Он  движется  в
направлении Белого дома. Всем машинам срочно на выезд!?
   Итак - новое представление. Все же мне  удалось  немного  просчитать  его
действия.  Они   обнаружили   его   меньше   чем   в   двух   кварталах   от
Пенсильвания-авеню. В двух кварталах от Белого дома.
   ХОЧУ БЫТЬ КЕМ-НИБУДЬ!

***

   Его зажали между обувной мастерской и бурым  зданием,  где  располагались
юридические конторы. Он использовал как прикрытие стоящий  там  ?джип?.  Еще
одна  проблема:  у  него  заложники  -  двое  ребятишек  лет  одиннадцати  -
двенадцати. Возраст Гэри, когда мачеха запирала его в подвале. Снова мальчик
и девочка. Они, ничего не подозревая,  шли  утром  в  школу.  Напоминание  о
Майкле Голдберге и Мэгги Роуз.
   - Начальник сыскного отдела  Кросс,  -  представлялся  я,  проходя  через
полицейские кордоны, расставленные на протяжении всей Пенсильвания-авеню.
   Отсюда  ясно  просматривается  Белый  дом.  Интересно,   президент   тоже
наблюдает за происходящим по телевизору? Я уже приметил по крайней мере один
автомобиль новостей Си-эн-эн.  Над  головой  кружилась  парочка  вертолетов,
принадлежащих телевидению. Впрочем, ближе им не  подойти,  поскольку  летать
над Белым домом запрещено. Говорят, мэр Монро уже на пути сюда. Думаю,  Гэри
рассчитывал на большее. Он требовал встречи с президентом -  а  в  противном
случае грозился убить детей. На Пенсильвания-авеню и прилегающих улицах было
прекращено движение. Водители и пассажиры бросили автомобили прямо на улице.
Толпы  зевак  собрались  полюбоваться  зрелищем.  Миллионы  зрителей  сейчас
прильнули к экранам телевизоров.
   - Думаешь, он идет на Белый дом? - спросил Сэмпсон.
   - По идее, именно это его и волнует... Я поговорил с  начальником  группы
оцепления, сообщив  ему,  что,  на  мой  взгляд,  Гэри  Сонеджи-Мерфи  готов
вспыхнуть, и  предложил  поднести  зажженную  спичку.  Уже  прибыл  человек,
которому поручено вести переговоры. Он с большим удовольствием  уступил  мне
эту честь.
   Я должен был вступить в переговоры с Сонеджи-Мерфи. Но Сэмпсон сгреб меня
в охапку и прошептал на ухо:
   - Алекс, у нас есть шанс! Мы его хлопнем!
   - Это ты ему скажи, - посоветовал я. - Давайте, если  у  вас  есть  шанс.
Пробуйте. Вперед.
   Уже в который раз я отер рукавом пот. Я просто  истекал  потом,  вдобавок
подташнивало и кружилась голова. В руке у меня оказался громкоговоритель,  и
я включил его на полную мощность.
   Сила была на моей стороне. Теперь и я хотел БЫТЬ  КЕМ-НИБУДЬ.  Неужели  к
этому и шло? Неужели это и есть правда?
   - Это Алекс Кросс! - рявкнул я. Несколько умников из  толпы  начали  было
издавать одобрительные возгласы, но вдруг все  стихло.  Тишина  нависла  над
деловой частью округа Колумбия.
   И вдруг метнулся ослепительный шквал огня. Из автомобилей, припаркованных
на Пенсильвания-авеню, мгновенно повылетали стекла. За несколько секунд  был
нанесен огромный материальный урон, но из людей, насколько я понял, никто не
пострадал, и дети оставались невредимы. Давай назад, кончай, Гэри!
   И вот прорезался голос - кричал Гэри. Он хотел что-то сказать мне  -  нас
было двое. Чего он хотел? Его звезда взошла  над  столицей.  Этому  всячески
способствовало национальное телевидение.
   - Покажитесь-ка мне, доктор Кросс! Покажите нам свою прелестную мордашку!
   - Для чего? - спросил я в громкоговоритель.
   - Даже и не думай! - громким шепотом приказал Сэмпсон.
   И вновь - шквал огня, еще более долгий, чем первый. Как  будто  мы  вдруг
чудом переместились в Бейрут. Вокруг жужжали камеры и щелкали фотоаппараты.
   Неожиданно даже для самого  себя  я  встал  и  вышел  из-за  полицейского
седана, служившего укрытием. Я подошел к нему не слишком близко,  но  вполне
достаточно, чтобы меня убить. Кретины из толпы зевак издавали приветственные
вопли.
   - Эй, Гэри! - крикнул я. - Здесь телевидение! Они снимают меня  -  как  я
стою тут! Я стану звездой! Я не  слишком  быстро  начинал,  но  блистательно
закончу!
   Сонеджи-Мерфи принялся хохотать. Мрачный хохот длился довольно  долго.  У
него мания? Или он в депрессии?
   - Думаешь, просчитал меня наконец? -  вдруг  заорал  он.  -  Да  неужели?
Воображаешь, что знаешь, кто я сейчас? И чего хочу?
   - Сомневаюсь. Но я знаю, что ты ранен. Ты думаешь, что умираешь. Иначе, -
я позволил себе длинную театральную паузу, - ты бы не позволил поймать  тебя
снова.
   На глазах у всей Пенсильвания-авеню Сонеджи-Мерфи  вдруг  поднялся  из-за
ярко-красного ?джипа?. Ребятишки лежали на земле позади него, кажется,  целы
и невредимы.
   Гэри театрально раскланялся  со  мной.  Сейчас  он  походил  на  обычного
американского паренька, как и в суде. Я пошел прямо на  него.  Все  ближе  и
ближе.
   - Отличный прием, - заметил он, - прекрасно сказано! Но все равно  звезда
- я!
   Внезапно он навел на меня автомат. Но  тут  из-за  моей  спины  прогремел
выстрел. Сонеджи-Мерфи ринулся к обувной мастерской.  Он  упал  на  тротуар,
перевернулся. Маленькие  заложники  завизжали,  затем  вскочили  и  побежали
прочь. Я помчался со всех ног через Пенсильвания-авеню с воплем:
   - Не стрелять! Прекратить огонь!
   Оглянувшись, я увидел Сэмпсона, чей револьвер был нацелен прямо  на  Гэри
Мерфи. Он медленно направил дуло в небо, глядя на меня. Для  нас  обоих  все
закончилось. Гэри, скорчившись, лежал на тротуаре. Изо рта медленно вытекала
алая струйка крови. Он по-прежнему сжимал в руке автомат. Подойдя, я  быстро
забрал у него оружие. Сзади щелкали камеры. Дотронувшись  до  его  плеча,  я
тихо позвал: ?Гэри?? Затем осторожно перевернул тело  лицом  вверх.  Он  был
неподвижен и не  подавал  признаков  жизни.  Передо  мной  снова  был  милый
провинциальный паренек. Он опять стал самим собой, Гэри Мерфи.
   Внезапно глаза его раскрылись. Он сосредоточил взгляд на мне  и  медленно
разомкнул губы.
   - Помогите, - раздался мягкий тихий  шепот.  -  Помогите,  доктор  Кросс.
Помогите мне, пожалуйста.
   Я опустился рядом на колени и задал вопрос:
   - Кто вы?
   - Гэри... Я - Гэри Мерфи...
   Мат!

ЭПИЛОГ

ВЫСШАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ
(1994)

   В преддверии рокового дня я совершенно лишился сна. Даже на пару  часиков
не удавалось отключиться. Не мог терзать пианино. Не  желал  видеть  никого,
кто жаждал обсудить то, что должно было вскоре случиться. В  последнюю  ночь
накануне казни я выскользнул из дому в два часа ночи,  поцеловав  напоследок
спящих Деймона и Джанель.
   В три я уже был в  федеральной  тюрьме  Лортона.  Там  при  лунном  свете
расхаживала  толпа  с  самодельными  плакатами,  распевая   песни   протеста
шестидесятых  годов.  Многие   молились.   Среди   них   были   монахини   и
священнослужители. Преобладали женщины.
   Помещение для казней в Лортоне - обычная камера  с  тремя  окошками:  для
прессы, для официальных лиц штата и для друзей и семьи. Сейчас все три  были
занавешены тяжелыми темно-синими шторами. Их отдернули в половине четвертого
утра. Осужденный был  прикован  к  больничной  койке.  На  левой  руке  была
специальная широкая панель.
   Джеззи  лежала  спокойно,  уставившись  в  потолок,  но  встревожилась  и
напряглась, когда к койке подошли два исполнителя. Один  держал  на  подносе
иглу. Укол в вену был единственной физической болью, которую должен испытать
осужденный, если, конечно, казнь осуществляется правильно.
   Предыдущие несколько месяцев я регулярно навещал в Лортоне Джеззи и Гэри.
Полицейский департамент  округа  Колумбия  предоставил  мне  продолжительный
отпуск, и у меня была масса времени для визитов, хотя одновременно  я  писал
эту книгу.
   Гэри почти все время ?отсутствовал? - так  значилось  в  отчетах  о  нем.
Большую  часть  времени  он  проводил  в  мире  своих  сложнейших  фантазий.
Возвращать его к реальности становилось все труднее  и  труднее.  Во  всяком
случае, такое складывалось впечатление. Именно это и спасло его от судебного
разбирательства и в конечном счете от казни. Я был  убежден,  что  он  снова
играет в свои игры, разрабатывает очередной Гениальный  План,  но  никто  не
слушал меня.
   Джеззи согласилась говорить со мной. Мы всегда готовы были к  беседе.  Ее
не удивил смертный приговор, вынесенный ей и Чарльзу Чакли. В конце  концов,
именно она отвечала за жизнь сына министра финансов. Она и агенты  Секретной
службы похитили Мэгги Роуз Данн. Они отвечали за смерть Майкла Голдберга,  а
также за смерть Вивиан Ким. Джеззи и Дивайн также убили пилота, который  вел
самолет во Флориде, Жозефа Дено.
   Джеззи призналась, что с самого начала мучилась угрызениями совести:
   - Но это не  остановило  меня.  Видно,  что-то  в  моей  душе  безнадежно
испорчено. Возможно, я и сейчас пошла бы тем же путем. За  десять  миллионов
долларов я готова на все что угодно. И не думай, что я - исключение.  Сейчас
век алчности, Алекс. Но ты - не такой.
   - Откуда ты знаешь?
   - Просто знаю. Ты - Черный Рыцарь.
   Она просила меня не жалеть о ее кончине.  Ее  сердили  марши  протеста  у
тюрьмы: ?Если бы их ребенка убили, они бы вели себя по-другому?.
   Мне было очень плохо. Я не знаю,  насколько  доверял  словам  Джеззи,  но
чувствовал себя просто ужасающе. Мне не хотелось присутствовать  при  казни,
но Джеззи просила прийти.
   У окна для друзей я был единственным. Мать Джеззи умерла вскоре после  ее
ареста. Шесть недель назад казнили бывшего агента Чарльза  Чакли.  Такая  же
судьба ждала и Джеззи.
   Ей поставили капельницы с длинными  пластиковыми  трубочками.  Сначала  в
вену вводили обезболивающее, затем начинало капать снотворное, и  осужденный
засыпал. Потом  поступала  большая  доза  павулона,  и  через  десять  минут
наступала смерть. Чтобы ускорить процесс, вводилась  также  доза  хлористого
калия. В итоге сердце переставало биться, и человек умирал за десять секунд.
   Отыскав мое лицо в окошке для  друзей,  Джеззи  слабо  махнула  кончиками
пальцев, даже сделав попытку улыбнуться. Волосы ее были аккуратно причесаны,
несмотря на короткую тюремную стрижку. Она и сейчас оставалась  красивой.  Я
подумал о Марии, с которой перед смертью даже не  попрощался.  Может,  тогда
мне было бы еще хуже. Страшно хотелось убежать из тюрьмы, но я обещал Джеззи
остаться. А я всегда сдерживаю обещания.
   По сути,  ничего  особо  жуткого  не  было.  Глаза  Джеззи  закрылись.  Я
надеялся, что смертельное лекарство не причинило ей страданий, но  проверить
не мог. Она глубоко вздохнула, затем открыла рот, и я увидел,  что  ее  язык
запал глубоко назад. Такова  современная  казнь  человеческих  существ.  Так
окончила свои дни Джеззи Фланаган.
   Выйдя из тюрьмы, я поспешил к своей  машине,  убеждая  себя,  что  просто
обязан это вынести, как психолог и детектив. Потому что я могу вынести  все.
Я выносливее, чем кто бы то ни было. Я крутой.
   Пальцы что-то до боли крепко сжали в кармане  куртки.  В  правой  руке  я
держал серебристую заколку, которую Джеззи мне когда-то дала.
   Подойдя к машине, я обнаружил, что за  ?дворник?  засунут  простой  белый
конверт. Бросив его в карман куртки, я  уселся  за  руль  и  открыл  лишь  в
Вашингтоне. Я догадывался, от кого послание,  и  был  прав.  Письмо  прислал
нелюдь. Очень личное, как плевок в лицо:
   "Алекс, она рыдала, скулила, умоляла о прощении, прежде чем ее укололи? А
ты уронил слезинку?
   Привет твоей семейке! Хочу, чтоб меня помнили.
   Всегда - Сын Л.?
   Он по-прежнему играл в свои зловещие  выдуманные  игры,  и  всегда  будет
играть. Я растолковывал это всем, кто слушал меня. Я писал об этом в научные
журналы. Мой диагноз: Гэри  Сонеджи-Мерфи  отвечает  за  свои  действия.  Он
должен понести наказания за убийства в Саут-Исте. Семьи его чернокожих жертв
взывают к справедливости и возмездию. Если кто и заслуживал смертной  казни,
так это Сонеджи-Мерфи.
   Судя по записке, он ухитрился  найти  подход  к  кому-то  из  охранников.
Кто-то в Лортоне сочувствует ему. И, конечно, у него есть план.  Плод  диких
умственных игр. Десятилетний или двадцатилетний.
   Проезжая по Вашингтону, я думал: кто же более искусный манипулятор - Гэри
или Джеззи? Оба - психопаты. В нашей стране таких больше, чем  в  каком-либо
другом месте планеты. Но психопатия принимает различные формы и  проявления,
ее  представители  принадлежат   к   обеим   полам,   к   разным   расам   и
вероисповеданиям. И это самое жуткое.
   В то утро я сыграл на  веранде  ?Голубую  рапсодию?,  потом  Бонни  Райта
?Пусть  будет  им  о  чем  поговорить?.  Деймон  и   Джанель   околачивались
поблизости,  внимая  игре  любимого  пианиста.  Когда  подошла  очередь  Рея
Чарльза, они уселись рядышком около пианино. Втроем  мы  упивались  музыкой,
прижимаясь друг к другу.
   А потом я отправился в столовую для  неимущих  при  церкви  Св.  Антония.
Нужно было помочь с обедом. Дядя Арахис еще существует.