и, потянув меня за  руку  к
стеклянной двери авиакомпании ?Дельта?. От нее все еще исходил слабый аромат
кокосового масла и алоэ.  Проходящие  мимо  в  упор  разглядывали  нас.  Они
смотрели осуждающе. Это было невыносимо.
   - Уедем, - пробормотал я.

Глава 54

   В Вашингтоне я был уже в одиннадцать, а в полтретьего пополудни  позвонил
Сэмпсон. Он потребовал встретиться дома у Сандерсов: по его мнению,  найдено
связующее звено между похищением и убийствами.  Наконец-то  тяжкий  труд  на
ранних стадиях расследования хоть как-то оправдался.
   Прошло несколько месяцев с тех пор, как  я  посетил  жилище  Сандерсов  в
последний раз, но все выглядело до боли знакомым. Дом встретил  нас  темными
окнами. Интересно, продадут его или снова пустят жильцов? Сидя в автомобиле,
я просматривал отчет следственной группы. Там не содержалось  ничего  нового
для меня. Я вновь уставился на дом: спущенные шторы не  позволяли  заглянуть
вовнутрь. Где же Сэмпсон и что ему надобно?
   Ровно в три заявился Сэмпсон и, выпорхнув из своего ?ниссана?,  мгновенно
уселся в мой ?порше?:
   - А ты подзагорел, стал похож на жженый сахар. Так и охота лизнуть.
   - А ты все такой же большой урод. Без перемен. Так что?
   - Полиция тут неплохо потрудилась, - объявил Сэмпсон, закуривая ?Корону?.
- А знаешь, ты неплохо держишься после всего.
   На улице завывал  ветер  и  хлестал  дождь:  это  бесчинствовал  торнадо,
налетевший откуда-то из Огайо или Кентукки.  Такая  погода  простояла  здесь
весь уик-энд.
   - Ну, расскажи, как ты там играл в теннис,  щеголял  в  клубном  пиджаке,
плавал и катался на лодке? - вопрошал Сэмпсон.
   - У нас на это не было времени. Мы  укрепляли  духовные  узы  -  тебе  не
понять.
   - Вот это да! - залепетал Сэмпсон, искусно подражая  кокетливому  говорку
негритянских девчонок. - Обожаю болтать о чепухе, а ты?
   - Мы войдем в дом или нет? - поинтересовался я.
   Невольно перед глазами  промелькнули  сцены  недавнего  прошлого:  личико
четырнадцатилетней убитой девочки, печальные глазенки Мустафы... Какие  были
симпатичные ребятишки... И никого не заботила их гибель в Саут-Исте...
   - Вообще-то мы приехали к их соседям, - сообщил Сэмпсон. - Ну,  давай  за
работу. Здесь кое-что произошло, чего я никак не могу  понять.  Но,  похоже,
это важно. Нужны твои мозги.
   Мы направились к Серизьерам, ближайшим соседям Сандерсов.  Нина  Серизьер
была с самого детства лучшей подругой Сьюзетт Сандерс. Семьи дружили с  1979
года. Нина и ее родители все еще не оправились после убийства.
   Миссис Серизьер пригласила нас  войти  и  позвала  Нину.  Мы  уселись  за
кухонный стол напротив картинки с улыбающимся проповедником Джонсоном. Пахло
табачным дымом и беконом.  Наконец  вошла  Нина,  простенькая  девчушка  лет
пятнадцати, с виду  очень  спокойная.  Мне  показалось,  что  ей  совсем  не
хотелось идти сюда.
   - На прошлой неделе, - пояснил  Сэмпсон,  -  Нина  набралась  смелости  и
рассказала помощнику учителя, что, возможно, видела убийцу за пару  дней  до
преступления. Но ей было страшно об этом говорить.
   - Я понимаю.
   Действительно,  в  любом  негритянском  районе  округа   Колумбия   почти
невозможно себе представить, чтобы свидетель преступления добровольно явился
в полицию давать показания.
   - Я видела, как его поймали, -  неприязненно  пробурчала  Нина.  На  меня
уставилась пара красивых светло-карих глаз, сиявших на простоватом личике. -
Теперь я уже не так боюсь, но все равно страшно...
   - Как ты его узнала?
   - По телевизору увидела.  Ведь  это  он  детей  похитил.  Его  все  время
показывают.
   - Раз она узнала Гэри  Мерфи,  значит,  видела  его  без  маскировки  под
учителя, - обернулся я к Сэмпсону.
   - А ты уверена, что это был тот же самый человек? - спросил Нину Сэмпсон.
   - Да, он разглядывал дом Сьюзетт, и мне это  было  странно...  Здесь  так
мало белых бывает.
   - Это было днем или ночью?
   - Ночью. Но я его узнала: над крыльцом Сандерсов  очень  яркая  лампочка.
Ведь миссис Сандерс всех боялась. Пу пугалась, даже если  скажешь  ей  ?бу?.
Так любила Сьюзетт приговаривать.
   - Она застала его на месте преступления, - обернулся я к Сэмпсону.
   Кивнув,  Сэмпсон  вновь  обернулся  к  Нине,  которая  смотрела  на  нас,
приоткрыв пухлые губки, будто хотела сказать ?О?, в задумчивости теребя туго
заплетенные косы.
   - Расскажи детективу Кроссу, что ты еще видела.
   - С ним был другой белый, - сообщила Нина Серизьер. - Он сидел в машине и
ждал, пока тот осмотрит дом Сандерсов. Он все время был там, в машине.
   - Видишь, - развернулся ко мне Сэмпсон,  -  они  торопятся  с  судом,  но
понятия не имеют  о  том,  что  происходило  в  действительности.  Им  нужно
побыстрее закончить - и концы в  воду.  Может  быть,  мы  узнаем  ответ,  а,
Алекс?
   - По крайней мере, мы попробуем. И будем единственными, кто это сделает.
   От Серизьеров мы с Сэмпсоном направились в город, каждый на своей машине.
Мысленно перебирая новые факты, я пытался обнаружить подходящие сценарии  из
тысячи возможных. Это и есть работа копа, причем  времени  всегда  в  обрез.
Попутно я размышлял о Бруно Хауптманне и похищении сына Линдберга. Возможно,
Бруно был обвинен в результате судебной ошибки.
   Обо всем этом знал лишь  Гэри  Сонеджи-Мерфи.  Было  ли  это  частью  его
сложных планов? Десятилетний или двенадцатилетний план? Кем был тот,  второй
белый?  Может,  пилот  из  Флориды?  Или  кто-то  вроде  Саймона   Конклина,
принстонского закадычного дружка? Был ли у него с самого начала сообщник?
   Вечером того дня я встретился с Джеззи, настоявшей, чтобы я ушел с работы
пораньше. Больше месяца назад она приобрела билеты на баскетбольный  матч  с
участием  команды  джорджтаунского  университета,  который  я  ужасно  хотел
посмотреть. По пути мы говорили о том, что в последнее  время  редко  бывало
темой наших бесед: мы полностью переключились  на  работу.  Я  подбросил  ей
последнюю новость: теорию сообщника.
   - Непонятно, что ты в этом нашел завлекательного, -  попыталась  охладить
мой пыл Джеззи, внимательно выслушав рассказ о  наблюдениях  Нины  Серизьер.
Как и я, она по-прежнему интересовалась делом о похищении, но была в большей
степени взыскательна к фактам. Моя информация явно ее зацепила.
   - Спроси хоть прорицателя... Меня лично все это завлекает.
   - Эта девчушка дружила со Сьюзетт Сандерс, ведь так? Была очень близка  к
ним. И все-таки молчала! Почему? Да потому, что отношения с полицией - не из
лучших! Не знаю, можно ли доверять этим фактам... Вдруг ни с того ни с  сего
- и заговорила!
   - А я - принимаю и доверяю. Городская полиция для здешних жителей  -  как
отрава для крыс. Но я живу здесь, они знают меня и доверяют мне.
   -  Но  мне  это  странно,  Алекс.  Ведь  девчонки  жили  рядом   и   были
подружками...
   - Это только кажется  странным.  Скорей  арабы  пойдут  на  переговоры  с
израильской армией, чем жители Саут-Иста - в полицию.
   - Ну и что теперь, когда ты  выслушал  девчонку  Серизьер  и  поверил  ее
рассказу? Что делать с этим сообщником?
   - Не могу сказать, что это настоящий след, - признался я. -  Но  пока,  в
общем-то, все совпадает. Я могу утверждать, что Нина Серизьер видела  нечто,
но что именно - вот вопрос. А главное - кого?
   - Знаешь, Алекс, все это сильно смахивает на ловлю диких  гусей.  Как  бы
тебе не стать вторым Джимом Гаррисоном с этим похищением.
   К  восьми  мы  подъехали  к  центру  Лендоувера  в   Мэриленде.   Команда
университета Джорджтауна  играла  с  командой  университета  Сент-Джонса  из
Нью-Йорка. Джеззи запаслась билетами на лучшие места:  это  доказывало,  что
она знала весь город, поскольку легче попасть на бал по случаю  инаугурации,
чем на матч за кубок восточного побережья.
   Держась за руки, мы шли к сияющему огнями Центру. Я обожаю джорджтаунцев,
особенно их тренера, негра по имени Джон  Томпсон.  Мы  с  Сэмпсоном  всегда
норовили сходить хоть на два-три их матча в сезон.
   - Я прям тащусь от ?Хищников востока?, - подмигивая,  изрекла  Джеззи  на
молодежном жаргоне.
   - А я от ?Гойи?.
   - А это они и есть - нечего умничать, - и она с забавной гримасой  выдула
пузырь из своей жвачки.
   -  Ты  -  просто  кладезь  всяких  дурацких  сведений,  -  рассмеялся  я.
Действительно, трудно было отыскать что-нибудь такое, о чем бы она не  знала
из жизни или из книг. - А у сент-джонсцев какое прозвище?
   - ?Сент-джонские краснокожие?. У них, кстати, играл Крис Муллин.  Их  еще
называют ?джонни?. А Крис Муллин играет сейчас за команду ?Голден  стейт?  -
их прозвали ?бойцы?.
   Мы на секунду остановились, я наклонился к ней, чтобы что-то сказать,  но
слова застряли в глотке...
   - Эй, ниггер-любовник! - раздался крик с противоположной стороны стоянки.
- Эй вы, соль и перец!
   Джеззи крепко сжала мою руку.
   - Спокойно, Алекс, не обращай внимания.
   - Я совершенно спокоен.
   - Пошли скорее в Центр. Это дерьмо не заслуживает ответа.
   Я выпустил ее руку и направился к трем  подвыпившим  парням,  стоявшим  у
тумбы. Нет,  это  не  были  студенты  ни  джорджтаунского  университета,  ни
Сент-Джонса. Они были в парках и кепках  со  знаками  какой-то  команды  или
компании. Наглые белые парни, чуть старше двадцати лет, достаточно взрослые,
чтобы понимать, что к чему.
   - Кто из вас сказал ?ниггер-любовник?? - сразу задал я вопрос,  чувствуя,
как мое тело деревенеет. - Кто это  сказал?  Это  шутка?  Может,  кто-нибудь
объяснит мне юмор?
   Один из парней  вышел  вперед  и,  презрительно  глядя  из-под  козырька,
спросил:
   - Чего надо, парень? Чего лезешь один против троих?
   - Понимаю, что  вам  неудобно,  но  что  поделаешь.  Может,  еще  успеете
приискать четвертого?
   - Алекс, пожалуйста, не надо! Пойдем отсюда! - раздался за  спиной  голос
Джеззи.
   - Гребаный Алекс, вот тебе  и  дамочка  на  помощь  подоспела,  -  гнусно
усмехнулся один из них.
   - Тебе нравится Алекс, дорогуша?  Это  твой  любимый  мужчина,  да?  Твой
пугливый зайчик?
   Раздался звук пощечины - очень звонкий и совсем рядом. Я  нанес  парню  в
кепке с козырьком первый удар, затем, развернувшись, заехал второму в висок.
Первый тяжело осел на землю, кепка отлетела в сторону. Второй чуть  постоял,
пошатываясь, затем медленно опустился на одно колено. Бойцовский дух  у  них
мгновенно улетучился.
   - Мне надоели ваши дерьмовые выходки. Я от них устал. - Мой голос  дрожал
от бешенства.
   - Простите, мистер, он  выпил  лишку.  Мы  все  хватили  как  следует,  -
испуганно забормотал парень, который оставался на ногах. -  Мы  все  малость
перебрали... Слишком много навалилось  в  последние  дни.  Извините,  мы  же
работаем с черными и дружим с ними. Что еще вам сказать? Мы очень сожалеем.
   Я тоже сожалел. Гораздо больше, чем эти подонки. Я развернулся и пошел  с
Джеззи к машине. Руки и ноги  будто  налились  свинцом.  Сердце  колотилось,
поднимаясь и опускаясь, как поршень.
   - Извини, - сказал я Джеззи, чувствуя себя совершенно разбитым.  -  Я  не
мог этого так оставить. Не мог пройти мимо.
   - Я понимаю, - мягко ответила Джеззи. - Ты поступил так, как и должен был
поступить.
   Она была на моей стороне - во всем, что бы я ни сделал.
   Мы посидели, обнявшись, в машине, затем поехали домой.

Глава 55

   Первого октября состоялось мое  свидание  с  Гэри  Мерфи.  Причиной  тому
послужили  вновь  найденные  улики.  К  этому  времени  с   Ниной   Серизьер
переговорило уже полстраны, так что теория сообщника  зажила  своей  жизнью.
Были опрошены все жители в радиусе  километра  вокруг  дома  Серизьеров.  Мы
перепробовали  все  технические  новинки  -  от  фоторобота  и   полицейской
картотеки преступников до составления портрета по рассказу Нины. Но  никого,
хоть отдаленно напоминавшего сообщника, не нашли.
   От Нины мы знали, что это мужчина, по всей вероятности белый, коренастый.
ФБР вновь принялось за розыски пилота из Флориды. Я снова включился в игру.
   Доктор Кэмпбелл провел меня в особо охраняемый отсек  лортонской  тюрьмы.
Пока мы шли по коридору, заключенные глазели на нас. Я тоже наблюдал за ними
- это я умею делать хорошо. Вот наконец блок,  где  содержался  Гэри  Мерфи.
Сидя на койке в своей просторной, хорошо  освещенной  камере,  он  почему-то
щурился, будто только что выглянул из темной пещеры. Ему понадобилось время,
чтобы  узнать  меня,  но  вот  наконец  он  улыбнулся.  Передо  мной   сидел
застенчивый, добропорядочный провинциал. Гэри Мерфи.  Персонаж  современного
варианта фильма ?Эта прекрасная жизнь?. Я вспомнил рассказ Саймона  Конклина
о способности Гэри сыграть любую роль, какую  захочет:  это  соответствовало
его представлению о ?девяностодевятипроцентных?.
   - Почему вы перестали навещать меня, Алекс? - спросил он,  скорбно  глядя
мне в глаза. - Мне не с кем  здесь  разговаривать  без  вас.  Эти  врачи  не
слушают... совсем не слушают...
   - Мне не разрешали некоторое время, - сообщил я бодро. - Но теперь  стало
можно, и вот я здесь.
   Он обиженно оттопырил нижнюю губу и уставился на свои тюремные матерчатые
туфли. Вдруг лицо его исказилось, и он расхохотался. Голос эхом отозвался  в
камере. Он резко придвинулся ко мне:
   - Слушай, ты, бесхребетная тварь! Тебя надуть - проще простого! Ты  такой
же, как другие. Хитрый, да не слишком!
   Я застыл в изумлении, слегка шокированный.
   - Свет горит, но в доме пусто,  -  прокомментировал  он  выражение  моего
лица.
   - Нет, я здесь. Просто я недооценивал вас. Моя ошибка, - возразил я.
   - Мы столкнулись с реальностью, да? - Его лицо исказила жуткая ухмылка. -
Так вы уверены, что усекли? А, врач-детектив?
   Разумеется, я все понял: впервые я увидел настоящего Гэри  Сонеджи.  Гэри
Мерфи представил нас друг другу. Это называется  ускоренное  перевоплощение.
Передо мной  сидел  настоящий  похититель:  он  злорадствовал,  рисовался  и
наслаждался тем, что стал  самим  собой.  Вот  он  -  детоубийца,  блестящий
актер, ?девяностодевятипроцентный?, Сын Линдберга и кто он там еще...
   - Ну, как вы, доктор? - спросил он, пародируя  мое  участливое  выражение
лица, обращенное к нему. - Все в порядке?
   - Превосходно. Нет проблем.
   - Серьезно? А мне так не кажется. Ведь  что-то  стряслось?  Алекс?  -  Он
изобразил глубокую обеспокоенность.
   - Эй, слушай-ка! Стоп, Сонеджи! Как насчет проверки - прямо сейчас?  -  Я
повысил голос.
   - Минуточку! - Он помотал головой, и вдруг волчий оскал исчез. - А почему
вы называете меня ?Сонеджи?? Почему, доктор? Что происходит?
   Глядя на него, я глазам своим не верил. Он вновь полностью изменился: раз
- и Гэри Сонеджи исчез. Он мог менять личину по два-три раза в минуту.
   - Гэри Мерфи? - для проверки спросил я.
   - Ну да, - кивнул он. - Серьезно, доктор, что случилось? Что  происходит?
Вы на недели исчезли, затем вернулись...
   - Это вы мне расскажите,  что  произошло  минуту  назад,  -  попросил  я,
пристально вглядываясь в него. - Скажите мне, что вы думаете об этом?
   Он выглядел смущенным и сбитым с толку. Если все  это  было  игрой  -  то
блестящей, изумительной, убедительной, хотя и жуткой. Самое великолепное  из
всех виденных мной представлений.
   - Я не совсем понимаю... Вы пришли ко  мне  в  камеру.  Выглядели  слегка
натянуто. Наверное, смущены тем, что долго не навещали меня.  Потом  назвали
меня ?Сонеджи?. Ни с того ни с сего. Вы ведь не собирались шутить?
   Говорил ли он серьезно? Или действительно не помнил, что произошло минуту
назад? Или Гэри Сонеджи продолжал разыгрывать свою пьесу? Неужели он мог так
легко, безо всякого перехода, менять личину? Такое бывает, но это величайшая
редкость.  В  данном  случае  его  умение  грозило  обернуться   невероятной
насмешкой над правосудием.
   Суд мог освободить Сонеджи-Мерфи.
   Уж не в этом ли заключался его план? Быть может, это с самого начала  был
хитрый способ избежать кары?

Глава 56

   Работая вместе с другими на уборке овощей  и  фруктов  у  подножия  горы,
Мэгги Роуз постоянно вспоминала  свой  дом.  Она  мысленно  зачитывала  себе
список, который открывался самым важным из того, что она утратила.
   На первом месте были мама и папа. Она вспоминала  о  них  каждую  минуту.
Дальше шли школьные друзья, на первом месте - Сморчок. Потом она  вспоминала
своего Дукадо, младшего котенка,  и  более  старшего,  Анджело.  Дальше  шли
игры ?Нинтендо? и  шкафчик  с  нарядами.  Потом  -  замечательно  интересные
праздники после школы. И купание в ванной на втором этаже, где окна выходили
в сад.
   Чем дольше Мэгги Роуз думала о доме, тем больше вспоминала, и  список  ее
рос.
   Она вспоминала, как вставала между папой и мамой, когда они обнимались  и
целовались. ?Нас трое? - так называлась эта игра.
   Она вспоминала, как была совсем  маленькой,  и  папа  изображал  для  нее
любимых сказочных героев и придумывал про них истории. Это был громила Хэнк,
который растягивал слова на манер южан: ?Ктоооо гааваариииит  с  таабоооой??
Или Сюзи Вудермен, любимица Мэгги, которой она все  время  воображала  самое
себя в папиных историях.
   Пополнил ее список и их любимый обычай  кричать,  когда  они  садились  в
машину в холодную погоду: ?Юк чак-чак, чака, чака, юк чак-чак!!!?
   А еще - мама сочиняла ей песни и пела, с тех  самых  пор,  как  она  себя
помнит. Мама пела:
   "Я так люблю тебя, о Мэгги, на все  готова  для  тебя.  На  все  во  всем
огромном мире?. А Мэгги отвечала: ?Тогда поедем  в  Диснейленд?.  -  ?О  да,
поедем в Диснейленд?. - ?И поцелуешь в мордочку Дукадо?, -  пела  Мэгги.  ?О
да, конечно, поцелую. Всех поцелую для тебя?.
   А еще Мэгги вспоминала дни, проведенные в школе. Как  они  переходили  из
кабинета в кабинет. Как мисс Ким подмигивала - ей одной. А еще - как Анджело
сворачивался в кресле клубком и издавал такой звук - вроде ?вау?.
   "Я все сделаю для тебя потому, что ты все для меня?, -  Мэгги  как  будто
слышала мамин голос.
   "Найди меня и забери меня домой. Найди меня и забери  домой,  -  мысленно
пела Мэгги. - Пожалуйста, пожалуйста, скорее приезжай!?
   Но в ответ никто не пел. Совсем никто. Никто больше не  споет  для  Мэгги
Роуз. Никто о ней не помнит. Так она думала. И сердце ее было разбито.

Глава 57

   В последние две недели я встречался  с  Сонеджи-Мерфи  раз  пять,  но  он
больше не шел на сближение со мной, хотя делал вид, что это не  так.  Что-то
изменилось. Я упустил его. Я упустил обоих.
   Пятнадцатого октября  федеральный  судья  приостановил  судопроизводство,
временно отложив начало процесса. Это был финальный аккорд в  серии  попыток
отложить суд в тактике  Энтони  Натана,  адвоката  Сонеджи-Мерфи.  Но  через
неделю с удивительной для юридических маневров скоростью судья Линда  Каплан
отказала защите в просьбе. Отклонены были также просьбы о судебном запрете и
ограничительных  приказах,  поданные  в  Верховный  суд.  Выступив  по  трем
телевизионным каналам, Натан назвал Верховный суд  ?организованным  сборищем
линчевателей?. Задавая тон будущему процессу,  он  заявил  журналистам,  что
фейерверк только начинается.
   Двадцать седьмого декабря начался суд по делу ?Государство против Мерфи?.
В пять минут девятого утра мы с  Сэмпсоном  прибыли  к  зданию  федерального
суда, намереваясь пробраться через задний ход с Индиана-авеню.  Лучшее,  что
мы могли сделать, - это прибыть инкогнито.
   - Хочешь поставить пару  монет?  -  предложил  Сэмпсон,  огибая  угол  на
Индиана-авеню.
   - Надеюсь, ты не о пари на исход процесса?
   - Разумеется, мой милый. Ускорим бег времени!
   - Какая ставка?
   Сэмпсон закурил свою ?Корону? и с победоносным видом выпустил клуб дыма:
   - Ставлю... Ставлю на то, что он отправится в Сент-Элизабет, психушку для
помешанных преступников. Вот моя ставка.
   - Ты хочешь сказать, что наша судебная система совсем не работает?
   - Я в это верю каждой клеточкой своего существа. Особенно сейчас.
   - Ладно. А я ставлю, что он виновен. Раз - в двух