которые не
пропустят его.
   Он слишком много узнал за этот день.  А  это  смертельно  опасно  для
очень многих людей, в  том  числе  и  в  ФСБ,  и  в  МВД.  Но  следовало
продумать, каким образом он сможет попасть внутрь.
   Он беспокоился за ребят. Беспокоился за Никиту  Шувалова,  бродившего
где-то в городе. Он сознавал, что Шувалов и он сам являют собой отличные
мишени для любителей стрельбы, не желавших,  чтобы  они  рассказали  обо
всем в управлении. Уже не говоря о том, что предатель в его  группе  еще
не был найден.
   Звягинцев уже не сомневался, что этот информатор реально действует  в
их группе.
   Слишком явно все было. Когда  он  изолировал  всех  членов  группы  и
поехал в больницу, то никто ничего не узнал. Точно так же получилось и с
Шурыгиным. Но потом выяснилось, что раненый убит в больнице, а  Шурыгина
убили, когда они ехали на явочную квартиру. Очевидно,  к  этому  времени
информатор добрался до  телефона  и  предупредил  своих  хозяев.  Теперь
оставалось лишь заставить замолчать группу. Звягинцев еще не  знал,  что
информатор убрал Дятлова.
   Теперь нужно было каким-то образом оказаться внутри и  не  подставить
себя под пули. Но как узнать, кто работал,  а  кто  не  работал  на  эту
банду? Был уже двенадцатый час ночи, когда он заметил  проезжавший  мимо
"воронок", перевозивший заключенных. Это был шанс. В машине сидел только
водитель. Он вышел на ярко освещенную улицу и  поднял  руку.  Автомобиль
плавно затормозил.
   - Добрый вечер, товарищ подполковник,  -  улыбнулся  молодой  парень,
узнавший Звягинцева, - куда так поздно?
   - Мне нужно въехать внутрь, - объяснил Звягинцев, так и не  вспомнив,
как звали парня, - только я не хочу, чтобы меня видели дежурные.
   - Хотите проверить их бдительность, - засмеялся водитель.
   - Да. Давай я залезу  в  твою  каталажку,  а  ты  провези  меня  мимо
дежурных.
   - Идет, - засмеялся водитель,  -  только  когда  я  закончу  учиться,
возьмите к себе в группу. Я учусь заочно на юридическом.
   - Считай, что договорились, - улыбнулся в ответ Звягинцев.
   Так все  и  получилось.  Его  неожиданное  появление  вызвало  эффект
разорвавшегося снаряда.
   - Откуда ты явился? - удивленно спросил начальник  МУРа.  -  Мы  тебя
почти похоронили.
   - Что у вас произошло? -  спросил  Звягинцев,  проходя  в  комнату  и
закрывая за собой дверь.
   - Убит Дятлов, - коротко сообщил Хонинов. Звягинцев оглядел офицеров.
   Тяжело сел. Остальные остались стоять.
   - Как это произошло? - спросил он.
   - Его нашли в туалете,  -  пояснил  Краюхин,  -  кто-то  задушил  его
леской.
   - Его убил кто-то из нас, - мрачно сообщил Хонинов.
   - Опять ты, Сергей, чепуху мелешь, - разозлился Краюхин.  -  При  чем
тут вы?
   Звягинцев смотрел на своих офицеров. Махнул рукой:
   - Садитесь и расскажите мне  все,  что  было.  Давайте  разберемся  с
Дятловым, - мрачно попросил Звягинцев, - кто его мог убить?
   - Как вы приказали, мы все время были вместе, - пояснил Хонинов, - но
потом нас вызвал Панкратов, узнавший об  убийстве  Иона.  А  Дятлова  мы
оставили на телефонах.
   - Одного? - хмуро спросил Звягинцев. Хонинов опустил голову:
   - Одного, кивнул он.
   - Дальше, - в голосе Звягинцева был непривычный металл.
   Мы предполагаем, что в это время  Шувалов  позвонил  своему  товарищу
Леониду Свиридову. И  тот  пришел  к  нам,  чтобы  рассказать  обо  всем
Дятлову. Потом я  по  приказу  генерала  Панкратова  уехал  в  морг  для
опознания  погибших.  А  Дятлов,  видимо,  рассказал  кому-то  из  наших
офицеров о случившемся.
   Хонинов замолчал.
   - Все? - железным голосом спросил Звягинцев.
   - Нет, не все. Свиридов, очевидно, поехал на встречу с Шуваловым.  Он
был застрелен у Рижского вокзала, а человек, который с  ним  был,  сумел
сбежать.
   При этом они застрелили одного из нападавших, но труп нигде найти  не
удалось.
   Видимо, нападавшие забрали его с собой. А Дятлов был найден убитым  в
туалете.
   Его убили и бросили там.
   Звягинцев почувствовал, как дрожат мускулы лица.
   - Кто его там обнаружил? - выдохнул он.
   - Я, - сказал Хонинов, - когда вернулся в управление.
   Звягинцев привстал и, схватив капитана за  воротник,  смотрел  ему  в
глаза целую минуту. Вдруг покачнулся и снова опустился на стул.  Краюхин
покачал головой.
   - Тебе в больницу нужно, - сказал он, вставая, - вы разберитесь  тут,
а я пока пошлю машину к этой журналистке.  Кто  разрешил  ее  участие  в
вашей операции?
   - Полковник Горохов передал нам разрешение  министерства,  -  сказал,
морщась от боли, Звягинцев, - но все  правильно.  Ее  нужно  обязательно
проверить.
   Если убирают наших офицеров, то могут убрать и ее.
   - Сейчас я приду, - кивнул Краюхин. - В коридоре мои люди. Я надеюсь,
ничего не случится, пока я дойду до  кабинета.  Ну  и  времена  настали,
приходится охранять собственных сотрудников. -  Он  вышел,  и  Звягинцев
тяжело повернулся на стуле.
   - Вам плохо? - спросил Хонинов. - Болит рана?
   - Да. Только не рана, а сердце. И голова раскалывается. Лучше бы меня
утром взорвали вместо Зуева. Я бы сейчас не сидел  здесь  как  памятник.
Раз не сумел защитить своих ребят, то какой  я  командир?  -  Он  мотнул
головой. Потом сказал:
   - Кто проводит расследование?
   - Сам Краюхин. Он нас сейчас допрашивал по  одному.  Все  записал  на
магнитофон.
   - Где запись?
   - Вот здесь.
   - Хорошо. Я потом прослушаю. Теперь слушайте меня. Шурыгин участвовал
во взрыве  на  Усачева.  Они  увезли  Метелину  за  несколько  минут  до
появления там Зуева. А потом устроили взрыв. Запомните фамилию,  ребята.
Их послал туда полковник Барков из ФСБ.
   Звягинцев был  слишком  утомлен,  слишком  расстроен.  И  поэтому  не
увидел, как  что-то  изменилось  во  взгляде  одного  из  слушающих  его
офицеров. Но когда Звягинцев снова поднял глаза, все было как обычно: на
него смотрели четыре пары обычных глаз.
   - Горохов ни в чем не виноват, -  устало  добавил  Звягинцев,  -  его
специально подставили, как и нашу группу.  Запомните  это,  ребята.  Его
подставили вместе с нами.
   - Но фотография была  смонтирована,  -  напомнил  Аракелов,  -  а  он
сказал, что это настоящая.
   - Так было нужно, - пояснил Звягинцев,  -  он  хотел  вывести  из-под
удара нашу группу.
   - Что будем делать, командир? - спросил Хонинов.
   - Искать Баркова. Но с этой минуты никто не должен отлучаться. Ни  на
одну минуту. В туалет будем ходить парами. Я не хочу никого подозревать,
я слишком для этого устал. Но и подставлять больше  никого  не  хочу.  Я
ясно  выразился?  -  Четыре  пары   глаз:   от   черных   Аракелова   до
темно-коричневых  Маслакова,  от  карих  Бессонова   до   светло-голубых
Хонинова. Кто из них мог оказаться информатором? От  этой  мысли  болела
голова. Он мотнул головой, отгоняя от себя дурные мысли.
   - Нужно будет найти Шувалова, - сказал он, - всем  помнить,  что  нам
объявлена война. И вести себя нужно как на войне.
   Вошел Краюхин, жестом показавший, чтобы  Звягинцев  не  вставал.  Сел
рядом с ним.
   - Может, ты мне объяснишь, что происходит?
   - Нас подставили, - снова повторил Звягинцев, - взрыв на Усачева  был
организован сотрудниками ФСБ. В его подготовке  принимал  участие  майор
Шурыгин.
   Он действовал по приказу полковника Баркова. Вот это все, что я  могу
сказать.
   Когда мы  пытались  найти  Метелину,  нас  ждала  засада.  Шурыгин  и
Петрашку были убиты. Я был ранен.
   - Кто еще знает о случившемся? - глухо спросил начальник МУРа.
   - Больше никто. Никто, кроме Шувалова, если, конечно, он еще жив.
   Краюхин посмотрел на Звягинцева.
   - Почему весь день вчера мне ничего не говорил? Не доверял?
   Звягинцев кивнул:
   - Я же не знал, кто в нашем  ведомстве  работает  на  них.  Это  была
продуманная провокация. В  нее  втянули  сотрудников  аппарата  Кабинета
Министров.
   Скрибенко, видимо, просто использовали, а  Липатов,  наверно,  был  в
чем-то замешан и что-то знал. Вот  его  и  убрали.  Там  еще  подставили
Горохова, а я не знал, кто это мог сделать.
   - Думал, я? - горько спросил начальник МУРа.
   - Честно говоря, да. Краюхин покачал головой.
   -  Чем  выше  по  служебной  лестнице  поднимаешься,  тем  с  большим
количеством  дерьма  сталкиваешься.   Честное   слово,   когда   обычным
лейтенантиком был, инспектором, то с нормальными людьми общался. Были  и
воры, и убийцы. Но в общем нормальные блатные. А теперь... -  он  махнул
рукой. - Говорят, что я первый полковник, который занял это место. Здесь
ведь только генералы сидели.
   Наши уже шутят, что я так полковником и останусь. А  я  и  не  жалею.
Зато человеком остался. Плохо ты о милиции думал, Михалыч, мы  оказались
порядочнее этих кагэбэшников.
   - Не все, - возразил Звягинцев, - там  тоже  порядочных  много.  А  у
нас...
   - Он наклонился и тихо спросил:
   - Хочешь, я  скажу,  кто  на  них  работает?  Кто  Горохову  приказал
журналистку с собой взять? - Он наклонился еще ниже и прошептал фамилию.
Начальник МУРа изумленно посмотрел на него.
   - Я удивляюсь, - искренне сказал он, - что вы еще не все погибли. - В
этот момент в комнату ворвался один из его сотрудников.
   - Товарищ полковник, срочное сообщение.  В  квартире  Людмилы  Кривун
найдено два трупа.
   - А сама журналистка? - вскочил Краюхин.
   - Ее  там  нет,  -  виновато  сказал  офицер.  Краюхин  посмотрел  на
Звягинцева. Тот пожал плечами.
   - В этом деле столько загадочного, что я ничему уже не  удивляюсь,  -
признался подполковник.
   - Чьи трупы? - нахмурился Краюхин.
   - Видны следы борьбы. Они явно с кем-то дрались. Видимо, с женщиной.
   Обнаружен женский халат весь в крови.
   - С ума сошли совсем? - рявкнул Краюхин. - Хотите  сказать,  что  она
одна двух мужиков убила и ушла?
   - Соседи говорят, что она жила одна, товарищ полковник, - тихо сказал
сотрудник.
   - В жизни не поверю. К ней  профессиональных  убийц  послали.  А  тут
какая-то баба справилась сразу с двумя убийцами. Проверьте все еще  раз.
Может, ее труп где-то спрятали.
   - А может, ей помогли? - предположил Звягинцев.
   - Кто помог?
   - Говорят, есть еще добрые люди на свете, - усмехнулся Звягинцев.
   В этот момент из коридора раздался крик:
   - Убили, убили!
   В комнату вбежал кто-то из офицеров:
   - Убит полковник Горохов. В него только что стреляли на проходной.
   - Добрые люди, - прохрипел Краюхин  и,  несмотря  на  свою  тучность,
первым выскочил в коридор.

Глава 34

   Вы никогда не занимались любовью в поезде? Или на пароходе? По-моему,
это самое интересное, что может быть. Замкнутое пространство, мужчина  и
женщина, узкие кровати, скудная обстановка, полная отстраненность, когда
вам никто не мешает. Честное слово, это не так уж плохо. Особенно,  если
женщина вам нравится.
   Честно говоря, когда вчера ночью я ее увидел первый раз, то  она  мне
не понравилась. Я вообще не люблю колючих и ершистых баб.  Но  почему-то
все эти качества, соединенные в Людмиле, мне понравились. Может,  потому
так сложился этот трудный день.
   Мы с трудом помещались на койке, занимаясь тем, чем обычно занимаются
мужчина и женщина, оставшиеся вдвоем. Я, конечно, не очень опытный тип в
таких вопросах, это я признаю, но она меня поразила. Видимо, сказывалась
ее свободная жизнь. Мне даже было неловко  спрашивать,  были  ли  у  нее
мужчины. Я чувствовал себя более скованным, чем она. Она  даже  спросила
меня.
   - Ты чего такой зажатый?
   - Я два дня не спал. И меня несколько раз чуть  не  убили,  -  нервно
сказал я. Мужчине всегда неприятно, когда ему говорят о таком.
   - Извини, - сказала она, - я не хотела тебя обидеть.
   - Я не обижаюсь. Просто говорю все как есть.
   - Мы едем в Харьков? - спросила она меня.
   - Куда-нибудь подальше, чтобы тебя спрятать. Денег у тебя  хватит  на
несколько месяцев, даже на несколько лет. Лишь бы тебя не нашли.
   - Ты думаешь, они пришли меня убить? - спросила она вдруг.
   - Нет, они пришли с тобой познакомиться, - проворчал я.
   - Но почему они хотели меня убить? Я ничего им не сделала.
   - Ты была с нашей группой. Видно, кто-то решил, что ты слишком  много
знаешь.
   - Я же ничего не знаю. Зачем меня устранять?
   - Все было продумано таким образом, чтобы  мы  застали  Скрибенко  на
квартире с Коробковым в тот самый момент, когда туда приедем. И  приедем
вместе с тобой. Подожди... - Я вскочил,  ударившись  головой  о  верхнюю
полку.
   - Осторожнее, - крикнула она.
   - Тебя послали вместе с нами, - взял я ее  за  руки,  -  тебя  послал
Горохов. Значит, он знал, что там будет. Значит,  поэтому  он  врал  нам
насчет фотографии. Тебя  послали  специально  с  нами,  чтобы  ты  могла
зафиксировать этот скандал. Как же я этого сразу  не  понял.  А  Михалыч
считал его своим другом и поехал его искать. Они его убьют. - Я сел,  не
обращая внимания на свою наготу.
   - Меня послал не Горохов, - сказала она.
   - Как это не Горохов? Я же  сам  видел,  что  он  пришел  и  приказал
подполковнику Звягинцеву взять тебя с собой.
   - Ничего ты не видел. Я приехала в управление только после того,  как
мне позвонили и разрешили принять участие в боевой операции.
   - Когда тебе позвонили?
   - Примерно часов в  девять.  Наша  газета  давно  подавала  заявку  в
министерство с просьбой  разрешить  принять  участие  в  операции.  А  я
специализировалась на криминальных репортажах.
   - Подожди, - схватил я ее  за  руку,  чувствуя,  как  снова  начинают
гореть щеки, словно у меня поднимается температура, - когда вы  подавали
эту заявку?
   - Месяца два назад. Но нам не разрешали. В МУРе говорили,  что  нужно
получить разрешение руководства московской милиции, в ГУВД говорили, что
нужно разрешение министерства. В общем,  нас  так  отфутболивали  месяца
два. Пока наконец мне не сообщили неделю назад, чтобы я  была  готова  к
выезду на место с группой. А вчера, вернее уже  позавчера  вечером,  мне
позвонили.
   - Откуда позвонили?
   - Из министерства. Сказали, чтобы я приехала в управление и подошла к
полковнику Горохову, которому поручено разрешить мне принять  участие  в
такой операции.
   - Кто именно позвонил?
   - Откуда я знаю? Он назвал какую-то фамилию, но я не  помню.  Обычный
дежурный. Он сказал, что он подполковник.
   - Он сказал, чтобы ты приехала в управление?
   - Да. Он сказал, что все согласовано.  Я  постарался  успокоиться.  Я
помнил, что мне сказал Леня Свиридов. Он получил сообщение от  Метелиной
в одиннадцать часов вечера. В два часа ночи мы выехали на задание.  А  к
Людмиле позвонили раньше. РАНЬШЕ! Значит, они знали, что  мы  поедем  на
задание, что в одиннадцать позвонит  Метелина,  а  в  два  будет  боевая
операция. ОНИ ЗНАЛИ!
   - Теперь сосредоточься и вспомни, когда тебе позвонили, -  сказал  я,
глядя ей в глаза, - я тебя очень прошу, вспомни. Если можно, с точностью
до минуты.
   - Это я точно помню. Я как раз досмотрела по  НТВ  "Итоги".  Киселев,
конечно,  любит  выпендриваться,  но  у  него  всегда  масса  интересной
информации.
   - Когда начинается эта программа?
   - Ровно в девять.
   - Значит, тебе позвонили в десять, - кивнул я. Теперь  не  оставалось
никаких сомнений. Тот, кто позвонил, или тот, кто разрешил  этот  выезд,
знал заранее о готовящейся провокации. Теперь нужно было узнать, кто это
мог быть.
   - Мне нужно сойти с поезда, - вскочил я.
   - Не в таком виде, - усмехнулась она. Я бросился одеваться.
   - Может, ты вспомнишь фамилию дежурного?  -  спрашивал  я,  натягивая
носки. Она сидела, поджав ноги.
   - Ты хочешь оставить меня одну? - спросила она.
   - Господи, - я чуть не упал, - неужели  ты  думаешь,  что  мне  этого
хочется. Но я должен выяснить, кто звонил. Понимаешь? Одевайся быстрее.
   - Ты же полчаса назад говорил, что самое главное - это вывезти меня в
Харьков. А теперь соскакиваешь, как обычный мужик?
   Вагон дернулся, и я все-таки упал. Попробуйте надеть трусы при  такой
качке, да еще ругаясь с женщиной.
   - Я никуда не  соскакиваю,  -  нервно  сказал  я,  -  я  просто  хочу
позвонить с первой же станции. - Проклятые трусы никак не надевались.
   - Но для этого не обязательно сходить с поезда, -  закричала  она,  -
можно позвонить прямо отсюда. - Она встала и сняла куртку с  вешалки.  И
достала... Что бы вы думали? Мобильный сотовый телефон. Вот это дела!
   - У тебя есть такой телефон? - изумленно спросил я.
   - Конечно. Я же тебе сказала, что часть денег  за  квартиру  ушла  на
разного рода мелочи. В том числе и на этот телефон.
   Я смотрел на нее, ничего не говоря. Она, видимо, прочла что-то у меня
в лице, потому что села, глядя мне в глаза. В руках  у  нее  по-прежнему
был телефон.
   - У тебя есть такой телефон? - спросил я дрогнувшим голосом.
   - А почему это тебя так удивляет?
   - И он был у тебя вчера ночью?
   - Да, был. В моей куртке. Но на ночь я его обычно отключаю. Почему  у
тебя такое лицо?
   - Ты взяла телефон вчера, когда поехала с нами?
   - Я не понимаю, почему ты спрашиваешь?
   - Мы были убеждены, что  о  выезде  наших  сотрудников  мог  сообщить
кто-то из наших. Но все три наших телефона можно легко  проверить.  А  о
твоем телефоне мы ничего не знали.
   - Ты  хочешь  сказать,  что  это  я  позвонила?  -  не  поверила  она
услышанному. -Ты совсем рехнулся. Зачем мне это было нужно?
   - А зачем они пришли тебя убивать?
   - Откуда я знаю? Ты же только что говорил другое.
   - Я не знал, что у тебя был телефон.
   - А теперь знаешь. Ты считаешь, что я  такая  дешевка?  Что  я  могла
подставить ваших ребят?
   - Откуда у тебя такие большие деньги? - закричал я.
   - Я объясняла: продала квартиру.
   - Почему я должен тебе верить? Сегодня погибли пять моих товарищей.
   Пять человек убиты, а ты мне говоришь о телефоне только сейчас. Что я
должен думать о тебе? Почему они хотели тебя убить? Может,  потому,  что
ты была главным свидетелем? Она вскочила, что-то ища.
   - Чертов кретин, ублюдок, - ругалась она. Я молча  смотрел,  как  она
что-то ищет.
   - Что ты ищешь? - спросил я ее. Она, не отвечая, продолжала искать.
   - Кретин, - продолжала она меня ругать,  -  подонок.  -  Наконец  она
закричала:
   - Куда ты дел мои трусы?
   Я пожал плечами. В этот момент постучали изо всех сил в стенку нашего
купе. Мы, видимо, не давали спать людям. Я привстал, чувствуя, как  подо
мной собралась простыня. И увидел ее трусы. Черт бы меня побрал.
   - Вот они, - сказал я, протягивая ей трусы.  Она  взяла  их  и  вдруг
начала смеяться. Видик у нас был, конечно, потрясающий. Я стоял голый, в
одних носках.
   А на ней был только бюстгальтер. Она смеялась сквозь слезы,  а  потом
мы снова поцеловались. Я думал, все это займет  у  нас  минут  пять,  не
больше. Все-таки это случилось второй раз за ночь, и я к тому же не спал
двое суток. Но все получилось даже лучше, чем в  первый.  Мы  занимались
любовью еще полчаса. И только когда немного успокоились, я сказал ей:
   - Нужно было давно мне сказать о телефоне.
   - Я не знала, что тебя это так волнует.
   - Ладно, уже все, - примирительно сказал я, - извини.
   - Сейчас как раз время ругаться, - усмехнулась она, - у нас  с  тобой
все пополам. Сначала убийство, потом  любовь,  скандал,  потом  секс.  В
общем, все пополам.
   - Если бы наши  шансы  были  пятьдесят  на  пятьдесят,  я  бы  только
радовался, - честно признался я, - когда бросаешь монету, то знаешь, что
у тебя есть пятьдесят процентов. Орел или решка. А в нашем положении сто
против одного. Монета в любом случае ложится не в нашу пользу.
   - Что ты сказал насчет монеты? - вдруг привстала она.
   - Это я про наши шансы.
   - Что ты сказал насчет монеты? -  снова  спросила  она.  -  Орел  или
решка.
   Я вспомнила фамилию офицера, который мне  звонил.  Его  фамилия  была
Решко. Точно.
   Решко. Он сказал мне, чтобы я ехала в управление и  нашла  полковника
Горохова.
   Он сказал, что там уже лежит пропуск, заказанный для меня.