а-а-а!!! Ауауауа-а-а-а!!!
      -  Ха-ха-ха!!!  О-у-ха-ха-харр!!!  Ю  андестен,  факин
myddack?  Если  не  придешь  к трем  часам  ночи  на  двести
шестьдесят   второй   пакгауз  восемнадцатого   глиноземного
комбината,  им  hаnа, факин ты myddack!!! Ю  меня  андестен,
дойки?!
      - Ес, ес, я все андестен! Вы только не трогайте их,  я
вас умоляю!!! Я обязательно приду!
      - Во! Правильно рассуждаешь, факин кур. Ты должен быть
один, без оружия, без прикрытия, связанный по рукам и ногам,
с кляпом во рту. Иначе им hаnа!!!
      -  Да  буду  я,  буду  -  все я  понял!  Может,  сразу
застрелиться?
       -   Нет,   стреляться  не  надо.  Пусть  ты   сначала
помучаешься,  чтобы  мы  морально удовлетворились.  Давай  -
ждем..."
      Вот  такие  примерно  неурядицы  случаются  с  разными
беспечными  товарищами,  ежели  верить  кинематографическому
опыту.  Но  у  нас не кино, а суровая реальность.  А  потому
команда  Рудина  быстренько подсуетилась  и  выкрала  наглым
образом  семейство Соловья из-под самого носа  у  бандитских
"топтунов".
      Теперь  обратим  свои  взоры  к  Григорию  Васильевичу
Толхаеву  и  его  "домовому" Ефиму. В недавнем  прошлом  это
преуспевающий     предприниматель,     владелец     крупного
фармацевтического  комбината, меценат  и  ведущий  член  так
называемого  Второго Альянса. А теперь  Толхаева  в  природе
Белогорска  вроде бы и нет. На местном кладбище имеется  его
могилка,  в  изножье  которой  стоит  надгробный  камень   с
a..b"%bab"cni%)  надписью.  "Фармацевта"  убила  женщина   -
стрельнула в голову из "беретты", а потом, спустя  некоторое
время,  для надежности взорвала. Но недоработала маленько  -
расслабилась.  0  том,  что Григорий Васильевич  жив,  кроме
команды Рудина, знают только руководители Второго Альянса  -
Саранов  и Улюм. Правда, в настоящий момент они не в  курсе,
где  находится их соратник, а просвещать по этому поводу  их
никто  не спешит. Рудин решил, что так будет лучше, и с  ним
никто  не спорит - он на данном этапе единоличный признанный
лидер,  который отвечает за дальнейшее развитие  событий.  У
Григория Васильевича на этот счет имеется особое мнение,  но
он  не  может  считаться  полноправным  членом  команды.  Он
лежачий  больной,  недавно одной ногой в  буквальном  смысле
стоял в могиле и только-только пошел на поправку - во многом
благодаря  варварским  процедурам  егеря  Василия:  баня  до
изнеможения,  тотальные примочки из сенной трухи  и  хвои  и
растирания ключевой водой.
      -  Это  просто  недопустимо! Я снимаю  с  себя  всякую
ответственность! - вот так поначалу реагировал  на  егерские
антимедицинские изыски дипломированный врач Ефим.  -  Только
полный  покой и строжайшее соблюдение медназначении!  Только
фармакопея, легкое массирование конечностей и ничего  более!
Какая баня, вы что?!
      -  А  пошел  в  задницу, - проигнорировал компетентное
мнение   медика  дремучий  Василий:  Ефима  в  усадьбе   все
воспринимали как бесплатное приложение к Толхаеву, не более.
-  Ну-кась,  бери  за ноги, Ебн Псина ты  наш  -  потащим  в
баню...
      Теперь Ефим уже не ропщет. Вопреки ожиданиям, организм
Толхаева медленно, но верно побеждает немочь. Совсем недавно
Григорий  Васильевич  был полностью  недвижим  и  общался  с
окружающими  исключительно энергичными  взмахами  ресниц.  А
сейчас  он  может тихонько двигать руками и очень  медленно,
свистящим  шепотом  произносит вполне  осмысленные  фразы  -
опять же не совсем медицинского характера. Типа:
     - Дд-д-а-айте тт-теки-и-илы, уб-блюдки-и-и... А то вста-
а-ану, отпп-п-пижжжу всех...
      - Ну нету текилы, шеф! - впадает в панику Ефим. - Дома
текила! Да и нельзя вам...
      Генератором  мятежной идеи охоты явился,  как  вы  уже
наверняка догадались, вредный егерь.
      - Мясо кончается, - сообщил во время завтрака, ревниво
наблюдая,  как Соловей с обычным для него отменным аппетитом
поглощает  солидную порцию копченой кабанины. - После  обеда
покачу  к Кабаньей пади, заночую... С утреца попробую кабана
добыть.  Надо  бы,  конечно, парочку... Одного  самим  есть,
одного закоптить - на продажу. Деньги кончаются...
      -  Хорошее дело, - одобрил Соловей с набитым  ртом.  -
Давно  пора! Я вот сижу тут и удивляюсь - чего это ты раньше
не додумался поохотиться?
     - Оно, конечно, браконьерство. Но такую ораву проглотов
кормить  - без этого никак не обойдешься. Придется  грех  на
душу   брать...   -  елейным  голоском  продолжал   Василий,
благообразно уставившись куда-то поверх головы Соловья. - Ох
(  тяжко  мне  придется... Одному на кабанье. А?  Тут  целый
взвод  нужен. Загонять, добывать, разделывать... Ох и тяжко!
Хотя бы еще парочку помощников... Жалко, нельзя вам. Если  б
с Саньком поехали со мной, мы бы моментом управились. Ну, не
моментом - но завтра к полудню уже дома были бы...
      Соловей  на  пару  секунд замер,  поморгал  чаще,  чем
положено,  отвел взгляд и вновь принялся жевать -  только  в
два  раза  медленнее. Подумал немного, неуловимым  движением
боевого   ножа   располовинил   кусище   копченки,   насадил
нетронутую  часть на острие и положил на блюдо.  Застеснялся
молодец - уел-таки словоблудный егеришка.
       -   Чего   ты?   -   удивилась  Нина,  сосредоточенно
заставлявшая  реактивного Дениса отпробовать манной  каши  и
потому не уловившая сути мясной предыстории. - Пропахло, что
ли?
      - Да не - наелся просто, - хмуро ответствовал Соловей,
нацеживая из самовара чаю. - Давай-давай - корми ребенка...
     - Кушай кашку, красавчик ты мой! - не преминул вставить
Василий, потянувшись через стол и ласково потрепав Дениса по
вихрастой макушке. - От кашки будешь здоровым да красивым  -
вон, как папка. Скоро все перейдем на кашку - мясо кончится,
и перейдем. И все будем здоровыми да красивыми...
      Соловей  покривился,  но  затевать  полемику  не  счел
нужным. Хотелось как следует дать егерю по черепу и пару раз
пнуть  в  живот,  чтобы  не ерничал, сволочь.  Но  нельзя  -
непедагогично.  Прекрасно  ведь  понимает,  гад,   в   каком
положении они находятся, так нет же - распустил язык веером,
удержу нет...
      Рудин перед отъездом дал команду: стеречь Толхаева, из
усадьбы  никому  не отлучаться. Коротко  и  ясно  -  никаких
намеков и двусмысленностей. Соловей - старый вояка -  привык
выполнять  команды вышестоящего начальства как того  требует
устав:  беспрекословно, точно и в срок. Он  прекрасно  знал,
что  все  чрезвычайные происшествия начинаются  с  небольших
отклонений  от  инструкции,  самовольного  изменения  любых,
казалось  бы,  незначительных пунктов заранее  определенного
начальником порядка выполнения задачи, халатного отношения к
исполнению обязанностей и так далее...
      -  А  если бы поехали на этой вашей бандитской  тачке,
тогда  вообще  бы  быстро управились, -  осторожно  намекнул
Василий,  наблюдая за реакцией "подопытного". - Конечно,  на
"уазике" - это не то...
     - Да она сгнила - та тачка, - досадливо бросил Соловей.
-  Две  недели  в  сыром  лесу. И  вообще,  хорош  об  этом!
Прекрати, пока не началось...
      Василий  на  рожон лезть не стал: знал,  паразит,  про
распоряжение  Рудина  и понимал, что просто  так  Соловья  с
толку  не сбить. Однако спустя пару часов после завтрака  он
вновь  приступил к несокрушимому Ивану - тот  уже  и  думать
забыл об утреннем разговоре.
      - Ни хера она не сгнила! - Физиономия егеря лучилась в
широченной  дружеской  улыбке - как у того  олигофрена,  что
втихаря  навернул банку сметаны в дурдомовскои  столовке.  -
Цела, невредима, заводится. Бензина - навалом.
       -  Так  ты  что  -  смотался  туда?  -  обескураженно
поинтересовался Соловей. - И не лень было?
      -  А че тут идти-то? - пожал плечами егерь. - Двадцать
минут ходу. Дай, думаю, посмотрю. Стоит техника, ржавеет без
дела.  Жалко! Хоть по лесу погонять на ней - раз уж  в  люди
нельзя.   В  кои-то  веки  на  такой  красавице  прокатиться
придется...
      Соловей  призадумался. Джип, конфискованный у большого
бандита  Улюма,  они спрятали в километре  от  усадьбы  и  в
ближайшем будущем использовать не собирались. Несмотря на то
что  джип  пребывал  в  прекрасном состоянии,  Рудин  сказал
Василию,   что  дарит  ему  эту  "рухлядь",  и  рекомендовал
использовать  ее  на  запчасти. Пытаться продать  бандитскую
тачку в пределах области было бы равносильно самоубийству, а
угнать ее за эти самые пределы - верх авантюры. На первом же
стационарном посту ДПС притормозят, задержат и настучат куда
следует.  Больно приметная машина. Конечно, Рудин  "подарил"
"Чероки"  егерю в шутку, никто из команды в  тот  момент  не
обратил внимания на столь широкий жест. Но Василий, судя  по
всему, воспринял подарок вполне серьезно.
      Однако  не в джипе дело. Они уже две недели  сидят  на
довольствии   Василия,  пользуются  его  гостеприимством   и
долготерпением,  а отдача - нуль. Даже в такой  мелочи,  как
организация охоты на кабана, отказывают наотрез. Нельзя  им,
видите ли, покидать усадьбу... Нехорошо!
      - Не, я понимаю - Пес сказал... - Василий верно уловил
суть  момента: смиренно шмыгнул носом, потупил взгляд,  всем
видом  выказывая  покорность нелегкой  судьбе.  Короче,  все
вокруг  сатрапы  и негодяи, а он один чистый  и  непорочный.
Забытое природой дитя лесной глуши.
       Соловей  досадливо  крякнул  и  стукнул  кулаком   по
раскрытой  ладони.  Сволочь!  Психолог  хренов.  Ваня  вдруг
почувствовал,  что злится на Рудина. Молодец  Пес,  умничка.
Сидеть  и  охранять,  никуда не отлучаться.  Дал  команду  и
смылся. Ждите, как определюсь на новом месте, приеду и  всех
заберу.  А  сказано сие было в шестом часу утра,  когда  все
нормальные  люди  спят мертвым сном. И сам  отъезд,  который
состоялся  в страшной спешке, был более похож на  паническое
бегство,  нежели  на  организованное отступление.  Заскочил,
разбудил, второпях похватал харчи, Алиса вообще из машины не
вышла.    Заправил   "Ниву",   зачем-то    помыл    Алисиным
придурковатым  ризенам морды - и умотал. С момента  умотания
минуло уже одиннадцать деньков, и пока неясно, когда  же  их
высочество изволит пожаловать обратно. И вообще, изволит ли!
Мало  ли что там могло приключиться? Что теперь - безвылазно
сидеть здесь, пока не умрешь от старости?
      -  Ладно,  давай  обсудим детали, -  деланно  хмурясь,
буркнул Соловей и, не удержавшись, нетерпеливо потер ладони.
Охота! Настоящее мужское занятие, прекрасное развлечение для
бывалых  воинов,  вынужденных умирать от скуки  в  замкнутом
пространстве усадьбы. На джипе, с ветерком... Эхма!!!
      -  А че тут обсуждать! - заторопился Василий - не  дай
бог,  передумает суровый воин, даст обратный ход. -  Че  тут
обсуждать  -  и  так все ясно! В полпятого  вечером  выедем,
'  "b`   в  десять утра будем дома. Оставим Ефиму  с  Нинкой
карабины, автоматы - тут у них целый арсенал будет! Опять же
-   собаки,  подойти  никому  не  дадут...  В  общем,   ночь
перекантуются,  ни  хрена с ними не  сделается.  Ефим  мужик
сурьезный, так что все будет в ажуре...

                             ***

      -  Я  за старшего остался, - доложил Ефим, явившись  в
комнату  Толхаева в 16.40, после того как охотники  покинули
усадьбу. - Теперь я тут типа капитана. Если взять за основу,
что тайга - это зеленое море, а усадьба - какой-никакой шлюп
або челн утлый, то я вполне вписываюсь в амплуа капитана.  А
капитану положено спать, есть, и...
      -  На  ч-ч-чем  п-п-поехали?  -  живо  поинтересовался
больной, слабым жестом остановив распоясавшегося "домового".
      -  Как  и планировали, на бандитском джипе, -  сообщил
Ефим.  - Но это всего лишь умозаключение - свидетелем  уезда
не был. Ушли пешком, с припасами и оружием, "уазик" оставили
во  дворе. А спустя некоторое время из лесной глуши раздался
слабый звук работающего двигателя. Затем он пропал. Так  что
умозаключение вполне даже...
      -  Р-р-рот закр-рой!!! - шепотом рявкнул Толхаев. - Н-
на! - и извлек из-под подушки смятый листок, на котором было
начертано несколько строк. Говорить больному тяжело,  потому
готовился заранее: еще в обед, узнав от Ефима, что Соловей с
подручным собрались на охоту, истребовал у домового листок с
ручкой и с полчаса что-то писал.
      -  Чего  это  вы?  - изменился в лице  Ефим,  прочитав
неразборчивые каракули хозяина. - Да Соловей меня  за  такие
шутки  прибьет на месте! И оправданий слушать не станет.  Я,
между   прочим,   перед  их  убытием  получил   подробнейший
инструктаж. Так что...
      -  Д-д-делай, я сказ-зал! - сердито прошипел  Григорий
Васильевич. - Д-д-делай!
      Ефим  растерянно  покачал головой,  еще  раз  пробежал
взглядом  по листу: "...Пиздуй домой. Возьми денег.  Текилы.
Побольше!  Купи много всего вкусного. Много!  Пиво  -  тоже.
Чипсы  и  фисташки - особенно. Возьми мафон, диски, кассеты,
журналы, одежду, белье, дезик, бритвенные, одеколон. Потом к
Саранову едь - скажи, что я здесь. Рурику передай -  порядок
чтоб был, а то поубиваю, в задницу! Вперед..."
      -  Да  как  же... - проблеял несчастный Ефим,  глубоко
пожалев,  что  посвятил шефа во все подробности  предстоящей
охоты.  Мог  бы, например, не упоминать о том, что  охотники
решили использовать бандитский джип. - Да Соловей меня...
      -  Ч-час туда, - загнул палец Толхаев. - Ч-час там,  -
загнул  второй. - Ч-час обратно, - загнул третий  и  показал
своему "домовому" крепкий волосатый кулак. - Итого - ттри. Ч-
чего б-бздишь? В в-восемь в-веч-черра б-будешь зздесь.
      - Да Соловей же меня прибьет! - плаксиво крикнул Ефим.
- Вы больной, нельзя вам нервничать...
     - Ув-в-волю, п-падла! - торжественно пообещал Толха-ев,
помахивая волосатым кулаком. - Т-ты ещ-ще з-здесь?! Ефим  на
-%a*.+l*.  секунд  застыл, уставившись на  кулак  хозяина  и
решая       дилемму.      Как      любой      здравомыслящий
медикодипломированный  индивид, он  прекрасно  понимал,  что
нарушать  распоряжение грубого мужлана Соловья  чревато  для
здоровья. Вобьет по самые плечи в землю и причин не спросит.
Но!  Но...  Соловей  ведь сам нарушил  распоряжение  Рудина.
Прецедент,  что называется. А шеф, чего доброго, осерчает  и
действительно уволит. С него станется.
      -  Ладно, - скорбно вздохнул Ефим. - Ради вас я на все
готов.  Рискую своим здоровьем, а то и самой жизнью -  прошу
помнить об этом! - и отправился выполнять поручение...

                             ***

      Чтобы  добраться  от  ограждения учебного  объекта  до
просторного  ангара  спорткомплекса, нужно  прогуляться  350
метров по периметру, по засыпанной керамзитом дорожке.  Если
переться  напрямки,  через учебные  классы  и  тренировочные
площадки,  возникнет  ненужный ажиотаж,  поскольку  в  Школе
полагается  воздавать директору почести не  меньшие,  нежели
командиру дивизии в подчиненных частях.
       Директор   был   скромен:  он  пружинистой   походкой
перемещался по дорожке, мимоходом осматривал свои владения и
периодически  бросал полные вожделения взгляды  за  сетчатый
забор. Косяка давил, одним словом.
      За  забором рос густой кустарник, из прорешин которого
зазывно  плескала  серебром  изгибистая  лента  Москвы-реки.
Сентябрь, первая половина, последние солнечные деньки  дарят
прощальную летнюю ласку. Сейчас бы перемахнуть через  забор,
вломиться в кусты и сигануть с обрывистого берега в  ледяную
воду.   И  погнать  саженками  до  середки,  взвизгивая   от
восторга,   охлаждая  разгоряченное  тело,  выгоняя   лишний
адреналин  и  сомнения последних дней. Директор был  большой
любитель   побарахтаться  в  ледяной  воде:  зимой   аккурат
напротив  того  места, где он сейчас идет, долбили  прорубь,
дабы   его   сиятельство  мог  без  помех  моржевать   когда
заблагорассудится  да  нырять  из  приторчавшей  на   отшибе
школьного  двора  русской  бани.  Железный  организм   Марта
требовал систематической встряски - ледяная вода вполне тому
способствовала наряду с красивыми женщинами, быстрой  ездой,
прыжками с парашютом и другими летальными развлечениями.
      Март  с  сожалением  вздохнул и перестал  коситься  за
забор.  Нет, сегодня придется воздержаться. После купания  в
ледяной  воде наступает состояние опьяняющего умиротворения,
организм каждой клеточкой излучает покои и благодать. Ему же
нужно  быть предельно собранным - есть работенка,  требующая
максимального сосредоточения и полной отдачи сил.
       Дотопав   до   спорткомплекса,  Директор   юркнул   в
раздевалку,  чтобы  не  попасться на  глаза  занимавшимся  в
первом  зале  курсантам,  и долго  стоял  под  душем,  гоняя
попеременно горячую и холодную воду - пока волосы на мошонке
не  встопорщились,  как кабанья щетина. Затем  завернулся  в
банный  халат и, аки полуденный ниндзя, не замеченный никем,
прошмыгнул  в  административный  корпус,  на  третьем  этаже
*.b.`.#. располагались его апартаменты.
      -  Не буду иметь ничего против, если кто-нибудь из вас
сервирует  мне завтрак, - обратился Март к двум скучавшим  в
приемной дамам и прошел в свой кабинет.
      Кабинет  представлял  собой просторное  помещение,  на
треть   выпирающее   ажурным  эркером  из   торцевой   стены
стандартного   по   всем   остальным   позициям   здания   -
переделывали   по  капризу  Директора,  возжелавшего   иметь
панорамный обзор.
      Обстановка  помещения особым изыском не отличалась.  В
дальнем углу - кожаный диван, ширма, два кресла и журнальный
столик  с  графином  "Меркурия". На выносе,  на  самом  краю
эркера  -  рабочий  стол с компьютером и  добротное  офисное
кресло  из  желтой  кожи.  Слева -  вращающаяся  этажерка  с
бумагами,  справа  -  стеллаж с тремя  десятками  работающих
мониторов, позволяющих Директору постоянно пребывать в курсе
особенностей  процесса  обучения: видеокамерами  оборудованы
все  учебные помещения, спорткомплекс и объект,  на  котором
Март  только  что  развлекался  с  ассистентами.  Рядом   со
стеллажом  -  большой сейф, вправленный в стену. Завершающая
деталь  интерьера  - безразмерный платяной  шкаф.  Маленькая
слабость Директора к хорошей одежде с годами не улетучилась,
а, наоборот, превратилась в какое-то подобие мании.
      Март