то  он  этого  добился.  Рождество   было   безнадежно
испорчено.
   Около десяти утра я направлялся к дому Голдбергов по Соррелл-авеню, между
тем как Сэмпсон втихаря ускользнул в Саут-Ист кое-что  проделать  по  поводу
убийства  Сандерсов.  В  полдень  мы  намеревались  встретиться  для  обмена
мрачными впечатлениями.
   Я беседовал с Голдбергами  около  часа.  Выглядели  они  неважно,  но  на
вопросы о сыне отвечали  иногда  даже  с  большей  готовностью,  чем  Данны.
Джеральд и Лаура Голдберг показались мне строгими, но бесконечно  обожающими
своего мальчика родителями. Одиннадцать лет назад врачи предрекли Лауре, что
она не сможет иметь детей из-за загиба матки, и когда она забеременела,  это
показалось чудом. Знал ли об этом  Сонеджи?  Как  он  выбирал  свои  жертвы?
Почему именно Мэгги Роуз и Майкл Голдберг?
   Мне разрешили осмотреть комнату Майкла и побыть там одному. Закрыв дверь,
я для начала просто тихо посидел, как  накануне  в  комнате  Мэгги.  Мальчик
превратил свою спальню в настоящее хранилище компьютерной техники  -  кругом
продукция ?Макинтош?, ?Нинтендо? и так далее.  В  лабораториях  Американской
телефонной и телеграфной компании оборудования и то меньше.
   На стенах развешаны плакаты со  сценами  из  фильмов  с  участием  Кэтрин
Роуз ?Табу? и ?Медовый месяц?,  над  кроватью  -  портрет  Себастьяна  Баха,
солиста  группы  ?Скид  Роу?.  В  ванной  красуется   изображение   Альберта
Эйнштейна, остриженного под панка, с розовым гребнем волос, а еще -  обложка
журнала ?Роллинг Стоун? с надписью: ?Кто убил коротышку Германа??
   На столе - фотография Майкла и Мэгги в рамочке - дети держатся  за  руки,
как неразлучные друзья. Может быть, их необычная дружба повлияла на  решение
Сонеджи?
   Голдберги никогда не видели мистера Сонеджи, но много слышали  о  нем  от
Майкла:  Сонеджи  был  единственным,  кто  постоянно  побеждал  мальчика   в
компьютерных играх ?Нинтендо? типа ?Ультима? и ?Супер Марио?. Видимо, в свое
время он тоже был умником, вундеркиндом и не  мог  позволить  победить  себя
даже девятилетнему мальчику. Он никому никогда не хотел проигрывать.
   Я сидел с Голдбергами в библиотеке и смотрел в окно,  как  вдруг  события
приняли неожиданный оборот. От дома Даннов огромными шагами несся Сэмпсон. Я
метнулся к входной двери  и  перехватил  его  уже  на  лужайке  перед  домом
Голдбер-гов. Он рванул к финишу, как  Джерри  Райе  в  знаменитом  забеге  в
Сан-Франциско.
   - Что, он снова звонил?
   - Нет, - запыхавшийся Сэмпсон мотнул головой. - Что-то стряслось,  Алекс,
но ФБР держит происшествие в тайне. Они что-то нашли! Бежим!
   Полиция перекрыла часть Соррелл-авеню, выходившую на  Плэйтли-Бридж-Лейн.
Полдюжины  деревянных  заграждений  не   позволили   представителям   прессы
пуститься вдогонку за кавалькадой  полицейских  машин,  которые  около  двух
часов дня отъехали от дома Даннов. Мы с  Сэмпсоном  сидели  в  третьей.  Уже
через час с небольшим три седана мчались по извилистой дороге  среди  холмов
Солсбери в Мэриленде по направлению к индустриальному комплексу, затерянному
в густых сосновых лесах.
   Накануне Рождества там было пустынно. Гнетущая тишина  реяла  над  белыми
административными корпусами, расположившимися среди заиндевевших лужаек, где
уже стояли местные полицейские машины и машина ?Скорой помощи?. За корпусами
протекала небольшая речушка с грязной водой красно-бурого цвета, впадавшая в
Чесапикский  залив.  Голубые  вывески  на   корпусах   гласили:   ?Дж.   Кад
Мэньюфэкчуринг?, ?Рейзер-Бектон Груп? и  ?Техносфера?.  Никто  и  словом  не
обмолвился о том, что здесь произошло.
   Мы с Сэмпсоном присоединились к  группе,  спускавшейся  к  реке.  С  нами
отправилась  четверка  встревоженных  агентов  ФБР.  От  корпусов   к   воде
протянулась  полоска  оголенной  земли  с  остатками  пожухлой  травы.  Небо
затянуло серыми тучами, предвещавшими снегопад. У  самого  берега  помощники
шерифа посыпали грунт специальной смесью, позволявшей обнаружить следы. Быть
может, здесь побывал Гэри Сонеджи?
   - Они хоть что-нибудь вам сказали? - спросил я Джеззи Фланаган, когда  мы
отошли чуть в сторону по непролазной  грязи.  Ее  ботинки  покрылись  густым
слоем речного ила, но она этого не замечала.
   - Пока нет. Ничего.
   Джеззи была так же удручена, как и мы с Сэмпсоном, несмотря  на  то,  что
Группа по спасению заложников впервые оказалась  не  у  дел,  а  фэбээровцы,
напротив, отличились. Для нас такое начало не предвещало ничего хорошего.
   - Боже, только бы с детьми ничего не случилось,  -  пробормотала  Джеззи,
когда мы ступили на более или менее  сухой  участок.  Неподалеку  копошились
сотрудники ФБР Рейли и Джерри Скорее.  Вдруг  повалил  снег,  с  реки  задул
пронизывающий  ветер,  принося  с  собой  запах  горящей  пластмассы.  Я   с
замиранием сердца вглядывался в берег, но ничего не  мог  разглядеть.  Чтобы
успокоить нас, агент Скорее произнес краткую речь:
   - Послушайте, от вас никто ничего не скрывает. Просто это  дело  получило
широкую огласку в прессе, так  что  мы  получили  приказ  молчать,  пока  не
доберемся сюда и не увидим все собственными глазами.
   - Что увидим? - рявкнул Сэмпсон. - Кончайте свой словесный понос! Что,  к
чертовой матери, произошло?
   Скорее отдал краткое распоряжение агенту Макгоу  из  округа  Колумбия.  Я
видел, как он крутился возле дома Даннов. Судя по всему, его направили  сюда
вместо Роджера Грэхема. Макгоу, похожий на бывалого вояку накануне отставки,
приземистый, с солидным брюшком, кивнул и выступил вперед:
   - Час назад местная полиция выловила из реки ребенка. Но они не могут его
опознать.
   Затем Макгоу отвел нас ярдов на семьдесят вниз по реке. Здесь, за мшистым
пригорком, лежало маленькое тельце,  прикрытое  серыми  одеялами  из  машины
?Скорой помощи? - одинокий горестный сверток. Никто из нас  не  произнес  ни
слова, лишь ветер свистел над водой.
   Подошел местный коп  и  нетвердым  хриплым  голосом  дал  соответствующие
разъяснения:
   - Лейтенант Эдуард Махони, полиция Солсбери.  Около  часа  назад  здешний
охранник обнаружил тело ребенка.
   Мы подошли ближе к серому свертку, лежавшему  на  холме  почти  у  кромки
воды. Левее темнело заросшее болотце. Лейтенант Махони опустился  на  колени
прямо в мутную жижу, снежинки садились на его щеки и волосы. Бережно,  почти
благоговейно он откинул край серого одеяла  жестом  любящего  отца,  который
будит сына, чтобы позвать его с утра на рыбалку.
   Всего несколько часов назад я изучал фотографии похищенных детей и первым
нарушил молчание:
   - Это Майкл Голдберг. Бедняга Майкл. Несчастный маленький Сморчок.

Глава 18

   Только ранним рождественским утром Джеззи попала домой. Все ее думы  были
о  похищенных  детях.  Ей  было  необходимо  хоть  на  время  отделаться  от
мучительных образов, приглушить мотор, чтобы машина не взлетела  на  воздух.
Нужно временно забыть, что она -  полицейский.  Умение  вовремя  отключиться
всегда давало ей преимущество перед другими.
   Джеззи жила с матерью в маленькой квартирке  в  Арлингтоне  близ  станции
метро ?Кристал-Сити?. Это жилище она называла ?кельей самоубийц? и все время
собиралась переехать, но после развода с Деннисом Келлехером прошел уже год,
а она все не трогалась с места.
   Деннис проживал в Джерси и все еще пытался сделать  карьеру  в  ?Нью-Йорк
таймс?. В глубине души Джеззи с самого начала знала, что  у  них  ничего  не
получится. Единственное, что у  него  отлично  получалось,  -  это  изводить
Джеззи и заставлять ее сомневаться в себе  самой.  В  этой  области  он  был
непревзойденным мастером. И все-таки она не сдалась.
   У нее слишком много работы и нет времени, чтобы съехать от матери, -  так
она оправдывалась перед собой. У нее также не оставалось времени  на  личную
жизнь - она  предпочитала  беречь  душевные  силы  в  надежде  на  серьезную
счастливую перемену. Не менее двух раз в  неделю  Джеззи  подсчитывала  свои
капиталы:  она  была  обладательницей  двадцати  четырех   тысяч   долларов.
Привлекательная, почти красивая женщина тридцати двух лет. А Деннис -  почти
хороший писатель.
   Она всегда считала, что у нее есть силы бороться.  Просто  иногда  бывает
нужна передышка. Вот как сейчас.
   Джеззи отхлебнула пива и закусила кусочком чеддера. Отлично,  именно  это
зелье обожал ее отец. Вторую бутылку прихватила с собой в душ. Перед глазами
по-прежнему стояло синее личико Майкла Голдберга. Нет, она не позволит  себе
больше о нем думать.  Не  позволит  чувству  вины  захлестнуть  себя.  Детей
похитили во время ее отпуска. Вот с чего все началось. И все.  И  хватит  об
этом.
   Айрин Фланаган закашляла во сне. Тридцать  пять  лет  она  проработала  в
телефонной компании. У нее есть квартирка. Она мастерски играет в  бридж.  В
этом и состояла сейчас вся ее жизнь. Отец Джеззи двадцать семь лет прослужил
в полиции округа Колумбия. Инфаркт  настиг  его  на  дежурстве  -  внезапно,
посреди многолюдной улицы, в толпе, среди чужих людей, которым  не  было  до
него дела. Так об этом рассказывала сама Джеззи знакомым.
   Уже в тысячный раз Джеззи подумала, что пора  переезжать  из  материнской
квартиры. Давай, девочка, измени жизнь, двигайся, не  стой,  не  замирай  на
месте. Она не замечала, что стоит под душем с пустой бутылкой в руке.
   - Пьянство окаянное, - пробормотала Джеззи. Ей явно  не  хватало  третьей
бутылки. А может, и еще чего-нибудь.
   На какое-то мгновение удалось забыть о Майкле Голдберге. Но не до  конца.
Да разве сможет она когда-нибудь забыть об убитом  ребенке?  Последние  годы
Джеззи сознательно училась забывать  -  чтобы  любой  ценой  избавляться  от
лишней душевной боли. Ведь глупо мучиться, если все равно не можешь  помочь.
Попутно она старалась избегать и близких душевных  отношений,  влюбленности,
искренней  дружбы  и  прочего,  что  приносит  переживания.  Весьма  удобная
позиция: ведь в жизни почти все - обычная сделка. Так что ей лучше  обойтись
без любви. Звучит ужасно, но это так.
   А в некоторые моменты даже хорошо, что всегда и  везде  ощущаешь  деловой
подход. Так легче изживать день за днем и не  поддаваться  ночным  кошмарам.
При таких условиях она может держать себя в  руках,  во  всяком  случае,  до
привычной вечерней выпивки.
   Джеззи - отличный коп, имеющий все навыки,  чтобы  уцелеть  в  схватке  в
преступниками. Конечно, она умела постоять за  себя  и  в  обыденной  жизни.
Агенты поговаривали, что она -  настоящий  мужик  в  юбке,  что  приходилось
принимать  как  комплимент,  тем  более   что   офицерских   погон   женщины
удостаивались крайне редко <В оригинале - игра со словом ?cojones?,  которое
переводится как ?яички?  и  ?отвага,  мужество?.  Офицерские  знаки  отличия
называются brass cojones>.
   В час  ночи  Джеззи  поняла,  что  пора  прокатиться  на  мотоцикле.  Она
задыхается в стенах крошечной арлингтонской квартирки, ей  необходим  глоток
свежего воздуха.
   Мать услыхала, что Джеззи открывает входную дверь:
   - Джеззи, куда так поздно? Джеззи? Джеззи, это ты?
   - Хочу прогуляться.
   "Рождественская распродажа в парке Молл?  -  гласили  рекламные  щиты  на
стенах. Как цинично все это выглядит на фоне удручающих событий сегодняшнего
дня. Поскорее бы прошло Рождество. Завтрашний день просто пугает.
   Джеззи умчалась на своем мотоцикле  в  ночь  -  то  ли  убегая  от  своих
наваждений, то ли пускаясь за ними вдогонку.
   Наступило Рождество Христово, а Христос был распят во  искупление  грехов
человеческих. В том числе во искупление грехов Джеззи Фланаган. Может  быть,
и Майкл умер во искупление грехов? Может, в этом все дело? - думала  Джеззи.
Она немного спятила от всех этих мыслей, но продолжала контролировать  себя.
Весь ужас в том, что она всегда себя контролировала.
   Напевая ?Зимнюю сказку?, Джеззи неслась по шоссе со скоростью сто  десять
миль в час, подальше от Вашингтона. Ей было очень страшно - но не от быстрой
езды...

Глава 19

   Наутро  полицейские  обшарили  каждый  квартал  Вашингтона  и   ближайшие
пригороды в Мэриленде и Вирджинии. Заходили буквально  в  каждый  дом.  Сити
наводнили полицейские машины, возвещавшие через громкоговоритель:
   - Мы ищем Мэгги Роуз Данн, девять лет, блондинка,  волосы  длинные,  рост
четыре фута три дюйма, вес семьдесят два фунта. Каждому, кто имеет  сведения
о ней, гарантируется вознаграждение.
   В доме Данноd работало с десяток фэбээровцев. Кэтрин  Роуз  и  Том  Данн,
потрясенные смертью Майкла,  постарели  лет  на  десять.  Все  находились  в
напряженном ожидании очередного звонка от Сонеджи.
   Мне пришло в голову, что он специально задумал позвонить  именно  в  день
Рождества. На минуту показалось,  что  я  уже  знаком  с  ним.  Хоть  бы  он
позвонил, хоть бы попытался что-то предпринять и совершил  при  этом  грубую
ошибку... Мне не терпелось схватить Сонеджи.
   В одиннадцать утра Группа по спасению  заложников  собралась  в  гостиной
Даннов. Нас было примерно двадцать человек, и  всю  информацию  мы  получали
только от ФБР. В доме царила суматоха.  Что  же  еще  успел  сотворить  ?сын
Линдберга??
   Мы все еще пребывали в неведении. Просочились слухи,  что  Даннам  пришла
какая-то телеграмма, не похожая на предыдущие  нелепые  послания.  Наверняка
она от Сонеджи.
   Последние пятнадцать минут  фэбээровцы  монополизировали  все  данновские
телефоны. К половине двенадцатого подъехал специальный агент Скорее, прервав
празднование Рождества в семейном кругу, а еще через  пять  минут  примчался
шеф Питтмен. Вызвали комиссара полиции.
   - Сидим как в потемках. Это начинает  надоедать,  -  заявил  Сэмпсон.  Он
стоял, облокотившись на каминную доску  и  сильно  ссутулившись,  что  сразу
укорачивало его до шести футов семи дюймов.
   - Однако федеральщики нам не шибко доверяют.  Да  и  мы  им  верим  чуток
поменьше, чем на старте.
   - И тогда не особо верили, - напомнил я.
   -  Точно,  -  согласился  Сэмпсон.  Отражаясь  в  его  очках,  я  казался
совершенно миниатюрным и безобидным. Хорошо бы весь мир видеть таким.
   - Так что, наш приятель  прислал  телеграмму  с  западного  побережья?  -
спросил Сэмпсон.
   - Так думают в ФБР. А может, это такой способ поздравлять  с  Рождеством?
Может, он хочет с нами подружиться?
   Сэмпсон воззрился на меня поверх своих очков:
   - Вот спасибо, все  разъяснили,  доктор  Фрейд.  К  двери  подошел  агент
Скорее,  по  дороге  прихватив   под   локоть   Питтмена.   Они   обменялись
рукопожатиями - образчик теплых взаимоотношений.
   - Получено еще одно послание от Гэри Сонеджи, -  громко  объявил  Скорее.
Когда он нервничал, то забавно вытягивал шею и туда-сюда дергал головой.  За
время выступления он проделал это  раз  десять.  -  Сейчас  я  его  зачитаю.
Значит, так, адресовано Даннам: ?Дорогие Кэтрин и Том... Как  насчет  десяти
миллионов  долларов?  Два  наличными,  остальное  -  в  ценных   бумагах   и
бриллиантах. В МАЙАМИ-БИЧ. М.Р. в порядке. Верьте мне. ЗАВТРА великий  день.
С веселым... Сын Л.?
   Через четверть часа после получения телеграммы  стало  известно,  что  ее
отправили из почтового отделения на западном побережье,  которое  находилось
на Коллинз-авеню в Майами-Бич. Фэбээровцы моментально связались с  почтовыми
служащими, но, как водится, толком ничего выяснить не удалось.
   Оставалось одно - немедленно вылететь в Майами.

Глава 20

   Итак, в первый день Рождества,  в  полпятого  утра,  Группа  по  спасению
заложников прибыла в аэропорт Тамайами во Флориде. По распоряжению  министра
Джеральда Голдберга нам выделили специальный самолет, который вел экипаж ВВС
США.  От  аэропорта  до  офиса  ФБР  на  Коллинз-авеню,  что  неподалеку  от
?Фонтенбло? и других отелей Золотого  Берега,  нас  сопровождал  полицейский
эскорт Майами. Сонеджи телеграфировал с почтамта, находившегося лишь в шести
кварталах от офиса ФБР.
   Знал ли он  об  этом?  Уверен,  что  знал:  это  совершенно  в  духе  его
причудливых измышлений - риск и строгий  расчет  одновременно.  Я  постоянно
заносил в блокнот свои соображения о нем и исписал уже двадцать страниц.  Но
для полного психологического портрета Сонеджи мне не хватало  знаний  о  его
прошлом.  Заметки  были  переполнены  разными   эпитетами   на   его   счет:
организован, хладнокровен,  методичен,  жесток,  возможно,  страдает  манией
величия.
   Интересно, не наблюдает ли он сейчас, как мы снуем взад-вперед по Майами?
Наверняка он снова изменил внешность. Раскаивается ли  он  в  смерти  Майкла
Голдберга? Или только-только вошел во вкус?
   Между тем ФБР подключилось к секретным аварийным линиям связи. Мы  тщетно
гадали, каким способом  Сонеджи  теперь  даст  знать  о  себе.  Группе  дали
подкрепление в виде нескольких местных  полицейских  и  пары  сотен  агентов
здешнего подразделения ФБР. Все  пришло  в  движение,  и  началась  страшная
суета.
   Интересно, была ли планом Сонеджи  предусмотрена  паника,  в  которую  он
вверг нас в преддверии развязки? Действительно ли с  Мэгги  Роуз  ничего  не
случилось? Жива ли она? Перед тем, как совершить обмен, мы потребуем у  него
доказательства того, что она жива. ?М.Р. в порядке.  Верьте  мне?.  Еще  бы,
Гэри.
   Меж тем в Майами-Бич поступили печальные вести: в  местное  подразделение
ФБР пришел факс о предварительных данных  по  поводу  вскрытия  тела  Майкла
Голдберга. Нашу Группу собрали в  кабинете  для  экстренного  совещания.  Мы
расселись у столов,  расставленных  полукругом,  на  каждом  был  монитор  и
словарный процессор. Воцарилась тишина. Никто не жаждал услышать подробности
смерти ребенка.
   Ознакомить нас  с  заключением  поручили  сотруднику  Гарольду  Фридмену,
который внешне меньше всего походил на агента ФБР.  Это  был  ортодоксальный
иудей с внешностью и повадками курортного пижона. На собрание  он  пришел  в
разноцветной майке и кепарике.
   - Есть все основания считать, что смерть сына Голдберга была случайной, -
начал он отчетливым басом, - сначала ребенок потерял сознание от  хлороформа
- следы вещества найдены в носоглотке, потом, приблизительно через два часа,
ему  сделали  инъекцию  барбитала-натрия.  Это  сильнодействующий  наркотик,
обладающий свойством угнетать дыхание. Видимо, в этом причина  случившегося:
у мальчика нарушилось дыхание, затем последовала остановка сердца. Думаю, он
не мучился и умер во сне. Помимо этого у мальчика сломано несколько  костей,
- продолжал Фридмен (несмотря на пестрый  наряд,  он  выглядел  удрученно  и
держался со скромным достоинством). - Мы считаем, что после  смерти  ребенка
били кулаками и ногами. К тому же труп  мальчика  был  изнасилован.  У  него
поврежден задний проход. Этот Сонеджи - просто больной подонок.
   Из первой части отчета патологоанатомов мы узнали о сексуальных проблемах
Гэри Сонеджи. Видимо, обнаружив,  что  мальчик  погиб,  он  впал  в  ярость,
поскольку это нарушало совершенство его плана. Агенты и  полицейские  ерзали
на стульях, а я размышлял: как повлиял всплеск ярости  на  психику  Сонеджи?
Успокоил или еще больше  возбудил?  Сейчас  судьба  Мэгги  Роуз  еще  больше
взволновала меня.
   Нас поселили напротив  офиса  ФБР  в  отеле,  не  совсем  соответствующем
стандартам Майами-Бич, но зато с большим бассейном со стороны океана.  Около
одиннадцати почти все отправились спать. Стояла жара,  восемьдесят  градусов
по Фаренгейту, небо было усыпано яркими звездами, меж ними  с  севера  летел
реактивный лайнер.
   Мы с Сэмпсоном брели по Коллинз-авеню. Окружающие, должно  быть,  думали,
что мы прибыли сюда из края Великих Озер, чтобы насладиться здешней жарой.
   - Может, поесть? Или сразу надраться  до  потери  сознания?  -  предложил
Сэмпсон.
   - Я и так без сознания. Давай искупаемся, коли уж мы в Майами.
   - Жаль, сегодня не попользуешься знаменитым местным солнцем, -  проворчал
Сэмпсон сквозь зажатую в зубах незажженную сигарету.
   - Тем лучше для ночного заплыва.
   - А я поторчу в комнате