зал  он  неуверенно.  -  Знаете  магазин
"Частная сделка", который держит Джонсон? Так вот, это я.
   - Заходите, - сказал Эйвери.
   - Я точно попал туда, куда нужно? К капитану Хокинсу... и остальным?
   У него была с собой сумка из мягкой кожи, которую он опустил на  пол  так
бережно, как будто она содержала все  его  состояние.  Не  полностью  закрыв
зонтик, он опытной рукой стряхнул дождевые капли и угнездил его на полке под
плащом.
   - Меня зовут Джон.
   Джонсон крепко пожал ему руку.
   - Очень рад с вами познакомиться. Шеф много говорил о вас.  По-моему,  вы
его любимчик.
   Они рассмеялись.
   Он доверительно взял Эйвери под руку:
   - Можно вас здесь называть вашим настоящим именем?
   - Да.
   - А капитана?
   - Хокинс.
   - Что за тип этот Мотыль? Все у него получается?
   - Отлично.
   - Кажется, он охоч до женского пола.
   Пока Джонсон разговаривал  в  гостиной  с  Холдейном,  Эйвери  прошмыгнул
наверх к Лейзеру.
   - Ничего не выходит, Фред. Приехал Джек.
   - Какой еще Джек?
   - Джек Джонсон - инструктор по радиоделу.
   - Я думал, что радиодело будет только на следующей неделе.
   - Вводный курс - на этой, чтобы освежить память. Идите поздоровайтесь.
   На Лейзере был темный костюм, в руках он держал пилку для ногтей.
   - А как насчет сегодняшнего вечера?
   - Я же сказал, Фред, сегодня не выйдет - приехал Джек.
   Лейзер спустился вниз и наскоро, без всякой церемонности  пожал  Джонсону
руку, будто  тот  приехал  с  опозданием,  а  он  такого  не  терпел.  Минут
пятнадцать  продолжался  довольно   нескладный   разговор,   потом   Лейзер,
сославшись на усталость, с угрюмым видом отправился спать.

***

   - Он медлителен, - докладывал Джонсон. - Он давно не имел дела  с  ключом
Морзе. Рацию давать ему рано. Пусть научится работать быстрее. Двадцать  лет
- не шутка, сэр. Он не виноват. Но он очень медлителен, сэр.  -  Говорил  он
обстоятельно, чем-то напоминая воспитательницу детского  сада,  будто  много
времени проводил с детьми. - Шеф сказал, что я должен участвовать в игре  до
конца. Как я понял, сэр, мы все поедем в Германию?
   - Да.
   - Значит, нам с Мотылем придется узнать  друг  друга  поближе,  -  твердо
сказал он. - С того момента, как я посажу  его  за  передатчик,  надо  будет
проводить много времени вдвоем. В этом деле каждый из нас должен  привыкнуть
к "почерку" другого. Потом еще необходимо отработать график передач, порядок
выхода в эфир и прочее; последовательность смены частот.  Условные  сигналы.
Много чего надо освоить - и всего за две недели.
   - Условные сигналы? - спросил Эйвери.
   - Имеются в виду умышленные ошибки, сэр, вроде не правильного написания в
определенной группе, например "а" вместо "о" или  что-нибудь  в  этом  духе.
Если он захочет сообщить  нам,  что  его  взяли  и  он  ведет  передачу  под
контролем неприятеля, он пропустит такой сигнал. - Он повернулся к Холдейну.
- Вам это дело знакомо, капитан.
   - В Лондоне шла речь о его обучении скоростной передаче  с  магнитофонной
ленты. Не знаете, чем разговор кончился?
   - Шеф упоминал об этом, сэр. Как я понял, аппаратуру не удалось получить.
Признаться, не больно-то я разбираюсь в транзисторах в этих, в мое время  их
не было. Шеф сказал, чтоб мы  держались  старой  методы,  но  каждые  две  с
половиной минуты меняли чистоту, сэр. Ясно,  что  пеленговать  фрицы  теперь
умеют получше прежнего.
   - Какой нам прислали передатчик? На вид он слишком тяжелый.
   - Такой же, как был у Мотыля на войне, сэр,  вот  чем  он  хорош.  Старая
модель В-2 в водонепроницаемом кожухе. Потом, у нас на подготовку только две
недели, другой аппарат потребовал бы больше времени. Но  и  с  этим  он  еще
работать не может.
   - Сколько весит рация?
   - Около пятидесяти фунтов, сэр,  в  целом.  Обычный  чемоданчик.  Тяжелый
водонепроницаемый кожух, но без кожуха нельзя  -  ведь  дорога  проходит  по
пересеченной местности. Особенно в это время года. - Он  замялся.  -  Но  он
очень медленно работает на ключе Морзе, сэр.
   - Именно так. Сможете вы натаскать его за это время?
   - Не могу пока сказать, сэр. Будем вкалывать. Вторая часть курса покажет,
когда он отдохнет пару дней. Пока что рацию я ему не даю.
   - Благодарю вас, - сказал Холдейн.

Глава 13

   В конце второй недели ему предоставили отпуск на двое суток. Он не просил
об отдыхе и поэтому был удивлен, когда ему сообщили об этом. Он  ни  в  коем
случае не должен был появляться у себя дома или по соседству. Он мог  уехать
в Лондон в пятницу, но предпочел остаться до субботы. Он мог бы вернуться  в
понедельник утром, но сказал,  что,  вероятно,  вернется  поздно  вечером  в
воскресенье. Они специально оговорили, что он не  должен  видеть  никого  из
знакомых. И это почему-то было ему приятно.
   Эйвери, встревожившись, пошел к Холдейну.
   - Мне кажется, мы не должны отправлять его неизвестно куда.  Вы  сказали,
что в Саут Парк ему нельзя, видеть друзей нельзя, даже если они у него есть.
Трудно себе представить, куда он сможет отправиться.
   - Вы думаете, ему будет одиноко?
   Эйвери покраснел:
   - Я думаю, что он захочет поскорее вернуться к нам.
   - Разве мы против?
   Ему выдали, отпускные старыми пяти-и  однофунтовыми  купюрами.  Он  хотел
отказаться, но Холдейн настоял,  как  будто  это  было  дело  принципа.  Ему
предложили заказать гостиницу, но он не захотел. Холдейн решил, что он  едет
в Лондон, туда он и поехал, словно должен был это сделать для них.
   - Там у него подружка, - с удовлетворением заметил Джонсон.
   Он  уехал  на  двенадцатичасовом  поезде,  захватив  свой  ядовито-желтый
кожаный  чемодан.  На  нем  было  пальто  из  верблюжьей   шерсти,   покроем
напоминавшее военное, с кожаными пуговицами, но ни один светский человек  не
сказал бы, что оно похоже на шинель офицера британской армии.

***

   Он сдал чемодан в камеру хранения на  вокзале  Паддингтон  и  зашагал  по
Прид-стрит. Цели у него никакой не было. Он побродил с полчаса,  разглядывая
витрины  магазинов   и   объявления   проституток.   Была   суббота,   время
послеобеденное. Несколько пожилых мужчин в мягких шляпах и плащах  суетились
между магазинами с порнографией и сводниками на углу. Машин почти  не  было:
улица дышала атмосферой грубых развлечений.
   В киноклубе с него взяли  фунт  и  выдали  удостоверение  члена  клуба  с
прошлогодней датой, чтобы не нарушить закон.  Он  уселся  на  кухонный  стул
среди других бледных теней. Фильм был очень старый, может быть, его привезли
из Вены, когда начались преследования евреев. Две девушки, совершенно голые,
пили чай. Звука  не  было,  они  просто  продолжали  пить  чай,  чуть  меняя
положение, когда передавали друг другу сахар. Если они пережили  эту  войну,
то сейчас им должно быть по шестьдесят. Он поднялся и вышел:  было  половина
шестого, и пабы открылись. Когда он проходил мимо будки администратора,  тот
сказал ему:
   - Я знаю одну девушку - любит повеселиться. Очень молоденькая.
   - Спасибо, не надо.
   - Два с половиной фунта; любит иностранцев. По-иностранному  тоже  может,
если вам нравится. По-французски.
   - Давай отсюда.
   - Не надо так говорить.
   - Давай отсюда.
   Лейзер отошел, потом вернулся со злым огоньком в глазах:
   - Когда в следующий раз предложишь мне девушку, пусть она любит англичан,
понял?
   Потеплело, ветер стих, улица опустела: чтобы провести  время,  надо  было
куда-нибудь зайти. Женщина за стойкой бара сказала:
   - Смешивать сейчас не могу, дорогой. Погляди,  сколько  народу!  Подожди,
когда схлынет.
   - Я ничего другого не пью.
   - Извини, дорогой.
   Тогда он попросил джин с итальянским вином, она не положила в  стакан  ни
льда, ни вишенки. Прогулка утомила его. Он сидел на лавке у стены и смотрел,
как несколько человек метали стрелы - игроков было четверо, как  полагается.
Они не разговаривали, игра целиком поглощала их внимание. Они были похожи на
членов клуба, где чтут традиции. Одному  из  них  нужно  было  уйти,  и  они
предложили Лейзеру:
   - Четвертым будете?
   - Ну что же, - сказал он  и  поднялся,  ему  было  приятно,  что  к  нему
обратились, но тут появился их знакомый по имени Генри, и Лейзер стал им  не
нужен. Он сразу понял, что спорить тут не о чем.

***

   Эйвери тоже проводил время в  одиночестве.  Холдейну  сказал,  что  пошел
прогуляться, Джонсону - что пошел в кино. Почему Эйвери любил обманывать, он
и сам не знал, рациональных оснований  не  было.  Его  потянуло  к  знакомым
старым  местам:  к  колледжу  в  Терле,  к  книжным  магазинам,  к  пабам  и
библиотекам. Как раз заканчивался семестр. В Оксфорде ощущалось  приближение
Рождества,  но  город  со  странной  недоброжелательностью  не  спешил   это
признавать, и витрины были украшены прошлогодней мишурой.
   Он пошел по Банбери Роуд, пока не оказался на  улице,  где  они  с  Сарой
прожили первый год  после  свадьбы.  Окна  квартиры  не  были  освещены.  Он
остановился перед домом и задумался. Можно ли  сейчас  найти  в  душе  следы
нежности, сильного чувства,  любви,  чего  угодно  -  что  годилось  бы  для
объяснения  их  брака?  Ничего  такого  не  было  и,  наверно,  никогда   не
существовало. Почему он все-таки женился на ней? Он  тщетно  искал  причину,
разглядывая пустой дом. Прочь, прочь - заторопился он к себе, туда, где  жил
Лейзер.
   - Фильм понравился? - спросил Джонсон.
   - Отличный.
   - Я думал, вы пошли прогуляться,  -  обиженно  заметил  Холдейн,  оторвав
глаза от кроссворда.
   - Я передумал.
   - Кстати, - сказал Холдейн, -  насчет  пистолета  Лейзера.  По-моему,  он
предпочитает тридцать восьмой калибр.
   - Да, девятимиллиметровый, как принято теперь говорить.
   - Когда он вернется, пусть все время носит  его  с  собой,  незаряженный,
конечно. - Он взглянул на Джонсона. - В особенности когда начнет работать  с
передатчиком. Он должен постоянно иметь его при себе,  это  должно  войти  в
привычку. Пистолет нам выдали, я  договорился.  Вы  найдете  его  у  себя  в
комнате, Эйвери, и еще три-четыре кобуры. Надеюсь, вы все ему объясните.
   - Почему вы сами не скажете?
   - Это сделаете вы. Вы очень хорошо с ним ладите.
   Эйвери пошел наверх позвонить Саре. Она переехала к матери. Он говорил  с
ней официальным тоном.

***

   Лейзер набрал телефон Бетти - никто не отвечал.
   Он с облегчением отправился в недорогой ювелирный магазинчик, открытый по
субботам, и купил золотую брошь в форме кареты, запряженной лошадьми,  к  ее
браслету. Она стоила одиннадцать фунтов, ровно столько, сколько  ему  выдали
отпускных. Он попросил отправить подарок заказной  почтой  в  Саут  Парк  на
адрес Бетти. В конверт вложил  записку:  "Вернусь  через  две  недели.  Будь
умницей" - и рассеянно подписал:  Ф.  Лейзер".  Потом  фамилию  зачеркнул  и
написал: "Фред".
   Он  еще  немного  прошелся,  обдумывая,  стоит  ли  ему  подыскать   себе
какую-нибудь девушку, и в конце  концов  снял  номер  в  гостинице  рядом  с
вокзалом. Он плохо спал из-за уличного  шума.  Утром  опять  позвонил  ей  -
ответа не было. Он  быстро  положил  трубку  -  может,  стоило  еще  немного
подождать. Позавтракал, спустился на улицу, купил воскресные газеты, взял их
с собой в номер и до  обеда  читал  футбольные  обзоры.  После  обеда  вышел
пройтись - это уже вошло у него в привычку - просто  побродить  по  Лондону,
без какой-то цели. По набережной дошел почти до Чаринг Кросс  и  оказался  в
пустынном саду. Накрапывал дождь. Асфальтовые дорожки  были  покрыты  желтой
листвой. На эстраде сидел одинокий старик в черном пальто. У него  на  спине
был зеленый рюкзак, похожий на чехол для противогаза. Он дремал  или  слушал
музыку.
   Лейзер подождал до вечера, чтобы не огорчать Эйвери, и сел  на  последний
поезд в Оксфорд.

***

   Эйвери знал один паб, где по воскресеньям .можно было играть  в  бильярд.
Джонсон любил эту игру. Джонсон пил темное пиво, Эйвери - виски.  Они  много
смеялись - неделя выдалась тяжелая. Джонсон выигрывал -  он  последовательно
забивал легкие шары, понемногу увеличивая свой счет, а Эйвери трудные  удары
по сто очков.
   - Я бы с  радостью  поменялся  местами  с  Фредом,  -  сказал,  хихикнув,
Джонсон. Он сделал удар - белый шар послушно упал в  лузу.  -  Поляки  очень
любят это дело. У них, у поляков, не заржавеет. Особенно  Фред  -  настоящий
половой разбойник. У него даже походка такая.
   - Но и вы ведь, Джек, тоже, а?
   - Если в настроении. Вот сейчас, например, настроение у меня есть.
   Они сделали по удару, погруженные в разогреваемые  алкоголем  эротические
фантазии.
   - Но все же, - сказал польщенный  Джонсон,  -  всегда  лучше  быть  самим
собой, а вы как считаете?
   - Бесспорно.
   - Знаете, - сказал Джонсон, натирая кий мелом, - наверно,  напрасно  я  с
вами говорю о таких вещах. Вы  колледж  кончили,  и  вообще.  Вы  -  человек
другого сорта, Джон.
   Они выпили за здоровье друг друга, продолжая думать о Лейзере.
   - О, Господи, - сказал Эйвери, - но война-то у  нас  одна,  общая,  разве
нет?
   - Вы правы.
   Джонсон вылил в стакан остатки пива. Он очень  старался  не  пролить,  но
все-таки несколько капель попали на стол.
   - За здоровье Фреда", - сказал Эйвери.
   - За Фреда, за его уютное гнездышко. И пожелаем ему удачи.
   - Удачи вам, Фред!
   - Не знаю, как он справится с В-2,  -  пробормотал  Джонсон.  -  Ему  еще
учиться и учиться.
   - За Фреда.
   - Фред. Отличный парень. Кстати, вы знаете этого, Вудфорда, который вышел
на меня?
   - Конечно, он приедет сюда на следующей неделе.
   - Жену-то его Бэбз не приходилось встречать?  Вот  это  была  девица  так
девица - никому не  отказывала...  Боже  мой!  Но  сейчас  уже  все  позади,
наверно. Впрочем, старый конь борозды не портит.
   - Это точно.
   - Да не оскудеет рука дающая, - провозгласил Джонсон.
   Они выпили, последняя шутка прошла незамеченной.
   - Она одно время встречалась с парнем из службы  тыла,  Джимми  Гортоном.
Как он поживает?
   - Он в Гамбурге. У него все очень хорошо.
   Они вернулись раньше Лейзера.  Холдейн  лежал  уже  в  постели.  Было  за
полночь, когда Лейзер повесил мокрое пальто из верблюжьей шерсти на  плечики
в прихожей - человек он был аккуратный, - на цыпочках прошел  в  гостиную  и
зажег свет. Взгляд его с нежностью скользил по массивной мебели, по высокому
резному комоду с тяжелыми медными ручками, по письменному  столу  и  столику
для Библии. Он вновь с любовью навестил стройных женщин, играющих в  крикет,
хорошо  сложенных  мужчин  в  военной  форме,  презрительных   мальчиков   в
соломенных шляпах, девушек в Челтенхеме - очень длинная череда неудобных поз
и ни одной искры чувства. Каминные часы были похожи на мавзолей из  голубого
мрамора.  Золотые  стрелки  были  покрыты  таким  множеством  завитков,  что
требовалось взглянуть дважды, чтобы понять, куда  они  показывают.  Часы  не
двигались с его отъезда, а может быть, и с того дня, когда  он  появился  на
свет, - почему-то в старинных часах долгое бездействие очень ценилось.
   Он взял чемодан и отправился наверх. Холдейн кашлял, но света  у  него  в
комнате не было. Лейзер тихонько постучал в комнату Эйвери.
   - Вы здесь, Джон?
   Через секунду он услышал, как тот приподнялся в постели.
   - Как вы провели время, Фред?
   - Отлично.
   - Девушка - нормально?
   - Ничего особенного. До завтра, Джон.
   - Утром увидимся. Доброй ночи, Фред. Фред...
   - Да, Джон?
   - Мы с Джеком немного выпили. Жаль, что вас с нами не было.
   - Это точно, Джон.
   С чувством приятной усталости он торопливо прошел по коридору, у  себя  в
комнате снял пиджак и, закурив сигарету, удобно  расположился  в  кресле.  У
кресла была высокая спинка с бортами. Тут он заметил  одну  вещь.  На  стене
висела таблица для перевода букв  в  числа,  а  под  ней,  прямо  посередине
пухового одеяла, лежал старый матерчатый темно-зеленый  чемодан  с  кожаными
углами. Крышка была  открыта,  внутри  -  две  серые  стальные  коробки.  Он
поднялся, вглядываясь в них, протянул руку и с опаской, будто мог  обжечься,
прикоснулся, потом крутанул диск, наклонился и прочитал надписи  на  ручках.
Точно такой же аппарат у него был в Голландии: в одной коробке -  передатчик
и приемник, в другой - блок питания,  ключ  и  наушники.  Дюжина  кварцев  в
мешочке из парашютной ткани, стянутом зеленым шнурком. Он пощупал ключ;  ему
показалось, что в прошлом у него был покрупнее.
   Он снова сел в кресло, по-прежнему не сводя глаз с чемодана. Он сидел без
сна, в нервном напряжении, как будто должен был  накануне  похорон  провести
ночь в комнате с покойником.
   К завтраку он опоздал.
   - Весь день вы работаете с Джонсоном, - сказал  Холдейн.  -  До  обеда  и
после.
   - Прогулки не будет? - Перед Эйвери стояло яйцо всмятку.
   - Возможно, завтра. С сегодняшнего дня мы  будем  заниматься  технической
стороной. Не знаю, останется ли время для прогулок.

***

   По понедельникам Контроль часто оставался ночевать в Лондоне. Он говорил,
что это единственный день,  когда  в  его  клубе  поменьше  народу.  Смайли,
впрочем, считал, что тот просто сбегает от жены.
   - Я слышал, на Блэкфрайерз Роуд распускаются розы, - сказал  Контроль.  -
Леклерк раскатывает на "роллс-ройсе".
   - На самом обычном "хамбере",  -  возразил  Смайли,  -  из  Министерского
гаража.
   - Вот, значит, откуда машина! - Контроль высоко поднял брови. -  Забавно.
Выходит, черные монахи захватили гараж.

Глава 14

   - Значит, аппарат вы знаете? - спросил Джонсон.
   - Это В-2.
   - Точно. Официальное наименование: тип третий, модель вторая. Работает на
переменном токе или от шестивольтового автомобильного  аккумулятора,  но  вы
будете подключаться к сети, так? По нашим данным, там ток  переменный.  Этот
аппарат потребляет пятьдесят семь ватт при  передаче  и  двадцать  пять  при
приеме. Но если вас занесет туда, где только постоянный ток, вам придется  у
кого-нибудь одолжить аккумулятор.
   Лейзер не улыбнулся.
   - На шнуре питания имеются переходники  для  всех  типов  розеток,  какие
бывают в Европе.
   - Знаю.
   Лейзер внимательно смотрел, как Джонсон готовил аппарат к работе. Вначале
он  подсоединил  передатчик  и  приемник  к   блоку   питания   при   помощи
шестиштырьковых разъемов, закрепив их зажимами. Включив аппарат в  сеть,  он
подсоединил миниатюрный ключ Морзе к передатчику, а наушники к приемнику.
   - Этот ключ меньше тех, что были у нас во время войны, - заметил  Лейзер.
- Я проверил его вчера вечером - с него палец соскальзывает.
   Джонсон покачал головой.
   - Извините, Фред, размер тот же. - Он подмигнул. -  Может,  у  вас  палец
подрос?
   - Ладно, давайте дальше.
   Следующим движением он извлек из коробочки  с  мелкими  деталями  катушку
покрытого пластиком многожильного провода и закрепил один  конец  на  клемме
антенны.
   - Большая часть ваших кварцев работает в диапазоне трех мегагерц, поэтому
можно будет обойтись без замены катушки - надо  только  хорошенько  натянуть
антенну, и  вы  будете  в  полном  порядке,  Фред,  особенно  ночью.  Теперь
смотрите, как ее настраивать. Вы уже подключили антенну,  заземление,  ключ,
наушники и блок питания. Теперь гляньте на схему связи,  определите  по  ней
нужную частоту, выберите соответствующий  кварц,  так?  -  Он  поднял  вверх
маленькую бакелитовую капсулу и вставил ее  два  штырька  в  соответствующие
гнезда. - Как говорится, вставляем папу в маму. Ну как, пока все ясно, Фред?
Я не слишком быстро?
   - Я все вижу. Перестаньте спрашивать каждую секунду.
   -  Теперь  переключатель  кварцев  поставьте  на  "основную  частоту"   и
установите на шкале вашу частоту. Если вы  работаете  на  трех  с  половиной
мегагерцах, переключатель диапазонов поставьте  между  третьим  и  четвертым
положением, вот так. Теперь подключите катушку - она так  устроена,  что  ее
можно устанавливать с любой стороны, - ну вот, видите, как у нас все здо