ь они разбираются.
   - Нет, подожди... О черт, - вдруг рявкнул он и кинулся из комнаты,  бегом
поднялся наверх по лестнице и яростно затопал  над  моей  головой.  Вернулся
минут через  десять,  физиономия  его  за  это  время  претерпела  кое-какие
изменения, а именно: приобрела мраморную  бледность  и  нездоровый  блеск  в
глазах. - Твою мать, - заорал он,  как  только  влетел  в  комнату,  и  стал
приближаться. Особого ума не требовалось, чтоб сообразить, с какой целью.  Я
торопливо набрала 02. - Эй, матрешка, - вытянув вперед руки, проворковал  он
и тут же сорвался на крик:
   - Брось трубку, дура. Тебе ж хуже будет. - Мотнул головой, а  потом  даже
улыбнулся:
   - Оленька, не стоит торопиться. Давай все обсудим.
   - Давай, - подумав, согласилась я.
   - Ты ударила его лампой, так?
   - Так.
   - Он упал. И что дальше?
   - Дальше я тоже упала.
   - Лишилась чувств?
   - Да. У него кровь была на лбу, и я испугалась.
   - Ага. Упала и чего?
   - Лампа погасла... Ведь я его лампой...
   - Это я слышал. Дальше.
   - Дальше? Очнулась, темно. Зажгла свет. Он лежит. Я стала его трясти.
   - То есть ты была рядом с ним?
   - Конечно.
   - И он был жив?
   - С чего бы ему умереть, ведь я только ударила его лампой и то несильно?
   - Но парень-то отключился, - пробормотал Мишка.
   - Отключился, - согласилась я.
   - Когда ты очнулась и начала его трясти, кровь на полу видела?
   - Да. Вокруг головы.
   - А здесь? - Он ткнул пальцем на ковер.
   - Я не знаю, - заревела я. - Я на голову  смотрела.  -  И  тут  отчетливо
вспомнила, как пыталась нащупать пульс и старалась определить, дышит ли Юрий
Павлович. - Была кровь, - не рискнула соврать я. -  И  дырочки  вроде  были,
только я на них внимания не обратила. Зачем мне эти дырочки, я  ж  по  груди
его не била, только по голове... Миша, я его не  убивала,  -  перешла  я  на
отчаянный рев.
   - Помолчи, - шикнул он, - И дай мне подумать... Ох, мама моя, до  чего  ж
не везет, ну надо же... Вот что, - немного пометавшись  по  комнате,  заявил
он. - Надо его отсюда убрать.
   - Куда? - не поняла я.
   - Куда угодно. Только подальше от  моей  квартиры.  У  меня  аллергия  на
трупы.
   - Что ты говоришь? Как это "убрать"? А милиция?
   - И никакой милиции. Послушай,  дело  наше  дохлое.  Ментам  свою  сказку
можешь не рассказывать. Они ни в жизнь не поверят. Уж я-то знаю... Вот  что,
когда ты на улицу сиганула, входная дверь была открыта?
   Я зажмурилась, но не от желания  восстановить  события  в  памяти,  а  от
ужаса, потому что прекрасно помнила, как возвращалась за ключами.
   - Заперта на ключ.
   - Вот-вот. Менты умрут от счастья. Скажут, как же так, гражданочка, ключи
на тумбочке, дверь заперта, следовательно, на улицу выйти никто не мог, а  у
вас тут труп образовался.
   - Ты мог. Ведь вошел же?
   - Но после того, как дядю кокнули.
   - Ты мог войти раньше, когда я лежала без памяти, а потом разыграть  этот
спектакль.
   - И на фига мне это, не подскажешь? Если б я его кокнул, то быстренько бы
смылся, и возись сама с этим трупом как знаешь. А я приперся и  надо  же:  в
самый неподходящий момент.
   - Я его не убивала, - кусая губы, заявила я.
   - Конечно. И я его не убивал. Но кто-то его кокнул?
   - Почему я должна тебе верить?
   - А я с какой стати должен верить тебе? - скривился Мишка. - Говорю, дело
наше дохлое. Не тебя, так меня непременно посадят, а скорее всего обоих.
   - Но почему...
   - По кочану. И отвяжись. Говорю дохлое, значит, дохлое. По башке  ты  ему
двинула, выходит, и пристрелить вполне могла от избытка чувств, а на меня  и
так всех собак рады навешать. Я уже семь месяцев отсидел в  СИЗО,  и  можешь
мне поверить, ни малейшего желания туда возвращаться не имею.
   - За что? - вдруг спросила я.
   - Чего? - не понял Мишка.
   - За что сидел семь месяцев?
   - А-а, из-за твоей сестрицы, чтоб ей... Ладно, чего теперь.  Но  мне  там
жутко не понравилось, и тебе тоже не понравится, так что слушай, что говорю:
надо от него избавиться.
   - Почему я должна тебе помогать? А если ты его вправду убил, а  теперь...
Ведь я не убивала...
   - Опять сказка про белого бычка, - развел руками Мишка. - Короче, так:  я
не верю тебе, ты не веришь мне, труп  здесь,  менты  нагрянут,  и  чем  дело
кончится, ведомо одному господу. Второй вариант: ты веришь мне, а я тебе,  и
мы быстренько избавляемся от трупа.
   - А потом?
   - А потом суп с котом. Давай решим одну проблему, а уж после этого  будем
голову ломать над остальным.
   - Но как мы от него избавимся? - теряя  уверенность,  спросила  я.  -  На
руках понесем?
   - Зачем? В гараже машина. Вывезем потихоньку... Ой, с души  меня  воротит
от такого дерьма...
   - Меня тоже, - кивнула я обреченно.
   - Давай шевелись. Найди какое-нибудь покрывало.
   Я поднялась наверх, заглянула в шкаф и в самом  деле  обнаружила  кое-что
подходящее, правда не покрывало, а верблюжье одеяло, с ним я и  вернулась  к
Мишке.
   - Вот, - сказала я со вздохом.
   - Годится. Помоги мне, надо его завернуть.
   Стараясь не смотреть на Юрия Павловича, я опустилась на  колени  рядом  с
Мишкой, мы расстелили одеяло, закатили на него труп и с большим  облегчением
закрыли его лицо.
   - Что теперь? - перешла я на шепот, и Мишка тоже шепотом ответил:
   - Я понесу его, а ты двери открывай. - Он взвалил  на  плечо  бездыханное
тело и стал спускаться по лестнице, я забежала вперед, открыла дверь  гаража
и включила свет. - Багажник открой, - прошептал Мишка так тихо, что  я  едва
услышала и ответила:
   - Я не умею.
   - Нечего уметь, он  не  заперт,  просто  поверни  вот  эту  штучку.  -  Я
повернула, багажник открылся, а Мишка чуть возвысил голос:
   - В углу клеенка, постели  ее,  да  поживее,  он  тяжелый.  -  Клеенку  я
постелила, он положил на нее труп, и тут выяснилось, что  в  багажнике  Юрию
Павловичу несколько тесновато. - Вот черт, - разозлился Мишка, укладывая его
поудобнее, а я принялась стучать зубами.
   - Осторожней, - проронила я, а он огрызнулся:
   - Может, сама попробуешь?  -  Наконец  он  хлопнул  крышкой  багажника  и
сказал:
   - Садись.
   - Куда?
   - В машину, естественно. Поедешь со мной.
   - Я не хочу...
   - Я тоже. Но если решили, значит, надо действовать... И перестань стучать
зубами, у меня от этого мурашки по коже.
   Я ухватила свою челюсть и, точно во сне, села на переднее сиденье,  Мишка
устроился рядом, завел машину и тут уставился на меня.
   - О черт, иди переоденься. - Я перевела взгляд на  свою  грудь  и  только
сейчас сообразила, что на мне купальный халат, да еще и в  крови.  С  легким
визгом я бросилась переодеваться. - Халат захвати, - крикнул вдогонку Мишка.
- Нельзя его в доме оставлять.
   Не помню, как я переодевалась, но минут через десять  вновь  оказалась  в
машине с пакетом в руках: в нем лежал халат.
   - Мы свет не выключили, - пробормотала я.
   - Вот и хорошо. Считается, что ты дома. - Я не очень поняла, что он имеет
в виду, но уточнять не стала.
   Мы выехали из гаража и не спеша двинули в сторону проспекта.
   - Куда мы едем? - вновь перешла я на трагический шепот.
   - К реке. Самое подходящее место для того, чтобы прятать трупы.
   - У тебя есть опыт? - испугалась я.
   - Лучше заткнись, - скривился Мишка.
   Мы нырнули под мост и принялись плутать  какими-то  мрачными  переулками,
наконец дома кончились, и при свете  луны  я  увидела  пологий  берег  реки,
заросший кустами. Мишка притормозил возле какого-то странного сооружения  из
кирпича, открыл окно, взглянул на него и заявил:
   - Отлично. - После чего направился к берегу, съехал с песчаной  дороги  и
остановился возле самых зарослей.
   - Что дальше? - спросила я, мои зубы отбивали дробь, но я  уже  перестала
обращать на это внимание.
   - Выходи, - сказал Мишка, затем открыл багажник, что-то достал  оттуда  и
направился в сторону кирпичного монстра, а я, переминаясь с  ноги  на  ногу,
ожидала  небесной  кары  в  виде  милицейского  патруля   или   каких-нибудь
сумасшедших купальщиков.
   Точно в ответ на мои мысли со стороны города появились огни, причем  штук
шесть, вскоре  грохот  двигателей  возвестил  о  том,  что  к  реке  несется
кавалькада мотоциклов. Я крикнула  Мишке,  но  получилось  тихо  и  жалобно,
мотоциклы приближались, я завертелась на узком пространстве между кустами  и
машиной, но единственное, что сообразила сделать: захлопнула багажник. Потом
прилегла в высокую траву, ближе к зарослям, потому что  незваные  гости  уже
были в нескольких метрах от меня.
   Сначала я решила, что  они  проедут  мимо,  но  тот,  что  ехал  впереди,
затормозил,  и  остальные  замерли  как  по  команде.  Здоровенный   парень,
обвешанный цепями, точно новогодняя елка  украшениями,  постучал  по  стеклу
"девятки" и сказал:
   - Эй, дядя, здесь наша территория. С тебя штраф, десять баксов.
   Я уткнула голову  в  согнутый  локоть,  с  ужасом  ожидая,  что  за  этим
последует. А последовало вот что: публика, никак не меньше  десяти  человек,
окружила машину, кто-то распахнул дверь и весело сообщил:
   - Хозяин отсутствует, а ключи в замке.
   - Может, решил искупаться?
   - Ну что ж, назад пойдет пешком. - Все дружно заржали, один из парней сел
за руль, потому что заработал двигатель, и через полминуты  все  направились
по песчаной дороге в сторону кладбища, впереди Мишкины "Жигули",  а  за  ним
мотоциклы. Еще через минуту сделалось темно и  тихо,  лишь  луна  продолжала
сиять ровно и отстранение... К этому моменту появился запыхавшийся Мишка.
   - Где машина? - рявкнул он, я вылезла из кустов, ткнула пальцем на  запад
и сообщила:
   - Там.
   - А труп? - Я только головой  покачала.  -  Эти  придурки  угнали  машину
вместе с трупом?
   - Они ж не знали, что он там.
   - А ты куда смотрела? - разозлился Мишка.
   - Я в кустах лежала, - огрызнулась я. - Ты чего хотел, чтоб я вступила  в
поединок с десятком парней? Нет уж, спасибо...
   - Да им бабки нужны.
   - Точно. Десять баксов. У меня с собой ни копейки.  А  доллары  я  видела
только в кино. И отвяжись. Если ты такой храбрый, чего ж не прибежал и здесь
не разобрался?
   - А я что делал? Несся как угорелый. Между прочим, расстояние  приличное.
- Тут я с ним не могла не согласиться.
   - А зачем ты вообще туда поперся? - проявила я интерес.
   - За камнями, чтобы труп  утопить  понадеж-нее.  -  В  доказательство  он
продемонстрировал мне мешок, правда пустой.
   - Чего ж ты сразу камней не захватил?
   - В целях безопасности, близко на машине подъезжать  не  резон,  там  мог
быть сторож, запомнит номер и...
   - Мишка, - заревела я, наконец-то сообразив, что произошло. - Что  ж  нам
теперь делать? Ведь никто не поверит, что мы не виноваты.
   - Это точно, - кивнул он удрученно. -  Труп  проворонили  и...  Ладно,  -
почесав в затылке, заявил  он  через  некоторое  время.  -  Кончай  хныкать.
Потопали отсюда. Один умный человек, не помню кто, утверждал, что  из  любой
ситуации можно найти выход, если, конечно, мозги есть. У  тебя  как  с  этим
делом?
   - С каким? - не поняла я.
   - С мозгами, конечно.
   - Не знаю. По-моему, не очень, - вздохнула я.
   - Тогда делай что говорю, авось и прорвемся.
   - Мишка, может, в милицию, пока не поздно?
   - Поздно, матрешка, поздно. - Он взял меня  за  руку,  и  мы  побрели  по
тропинке в сторону города.
   - Как ты думаешь, что они сделают с машиной, то есть с Юрием  Павловичем?
- помолчав немного, спросила я.
   - Смотря какое на них  произведет  впечатление  покойный.  Если  сильное,
бросят машину вместе с ним, если убойное, сделают за нас нашу  работу:  труп
утопят, а тачку разобьют, а если к трупам они равнодушны,  то  скорее  всего
решат заработать.
   - Как можно заработать на трупе? - растерялась я.
   - Очень просто. Позвонят завтра по телефону и предложат его выкупить.
   - И что мы будем делать? - боясь упасть в обморок, пролепетала я.
   - Мы будем искать убийцу. Настоящий убийца -  наш  единственный  шанс  не
угодить в тюрьму...
   - А как мы его найдем?
   - Пока не знаю.
   Мы уже вышли к ближайшим домам, Мишка огляделся, желая  сориентироваться,
и потянул меня за руку.
   - Но для того, чтобы найти убийцу, нам понадобится время, именно  поэтому
следует максимально оттянуть момент счастливого свидания с милицией. Поэтому
я сейчас отправлюсь в кабак, чтобы граждане меня увидели и запомнили.  А  ты
иди домой, вычистишь ковер и все уберешь как следует. Ясно?
   - Ясно, - кивнула я.  -  Только  я  боюсь  одна  домой.  А  если  милиция
приедет?
   - Будем надеяться на лучшее.
   Через двадцать минут мы расстались, я бросилась к дому  сестры,  а  Мишка
отправился в тот самый ночной клуб, где она трудилась, чтобы через некоторое
время заявить о том, что у него угнали машину. Мне представлялось это ужасно
глупым, потому  что,  насколько  я  помнила,  возле  клуба  была  охраняемая
стоянка. Но Мишка заявил, что помнит об этом, и для начала заглянет в бар  в
переулке, выпьет пару рюмок, чтобы при случае можно было  объяснить,  почему
он оставил машину в переулке, а не  на  стоянке.  Я  только  рукой  махнула,
сильно сомневаясь, что такие хитрости нам  помогут,  но,  вернувшись  домой,
принялась за уборку, как и велел Мишка. Памятуя  об  отпечатках  пальцев,  я
протерла всю мебель, которой мог коснуться Юрий Павлович, отмыла пол и  даже
сменила лампочку в проклятущей настольной лампе,  из-за  которой  и  начался
весь этот ужас. С ковром дело обстояло значительно хуже, сколько  я  его  ни
терла, пятно все равно осталось. Когда вернулся Мишка, я  так  намучилась  с
этим пятном, что совершенно забыла о милиции.
   - Не оттирается, -  пожаловалась  я.  Мишка  воззрился  на  пятно,  затем
присел, достал зажигалку и сигарету, прикурил и начал вести  себя  в  высшей
степени странно: ткнул горящую сигарету в ковер, мрачно приговаривая:
   - Ну, давай, давай.
   Тут я вспомнила, что три часа назад у нас свистнули труп, Мишкин мозг мог
не выдержать этого испытания.  Я  тревожно  наблюдала  за  действиями  моего
непрошеного родственника, и уже было собралась звонить в "неотложку", но он,
уловив мою заинтересованность, пояснил:
   - Нам необходим небольшой пожарчик.
   - Что? - еще больше перепугалась я.
   - Пошевели мозгами, если они у тебя есть. Ментовская экспертиза все равно
докажет, что на ковре была кровь, три ее, не три... А если в ковре  на  этом
месте будет дырка, объяснить все очень просто: пришел из кабака, был пьян  в
стельку, закурил, начался пожар, и вместо кровавого пятна у нас что?
   - Дырка.
   - Точно. Причем исключительно благодаря твоему присутствию в доме  я  сам
жив остался. Ты вовремя проснулась и потушила пожар.
   Я кивнула и порадовалась не тому, конечно, что мы затеяли пожар, а  тому,
что  он  не  свихнулся  и  изъясняется  очень  даже  толково.  Его  старания
увенчались успехом, правда, на это ушло с десяток сигарет, я  предложила  не
мучиться и плеснуть на ковер немного бензинчику, но Мишка обиделся:
   - Ментов не проведешь, все должно быть  натурально...  Нет,  ты  подумай,
если верить газетам, у нас половина пожаров от этих  самых  сигарет  И  что?
Пачка кончается, а никакого толку.
   Наконец ковер загорелся, пламя приблизилось  к  пятну,  а  мы  напряженно
замерли: а ну как потухнет? Мишка, стоя на корточках, легонько дул в  нужную
сторону и в конце концов своего добился, от пятна мы избавились, а также  01
большей части ковра, потушили огонь и,  кашляя  распахнули  окно,  чтобы  не
задохнуться от дыма.
   - Что теперь? - спросила я.
   - Теперь надо хорошо подумать.
   - Я спать хочу.
   - Я тоже. Но времени у нас в обрез. Так что идем в кухню пить кофе.
   Я заварила две чашки, одну поставила перед Мишкой, а другую выпила сама и
тяжко вздохнула:
   - Ты заявил, что машину угнали?
   - Утром. Сейчас я пьян в стельку и устроил пожар.
   - Вот если бы мы сразу вызвали милицию...
   - Вот если б ты не огрела его лампой... - съязвил Мишка, а я обиделась:
   - Он первый начал.
   - Разумеется, я что, спорю? А теперь сосредоточься и вспомни, что он  при
этом говорил?
   - Чепуху какую-то...
   - А конкретнее?
   - Злился очень... Какая разница?
   - Вот что, дорогая, объясняю популярно, если ты его не кокнула...
   - Не если...
   - Помолчи немного. Так вот, если это не ты (будем исходить из  того,  что
ты не врешь) и не я (про себя  я  точно  знаю),  выходит,  его  убил  кто-то
третий. Верно?
   - Верно, - хмуро кивнула я, хотя и не верила Мишке, такому типу ничего не
стоит человека укокошить... Но, с другой стороны,  он  зачем-то  вернулся  в
квартиру? Очень глупо, по-моему...
   - Этого третьего нам и надо найти. Детективы читаешь?
   - Иногда.
   -  Значит,  должна  знать:  начинать  нужно  с  самого   простого.   Кому
понадобилось кокнуть Юрку?
   - Откуда мне знать? - возмутилась я. - Я два дня в этом городе, самого-то
Юрку и то не знаю...
   - Верю. Но нам до зарезу нужен убийца.  Так  что  придется  тебе  напрячь
память...
   - У меня ее начисто отшибло, - пожаловалась я. - Правда. Я точных слов не
помню. Он говорил: "Вы что-то затеяли..."
   - Кто вы?
   - Мы с Катькой, наверное.
   - Вот что, милая, мы так и в самом деле в тюрьму сядем.
   - Я не помню, - заревела я. - Все так  быстро  произошло.  Он  влетел,  я
слова сказать не успела, а он начал нервничать. Я ничегошеньки не поняла, то
есть не поняла, что он имел в виду.
   - Но Катьку он точно в чем-то обвинял?
   - Да. - Я закусила губу,  сообразив,  что  придется  рассказать  Мишке  о
Катькином замысле, о ее желании выдать меня за свою особу...  "А  что,  если
именно это имел в виду Юрий Павлович. Конечно, это. Рассказывать  Мишке  всю
правду, наверно, не стоит. Катька ужасно поступила со мной, то есть из-за ее
глупых идей я оказалась и таком чудовищном положении, но она моя  сестра,  и
если я расскажу о том, что она собиралась с любовником на Канары... с Мишкой
они развелись. Хотя, может, он врет. Лучше мне помолчать завтра встретимся с
Катькой, и пусть она сам и разбирается со  своим  бывшим  мужем.  А  я  уеду
домой". Тут до меня дошло, что уехать скорее всего не получится,  а  если  и
уеду, милиция меня и в Костроме найдет. При этой мысли я заревели  громко  и
горько, а Мишка разозлился:
   - Навязалась на мою голову. Ну хоть что-то ты помнить должна?
   - Говорю, я даже не сообразила, чего он злится, то есть чего ему от  меня
надо, и испугалась.
   - Так... А чего ж ты его в квартиру пустила?
   - Я думала, это кто-то к Катьке.
   - Так не было же Катьки...
   - Она должна была прийти.
   - Ясно, - затосковал Мишка.
   - Чего тебе ясно? - насторожилась я.
   - Ясно, что сядем. Убийство, а у нас ни одной зацепки. Труп и тот сперли.
Кончай реветь, - накинулся он на меня, - и иди спать.
   - А как же подумать?
   - С тобой надумаешь...
   - Что ж, ты один думать будешь? - с надеждой спросила я.
   - Я тоже спать пойду. Может, в последний раз  в  своей  постели  ночевать
придется, а там... - И он запел дурным голосом:
   -  По  тундре,  по  железной  дороге,  где  мчит  курьерский  Воркута   -
Ленинград...
   В общем, запугал он меня до такой степени, что ни о каком сне и речи быть
не могло, хотя я легла и даже глаза зажмурила. Перед моим  мысленным  взором
являлись  картины,  одна  безрадостнее  другой.   Я   тихонько   плакала   и
прислушивалась: не подъедет ли милиция?
   Ближе к восьми утра я не выдержала и отправилась  в  ванную,  подумала  и
открыла окно с намерением проветрить комнату, посмотрела вниз  и  замерла  с
открытым ртом. Прямо возле ворот гаража стояла машина. Мишкину  машину  я  в
крайнем волнении не очень разглядела, но эта  тоже  была  "девятка"  и  тоже
фиолетового  цвета.  Повращав  глазами  некоторое  время,  я,  теряя  тапки,
кинулась в спальню напротив.
   Мишка спал, но, когда я, не удержавшись, заорала, он мгновенно  проснулся
и уставился на меня.
   - Менты? - спросил он со вздохом.