т все своими глазами, они непременно найдут
верное решение. Так вы согласны, доктор Кросс?

Глава 62

   На следующее утро в зал суда были принесены два простых  красных  кожаных
кресла для Гэри и для меня. Чтобы помочь ему  расслабиться,  убрали  верхний
свет. Перед нами обоими включили микрофоны. Судья Каплан не допустила особых
послаблений.
   Конечно, можно было бы представить суду видеокассету с записью сеанса, но
Гэри сам хотел, чтобы его загипнотизировали прямо в зале суда. Того же хотел
его адвокат.
   Я решил вести сеанс так, будто Сонеджи-Мерфи находится  в  своей  камере,
чтобы наличие зрителей не отвлекало его внимания. Никакой  уверенности,  что
это сработает, и исход будет удачным, не было. Чувствуя спазмы в желудке,  я
уселся в кресло и попытался отрешиться  от  публики.  Я  небольшой  любитель
выступать на сцене, особенно сейчас.
   Раньше для гипноза я использовал  простую  вербальную  технику  и  сейчас
начал с того же. Гипноз - не такая уж сложная штука, как принято думать.
   - Гэри, сядьте поудобнее и расслабьтесь,  а  там  посмотрим,  что  у  нас
получится.
   - Я постараюсь. - Ответ прозвучал трогательно  и  искренне.  На  нем  был
синий костюм, белая рубашка и полосатый галстук. Он походил на адвоката куда
больше, чем настоящий адвокат.
   -  Я  попытаюсь  снова  загипнотизировать  вас,  поскольку  мистер  Натан
полагает, что это поможет делу. Вы говорили, что и  сами  верите  в  это.  Я
прав?
   - Да, правы, - подтвердил Гэри. - Я очень хочу сказать вам правду... Я бы
сам хотел ее узнать.
   - Хорошо, тогда начинайте считать от сотни в  обратном  порядке.  Как  мы
раньше делали... Вы почувствуете, что расслабляетесь. Начинайте.
   Гэри начал считать.
   -  Глаза   закрываются.   Вы   расслабляетесь...   засыпаете...   дыхание
глубокое... - Мой голос становился все спокойнее и тише, все  монотоннее.  В
зале стояла такая тишина, что слышалось равномерное гудение кондиционера.
   Наконец Гэри перестал считать.
   - Как самочувствие? Все в порядке?
   Его карие глаза заблестели и увлажнились. Он чрезвычайно легко  переходил
в состояние транса, хотя невозможно было знать наверняка, не игра ли это.
   - Все в порядке. Я чувствую себя хорошо.
   - Если по какой-либо причине захотите прервать сеанс,  то  вам  известно,
как это сделать.
   - Да, знаю.  Хотя  все  хорошо,  -  отвечая,  он  слегка  кивал  головой.
Казалось,  он  воспринимает  мою  речь  лишь  наполовину.  Учитывая  сложную
ситуацию, в которой мы находились, почти невозможно было  представить  себе,
чтобы он притворялся.
   - В прошлый раз мы говорили о  вашем  пробуждении  у  ?Макдональдса?.  Вы
говорили, что очнулись, как будто после сна. Вспоминаете?
   -  Да,  все  так  и  было.  Я  очнулся   в   полицейской   машине   около
?Макдональдса?. Я пришел, а там полиция... Они арестовывают меня...
   - Что вы чувствовали во время ареста?
   - Что это невозможно, так не может быть. Кошмарный сон... Я объяснил, что
я - коммивояжер, живу  в  Делавэре.  Думал,  они  меня  приняли  за  кого-то
другого. Я не преступник. Я никогда не имел дел с полицией.
   - Еще мы говорили о том, что произошло перед арестом. Когда  вы  вошли  в
ресторан.
   - Не знаю... Не уверен, что помню... Разрешите подумать... постараться...
- Казалось, в нем происходила  какая-то  борьба.  Что  это,  игра?  Или  ему
страшно вспоминать правду?
   Во время сеанса в тюрьме я  был  несколько  удивлен,  когда  обнаружилась
личность Сонеджи. Интересно,  может  ли  такое  произойти  сейчас,  учитывая
неординарные обстоятельства?
   - Итак, вы зашли в  ?Макдональдс?,  чтобы  посетить  туалет.  Еще  решили
выпить кофе, чтобы быть внимательнее за рулем.
   - Да... Я вспоминаю... Вижу себя в ?Макдональдсе?. Уверен, что был там...
   - Вспоминайте. У нас есть время.
   - Очень много народу... Весь ресторан заполнен. Я подошел к  туалету.  Но
не вошел туда. Не помню почему. Смешно, но не помню...
   - Что вы чувствовали? Что чувствовали, когда остановились перед туалетом?
Помните свои ощущения?
   - Я возбужден. Мне все хуже и хуже... Я  чувствую,  как  кровь  в  голове
пульсирует. Я очень подавлен, не знаю почему.
   Сонеджи-Мерфи смотрел прямо перед собой, влево от меня. Я слегка удивился
себе:  так  быстро  забыть,  что  находишься  перед   огромной   аудиторией,
наблюдающей за нами обоими.
   -  А  Сонеджи  был  в  ресторане?  Он  слегка  склонил   голову   странно
трогательным движением:
   - Да, Сонеджи здесь. Он в ?Макдональдсе?.  -  Гэри  вдруг  возбудился.  -
Требует кофе, но он зол... Он...  по-моему,  он  действительно  сумасшедший.
Настоящий псих.
   - Почему он сумасшедший? Откуда вы знаете? Что его разозлило?
   - Думаю, потому... что все складывается  плохо...  Копам  повезло...  Его
план  провалился.  Все  погибло...  Он  чувствует  себя,  как  Бруно  Ричард
Хауптманн. Он тоже проиграл.
   Вот это новость! Раньше он не заговаривал о похищении. Теперь я абсолютно
забыл о том, где нахожусь, и не отрывал взгляда  от  Гэри  Сонеджи-Мерфи.  Я
старался говорить тихо и медленно, без тени угрозы и агрессии в голосе.  Как
на краю бездны: либо я ему помогу, либо свалимся оба.
   - Что произошло с планом Сонеджи?
   - Все пошло не так.
   Он оставался Гэри Мерфи - я это видел. Он не стал Сонеджи: но Гэри  Мерфи
знал о действиях Сонеджи и мог под гипнозом проникнуть в его сознание.
   В зале стояла мертвая тишина.  Краешком  глаза  я  видел,  что  аудитория
сидела не шелохнувшись.
   - Он осмотрел Голдберга, но мальчик был  мертв.  -  Гэри  излагал  детали
похищения. - Его лицо посинело.  Слишком  много  барбитурата...  Сонеджи  не
верил, что совершил ошибку.  Он  все  делал  так  осторожно  и  тщательно...
Консультировался с анестезиологами о дозах...
   Я задал основной вопрос:
   - Почему тело мальчика избито и изувечено? Что на самом деле случилось  с
Голдбергом?
   - Сонеджи немножко спятил... Он не мог поверить в злой  рок.  Он  бил  по
телу мальчика тяжелой лопатой...
   То, как он говорил о Сонеджи, заслуживало доверия. Возможно, он и вправду
жертва раздвоения личности - а это  меняет  ход  судебного  процесса.  Тогда
изменится и приговор.
   - Что это была за лопата?
   - Лопата, чтобы их откапывать. - Гэри говорил все быстрее  и  быстрее.  -
Они спрятаны в амбаре. У них запас воздуха на пару  дней.  Такое  убежище...
Система подачи кислорода работала отлично. Сонеджи сам все придумал.  И  сам
сделал.
   Мой пульс участился, и в горле пересохло.
   - А что с девочкой? Что с Мэгги Роуз?
   - С ней порядок. Сонеджи дал ей валиум,  чтобы  она  опять  заснула.  Она
испугана, кричала - потому что под землей темно. Там черно, как в могиле. Но
не так уж там плохо. Сам Сонеджи видел и похуже... В подвале.
   Здесь я должен проявить максимальную осторожность, чтобы  не  утратить  с
ним связь. Что за подвал? Я позже к этому вернусь.
   - Где теперь Мэгги Роуз?
   - Не знаю. - Он не колебался.
   Не знаю, она мертва... Не знаю, она  жива...  НЕ  3НАЮ...  Почему  он  не
делится информацией? Знает, что именно это мне нужнее всего? Что все в  зале
хотят узнать о судьбе Мэгги Роуз Данн?
   - Сонеджи вернулся за ней, - продолжал Гэри, - ФБР согласилось на  десять
миллионов. Обо всем условились. Но она исчезла! Когда Сонеджи  вернулся,  ее
уже не было. ОНА ИСЧЕЗЛА! КТО-ТО ДРУГОЙ ЗАБРАЛ ЕЕ!
   В зале суда началось волнение, но я  сосредоточился  на  Гэри.  Чтобы  не
стучать молоточком, судья Каплан встала  и  попыталась  жестами  призвать  к
порядку - но все оказалось бесполезно. КТО-ТО ДРУГОЙ ЗАБРАЛ ДЕВОЧКУ.  ОНА  У
КОГО-ТО ДРУГОГО.
   Я спешил задавать вопросы, покуда публика и с ней  Сонеджи-Мерфи  еще  не
окончательно  вышли  из-под  контроля.  Мой  голос  оставался  на  удивление
спокойным и мягким.
   - Это ТЫ откопал ее, Гэри? ТЫ  спас  маленькую  девочку  от  Сонеджи?  ТЫ
знаешь, где теперь Мэгги Роуз?
   Но он не ответил на эти вопросы. Казалось,  он  понимал  меня  с  трудом,
покрылся испариной, глаза засверкали.
   - Нет, конечно нет. Я не имею с этим ничего общего. Это все Сонеджи...  Я
не могу контролировать его. Никто не может. Вы что, не понимаете?
   Я наклонился вперед, ближе к нему:
   - А Сонеджи сейчас здесь? Он тут, с нами? - При других обстоятельствах  я
бы не стал толкать его так далеко. - Могу я спросить Сонеджи, что  случилось
с Мэгги Роуз?
   Голова Гэри Мерфи, как маятник, качалась из  стороны  в  сторону.  С  ним
что-то происходило, он знал что-то еще. Вдруг он сказал:
   - Как жутко.
   По его лицу стекал пот, волосы увлажнились.
   - Все жутко. Для Сонеджи все очень плохо. Больше не могу говорить о  нем!
Не могу. Помогите, доктор Кросс! Пожалуйста, помогите!
   - Все, Гэри, достаточно.
   Я тотчас вывел Гэри из состояния гипноза  -  в  данном  случае  это  было
единственное гуманное решение. Выбора у меня не было. И Гэри. Мерфи внезапно
оказался вместе со мной в  переполненном  зале  суда.  Его  глаза  доверчиво
глядели прямо в мои - в них был только страх.
   Между тем толпа окончательно вышла из-под контроля.  Стоял  невообразимый
шум, репортеры рванулись  к  телефонам  сообщить  последние  новости.  Судья
Каплан напрасно стучала своим молоточком.
   МЭГГИ РОУЗ ОСВОБОДИЛ КТО-ТО ДРУГОЙ. Возможно ли это?
   - Все в порядке, Гэри, - сказал я успокоительно. - Я понимаю,  почему  вы
испуганы.
   Он пристально посмотрел на меня, затем обвел глазами беснующуюся публику.
   - Что это было? - спросил он тихо. - Что здесь сейчас произошло?

Глава 63

   Я частенько  вспоминаю  Кафку  -  особенно  начало  ?Процесса?:  ?Кто-то,
по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего  дурного,  он
попал под арест? <Цитируется по  роману  Ф.  Кафки  ?Процесс?  в  перев.  Р.
Райт-Ковалевой>. Именно в это Гэри Мерфи  заставлял  нас  поверить:  что  он
просто втянут силой в этот кошмар, а сам невинен, как Йозеф К.
   Прежде чем я покинул зал суда,  меня  сфотографировали  раз  сто.  Каждый
борзописец нацелился со своим вопросом, но я не  собирался  отвечать  ни  на
один. Не следует упускать возможность промолчать.
   Жива ли Мэгги Роуз? -  вот  что  желала  знать  пресса.  Я  не  собирался
произносить вслух то, что думал: по всей видимости, нет.
   На  выходе  из  здания  суда  я  обнаружил  Кэтрин   и   Томаса   Даннов,
направляющихся ко мне в окружении репортеров. Я бы не отказался поговорить с
Кэтрин, но никак не с Томасом.
   - Почему вы помогаете ему? - начал Томас Данн на повышенных тонах.  -  Вы
что, не знаете, что он лжет? Что с вами сталось, Кросс?
   Он явно был на пределе, лицо пошло красными пятнами, на лбу вспухли вены.
Он не контролировал себя. Молчавшая Кэтрин выглядела жалкой и растерянной.
   - Меня вызвали как свидетеля защиты, - пояснил я. - Я делаю свою  работу,
вот и все.
   - Плохо же вы ее делаете! - заорал  Томас  Данн.  -  Мало  того,  что  вы
потеряли нашу дочь во Флориде, так теперь еще выгораживаете похитителя!
   Я достаточно натерпелся от Томаса  Данна.  Ему  мало  травли,  устроенной
через прессу и телевидение. Я  жаждал  избавиться  от  его  нападок  так  же
сильно, как отыскать Мэгги Роуз.
   - Да будь я проклят! - рявкнул я прямо в камеры, направленные на  нас.  -
Всем известно, что у меня были связаны руки!  Сначала  я  был  отстранен  от
дела, затем, по чьей-то прихоти, возвращен. И я  единственный,  кто  добился
хоть каких-то результатов!
   Я умчался от четы Даннов вниз по лестнице. Их боль понятна мне,  но  Данн
просто добил меня. Он абсолютно не прав. Никто не желал понять элементарного
факта: я  был  единственным,  кто  старался  узнать  правду  о  Мэгги  Роуз.
Единственным!
   В конце лестницы меня нагнала Кэтрин Роуз. Она все время  бежала  следом.
За ней неслись вездесущие репортеры, щелкая фотокамерами. Чертова пресса.
   - Мне жаль, что так вышло, - сказала Кэтрин прежде, чем я успел вымолвить
слово, - утрата Мэгги разрушает Тома, разрушает наш брак.  Я  знаю,  что  вы
сделали все возможное. Извините нас, Алекс. Простите за все.
   Странный был момент. Я взял  Кэтрин  Роуз  за  руку,  поблагодарил  ее  и
пообещал и впредь делать все от  меня  зависящее.  Нас  окружили  фотографы.
Тогда я ушел,  категорически  отказавшись  объяснять,  что  произошло  между
Кэтрин Роуз и мной. Молчание - лучшая месть этим шакалам.
   Я направлялся домой. Я продолжаю искать  Мэгги  Роуз,  но  теперь  уже  в
памяти Сонеджи-Мерфи. Мог ли ее забрать кто-то другой? Почему Гэри Мерфи так
сказал? На пути в Саут-Ист эти мысли не оставляли меня. Возможно  ли,  чтобы
его поведение под гипнозом оказалось блестящей игрой? Жутковатый вариант, но
со счетов не сбросишь. Может, это и было частью его ужасных планов?
   На  следующее  утро  я  вновь  попытался  загипнотизировать  Гэри  Мерфи.
Неподражаемый доктор Кросс снова на сцене! Примерно  так  это  прозвучало  в
утренних новостях. Но на сей  раз  гипноз  не  сработал:  Гэри  был  слишком
напуган - так пояснил его адвокат. Собралось чересчур много шумных зрителей.
Судья Каплан даже попросила очистить зал, но это не помогло.
   В тот день я подвергся перекрестному допросу со стороны обвинения,  но  в
принципе Мэри Уорнер больше была заинтересована в моем скорейшем удалении со
сцены, нежели в установлении истины. Моя роль была  сыграна,  что,  впрочем,
вполне меня устраивало.
   До  конца  недели  мы  с  Сэмпсоном  не  появлялись  в  зале  суда,   где
продолжались выступления свидетелей. А мы  вернулись  к  работе  -  возникли
новые дела. Попутно мы разрабатывали парочку новых версий, возникших в  деле
о  похищении.  Кое-что  проанализировали  вновь,  проводя   целые   часы   в
конференц-зале, окруженные толстыми папками.  Итак,  если  Мэгги  Роуз  была
увезена из Мэриленда, возможно, она еще жива. Хотя шансы невелики.
   Мы снова посетили Вашингтонскую частную школу для беседы  кое  с  кем  из
учительского состава. Честно говоря, нам там не  особенно  обрадовались.  Мы
разрабатывали версию о соучастнике: ведь по идее Сонеджи с самого начала мог
быть не один. Быть может, принстонский дружок Саймон Конклин? Если не он, то
кто же? Но в школе никто не натолкнул нас на возможного сообщника Сонеджи.
   Около полудня мы покинули школу и отправились перекусить в Джорджтаун.  У
Роя Роджерса цыплята лучше, чем у  Полковника,  и  горячие  крылышки  делают
превосходно. Лично мы заказали пять порций на двоих и две  бутылки  коки  на
тридцать две унции. Мы поели за крошечным столиком  близ  детской  площадки.
После ленча можно и на качельках покачаться.
   Поев, мы вознамерились прокатиться в Потомак, Мэриленд. Оставшаяся  часть
дня прошла в обследовании Соррелл-авеню и  прилегающих  улиц.  Мы  заглянули
примерно в двадцать домов, где  нас  встречали  безо  всякого  восторга.  Но
холодный прием не охладил наш пыл.
   Никто из опрошенных не замечал поблизости ни незнакомцев, ни чужих машин.
Ни в день похищения, ни до, ни после. Никто не припомнил никакого необычного
грузовика, да и обычного, который развозит цветы и  продукты,  -  тоже.  Уже
после полудня я отправился в Крисфилд, туда, где Мэгги и Майкла держали  под
землей  в  первые  дни  после  похищения.  Тайник?  Подвал?   Под   гипнозом
Сонеджи-Мерфи говорил о каком-то подвале. В детстве его  самого  запирали  в
подвал.
   На сей раз я хотел собственными глазами увидеть ту ферму. Меня  чертовски
беспокоили все ?нестыковки? в этом деле. Отдельные детали  метались  в  моем
мозгу, и я не знал, к чему их приложить. Мог ли кто-то другой забрать  Мэгги
Роуз у Сонеджи-Мерфи?  Тут  у  самого  Эйнштейна  волосы  встали  бы  дыбом,
расследуй он это дело.
   Осматривая окрестности зловещей фермы, я вспоминал разные эпизоды дела. Я
припомнил, что именно из загородного дома был похищен сын Линдберга.
   Итак, первая нерешенная проблема - сообщник  Сонеджи.  Второй  потерянный
конец - Сонеджи у дома  Сандерсов  и  человек  в  машине,  замеченные  Ниной
Серизьер. Если ей верить.
   Действительно ли здесь - раздвоение личности? Мнение психологов по  этому
поводу разнится. Раздвоение случается чрезвычайно редко в практике. А может,
это  часть  хитроумной  византийской  мозаики,   любовно   сконструированной
Сонеджи? Может, он искусно играет обе роли?
   Наконец, что же с Мэгги? Я постоянно  мысленно  возвращался  к  ней.  Что
случилось с девочкой? На приборной доске моего ?порше? все еще  стояла  одна
из крохотных свечек в память Мэгги, которые раздавались возле здания суда  в
Вашингтоне. Я зажег ее и поехал домой при  тусклом  колеблющемся  пламени  в
сгущающейся тьме. Помните Мэгги Роуз.

Глава 64

   Вечером у меня было свидание с Джеззи, мысль о котором  помогала  прожить
день. Мы заранее сняли номер в мотеле Арлингтона.  Поскольку  вся  городская
пресса была занята судом, мы старались быть особенно осторожны, чтобы нас не
застали вместе.
   Джеззи приехала вскоре после меня, очень соблазнительная и сексуальная  в
короткой черной тунике, черных чулках и туфлях на высоком каблуке. На полных
губах  -  яркая  помада,  а  на  щеках  -  румяна.  В  волосах  поблескивала
серебристая заколка. О сердце, успокойся!
   - Я с официального обеда, - пояснила  она,  сбрасывая  туфли  на  высоких
каблуках. - Подожди минутку, Алекс! - и скрылась в ванной.
   Через пару минут Джеззи  выглянула.  Я  валялся  на  кровати.  Напряжение
покинуло меня - жизнь снова казалась прекрасной.
   - Давай вместе примем ванну! Смоем дорожную пыль!
   - Я не пыльный. Я такой от природы. Ванна оказалась квадратной и необычно
большой. Вся она сверкала белым и голубым кафелем. Свои нарядные вещи Джеззи
швырнула на пол.
   - Торопишься? - спросил я.
   - Угу.
   Она наполнила ванну до самых краев. Вслед за паром  к  потолку  поднялись
мыльные пузырьки. Она добавила освежителя - и вода заблагоухала как  розовый
сад. Джеззи потрогала воду кончиками пальцев, затем  обернулась  ко  мне.  В
волосах сверкала серебристая заколка.
   - Что-то я нервничаю, - призналась она.
   - Я думаю. Я кое-что понимаю в этом.
   - Сейчас самое время для сеанса исцеления. И мы начали сеанс. Руки Джеззи
поиграли с пуговицей на моих брюках, затем с молнией. Наши  губы  слились  в
поцелуе.  Неожиданно  Джеззи  потянула  меня  на  себя,  затем  вдруг  резко
отстранила.  Ее  лицо,  грудь  и  шея  покраснели  -  на  секунду  мне  даже
подумалось, что что-то не так. От ванны шел пар.
   Я был охвачен удивлением, радостью, наслаждением, то лаская ее, то быстро
отстраняясь. Она была явно взбудоражена и охвачена страстью.
   - Что с тобой происходит? - спросил я в какой-то момент.
   - Сердечный приступ, - прошептала она. - Придется тебе  сочинить  историю
для полиции. Ох, Алекс!
   Она потянула меня в ванну. Вода была теплая,  в  самый  раз.  Как  и  все
остальное. Я все еще был в белье, но мой старина Питер вовсю рвался  оттуда.
Я стянул трусы. Мы кружились в воде лицом друг к другу.  Джеззи  отклонилась
назад, сплетя руки над головой. С детским любопытством  она  вглядывалась  в
мое лицо. Ее шея и грудь покраснели еще сильнее. Внезапно она обхватила меня
своими длинными  ногами  и  стала  толчками  продвигаться  вперед.  Тело  ее
напряглось. Мы оба  застонали.  Вода  волнами  выплескивалась  на  пол.  Она
обвилась вокруг меня руками и ногами. Вода доходила мне до носа.
   Затем я  ушел  под  воду,  а  она  осталась  наверху.  Я  уже  готов  был
захлебнуться. Джеззи снова застонала.  Я  дошел  до  кульминационной  точки,
когда мне уже не хватало воздуха. Наконец я всплыл, вдохнул, заглотнул  воды
и закашлялся. Джеззи спасла меня  -  вытащила  и  взяла  мое  лицо  в  руки.
Благословенное облегчение!
   Мы оставались в ванне, держась друг за друга, усталые  и  выдохшиеся.  На
полу воды было больше, чем в ванне.
   В этот момент я чувствовал, что люблю ее все сильнее и глубже.  Остальная
жизнь представлялась мне темным хаосом, лишь с ней я находил  спасение.  Она
стала для меня всем.
   В час ночи я должен был выехать,  чтобы  в