ная чепуха получается.
   - Что ты имеешь в виду? - насторожилась я.
   - Сам не знаю, но чувствую печенкой...  Присматривай  за  этой  дамочкой,
боюсь, как бы нас не поджидал очередной сюрприз.
   Я кивнула, хотя даже предположить не могла, о чем это Мишка.
   Через полчаса возле нашего порога появились двое молодых людей  на  джипе
"Чероки", сначала я услышала машину  и  осторожно  выглянула  в  окно.  Джип
тормозил напротив гаража и  пристроился  рядом  с  машиной  Эммы.  Дружинина
подошла ко мне, выглянула и кивнула.
   - Это мои ребята.
   - Я открою,  -  сказал  Мишка  и  спустился  вниз.  В  кухню  вернулся  в
сопровождении молодых людей с очень серьезными и решительными лицами.
   - Анатолий, - представился один.
   - Сергей, - кивнул другой.
   Мы устроились за столом держать  военный  совет.  Роль  командира  как-то
сразу взял на себя Мишка. Мой вклад в общее дело  сводился  к  тому,  что  я
переводила взгляд с одного лица на другое и время от времени  кивала.  Парни
неплохо представляли себе расположение обувной фабрики  и  быстро  начертили
план, а потом принялись ломать  голову,  где  и  как  лучше  всего  устроить
засаду. О том, чтобы отправиться на обувную фабрику и все там осмотреть  как
следует, не могло быть и речи, похитители,  если  не  дураки,  наблюдают  за
фабрикой и сразу же обнаружат наше присутствие.
   - Втроем мы не сможем держать под  наблюдением  всю  фабрику,  -  говорил
Мишка, - значит, следует  сосредоточиться  на  деньгах.  Деньги  они  должны
забрать в любом случае.
   - Куда надо их положить? - спросил Анатолий.
   - Под брезент, возле ящиков.
   - Это вот здесь. - Он поставил на плане жирный крест. - Постой-ка...  все
ясно. Тут окно в подвал. Они вполне могут, достав деньги,  выйти  к  первому
цеху с этой стороны. Ворота в первый цех отсутствуют.
   - Значит, один из вас должен занять позицию в первом цехе. Подумайте, как
туда незаметно пробраться.
   - Через бывшее административное здание, там окна выбиты. Вот  эти  склады
арендует наша фирма, охрана,  сигнализация  как  положено,  если  ребята  не
психи, туда не сунутся. Значит, все произойдет в районе котельной.
   - Точно, - кивнул Сергей. - Задние ворота, возле которых вы должны подать
сигнал, заварены. Я их еще сегодня проверял.
   - А что за ними? - спросил Мишка.
   - Ничего, жилой квартал. Для того ворота и заварили,  чтоб  ребятишки  не
лазили, ну и взрослые дяди тоже.
   - Если мы должны подать сигнал, значит, за воротами скорее всего будет их
машина.
   - Мне кажется, сигнал просто отвлекающий маневр. Похитители  будут  возле
котельной. Один берет деньги, остальные его прикрывают, они отсылают  вас  к
задним воротам, чтобы  иметь  время  для  отхода.  Возле  центральных  ворот
переулок, оттуда просматривается все пространство  от  ворот  до  котельной.
Один из нас, наблюдая из машины, сможет засечь похитителей.
   - Так...
   - А второй ждет в первом цехе. Если они намерены  вернуть  Илью,  мы  это
обнаружим сразу, он будет где-то у центральных ворот. Если Илья не  появится
после вашего сигнала фонариком, значит, не появится вообще...
   - Что ж, умнее все равно ничего не  придумать.  Мы  дружно  взглянули  на
часы.
   - Пора, - кивнул Сергей, и все с ним согласились. - Итак,  если  Илья  не
появится, стреляем на поражение.
   От этих слов у меня  мурашки  пошли  по  коже,  и  я  уже  пожалела,  что
опрометчиво согласилась участвовать в передаче выкупа. Но, как видно, теперь
уж ничего не поделаешь.
   - У нас еще есть время позвонить в милицию,  -  вздохнул  Шальнов.  Парни
промолчали, я тоже, а Эмма усмехнулась:
   - Уже нет.
   В общем, мы поехали. Я, Мишка и Эмма на ее "БМВ", на приличном расстоянии
от нас Анатолий с Сергеем. Возле обувной фабрики  мы  оказались  в  половине
двенадцатого, Мишка притормозил у ворот, а затем свернул в  переулок,  решив
объехать территорию фабрики по кругу.
   - Надо дать ребятам возможность занять позиции, - пояснил он.
   Ровно в двенадцать мы вновь тормозили у центральных ворот.  Створки  были
прикрыты неплотно и держались на  здоровущей  цепи,  которая  соединяла  их.
Пролезть в щель ничего не стоило.
   - Фонарик взяла? - спросил Мишка.  Я  молча  кивнула,  боясь,  что,  если
открою рот, все непременно услышат как у меня от страха стучат зубы.
   - Вот деньги. - Эмма протянула конверт, потом пожала мне руку  и  сказала
тихо:
   - Я никогда этого не забуду.
   - Надеюсь, ребята уже на местах, - заметил Мишка. Голос  его  звучал  без
всякого намека на энтузиазм. Он покосился в сторону переулка, где должен был
стоять джип, но переулок тонул в темноте, так что оставалось только  гадать,
есть там машина или нет. Сквозь металлические прутья забора я посмотрела  на
двор обувной фабрики, он был неплохо освещен фонарями. Трудно  предположить,
что кто-то прошмыгнет здесь незамеченным. Мишка проверил цепь на воротах.  -
Отсюда они вырвутся только на самосвале, - сказал он удовлетворенно, потянул
створку ворот на себя и первым пролез на территорию, а потом помог  пролезть
мне.  С  сильно  бьющимся  сердцем  я  сделала  несколько   шагов.   Впереди
вырисовывалось уродливое здание котельной с высоченной трубой.
   Мы шли, держась за руки,  звук  наших  шагов  гулко  отдавался  в  ночной
тишине. Через минуту мне казалось, что  с  того  момента,  как  мы  покинули
машину,  прошла  целая  вечность.  Слева  появилась  гора  ящиков,  покрытая
брезентом. Мишка приподнял край брезента, и я сунула  туда  пакет,  стараясь
пропихнуть его как можно дальше. Мы немного постояли, прислушиваясь,  ничего
не произошло, тишина как в могиле. Мишка настороженно поглядывал на  плоскую
крышу соседнего здания, я громко вздохнула и вцепилась в его руку.
   - Теперь к воротам, - шепнул он...
   Ворота смутно вырисовывались в  темноте.  Мы  прошли  первый  цех,  затем
второй и наконец оказались возле забора. Ворота здесь были из  металлической
сетки, территория за ним терялась во мраке, лишь  далеко  впереди  светились
одинокие окна  домов.  Мишка  включил  фонарик  и  начал  сигналить,  и  тут
произошло то, чего я никак не ожидала: грохнул выстрел, один, потом  второй.
Я, кажется, замерла, открыв рот,  но  Мишка  повалил  меня  на  землю,  упав
сверху, вжимая мою голову в  асфальт,  а  потом  поволок  ко  второму  цеху,
матерясь злобно и тихо.
   Все это заняло буквально несколько секунд, заработал двигатель машины,  и
еще через секунду она, судя по звуку, скрылась в направлении проспекта.
   - Ты цела? - шепнул Мишка. - Тебя не задело?
   - Плечо больно, - пожаловалась я. - Наверное, ударилась,  когда  ты  меня
повалил.
   Мишка щелкнул фонариком, но свет  не  вспыхнул,  в  досаде  он  отшвырнул
фонарь в сторону, поднялся, поднял меня, потом рывком вернул  на  асфальт  и
заявил:
   - Лежи здесь. И не вздумай нос высовывать.
   - А ты?
   Но Шальнов не ответил, стремительно  удаляясь  к  котельной.  Подумав,  я
потрусила следом.
   Тишина стояла невероятная, слышались только Мишкины шаги, да  еще,  может
быть, мои, хотя я и старалась двигаться на  носочках,  не  столько  опасаясь
новой стрельбы, сколько Мишкиного гнева.  От  центральных  ворот  отделилась
тень и теперь приближалась к нам.
   - Михаил, - узнала я голос Анатолия, - кто стрелял?
   - За воротами была машина, пальнули в  нас  и  скрылись.  Ты  кого-нибудь
видел?
   - Ни души. К котельной никто не подходил.
   - Неужели они испугались и не рискнули забрать деньги?
   Тут Мишка увидел меня.
   - Я тебе где велел ждать?
   - Я ничего не понимаю, - заволновалась  я.  -  Что  происходит?  Илья  не
появился?
   - Нет, - покачал головой Анатолий.
   - А деньги?
   - Здесь никто не показывался.
   Мы подняли брезент, но пакета не обнаружили. Я шарила рукой  по  земле  в
крайнем недоумении.
   - По-моему, пусто...
   - Здесь никого не было, - упрямо  повторил  Анатолий.  -  Сейчас  принесу
фонарь из машины.
   Он бросился к воротам, а Мишка, взглянув на мое плечо, рявкнул:
   - Черт возьми...
   Вот только тогда я поняла, что ранена, - теплая кровь стекала по плечу на
грудь. Я решила упасть в обморок, но, сообразив, что свободно  могу  двигать
рукой и даже не испытываю особой боли, передумала.
   Вернулся Анатолий с фонариком,  и  Мишка,  забыв  на  время  про  деньги,
занялся моим плечом.
   - Повезло, - сказал Анатолий, наблюдая за тем, как Мишка накладывает  мне
повязку из своей футболки.
   - Какое там повезло, - рявкнул тот. - Ее же убить могли...
   - Слава богу,  не  убили.  Пуля  только  кожу  срезала.  А  вот  если  бы
сантиметром ниже...
   - Ты сказал Эмме, чтобы вызвала милицию? - встрепенулась я.
   - Сказал.
   Мы дружно вспомнили про деньги,  стащили  с  ящиков  огромный  брезент  и
осмотрели площадку, пакет точно сквозь землю провалился.
   - Этого не может быть, - разозлился Анатолий. Может или нет, а пакет, как
говорится, тютю... - Но как же они...
   - Зови Серегу, - вздохнул  Мишка.  -  Эти  типы  наверняка  уже  смылись.
Серега, - крикнул он. - Серега, все кончилось. - Через несколько секунд  тот
возник в свете фонаря.
   - Кто стрелял? - спросил он тревожно.
   - Черт их знает. Видел кого-нибудь?
   - Из котельной никто не выходил, могу поклясться. Ни единой  живой  души,
даже тень не мелькнула.
   - А денежки исчезли, - с досадой сказал Мишка и пнул ближайший  ящик,  он
отлетел в сторону, и Шальнов грязно выругался.  -  Поздравляю,  ребята,  нас
провели как младенцев. - Он зло хихикнул, а мы увидели люк  канализационного
колодца. - Вот почему они выбрали это место, колодец, брезент, на  кой  черт
им шастать по фабрике, когда... ну надо же... ну, артисты...
   В этот момент прибежала запыхавшаяся Эмма.
   - Вы нашли Илью? - спросила она резко.
   - Вряд ли он здесь, - вздохнул Мишка.
   - Но ведь они получили деньги. Какой им смысл его удерживать? ,
   Мы дружно отвели глаза в сторону, о смысле, конечно, все догадывались,  и
в первую очередь сама Эмма. Она бессильно опустилась на  ящик,  раскачиваясь
из стороны в сторону и заунывно повторяя:
   - Боже мой...
   Тут послышались милицейские сирены, а я здорово  испугалась,  потому  что
все  опять  страшно  запуталось.  Как  объяснить  милиционерам   создавшуюся
ситуацию, я понятия не имела.
   - Миша, как хочешь, я больше врать не буду, - прошептала я Мишке на ухо.
   - Что ты имеешь в виду? - насторожился он.
   - Все. Я расскажу правду, даже если меня тут же посадят. Я Ольга Иванова,
моя сумасшедшая сестра...
   - Стоп. Про Палыча ни слова. Я не хочу в тюрьму. Говори любую  правду,  а
про труп забудь. Не видели мы его и знать ничего не знаем.
   - Миша, я не могу врать выборочно. Я запутаюсь.
   - Старайся. И помни: от твоего мастерства зависит наше  будущее.  Хочешь,
чтобы оно было светлым и счастливым, забудь про Палыча.
   - А как мы объясним, почему Эмма обратилась к нам?
   - Это она пусть сама объясняет. И вообще,  ты  ранена,  тебе  в  больницу
надо. Ты вполне можешь находиться без сознания, а говорить буду я.
   Рядом с воротами замерли милицейские машины, стражи порядка уже  проникли
на территорию, а я решила: самое время мне лишиться чувств. Анатолий  кратко
обрисовал ситуацию вновь прибывшим, и те прочесали обувную  фабрику.  К  ним
присоединилась охрана складов по соседству, но толку  от  всего  этого  было
мало: Илью не нашли.
   Прихватив фонари, несколько человек спустились в канализационный  колодец
и  смогли  выйти  в  соседнем  переулке.  Дел  у  милиционеров  хватало,  и,
воспользовавшись этим, Мишка отвез меня в больницу.
   Рана  оказалась  пустяковой,  даже  швы  накладывать  не  стали,  сделали
перевязку и отпустили. Мы отправились домой, и я уснула еще по  дороге,  так
что сам момент возвращения помню с трудом.
   А уж утром все и началось.  Нас  вызвали  в  милицию  и  несколько  часов
подробно расспрашивали, но Мишка волновался напрасно: о Юрии Павловиче никто
и не вспомнил. Милицию мы  покидали  вместе  с  Эммой  Дружининой.  Как  она
держалась на  ногах,  для  меня  было  загадкой.  Выглядела  она  смертельно
больной, выходит, своего Илью она действительно любила.
   - Пойдемте ко мне, - вдруг попросила  она.  Признаться,  я  удивилась,  а
Мишка  нахмурился,  прикидывая,  как  повежливее  отказаться,  но  она  тихо
добавила:
   - У меня никого нет... ни родных, ни друзей, так...  знакомые,  да  и  те
скорее всего рады, что все это произошло со мной...
   - Зря вы так, - как можно ласковее начала я. - Мне кажется, очень  многие
хотели бы вам помочь...
   - Как плохо ты еще знаешь людей, Оленька, - вздохнула  она,  а  я  пожала
плечами, не желая спорить. Кончилось тем, что мы все-таки поехали с Эммой.
   Особняк Дружининых потряс меня до  глубины  души.  Когда  мы  следили  за
Ильей, я уже  имела  возможность  поразиться  его  внешнему  виду,  но  даже
шикарный внешний вид не шел ни в какое сравнение с внутренним убранством.  Я
прошлась по первому  этажу,  приоткрыв  рот  и  теряясь  в  догадках,  зачем
Дружининым такой дом, если учесть, что  жили  они  вдвоем.  Мишка  к  чужому
богатству отнесся с равнодушием и почти сразу куда-то  запропастился.  Мы  с
Эммой устроились в гостиной.
   - Вам понравился дом? - спросила она, а я пожала плечами.
   - Одной здесь, наверное, страшновато.
   - Илья тоже так говорил, поэтому, когда я уезжала, предпочитал ночевать в
гостинице или у друзей. У него много друзей... я завидовала,  потому  что  у
меня их никогда не было. Этот дом достался мне от первого мужа... Вы  о  нем
что-нибудь слышали?
   - Нет.
   - Ах да... Вы ведь приехали из другого города... Он  был  не  в  ладах  с
законом. В конце концов погиб. Он любил меня и хотел, чтобы я постоянно была
рядом, знаете: изо дня в день, каждый час, каждую секунду...
   - Вас это тяготило?
   - Еще как. Порой мне казалось, что я его ненавижу. У меня не  было  своей
жизни, понимаете? Злые языки болтают, что я его  убила,  чушь,  конечно,  но
я... как бы это... почувствовала себя свободной... А потом  встретила  Илью.
Он ведь очень красив, правда? Скажите мне  как  женщина  женщине,  когда  вы
видите его, у вас ведь возникает мысль, будто вы на все готовы, лишь бы... -
Я задумалась, пытаясь вспомнить свои впечатления. Конечно, Илья -  красавец,
и, увидев его впервые, я даже решила,  что  влюбилась,  но,  узнав,  что  он
женат, как-то сразу к нему охладела, а потом он и вовсе стал мне  неприятен.
Но возражать Эмме желания не было, и я кивнула. - Я хотела,  чтобы  мы  были
вместе, всегда... и чуть было все не  испортила.  Понимаете,  о  чем  я?  Он
оставил  из-за  меня  работу,  реже  виделся  с  друзьями.  Я  старалась  не
ограничивать его свободы... я даже не спрашивала, чем он занимался, когда  я
отсутствовала в городе...
   - Вы боялись, что он вас возненавидит, как  вы  своего  первого  мужа?  -
брякнула я и тут же пожалела об этом.
   - Почему он должен был возненавидеть меня? Там было совсем  другое.  Илью
не интересуют женщины, я имею в виду, он любит меня и нам хорошо вдвоем. Ему
нужна только я... он всегда мне это говорил. Все остальное просто  глупость,
не слушайте никого. Как вы думаете, Илья жив?
   - Надеюсь, - вздохнула я и предложила:
   - Эмма Станиславовна, может, вам лучше прилечь, а я  посижу  рядом.  Если
кто-то позвонит, я вас разбужу.
   - Вы думаете, они позвонят?  Милиция  ничего  не  делает.  Я  звонила  их
начальнику и мэру. Господи, неужели ничего нельзя сделать? - У нее  началась
истерика, я бросилась за водой, даже хотела вызвать "Скорую", но Эмма смогла
взять себя в руки и в самом  деле  отправилась  отдохнуть.  Вот  тогда-то  и
появился Мишка.
   - Где ты был? - разозлилась я, правда, делала это шепотом.
   - Обследовал гараж.
   - И что?
   - У них, оказывается, три машины:  "мерс",  "БМВ",  а  третья...  отгадай
какая?
   - Понятия не имею.
   - "Фольксваген".
   - Ну и что?
   - Нет, просто любопытно. Надо бы узнать, как часто Илья им пользовался.
   - Не понимаю, зачем тебе...
   - Я пока тоже. На всякий случай я заглянул в его комнату.
   - Да?
   - Ага. Образцовая комната. Ни одного  клочка  бумаги,  ни  одного  номера
телефона. Либо парень смертельно боялся жены, либо...
   - Что?
   - Готовился к отъезду.
   - То есть ты считаешь, он хотел сбежать от нее?
   - Думай как хочешь.
   - Она мне сейчас рассказала прелюбопытную историю.  А  как  же  выкуп?  -
озарило меня. - А палец? Не мог человек сам у себя отрезать палец?
   - За сто тысяч баксов? - удивился Мишка. - Еще как бы смог.  По  телефону
выкуп требовала девица, очень возможно, его подружка. Одно  не  склеивается,
на кой черт они устроили пальбу? Решили нас убить? Но какой в этом смысл?
   - Убить нас? - испугалась я.
   - Конечно, я почти уверен, всю эту чушь с фонариком и сигналами придумали
для того, чтобы пристрелить тебя. И меня за компанию.  Оттого  и  высочайшее
соизволение дали, чтобы я пошел с тобой.
   - Не может быть, - ахнула я, - И до всего этого ты додумался, заглянув  в
гараж и в комнату Ильи?
   - Мне это похищение сразу не понравилось... - Не успел Мишка  договорить,
как зазвонил телефон, я подпрыгнула от неожиданности, а Мишка, выждав время,
снял трубку.
   - Ваш муж, - заявил женский голос, - ждет возле пристани,  спуститесь  по
тропинке к реке... И поторопитесь. Мы никогда не нарушаем обещаний.
   Мишка успел нажать кнопку записи, мы еще раз прослушали  сообщение  и  не
сразу заметили Эмму, она стояла в дверях, прижимая руки к груди.
   - Он жив? - опросила она тихо.
   - Похоже на то, - ответил Мишка и тут же набрал 02.
   Когда мы подъехали к пристани, там уже стояли две милицейские машины.
   - Его нашли? - бросилась Эмма к первому же милиционеру.
   - Ищем, - невесело ответил тот, в этот момент от реки раздался крик:
   - Идите сюда.
   И все бросились в ту сторону.
   Эмма вдруг ужасно закричала, а я замерла на  месте  точно  вкопанная.  От
реки подбежал запыхавшийся Мишка. Он  схватил  меня  за  руку  и  поволок  к
машине.
   - Вызовите "Скорую", - крикнул кто-то совсем рядом, а я спросила:
   - Илья жив?
   Мишка покачал головой.
   - Там труп, обгорелый до такой степени... в общем, головешка.
   - А вдруг...
   - У него не хватает безымянного пальца на правой руке.
   - Боже мой, - пробормотала я, оседая на  землю.  Мишка  успел  подхватить
меня и усадил в машину.
   - Сиди и не высовывайся. Сейчас опять начнут вопросы задавать.
   - Миша, зачем они это сделали? Ведь они получили деньги?
   - Ты забыла, что сказал Илья по телефону: он догадался, кто убил  Палыча,
и вот результат...
   Домой мы вновь попали уже под утро. К тому времени  не  только  я,  но  и
Шальнов лишился своего оптимизма. Вместо того чтобы лечь спать, он  принялся
курить и вышагивать по гостиной.
   - Миша, - позвала я, - о чем ты думаешь?
   - О деле, - недовольно ответил он.
   - Знаешь, по-моему, она его по-настоящему любит, - вздохнула я.
   - Кого?
   - Илью, конечно.
   - А-а... слушай, шла бы ты спать.
   - А ты?
   - А я немного подумаю.
   - Тогда я лучше здесь посижу.
   - Совершенно необязательно.
   - Миша...
   - А?
   - Ты Эмме сказал, что не можешь рисковать любимой женщиной.
   - Ну?
   - Что "ну"? Ты ведь не просто так сказал?
   - Не доставай меня, а? - взмолился Шальнов. - Иди  отсюда.  Всю  ночь  на
ногах, тебе надо отдохнуть.
   - Чего ты на меня злишься?
   - О господи, да ты святого достанешь. Иди спи...
   Я поднялась в спальню, начав реветь еще по дороге.  Ведь  знала  же,  что
такому парню, как Шальнов, верить нельзя. И что теперь? Я вот сижу, реву как
дура, а ему наплевать. Он, видите ли, думает.  Мне  стало  так  горько,  так
одиноко, что я зарыдала в голос, сунув голову под подушку.  Потом  понемногу
успокоилась, прислушиваясь к шагам внизу. Я страдаю,  а  ему  до  этого  нет
никакого дела. Он эгоист, черствый, самовлюбленный тип.  Я  просто  идиотка,
раз могла вообразить, будто такой человек способен  любить  кого-то.  Он  не
лю