азные формы психопатологии?
   Элиан пожала плечами.
   - Ты единственная, кто может это знать.
   - Я ничего не знаю, - грустно сказала Элиан. - Я  лишь  усвоила,  что
никому и никогда нельзя доверять.
   Элиан начала спускаться по крутой тропинке в долину.
   - Даже самой себе нельзя  доверять?  -  спросил  Майкл,  отправившись
следом за ней.
   - Да, особенно себе самой, - сказала Элиан.
 
*** 
 
   Митико стояла на коленях перед алтарем лисицы и вдруг  почувствовала,
что сзади кто-то есть.
   - Митико?
   Это был голос Дзёдзи.
   - Да, брат, - Митико по-прежнему молитвенно склонила голову. - Как ты
поживаешь?
   - Я должен поговорить с тобой.
   - Когда я помолюсь, - откликнулась Митико, - мы  сможем  погулять  по
саду.
   Дзёдзи исподтишка поглядел на  охранников,  которые  стояли  чересчур
близко и наблюдали за ним и Митико. И сказал:
   - Нет. Я должен поговорить с тобой наедине.
   Он произнес это, повернув  голову  так,  чтобы  охранники  не  смогли
ничего прочитать по его губам.
   - Если это связано с Масаси, то мой  ответ  будет  таким  же,  что  и
раньше.
   - Митико! Прошу тебя! Я знаю, кто эти охранники. Я должен встретиться
с тобой наедине.
   Митико уловила ноту отчаяния в его голосе и согласилась.
   - Ладно, - Митико прикинула все возможности. - Давай встретимся в тот
час, когда я принимаю ванну. Ты помнишь, где у нас сломан забор?
   - Ты про дырку, в которую обычно пролезают лисицы?
   - Да, - подтвердила Митико. - Я не стала чинить забор, а посадила  на
месте пролома вьюнки. Очень важно, чтобы лисицы  могли  проникать  сюда.
Тут для  них  священное  место.  -  Митико  улыбнулась:  она  не  хотела
охранникам давать понять, что они говорят о чем-то  серьезном.  -  Дырка
довольно большая, ты в нее пролезешь. Войди  около  шести  вечера  через
кухню. Я договорюсь с кухаркой, она тебя впустит.
   Без  четверти  шесть  Дзёдзи  проскользнул  в  лаз,  который   лисицы
прогрызли в бамбуковой изгороди, и пошел к дому своей сводной сестры.
   Как и было договорено, кухарка, пожилая женщина, много лет  служившая
у Ямамото, открыла дверь и впустила Дзёдзи внутрь. Она молча провела его
по дому. Наконец кухарка остановилось перед раздвижной дверью и тихонько
постучала. Изнутри ее, очевидно, пригласили войти, и  она  взмахом  руки
подозвала Дзёдзи.
   Он пополз на коленях. Помещение было отделано  камнем.  Клубы  белого
пара поднимались к потолку, и Дзёдзи сразу вспотел. Он видел голую спину
Митико, которая сидела в ванне.
   - Я отослала  девушек,  -  сказала  Митико.  -  Если  ты  хочешь  мне
что-нибудь сообщить - поторопись. У нас мало времени.
   - Я знаю, где Масаси держит Тори. На мгновение Дзёдзи показалось, что
Митико его не услышала. Но потом с ее губ сорвался сдавленный крик.
   - Где? - прошептала она. - Где моя внучка?
   - В публичном доме в Такасибе. Ты знаешь, где это?
   Митико кивнула.
   - Конечно, знаю. Это заведение принадлежит компании  Нобуо,  "Ямамото
Хэви Индастриз", - Митико повернулась к нему лицом, и Дзёдзи увидел, что
она страшно побледнела. - Но как ты это выяснил, Дзёдзи-сан?
   Дзёдзи рассказал ей, как он пытался заручиться поддержкой Кай  Чодзы,
как в конце концов отправился к Кодзо Сийне, поведал о  том,  что  Сийна
велел ему сделать и что произошло в публичном доме в Такасибе, когда он,
Дзёдзи, явился туда вместе с Кодзо.
   Митико уныло опустила голову.
   - Ах, ты, глупый, глупый мальчик, - со вздохом произнесла она.
   - Ничего этого не случилось бы, - напомнил  он  ей,  -  согласись  ты
помочь мне справиться с Масаси. Но когда я увидел Тори, я понял  все.  Я
понял, почему ты отказалась мне помогать.
   - О, Дзёдзи! - грустно прошептала Митико. - Ты ничего не понимаешь. Я
надеялась, что хотя бы тебя все это минует. Что хотя бы ты, один из всей
нашей семьи, не ввяжешься в это и не будешь рисковать.
   Дзёдзи непонимающе воззрился на нее.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Несколько месяцев назад твой брат Масаси вступил в союз с Сийной.
   - Что?!
   - Говори тише, Дзёдзи-сан. Послушай меня. Если  Сийна  уверяет  тебя,
что он твой союзник в борьбе с Масаси,  а  Масаси  лжет,  говоря,  будто
Сийна - его союзник, то, наверное, он делает это неспроста,  правда?  Но
что же он затевает? - Митико на секунду задумалась. - Великий  Будда!  -
внезапно воскликнула она. - Это ведь Сийна посоветовал тебе проникнуть в
публичный дом в Такасибе, да?
   Дзёдзи кивнул.
   - Масаси, конечно, об этом узнает.  Может  быть,  уже  знает.  И  он,
разумеется, погонится за тобой. Именно это Сийне  и  надо!  Если  Масаси
убьет тебя, то на свете останется только один из братьев Таки. Насколько
я знаю Сийну, он уже придумал, как ему расправиться с Масаси. И тогда он
получит то, о чем так долго мечтал: Таки-гуми будет уничтожена!
   - О нет!
   - Быстрее, - сказала, поднимаясь, Митико. - Дай-ка мне полотенце.  Ты
меня сейчас отвезешь в публичный дом. Мы должны вызволить Тори. Когда  я
буду знать, что она в безопасности, мы  попытаемся  побороться  с  Кодзо
Сийной такими же подлыми средствами, какими обычно борется он.
   Митико улыбнулась Дзёдзи, который вытирал ее полотенцем.
   - Да, - сказала она. - Это и меня очень успокоило бы. У  Кодзо  Сийны
много грехов, и ему пора за них расплатиться.
 
*** 
 
   - Мое пребывание здесь кончилось, - сказал Майкл.  Они  молча  прошли
всю дорогу до дома Элиан. Войдя в дом, пошли в разные комнаты:  им  надо
было принять душ и переодеться. Теперь они встретились в кухне. Было уже
почти восемь часов утра.
   - Через пару часов я улетаю в Токио.  Элиан  размешивала  только  что
выжатый сок.
   - У тебя будут неприятности в аэропорту, - заметила она, демонстрируя
ему утренний выпуск "Гонулулу Эдвартайзер". Там  крупными  буквами  было
написано: "Кровавая бойня в  горах  на  западе  Мауи"  -  так  газетчики
называли битву, разыгравшуюся в поместье толстяка Итимады.
   - Местная полиция обшарит весь остров, я уж  не  говорю  про  агентов
американской службы иммиграции и натурализации. Это агентство  приложило
руку к тому, чтобы пресечь деятельность  якудзы  на  островах.  Тебе  не
пройти их контроль.
   - Ну, с этим проблем не будет, - успокоил ее Майкл. - Я сегодня утром
говорил со своим вашингтонским связным.  Он  все  уладил  с  федеральной
полицией, это я могу гарантировать. Я там себя чувствую как рыба в воде.
И могу пустить в ход свои связи,  чтобы  найти  Удэ.  Он  наверняка  уже
далеко.
   - Может быть, - откликнулась Элиан.
   Она разрезала  плод  папайи  и  вычистила  темные,  горькие  семечки,
похожие на икринки. Потом протянула Майклу половинку плода и ложку.
   - Благодарю.
   - А может быть, и нет, - продолжила она свою мысль.  -  Не  исключена
возможность, что он до сих пор на острове. Если это так, то, думаю,  мне
известно, где его искать.
   - Я на это особенно не надеюсь, - сказал Майкл, отодвигая  в  сторону
фрукт. - Но если существует хоть какая-то вероятность, значит, мы должны
проверить.
   Уже в "джипе" он спросил:
   - А почему ты раньше мне об  этом  не  говорила?  Элиан  быстро  вела
машину по  узкой  дороге.  Она  поглядела  на  автобус,  битком  набитый
японскими туристами.
   - Честно говоря,  мне  это  только  что  пришло  в  голову.  Я  вдруг
догадалась, когда ты сказал, что твои люди  договорились  с  федеральной
полицией и нас не будут примешивать к  расследованию  убийства  Итимады.
Удэ не мог уехать с Мауи в ту ночь, когда напали на толстяка.  Было  уже
слишком поздно. А вчера аэропорт наверняка кишел агентами иммиграционной
службы, которые опознали бы  его.  У  якудзы  хорошие  связи  в  местной
полиции, но они как огня боятся СИН.
   - Но если даже и так, - сказал Майкл, - откуда ты знаешь,  где  может
прятаться Удэ?
   - Ну, это несложно  вычислить.  Теперь,  после  смерти  Итимады,  вся
мафиозная семья в  растерянности.  Толстяк  не  пожелал  назначить  себе
преемника. Он верил в катамити  -  метод,  который  когда-то  в  старину
использовали главы семейства  якудзы,  отсеивая  слабаков.  Он  позволял
своим  подчиненным  бороться  за   положение.   "Пусть   победит   самый
достойный", - любил говорить толстяк. А затем  -  в  переносном  смысле,
конечно, - выбивал почву из-под ног тех, кто оставался в живых.
   Они уже выехали из долины Яо и мчались на восток, в сторону Вайлулы.
   - Но есть один человек  по  имени  Омэ,  -  продолжала  Элиан.  -  Он
заправляет в центральной части острова. Я имею в виду,  аэропорт  и  его
окрестности. Его люди контролировали эту  территорию  -  весь  импорт  и
экспорт. Они работали на Итимаду. Логично предположить, что Удэ поехал к
Омэ. Особенно если он был в контакте с массами. Омэ работает на Масаси.
   Они миновали убогие кварталы и выехали на дорогу, по которой  мчались
в самый первый день своего знакомства.  Элиан  затормозила:  она  что-то
искала. Потом,  очевидно,  нашла,  потому  что  зарулила  на  обочину  и
остановилась.
   - Вон там, - указала она рукой. - Посмотри в  бинокль.  Майкл  увидел
асфальтированную дорогу, серпантином спускавшуюся по горам.  Если  ехать
по ней на север, доберешься до Кахакулоа. Он увидел здания, ослепительно
белевшие в  холодном  голубоватом  воздухе,  и  древнее  кладбище,  мимо
которого  они  с   Элиан   проезжали,   когда,   впервые   встретившись,
возвращались из Кахакулоа.
   Майкл увидел деревья, потом,  наведя  бинокль  выше,  разглядел  дом,
построенный на склоне горы. Бинокль был очень мощный,  и  казалось,  что
дом всего в дюжине ярдов от  Майкла.  Возле  дома  остановилась  машина.
Вокруг было пусто, а что происходило внутри - неизвестно.
   Майкл  только  собрался  было  вылезти  из  машины,   чтобы   получше
рассмотреть дом, как вдруг парадная дверь распахнулась.  Из  дома  вышли
двое боевиков якудзы. Они приблизились к машине и начали возиться с ней,
осматривая и изнутри, и  снаружи.  Майкл  постоянно  держал  их  в  поле
зрения.
   Через несколько минут один  из  боевиков  вернулся  в  дом.  А  потом
появился в сопровождении  незнакомого  мужчины.  Боевик  тащил  какое-то
барахло, которое запихнул в багажник автомобиля. Майкл увидел,  что  его
спутник - японец и что на правой щеке у него длинный шрам. Он описал его
внешность Лилиан. Она сказала:
   - Это Омэ. А Удэ не видно?
   - Нет, - покачал головой Майкл. Но потом воскликнул:
   - Погоди-ка! Там, на пороге, кто-то стоит.
   Мгновение спустя из дома вышел мужчина. Он тащил  за  собой  какую-то
женщину, связанную по рукам и ногам. Мужчина наклонился, чтобы развязать
женщине ноги, и, делая это, повернулся к Майклу. Тот увидел его лицо.
   - Это Удэ? - спросила Элиан.
   - Да, - кивнул Майкл. Его пальцы судорожно  стиснули  бинокль.  -  Он
кого-то тащит. Похоже, женщину.
   - Женщину? - переспросила Элиан. - Но этого не может быть. Он приехал
сюда один.
   - Ну, а теперь он не один, - ответил Майкл. - Что ж, нам  будет  даже
легче. Ему придется думать не только о себе, когда мы...
   Майкл приглушенно  вскрикнул,  увидев,  как  Удэ  откидывает  со  лба
женщины волосы. Лицо его исказилось.
   - Это Одри, - хрипло прошептал Майкл. - Мерзавец тащит мою сестру!
   Элиан, не произнося ни слова, отобрала у него бинокль  и  поднесла  к
глазам. Одри тем временем присела на корточки и помочилась  на  обочину.
Голова ее безвольно моталась. Как только она закончила  свои  дела,  Удэ
опять связал ей ноги. Затем перекинул через плечо и запихнул в  багажник
автомобиля. А сам сел в салон.
   - Боже мой! - ахнула Элиан.
   - В чем дело? - спросил Майкл. - Ради всего святого,  Элиан,  объясни
мне, что происходит.
   Элиан ничего не ответила. Она смотрела на  Одри.  Лицо  ее  побелело.
Майкл стащил Элиан с водительского сиденья и уселся за руль вместо  нее.
Не успела она как следует расположиться на пассажирском сиденье, как  он
помчался вслед за машиной, которая стремительно неслась вперед.
   - Я хочу знать, что случилось, - сказал на ходу Майкл. - Элиан, в чем
дело?
   - Я ничего не понимаю, - откликнулась  она.  Это  восклицание  у  нее
вырвалось непроизвольно. Затем лицо ее омрачилось. - Все вдруг распалось
на куски.
   - О чем ты?
   - Майкл, это ведь я похитила твою сестру.
   - Что?
   - Я сделала это,  чтобы  защитить  ее.  Масаси  уже  пытался  до  нее
добраться. Я не хотела, чтобы он предпринял еще одну попытку.
   - Но зачем? Мой отец умер,  Одри  больше  не  может  служить  рычагом
воздействия.
   - Но ведь Филипп что-то послал ей, да? Значит, я был прав! -  подумал
Майкл. Папа послал Одри что-то очень важное.
   - Стало быть, я с тобой сражался в отцовском кабинете? - спросил он.
   - Мне очень жаль, что так получилось, - ответила Элиан. - Ты очутился
там неожиданно. У меня не было другого выхода.
   - Ты могла бы рассказать мне, зачем явилась к нам. Мы  бы  что-нибудь
придумали. Инсценировали бы похищение.
   Элиан покачала головой.
   -  Неужели  ты  бы  мне  поверил?  Сомневаюсь.  Короче,  я  не  могла
рисковать. И потом, все должно было быть по-настоящему.  Чтобы  сбить  с
толку Масаси, я не могла прибегать к инсценировкам. Да  и  не  хотела  я
тебя вмешивать.
   - Но ты забрала катану, которую дал мне отец. Где она?
   - У меня ее нет, - ответила Элиан. - Твой отец много лет назад  украл
ее у человека Кодзо Сийна. Он глава  Дзибана.  Меч,  несколько  сот  лет
назад выкованный для благородного Яма-то  Такеру  -  один  из  священных
символов Дзибана. Так же, как и документ Катей.  Считается,  что,  когда
Сийна пустит этот меч в ход, Дзибан достигнет цели. Я думаю, меч  уже  у
Сийны.
   - Это ты дала ему меч? - недоверчиво спросил Майкл.
   - Нет, - печально призналась Элиан. - У меня его отняли.
   Ладно, подумал Майкл. Катана - катаной, но сейчас главное Одри.  Одри
не шла у него из головы...
   - Но если ты похитила ее, чтобы спасти, - сказал Майкл, -  то  почему
до нее добрался Удэ?
   - Не знаю, - промолвила Элиан. - Я привезла ее на Мауи и  спрятала  в
Хане у толстяка Итимады. Я знала, что он не бывает в этом доме  и  никто
не будет ее там искать. Особенно  Масаси.  Так  мне,  по  крайней  мере,
казалось. Майклу предстояло задать ей самый трудный вопрос.
   - Масаси знает об открытке, которую твой отец послал Одри?
   - Очевидно, да, - сказала Элиан. - Он перехватил письмо, которое твой
отец написал тебе.
   - Но я же его получил! - воскликнул Майкл.
   - Ну, это меня не удивляет, - Элиан пожала плечами. - Значит,  Масаси
понятно, зачем ты явился сюда. Он  использует  тебя  в  качестве  своего
орудия. Ты найдешь документ Катей, в итоге окажется, что ты сделаешь это
для него. Держу пари, что он держит нас под наблюдением и в конце концов
явится сюда и отберет  бумагу,  когда  тебе  удастся  выяснить,  где  ее
спрятал твой отец.
   А может быть, ты и  есть  агент  Масаси?  -  подумал  Майкл.  Это  же
идеальный способ следить за мной! Как еще узнать, когда следует  явиться
за документом? Но как, как мне дознаться, где  ложь  и  где  истина?  Ты
лгала мне, лгала столько, что я никогда  не  смогу  отделить  вранье  от
правды.
   - Теперь это и моя битва, - сказала Элиан.  -  Майкл,  я  отвечаю  за
безопасность твоей сестры. Из-за меня она теперь оказалась в  беде.  Удэ
едет в аэропорт. Наверняка там уже все условлено, и он попытается увезти
Одри с Гавайских островов. Масаси хочет выяснить, что  послал  Одри  ваш
отец. Когда она ему скажет - а она непременно скажет, - у него отпадет в
ней нужда. Если мы сейчас не остановим Удэ, то  больше  не  увидим  Одри
живой.
   Майкл слушал  ее  вполуха.  Он  ломал  голову,  размышляя,  можно  ли
доверять Элиан, и если можно, то насколько.  Майкл  вспомнил,  как  отец
говорил, что с годами человеку становится все  труднее  докапываться  до
истины. Наверное, он был прав. Однако Майкл владел  Тендо,  что  значит,
"Путь Неба".
   "А Путь Неба, - учил Тсуйо, - и есть истина".
   - Не волнуйся, - сказал Майкл. - Мы остановим Удэ здесь.
   Майкл знал, что, согласившись выполнить поручение Джоунаса и  узнать,
кто и почему убил Филиппа Досса, он до конца своих дней обречен идти  по
этому пути. И сейчас он не собирался сворачивать в сторону.
   Есть только один способ  выяснить,  за  кого  на  самом  деле  Элиан,
подумал он, нажимая на педаль "газа". Для этого мне  придется  играть  в
эту игру, пока она не закончится.
 
*** 
 
   Удэ припарковал машину за несколько минут до того, как Майкл и  Элиан
въехали на территорию аэропорта Кухулаи. Его и боевика якудзы,  которого
послал вместе с Удэ Омэ, встретили служащие  аэропорта,  все  уселись  в
машину. Удэ  снова  завел  мотор  и  проехал  в  ворота  для  служебного
транспорта. Через десять минут Удэ вместе с боевиком, работавшим на Омэ,
появились  на  гудронированном  шоссе;  они  уже  были  в   комбинезонах
обслуживающего персонала и ехали на мототележке, на которой в  аэропорту
перевозили багаж. На тележке стоял большой деревянный  ящик  с  надписью
"Ямамото Хэви Индастриз. Автозапчасти. Не кантовать".
   Неподалеку от самой длинной посадочной полосы собирался  приземлиться
частный  грузовой  самолет,  на  эту  полосу  обычно  садились  "ДС-10",
прилетавшие  прямо  из  Сан-Франциско,  и   "Боинги-707",   чаще   всего
использовавшиеся на внутренних гавайских авиалиниях.
   Самолет Масаси, небольшой "ДС-9", уже  приземлился.  Два  служащих  в
униформе подогнали  к  нему  трап,  а  Удэ  с  боевиком  проехали  через
служебные ворота на гудронированное шоссе.
   Вдалеке  виднелся  гораздо  более  массивный  "ДС-10",  из   которого
выходили последние пассажиры. Не удивительно, что на  летном  поле  было
так многолюдно.
   Тем временем один из служащих отошел от трапа и открыл грузовой отсек
"ДС-9". В воротах ограды,  затянутых  колючей  проволокой,  и  ведших  к
шоссе, сидел охранник в форме. Удэ внимательно оглядел толпу, подкатив к
служебному въезду для грузового транспорта.
   Первый служащий закрепил  передвижной  трап  и  пошел  помочь  своему
товарищу, который отдраивал люк багажного  отделения  и  вспомогательных
служб. Почему они занимаются этим, а не помогают команде, поднявшись  по
трапу? Удэ машинально подался вперед, пытаясь разглядеть лицо одного  из
служащих. И увидел у него на носу повязку!
   - Всемогущий Будда! - ахнул Удэ. Это же Майкл Досс!
   - Загрузи этот ящик в самолет во что бы то ни стало!  -  приказал  он
боевику, а сам спрыгнул с тележки.
   - Эй! - крикнул Удэ охраннику, во весь дух несясь  к  "ДС-9".  -  Эти
люди не из наземной обслуги!
   Охранник оставил свой пост и бросился  к  самолету  Масаси,  на  бегу
нащупывая висевшую на боку кобуру пистолета.
   Майкл  ринулся  вперед  по  летному  полю,  не  обращая  внимания  на
протестующие крики Элиан. От выхлопных газов  самолета  воздух  сделался
грязно-синим, дышать стало невозможно. Майкл  задыхался,  чувствуя  себя
словно на чужой  планете.  Глаза  его  слезились,  все  вокруг  утратило
четкость очертаний... Струя горячего воздуха отбрасывала  его  назад,  в
ушах звучали крики охранников. Он поднырнул под крыло "ДС-9",  ступил  в
лужу сверкавшего всеми цветами радуги бензина и,  поскользнувшись,  упал
возле нижней ступеньки трапа.
   Удэ вихрем налетел на него.  Майкл  отпрянул  назад  и  поднял  руки,
пытаясь  защититься  от  танто  -  японского  кинжала,  который  мог  бы
исполосовать все его тело.
   Увидев направленное ему в живот  стальное  лезвие,  Майкл  попробовал
нанести ответный удар. Но Удэ отбил его рукояткой кинжала и  перекатился
слева направо, увлекая за собой Майкла.
   Майкл вдруг осознал, насколько ему страшно. Он боялся за Одри.  Мысль
о том, что она улетит с этим чудовищем, была для него невыносимой. Майкл
закусил губу, сдерживая переполнявшую его ярость.
   "Пока жив страх, - учил Тсуйо, -  победы  не  жди.  Ненависть,  гнев,
смятение, страх... Все это - проявление одного чувства. Чувства  боязни.
Чем больше  чувств  проявляет  воин,  тем  больше  у  него  сдерживающих
факторов. Ученику труд