ет и узнать о художнике побольше. И все-таки с каких это пор  Герт
стал поклонником живописи и другом художников? Хотя  он  давно  от  меня
отдалился, поэтому всякое может быть.
   - А ты хорошо  выглядишь,  мать,  -  заявила  Лилька,  как  только  я
появилась на своем рабочем месте. - С чего это ты вдруг  так  похорошела
за одну ночь? Неужели нашелся тот, кто согрел твою одинокую постель?
   - Ну, зачем же, - я попыталась остаться  равнодушной,  чтобы  слишком
проницательная коллега ничего не заметила. - Просто хорошо выспалась,  к
тому же никто не мешал. А на сон грядущий прочитала захватывающую статью
о корейской культуре.
   - Ну, ты  даешь!  Врешь,  наверное?  Неужели  правда?  -  На  холеном
Лилькином лице отразилась целая гамма чувств от  недоумения  до  полного
неверия.
   - Конечно, правда, - я спокойно  достала  из  сумочки  косметичку.  -
Американские ученые еще десять лет назад доказали, что, если смотреть на
красивые картины, скульптуры или читать что-то об искусстве на ночь,  то
сон будет крепким  и  здоровым,  а  общее  состояние  организма  заметно
улучшится. Если же прибегать к этому постоянно, то можно даже избавиться
от разных болезней.
   - Не может быть! - Лилька с сомнением  потрясла  головой.  -  Это  ты
сейчас сама все придумала, да еще и американцев  сюда  приплела.  -  Она
уперла руки  в  крутые  бедра,  обтянутые  модным  трикотажем  в  мелкую
черно-серую клетку, и вызывающе поглядела на меня.
   - Нет, не придумала, а просто вспомнила статью из-какого-то  журнала,
кажется,  "World"  или  "Scientific  circle".  -  Я  старалась  говорить
предельно серьезно и не встречаться с Лилькой взглядом.  -  Как  видишь,
все оказалось правдой. Стоило мне вчера  потратить  немного  времени  на
искусство (знала бы она, на что я его действительно  потратила  и  каким
древним  искусством  занималась!),  так  сегодня  чувствую  себя  просто
превосходно.
   Вокруг Лильки и меня уже собирались сотрудники. Выслушав мою  тираду,
кое-кто хмыкнул, кое-кто покачал головой, а кто-то даже поддержал  меня,
заявив, что это вполне здравая мысль. А Яша  Лембаум,  почесав  макушку,
даже сказал, что и сам то ли слышал что-то подобное, то ли  читал.  Мимо
прошмыгнул Пошехонцев, какой-то весь невероятно  мятый  с  утра,  словно
ночевал, не снимая  одежды,  где-нибудь  в  переходе  на  Петроградской.
Потирая физиономию, буркнул всем приветствие и  проскрипел  несмазанным,
ржавым голосом:
   - Вот вы-то мне и нужны. Зайдите, Леда.
   Я весьма обрадовалась возможности отвязаться от назойливых коллег,  а
прежде всего от не в меру проницательной Лильки.
   - Слушаю вас, Илья Геннадьевич, - сказала я,  даже  не  присаживаясь,
так как не собиралась надолго задерживаться у него в кабинете.
   - Как продвигаются наши дела с моделью?  -  Пошехонцев  поморщился  и
попытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.
   - Прекрасно, - нагло соврала я. - Сейчас  подбираю  нужный  материал,
составляю вопросы для наших читателей. Первая статья будет готова уже  к
понедельнику.
   - Лучше бы к выходным. - Главный наконец-то оставил пуговицу в покое.
   - Можно и к выходным. - спокойно согласилась я. - Собственно,  почему
бы и нет. Материала много, и он интересный.
   - Серьезно? - Илья  с  подозрением  посмотрел  на  меня,  не  слишком
доверяя моей покладистости. - Это было бы  слишком  хорошо.  Но  я  ведь
давно тебя  знаю,  Леда,  обязательно  какую-нибудь  гадость  напоследок
преподнесешь. Давай выкладывай сейчас.
   - Какую гадость, Илья Геннадьевич? - Я обиженно захлопала  ресницами,
изобразив оскорбленную невинность. - Напротив, меня очень заинтересовала
предложенная вами тема. Мир моды весьма разнообразен и изменчив,  писать
о нем можно бесконечно.
   - Что-то эта тема не вызвала у  тебя  энтузиазма  в  прошлый  раз,  -
ехидно заметил главный, безуспешно пытаясь открыть дверцу своего стола.
   - Энтузиазма у меня  не  вызвала  предстоящая  беседа  с  моделью,  -
напомнила я, - но вы пообещали, что за это примете у  меня  материал  на
вольную тему. Разве не так?
   - Так. - Пошехонцев раздраженно хлопнул дверцей. - Так я и знал. И ты
уже знаешь, о чем будет материал?
   - Конечно, - я охотно кивнула. - О художнике Карчинском, чья выставка
сейчас проходит в "Галерее искусств".
   - И все? - недоверчиво посмотрел на меня несчастный главный редактор.
- Только статья об этом художнике - и все?
   - Все, - радостно улыбнулась я ему. -  Живопись  у  него  интересная,
человек он занимательный. Поэтому все. А что, надо еще что-нибудь?
   - Нет, - Илюшу передернуло, - этого вполне  достаточно.  В  общем,  я
согласен, как только пройдет материал  о  модели,  можешь  нести  своего
художника.
   - Чудесно, Илья Геннадьевич. Так мне можно приступать к работе?
   - Да-да, - Илья энергично замотал головой. - И хорошо  бы  успеть  до
выходных. Постарайся, Леда, будь другом.
   Я кивнула и отправилась в нашу комнату.
   Что это главный такой вздрюченный? Вот ведь дались ему эти  статьи  о
моде... Нет, пожалуй, тут дело совсем не в моде, а  в  моделях.  Вернее,
всего в одной - Диане. Интересно, что Герт мог про нее слышать? Если  бы
только он удосужился вспомнить...
 
*** 
 
   Как ни странно, но Герт из моей квартиры, как ожидалось, не  убрался.
Напротив, до моего прихода он успел найти запасные  ключи,  смотаться  в
магазин и даже купить цветы и шампанское.
   - С чего это вдруг? - удивилась я, зная, что мой дружок-рокер никогда
изысканными манерами не отличался.
   - Сюрприз, - пояснил он, нисколько не смутившись. - Хотелось  сделать
тебе, приятное, тем более что столько лет друг друга знаем.
   - Вот именно. - Я прошла на кухню. - Поэтому можно  было  обойтись  и
без эффектных сцен, которые так обожают в латиноамериканских сериалах.
   - Ты в своем репертуаре, - хмыкнул  Герт.  -  А  я  думал,  что  тебе
понравится.
   - Мне нравится, я только не ожидала от тебя ничего подобного.  Зачем,
Герт?
   - Знаешь, - он остановился за моей спиной и обнял меня  за  плечи,  -
возраст, что ли? Начинаешь ценить такие вещи, которые раньше были пустым
местом. Семью, например, близкого человека рядом, заботу, внимание.
   - Герт, - я все еще не могла опомниться, - ты о чем? С каких это  пор
ты стал мечтать о семье?
   - Представь, давно. Но все никак не мог встретить подходящую женщину.
   - А теперь, значит, встретил. - Я повернулась к нему и уставилась  на
физиономию человека, которого знала уже двадцать лет.
   - Встретил. - Герт не ухмылялся как обычно, а  улыбался  даже  как-то
застенчиво. - Понимаешь, все эти годы меня тянуло  к  тебе,  а  вчера  я
понял, что не хочу тебя терять. Нам нужно быть вместе.
   - А меня ты спросил? - Я растерялась, но потом начала злиться. -  Мне
не нужен неизвестно где мотающийся мужик, у  которого  в  каждом  городе
доступные поклонницы. И я не забыла, как ты  однажды  бросил  меня  ради
одной из них.
   - He простила. - Голос Герта странно дрогнул. - Ты веришь, Леда,  что
в одну реку нельзя войти дважды?
   - Верю. Потому что это так и есть.
   - А мы не будем входить в эту реку. -  Голос  его  оставался  немного
глуховатым  и  напряженным.  -  Начнем  все  сначала.  Сейчас  мы  хотим
приостановиться с гастролями, осесть в Питере, отдохнуть, записать новый
альбом.
   - А дальше? Все начнется по новой? - Я не переставала злиться.
   - Там видно будет. - Герт  привлек  меня  к  себе  и  стал  осторожно
целовать. - У нас все получится, малышка. Только верь мне.
   - А если я не могу верить?.. - Я уже почти не сопротивлялась.
   - Не верь. Я  буду  делать  это  за  нас  обоих.  -  Его  губы  стали
настойчивее. - Не хочу, чтобы все хорошее так и прошло мимо  меня,  пора
наконец устроить свою жизнь.
   - А меня ты спросил? - упрямо повторила я. - Мне этого хочется?
   - Я не буду пока спрашивать. Подождем, а там видно будет.  Иногда  на
гастролях я сидел в  какой-нибудь  гостинице  ночью  и  вспоминал  тебя.
Молчи, - он приложил палец к моим губам. - Мне так повезло, Леда, что  я
встретил тебя.
   Я смотрела на Герта. Знала его давно и разным, привыкла ко  всем  его
выходкам, но  таким  взволнованным,  пожалуй,  видела  впервые.  А  Герт
смотрел на меня и ждал ответа.
   - Не понимаю. - Я слегка отстранилас.  -  Вчера  ты  был  таким,  как
обычно, таким, к какому я привыкла давным-давно, но сейчас я бы сказала,
что ты удивительно переменился за неполные сутки.
   - Я всегда был таким, Леда. - Он прижался губами  к  моему  виску.  -
Просто ты видела худшую мою сторону, а теперь я решил открыть  для  тебя
лучшую. Давай все-таки попробуем, я верю, что у нас может получиться.
   - Да, - сказала я, опуская голову на его грудь. - Там видно будет.
 
*** 
 
   Герт посоветовал пойти на выставку часа за два до закрытия.
   И посмотреть все можно, и с художником пообщаться. Я прикидывала, как
бы это лучше  устроить,  но  он  разрешил  все  мои  сомнения,  пообещав
подъехать за мной на работу и отвезти в галерею. Подумав, я приняла  его
предложение. В конце концов, не в театр  же  я  собираюсь  и  не  в  Дом
моделей, вполне сойдет строгий  костюмчик  в  черно-белых  тонах  нашего
местного  модельера  Ольги  Белоуховой,  моей  давней  знакомой  еще  по
университету.  И  хорошо,  что  я  вспомнила  о  ней.  Неплохо  было  бы
встретиться, пообщаться, она мне и материал подкинет о моде в целом и  о
моделях в частности. Нет, не все  так  плохо,  как  я  себе  вообразила.
Напротив, жизнь очень даже неплохая штука.
   Мое радужное настроение не прошло незамеченным для коллег. Посыпались
шуточки и различные предположения,  но  я  просто  не  обращала  на  них
внимания, пока  без  десяти  пять  не  появился  Герт,  чисто  выбритый,
благоухающий дорогим одеколоном и с роскошным букетом  в  руке.  Мужская
половина мгновенно  бросила  работу  и  воззрилась  на  это  явление,  а
женщины, которые приводили себя в порядок, стремясь в  самом  приглядном
виде покинуть рабочие места, примолкли и вытаращились на моего гостя.
   - Добрый день! - Герт был сама вежливость и изысканность. - Позвольте
похитить вашу коллегу. - Он протянул мне букет:
   - Это тебе, дорогая.
   - Спасибо. - Я  постаралась  подыграть  ему  и  держалась  скромно  и
невинно.
   - Кто бы мог подумать, что у  тебя  объявится  такой  кавалер,  -  не
удержалась Лилька, пришедшая в себя гораздо раньше  остальных.  -  Прими
мои поздравления.
   - Не с чем, - я вызывающе улыбнулась ей. - Это мой давний друг.
   - Скажите, а вы не снимались в сериале  "Дни  осени"?  -  встрял  Яша
Лембаум и тут же, сконфузившись, спрятался за верные спины коллег.
   - Я музыкант. - Герт олицетворял саму скромность.
   - Конечно же, - Ирочка Кривцова оттеснила коллег и вышла на  передний
план. - Рок-музыкант, - уточнила она. - "Серебряный век".
   - Вы совершенно правы, леди, - Герт слегка поклонился,  превратившись
в мистера Совершенство. - Мы идем, дорогая?
   - Разумеется. - Я подхватила со стола сумочку и взяла Герта под руку.
- До завтра, - кивнула коллегам.
   - Всего хорошего, Леда, - ответила за всех Кривцова.
   Мы прошествовали до нашей обшарпанной редакционной  двери  под  звуки
неслышимых фанфар и исчезли, оставив коллег переваривать новость.
 
*** 
 
   Многие из них хотя и привыкли постоянно писать о  знаменитостях,  но,
встретившись с ними лицом к лицу в такой  вот  неформальной  обстановке,
начинают чаще всего нести несусветную  чушь  или,  напротив,  становятся
хамовато-развязными. Как все-таки действует на рядового обывателя  ореол
популярности,  который  окружает   всякого,   появившегося   на   экране
телевизора. И каждый непременно норовит вспомнить, что  это  за  человек
такой. Знаменитостям тоже нередко  нелегко  приходится  из-за  повальной
всенародной любви. Сколько курьезных случаев  бывает,  а  сколько  ходит
анекдотов по этому поводу...
   Но поразмыслить толком над этим я не успела, мы уже подошли к машине,
которая просто сверкала отмытыми боками и стеклами так, что не  смог  бы
придраться и самый въедливый инспектор ГАИ.
   - Зачем ты это сделал, Герт? - спросила я, когда машина  вырулила  на
залитый огнями проспект.
   - Разве не прикольно получилось? - Он искоса  посмотрел  на  меня.  -
По-моему, твои журналисты до сих пор приходят в себя.
   - Они люди закаленные и к знаменитостям привыкли, -  не  удержавшись,
кольнула я его. - И все-таки зачем?
   - Просто хотелось сделать тебе приятное, - наконец  сдался  он,  -  и
немножко  подразнить  твоих  собратьев-писак.  Думаешь,   зря   я   туда
приперся?
   Герт был не похож сам  на  себя.  Откуда  эта  скромность  у  вечного
разгильдяя-рокера? Поприкалываться он ведь мог и по-другому, к  примеру,
ввалившись пьяным в стельку с  гитарой  наперевес  и  устроив  настоящий
погром. Одно время такие шуточки были в моде у рокерской тусовки. Теперь
все как-то остепенились, даже молодые команды не позволяют себе подобных
выходок, а пьяные дебоши устраивают больше звезды-однодневки из попсовой
среды.
   А Герт между тем уверенно вел машину и что-то мурлыкал себе под  нос.
Спокоен и невозмутим до безобразия, словно и не он каких-то десять минут
назад явился причиной сумятицы в мыслях журналюг из "Вечерних новостей".
Я не пыталась  завязать  разговор,  разглядывая  проносящиеся  за  окном
витрины магазинов. Припарковавшись, Герт помог мне выбраться и  повел  к
возвышающемуся зданию с плавно перетекающими линиями и золотыми  буквами
по фасаду: "Галерея искусств".
   В новой галерее я еще не была, поэтому с  удовольствием  оглядывалась
по сторонам. Старая постройка  пришла  в  негодность  еще  в  пору  моей
юности, но только год назад объявился  богатый  спонсор,  который  помог
деятелям культуры со строительством  нового  здания.  Так  как  за  дело
взялся  состоятельный  джентльмен  с  толстым  кошельком,  то  он  нанял
невозмутимых скандинавов, привыкших соблюдать контракт и укладываться  в
срок, поэтому вся работа  выполнялась  быстро,  качественно  и  в  самое
короткое время. Новая галерея впечатляла. Здание,  построенное  в  стиле
модерн, отлично вписывалось в  архитектурный  план  проспекта.  Соседние
массивные здания из серого камня, постройки  позапрошлого  века,  только
подчеркивали изысканные формы и отделку своего соседа.
   В вестибюле  я  ненадолго  задержалась.  Во-первых,  чтобы  поправить
прическу и оглядеть себя с ног до головы в огромном трехметровом зеркале
в затейливо-асимметричной раме. А во-вторых, я  не  смогла  пройти  мимо
всяких проспектов,  рекламирующих  выставки,  проходящие  в  галерее,  и
брошюр, рассказывающих о  творчестве  художников.  Что-то  о  Карчинском
попалось мне сразу же, и я вцепилась в тоненькую книжечку.
   Если при первой моей задержке возле зеркала Герт только усмехнулся  и
пожал плечами: "Ты отлично выглядишь", то по поводу второй фыркнул,  как
рассерженный кот: "А это-то  тебе,  подруга,  зачем?"  Но  я  решила  не
поддаваться, промурлыкала что-то о необходимости иметь  приятную  мелочь
на память о посещении выставки, подхватила своего кавалера под  локоток,
и мы стали подниматься на второй этаж.
   Как и предполагал Герт, основной поток посетителей уже схлынул, но по
залам  еще  независимо  прохаживались  студенты,  наблюдая   за   своими
торопливыми подругами, записывающими что-то  в  малюсенькие  блокнотики,
солидные  деятели  искусства,   рассуждающие   о   живописи   и   лениво
перебрасывающиеся  друг  с  другом  малопонятными   терминами,   усталые
провинциалы, которые будут потом дома делиться впечатлениями. В  придачу
к  ним  бродили  несколько  гранд-дам  с  застывшей  скукой  на   лицах,
сопровождаемые гиппопотамоподобными супругами, парочка  высохших  старых
дев в бархатных платьях, отделанных бисером, в одинаковых черных шляпках
с вуалетками, да еще несколько  совершенно  непримечательных  личностей,
неизвестно зачем забредших сюда.
   В углу шло какое-то обсуждение, оттуда доносился  мягкий  бархатистый
баритон, обладателю которого почтительно внимали окружающие.
   - Отлично, - Герт потер руки. - Он здесь.
   - Кто?
   -  Как  "кто"?  -  притворно  удивился  мой  неисправимый   друг.   -
Карчинский, конечно же, или ты забыла, мать, к кому  мы  сюда  приехали?
Пойдем, я тебя представлю.
   - Подожди, - я вцепилась в него не на шутку. - Я не могу  так  сразу.
Мне нужно походить, осмотреться, а там видно будет.
   - Ну, смотри, - Герт примирительно похлопал меня по руке. - А я  пока
тоже кое с кем пообщаюсь.
   Я кивнула и направилась  к  картинам.  Ну  как  я  могла  забыть  или
перепутать с кем-то Карчинского? Пожалуй, в нашем городе не было другого
столь оригинального художника. В искусство он пришел  своей  собственной
дорогой и никогда не изменял своим пристрастиям.
   А рисовал он, исключительно подражая манере  средневековых  корейских
мастеров. У него были картины по известным мотивам  корейской  живописи,
но  на  выставке  представлялись  и  оригинальные  работы   мастера.   Я
завороженно ходила от полотна к полотну, разглядывая тонко прорисованные
веточки бамбука, дрожащие на ветру цветы орхидей, ветки цветущей  сливы,
роняющей  свои  лепестки  на  белый  снег,  величественные   хризантемы,
держащие свои головы, подобно императорам.
   Я  не  могла  понять,  как  художнику  несколькими  штрихами  удается
передать  напряжение  крадущегося  в  зарослях  бамбука  тигра,  поющего
фазана, трясогузку, гордо вышагивающую по дорожке, зайца, замершего  под
кустом,  дракона,  гордо  лежащего  на  склоне  горы.  Его  дракон   был
мифическим существом и в то же время удивительно реальным каждым изгибом
своего тела, каждой чешуйкой, не говоря уже о мудрых глазах под тяжелыми
морщинистыми веками.
   - Нравится? - услышала я голос за спиной.
   - Конечно. - Я быстро обернулась.
   - Вы здесь впервые  и  не  можете  оторваться,  -  сказал,  улыбаясь,
мужчина лет сорока пяти в аккуратном сером костюме.
   - Да, - я улыбнулась в ответ. - По мне, наверное, сразу видно.
   - Угу, - мужчина кивнул головой. - Вы хотите посмотреть все сразу,  а
те, кто уже здесь бывал, подходят к картинам, которые  им  больше  всего
нравятся. Это правильно, - добавил он. - Если вы придете сюда  еще  раз,
то обязательно поступите именно так.
   - А вы здесь уже бывали? - не удержалась я.
   - Конечно, -  мужчина  кивнул.  -  Я  давно  знаю  Володю,  Владимира
Карчинского, - пояснил он.
   - А вы чем занимаетесь? - снова не удержалась я. Сработал  рефлекс  -
от профессиональных навыков никуда не уйти.
   - Я тоже художник.
   - Художник? - Мне  даже  не  надо  было  разыгрывать  удивление,  все
получилось само собой.
   - Не похож? - Он снова приятно улыбнулся. - По-вашему, все  художники
немытые, неухоженные, с засаленными волосами и в грязной одежде?
   - Что-то в этом роде, - созналась я, - а также в берете и с бородой.
   -  Забавно.  -  Он  засмеялся.  -  В  таком  случае   считайте   меня
исключением.
   - Приятным исключением, - проговорила я, с удовольствием рассматривая
художника.
   Новый знакомый не  был  похож  ни  на  совдеповских  мастеров  кисти,
начиная  с  вальяжного  Ильи  Глазунова,  ни  на   разных   доморощенных
художников типа "митьков". Скорее  он  напоминал  художника-передвижника
XIX века. Те же строгие манеры, та же аккуратность,  не  хватало  только
ухоженной бородки и чеховского пенсне.  Этот  художник  определенно  мне
нравился.
   - А вы так же рисуете? - решилась я  забросить  пробный  шар  в  виде
вполне безобидного вопроса.
   -  Нет,  -  он  шутливо  замахал  руками.  -  Я  самый   обыкновенный
авангардист. А что касается таких картин, то вряд ли найдется не то  что
в городе, но, пожалуй, и в стране кто-нибудь, пишущий подобно  Володьке.
Он  ведь  много  лет  изучал  корейскую  живопись,  различные   техники.
Экспериментировал, ошибался, находил. Это теперь он признан, а кто  знал
его десять  или  двадцать  лет  назад?  Не  каждый  выдержит  равнодушие
чиновников от культуры