асторжении  брака
между Шальновым Михаилом Степановичем и Ивановой Екатериной Юрьевной".
   - Это точно Катькина сумка, -  пролепетала  я,  протягивая  свидетельство
Мишке.
   - Конечно, точно, - разозлился  Витька,  потом  нахмурился  и  озадаченно
замолчал, уставившись на меня.
   - Ты милицию вызвал? - повертев бумажку в руках, спросил его Шальнов.
   - Куда? - очнулся Витька, особо толковым парнем его не назовешь.
   - На дачу, конечно.
   - Нет. Я Любке позвонил, а уж она как хочет.
   - А про сумку Любке рассказал? - Витька поморщился.
   - Нет. Я вообще во все это влезать не желаю. Если не ты его кокнул, тогда
и вовсе... Уеду я. Пересижу где-нибудь, пока здесь все не утрясется.
   - Витя, это  очень  мудрое  решение.  Я  вижу,  ты  наполовину  собрался,
заканчивай сборы и  вперед.  Здесь  становится  небезопасно.  Сумку  любимой
супруги я, с твоего позволения, забираю, не  люблю,  когда  она  документами
разбрасывается, особенно такими ценными.
   Витька облизнул губы, но возражать не стал.
   Мы покинули квартиру. Уже устраиваясь в  машине,  я  сочла  своим  долгом
сказать "спасибо".
   - За что? - удивился Шальнов.
   - Если бы ты не пришел вовремя...
   - А...а... Я и не собирался отправлять тебя одну. Когда  вокруг  множатся
трупы, грешно оставлять любимую родственницу без прикрытия... Слушай,  а  ты
не могла бы выразить свою благодарность как-то иначе?
   - Как? - насторожилась я.
   - Ну хоть поцеловала бы меня, что ли... в лоб.
   - Как покойника? - невинно уточнила я,  а  Мишка  скривился  и  не  спеша
выехал со двора. - Куда мы теперь? - помолчав немного и решив,  что  он  уже
успокоился, спросила я.
   - К Лосю на квартиру, пока там менты не появились.
   - Зачем нам Лось, и так все ясно, - испугалась я.
   - Не знаю, что ясно тебе, мне вот, к примеру, ничего не  ясно.  Чепуха  и
сплошные нестыковки.
   - Как же так, мы ведь решили, что Лось с Катькой задумали что-то...
   - Вот именно: что они задумали? Если бы Лось убил Палыча,  все  стало  бы
более-менее ясно: убил, уехал с Катькой  на  дачу,  желая  пересидеть  самое
горячее время, а кто-то из сильно осерчавших друзей его выследил и придушил.
Заметь, сначала ему по башке двинули, а уж потом придушили.
   - Кто?
   - Похоже на то, что Катерина Юрьевна вывела его из  строя,  а  уж  кто-то
закончил начатое.
   - Вовсе необязательно. И почему непременно Катька?
   - Тетка в деревне слышала женский голос.
   - Это могла быть другая женщина, а сумке ничто не  мешало  пролежать  там
месяц или два.
   - Говори что хочешь, а  для  меня  ясно  одно:  Лось  привез  мою  бывшую
дражайшую половину на дачу, а потом кто-то  приехал  к  ним  в  гости,  и  в
результате Славик скончался.
   - А Катька?
   - А Катька где-то с очередным кавалером... Все хорошо, вот  только  сумка
не вписывается. Забыть  сумку  с  документами  в  том  месте,  где  паренька
кокнули...
   - А если Катьку кто-то подставляет? Ведь сумку у нее могли украсть?
   - Допустим. Только кому, а главное, зачем это нужно?
   - Миша, я очень беспокоюсь за сестру. Может, стоит заявить в  милицию?  В
конце концов, она двое суток не звонит и дома не появляется.
   - Должно пройти не меньше трех, но и тогда менты не особо зашевелятся,  а
зная Катькины привычки... Из головы у меня бесхозный труп не идет. Ну  скажи
на милость, кому он мог понадобиться? Хотя, может, я напрасно голову ломаю и
все очень просто: убийца следил за нами,  сообразив,  что  повесить  на  нас
убийство не удастся, он просто спрятал труп: нет  трупа,  нет  следствия.  А
ведь в самом деле...
   -  Но  после  убийства  сторожа  в  клубе  исчезновением  Юрия  Павловича
наверняка заинтересовались...
   - Стоит еще раз заехать в клуб.
   - У нас  остался  Илья,  -  кашлянув,  напомнила  я.  -  Мокрые  ботинки,
подозрительная встреча. Они ссорились с Юрием Павловичем в тот вечер, я сама
слышала. Если они с Катькой знакомы, он мог иметь ключи от  квартиры  и  ему
ничего не стоило взять твой пистолет. Вот если бы узнать, где он находился в
то утро, когда убили сторожа.
   - Попробуем, - пожал Мишка плечами. - Хотя версия так себе:  коли  они  с
Катькой заодно, большое свинство оставлять труп в ее квартире.
   - Да уж, - пришлось согласиться мне. И тут меня в очередной раз озарило:
   - А что, если Юрия Павловича убили, потому что задушили Лося?
   - Здорово, - восхитился Мишка. - Еще какие-нибудь свежие идеи?
   - А что? - обиделась я. - Допустим, кто-то решил покончить с  Лосевым,  и
Катька к этому причастна. А Юрий Павлович узнал об этом и задумал вывести их
на чистую воду.  Неведомому  убийце  ничего  не  осталось,  как  и  от  него
избавиться, причем выбирать время и место он не мог, воспользовался тем, что
Юрий Павлович лежал без сознания и я рядом с ним тоже, ну и...
   - Если ты еще сможешь  придумать,  для  чего  это  кому-то  понадобилось:
убивать Лося, а твоей сестрице ему помогать? Дорогостоящее алиби,  ведь  она
тебе Париж обещала, а с Лося на днях и так бы шкуру сняли...
   - Может, это как-то связано с Ильей? Вдруг Лось его  шантажировал  и  тот
решил от него избавиться?
   - Приехали, - заявил Мишка, тормозя машину,  я  огляделась  и  обнаружила
себя в нескольких кварталах от дома, где жил Лось.
   - Миша, может, не стоит к нему вторгаться? -  заволновалась  я.  Мысли  о
соседе-долгожителе всерьез меня тревожили.
   - Оставайся здесь, - пожал он плечами.
   - Что ты там надеешься найти? - разозлилась я, но Мишка,  не  обращая  на
меня внимания, уже покинул машину, и я выскочила следом. - А  если  нарвемся
на милицию? Тогда нам точно не отвертеться.
   - Ты б не каркала.
   Мишка зашагал вдоль улицы, я догнала его и взяла под ручку, надеясь,  что
таким образом мы сойдем  за  влюбленных,  а  не  за  квартирных  грабителей.
Впрочем, на влюбленного Мишка совсем
   Не похож.
   Чем ближе мы подходили к дому, тем меньше мне хотелось в него вторгаться,
но отпустить Шальнова одного я тоже не могла.
   - Ты чего так в меня вцепилась? - удивился он. - Боишься, что ли?
   - Еще бы мне не бояться. Ты, может быть, к тюрьме привыкнуть успел, а я о
ней даже думать не могу, мурашки бегут по коже.
   - В каком месте?
   - Что?
   - Твои мурашки бегают? Покажи, а?
   - Шальнов, ты дурак.
   - Это я уже слышал. Будешь меня оскорблять, получишь по носу.
   В этот момент мы свернули в переулок, и Мишка сделал  мне  знак  молчать,
очень не вовремя, сказать по правде, мне было, что  ответить.  Занятая  этой
перепалкой, я  не  сразу  сообразила,  куда  мы  двигаемся,  а  вот  теперь,
оглядевшись, поняла, что находимся мы в узком переулке между двух заборов, а
прямо перед нами третий, а за ним нужный дом. В  нескольких  шагах  калитка,
запертая на щеколду.
   - Открыть сможешь? - спросил Шальнов, я  протиснула  руку  в  щель  между
досками и без труда ее открыла.
   Мы вошли в сад и по тропинке направились к дому,  соседа  нигде  не  было
видно, это меня очень порадовало и одновременно насторожило: старичку ничего
не стоило наблюдать за нами в бинокль, например, из чердачного окна.  Такие,
как он, вполне на это способны. Мишка  быстро  поднялся  на  крыльцо,  начал
возиться с замком и тут же, чертыхаясь, распахнул  дверь.  Его  умение  меня
огорчило: конечно, не то, что мы попали в дом с такой легкостью, а  то,  что
приличному человеку подобные навыки вовсе ни к чему.
   - Где ты этому научился? - прошептала я, поднявшись на крыльцо и входя  в
маленькую прихожую вслед за Мишкой.
   - Двери открывать? - хмыкнул он. - Так она была не заперта.
   Не успела я толком понять, что  это  значит,  как  мы  вошли  в  комнату.
Квартира была небольшой, из коридора дверь на  кухню,  прямо  -  в  комнату,
разделенную на две части дощатой  перегородкой,  оклеенной  обоями.  Большая
часть была гостиной, а меньшая с одним окном - спальней.
   Там  стоял  старенький  гарнитур,  ящик  одной  из  тумбочек  был  закрыт
неплотно. Пока Мишка осматривал гостиную, я прошла к этой самой  тумбочке  и
выдвинула ящик. Внутри лежали какие-то бумаги, аккуратно сложенные в  папку.
Вместе с этой папкой я вернулась к Мишке.
   - Посмотри, это было в тумбочке. Он извлек бумаги, взглянул на них и  зло
засмеялся.
   - Нет, это уж слишком.
   - Что такое? - испугалась я.
   - Идем отсюда. Боюсь, нас здесь ждали.
   Не помню, как мы покинули дом.  Мишкины  слова  возымели  на  меня  такое
действие,  что  я  пребывала  в  полуобморочном  состоянии.   Только   вновь
оказавшись в машине, я понемногу пришла в себя, но и  тогда  каждую  секунду
ожидала грозного окрика, а дальше дело известное: щелкнут наручники,  и  вот
она - тюрьма...
   - Что это было? - смогла спросить я минут через десять. К  этому  моменту
мы уже выехали на проспект.
   - Расписки. Лось был должен Палычу кучу денег.
   - Значит, все-таки он его убил?
   - Кто? - повернулся ко мне Мишка со следами душевной муки на лице.
   - Лось...
   - Как он мог его убить, ведь говорили уже...
   - Тогда я ничего не понимаю.
   - А что тут понимать? Кто-то очень нагло подставляет Лося: в  клубе  и  в
доме Палыча искали расписки. Свои  расписки  убийца  прихватил,  а  вот  эти
подсунул Лосю, чтобы запутать все еще больше.
   - А если это мы напутали и  во  вторник  Лось  еще  был  жив,  убил  Юрия
Павловича, а уж потом...
   - С этим менты разберутся, можешь не беспокоиться. Не знаю,  кого  убийца
собирался обвести вокруг  пальца,  но  с  ментами  этот  номер  не  пройдет.
Пожалуй, стоит получше присмотреться к твоему Илье.
   - В клуб поедем?
   - Обязательно.
   - Тогда мне необходимо переодеться.
   Мы приехали домой, я поднялась в спальню, надела очередной Катькин костюм
и  минут  пятнадцать  вертелась  перед  зеркалом.  Заглянув  в  гостиную,  я
обнаружила Шальнова в кресле перед телевизором с бутылкой пива  в  руках,  в
полосатом халате и босиком.
   - Ты почему не оделся? - в некоторой растерянности спросила я.
   - Соблазнять этого Дружинина без меня тебе будет гораздо удобнее.
   - Я вовсе не собираюсь его соблазнять.
   - Да? По тебе не скажешь. - Он выразительно оглядел меня с ног до  головы
и отвернулся.
   - По-твоему, я должна идти в клуб в джинсах и футболке?
   - А физиономию-то намалевала, вылитая Катька.
   - Именно ее в настоящий момент я и готовлюсь изображать.  Ты  ведь  этого
хотел?
   - Чего я хотел, о том я уже сказал, но ты моим мольбам не вняла.
   - Шальнов, - начала я, а закончили мы вместе:
   - Ты свинья. Мы едем в клуб или нет?
   -  Ты  едешь.  Поговори  с  Дружининым  о  том  о   сем,   намекни,   что
догадываешься, куда мог деться Палыч...
   - А если он решит, что я все знаю...
   - Так это хорошо.
   - В самом деле? А если он сочтет необходимым избавиться от меня?
   - Будь бдительна.
   - Я надеялась, ты будешь рядом. Или хотя бы отвезешь меня в клуб.
   - Вызови такси. - Он уставился в телевизор, а  я,  презрительно  фыркнув,
направилась к телефону.
   Конечно, Мишкино поведение никуда не годилось. Благоразумнее  всего  было
послать этого типа подальше и остаться дома, пусть он свои догадки проверяет
сам. Но я так разозлилась, что благоразумием и  не  пахло,  поэтому,  вызвав
такси и громко хлопнув входной дверью, я оказалась на улице, мысленно  костя
Шальнова на чем свет стоит. Такси не  замедлило  появиться,  я  с  последней
надеждой взглянула на окна гостиной  и  вздохнула,  потому  что  надежды  не
оправдались.
   Всю дорогу до клуба я жаловалась на судьбу и сочувствовала  себе,  может,
поэтому дорога показалась мне слишком короткой. Швейцар  у  дверей  выглядел
каким-то  пришибленным,  но,  увидев  меня,  взбодрился.  Распахнул   дверь,
пропуская меня, и шмыгнул следом. Я  было  подумала,  что  он  вновь  затеял
какую-нибудь пакость, и пообещала себе непременно заехать ему в  ухо,  но  о
пакостях он в тот вечер не помышлял.
   - Катрин, - зашептал он трагически, торопливо оглядываясь в пустом холле.
- Чего хоть делается-то?
   - Где? - испугалась я.
   - В клубе, само собой. Куда Палыч исчез? Неужто порешили...
   - А что, труп нашли? - Колени у меня вроде бы подкосились.
   -  Пока  нет,  но  ведь  куда-то  человек  подевал-ся?  Который  день  не
показывается ни дома, ни на работе. В квартире  у  него  чего-то  искали,  я
слышал, как Колька с ментом разговаривал. И в клуб влезли... Палыч-то многих
деньгами снабжал, а в кабинете, в ящике  железном,  у  него  расписки  были,
Колька менту объяснял. Во-от... может, кто того... из-за денег Палыча...
   - Чего ты его хоронишь? Вдруг он влюбился и на Канары укатил?
   - А как же клуб?
   - А чего клубу сделается?
   - Нет, Катрин, Палыч не из таковских. А потом ограбление это, то есть  не
ограбление, а вообще не пойми чего. А парня-то  убили,  Игорька  Прокофьева,
поди уже слышала?
   - Ничего я не слышала...
   - Так ты ничего не знаешь?
   - Нет, конечно... Откуда?
   - Ну, сейчас введут в курс дела... Пять лет  работаю,  но  чтоб  такое...
Бывало, пьяные клиенты пальбу устроят, помню, Гришу-Фортача прямо  у  дверей
уложили. Если б я по нужде не отлучился, лежать  бы  мне  рядом  с  ним.  Из
автоматов однажды стреляли, четверых тогда труповозка свезла,  но  чтоб  нас
грабили, такого не припомню.
   - Времена меняются, - пробормотала я.
   Швейцар подобрался, робко кашлянул и торопливо выскользнул за дверь, а я,
повернув голову, увидела парня,  который  в  прошлый  раз  выспрашивал  меня
насчет Юрия  Павловича.  Следом  за  ним  появилась  рыжая  Зинка,  ворчливо
крикнув:
   - Николай Семенович, мы сегодня работать-то будем?
   - Иди, Зина, работай, - отмахнулся он.
   - Как работать, все точно  на  похоронах.  -  Тут  оба  заметили  меня  и
заспешили навстречу.
   - Катрин, - вроде бы обрадовался Николай Семенович, который, как видно, в
отсутствие Палыча руководил данным притоном. - Хорошо, что пришла. Здесь  из
милиции товарищ хотел с тобой поговорить.
   - Зачем? - перепугалась я.
   - У нас ограбление, всех допрашивают.
   - Слышала, сторожа кокнули? -  затараторила  Зинка.  -  Я  тебе  звонила,
нарвалась на автоответчик, а с ним я разговаривать не люблю, чувствуешь себя
дура-дурой...
   - Мне уже швейцар рассказал...
   - Неймется ему, пень старый. Поставь дурака у дверей, так он все  новости
разом выболтает.
   - Дуры вы, - неожиданно разозлился Николай Семенович. - Хоть бы  головами
подумали, чего болтаете. Тут такое творится, а им  лишь  бы  языком  молоть.
Катрин, идем со мной, а ты, Зинка, шла бы к музыкантам, хоть бы  ноту  какую
выучила.
   - Ноту, - проворчала та, - зачем она мне? Нот я не видела, что ли? Сам-то
много чего учил?
   Не знаю, как долго Зинка  распиналась  бы  в  том  же  духе,  но  Николай
Семенович, подхватив меня под локоть, повел на второй этаж.
   - Ситуация, скажем прямо - хреновая, - шептал он мне на ухо. - А главное,
непонятная. Палыч как сквозь землю провалился.  И  что,  скажи  на  милость,
делать? Мое-то положение каково? Уж если бы он того...  тогда  все  ясно,  а
так?
   - А милиция его ищет?
   - Сказали, будем искать. Я всех, кого мог, уже обзвонил, никто ни сном ни
духом...
   Он  резко  замолчал,  замер  возле  своего  кабинета,  одернул  пиджак  и
распахнул дверь, я вошла первой, он за мной. За столом сидел дядька в темной
водолазке, седой,  коротко  стриженный,  с  отечным  лицом  и  сизым  носом.
Впечатление он производил, мягко говоря, неважное.
   - Вот, это Катерина Юрьевна, - слегка  лебезя,  представил  меня  Николай
Семенович, по-дурацки улыбаясь. - А это товарищ из милиции.
   Товарищ приподнялся и сказал:
   - Владимир Васильевич.
   - Очень приятно, - пискнула я, хотя приятно мне не было и даже  наоборот,
близость милиции  в  лице  сизоносого  так  на  меня  подействовала,  что  я
почувствовала  настоятельную  потребность  сесть,  что   незамедлительно   и
сделала.
   Николай Семенович, немного повертевшись рядом, как-то незаметно исчез.
   - Что ж, Катерина...
   - Юрьевна, - подсказала я.
   - Отлично. Что ж, давайте побеседуем. О том, что произошло, вы,  конечно,
знаете?
   - В общих чертах. Сейчас Николай Семенович рассказал.
   - В клуб проник неизвестный, вскрыл кабинет вашего управляющего, а  также
сейф.
   - Это не сейф, - черт меня  знает  почему,  перебила  я.  -  Просто  ящик
железный, в стену вделанный.
   - Точно, - обрадовался Владимир Васильевич. - Так вы его видели?
   - Ящик? Конечно, кто его не видел? Но денег там Юрий Павлович не  хранит,
потому и ящик. Деньги в бухгалтерии, вот там сейф.
   - Очень хорошо, - кивнул сизоносый. Чего он хорошего нашел во всем  этом,
судить не берусь, но если так сказал, значит, что-то хорошее все-таки  было,
и не мое дело с ним спорить, мое дело сидеть тихо и радоваться, если  отсюда
меня  сразу  в  тюрьму  не  отправят.  -   Злоумышленник   вскрыл   ящик   и
предположительно похитил оттуда бумаги.
   - Он был один? - не удержалась я, будто черти меня под локоть толкали.
   - Кто?
   - Злоумышленник.
   - А вы думаете, один не мог?
   - Откуда мне знать? Я просто спрашиваю.
   - Вы интересная женщина, Катерина Юрьевна, интересные вопросы задаете.  А
со сторожем Прокофьевым вы были знакомы?
   - Он же здесь работал, - туманно ответила я, знать не зная, знакома с ним
Катька или нет.
   - И что?
   - И я здесь работаю.
   - Ага. А особых отношений у вас не было?
   - С кем?
   - С Прокофьевым?
   - Кто вам сказал? - испугалась я.
   - Никто мне ничего не говорил, я на всякий случай спрашиваю. - Глаза  его
радостно блеснули.
   - Про меня тут много чего могут наговорить, мужиков полно, и  все  лезут,
завистников пруд пруди, вот и чешут языками. А я, между прочим, замужем.
   - Супруг ваш на днях вернулся? Говорят,  очень  неуравновешенный  молодой
человек.
   - Мишка-то? Врут. Да он вообще ни на что не реагирует. Иногда так на него
разозлишься, а ему все по фигу. Честно. Даже зло берет.
   - А как вы встретились после долгой разлуки?
   - Хорошо, - пожала я плечами.
   - Вроде бы милицию вызывали, нет? Муж вас как будто убить грозился?
   - Да это он так, шутил просто.
   - Бывает, дело-то семейное. Вы мне вот  что  скажите,  ваш  муж  в  карты
играет?
   - Шальнов? Не замечала. А что?
   - У него ведь сейчас положение довольно шаткое...
   - В каком смысле? - перепугалась я.
   - В финансовом. А долги у него были?
   - Знаете что, вы лучше Мишку спросите,  а  то  я  тут  наговорю  чего  не
попадя, а он потом меня убьет... в переносном смысле.
   - Ну, хорошо. Давайте поговорим о  Юрии  Павловиче.  У  вас  с  ним  были
хорошие отношения?
   - Дружеские, - подумав, ответила я.
   - Ни ссор, ни конфликтов?
   - Может, и было чего, но отношения все равно оставались дружеские.
   - Понятно. А зачем он вас во вторник искал?
   - Понятия не имею. Тетке моей звонил, напугал до смерти. Я ей потом  тоже
звонила.
   - А что сказал тетке-то, зачем звонил?
   - Да она ничего не помнит, тетка старая, понять не могла, кто звонит.
   - А потом он к вам поехал.
   - Так мне Николай Семенович сказал. Но я Юрия Павловича не видела. Мы как
с  Мишкой  встретились,  я  имею  в  виду  мужа,   и   немножко   поспорили,
по-семейному, я милицию вызвала, а они его не забрали. А один мент,  молодой
такой, еще намекал на то, что меня, мол, убить мало.  Представляете,  каково
это слышать? У родной милиции от мужа-ирода и то защиты не дождешься. Ну, я,
видя такое дело, из дома слиняла и по магазинам  шлялась.  А  когда  пришла,
дома никого не было.  А  тут  следом  Шальнов,  но  настроение  у  него  уже
улучшилось.
   - И что дальше?
   - Ничего. Спать легли.
   - Говорят, Шальнов в ту ночь был в клубе.
   - Так это уж когда проснулся, ближе к утру.
   - Понятно. А вот по поводу Юрия Павловича не можете припомнить,  не  было
ли у него ссор с кем-то из работников клуба или с посетителями?
   Тут  я  поняла,  что  пришел  мой  звездный  час,  придвинулась  ближе  к
сизоносому и зашептала:
   - Он с Ильей поругался, с Дружининым. Д