ремя до утра,  -  закончил  совещание  министр,  -  как
угодно, но чтобы первые  результаты  у  меня  были  утром.  И  подробное
объяснение, что происходит с группой Звягинцева. Надеюсь, к тому времени
вы найдете подполковника, так героически  исчезнувшего  в  самый  нужный
момент.
   Когда министр уехал со своей свитой, Панкратов  облегченно  вздохнул,
оставшись вдвоем с Краюхиным.
   - Все понял? - спросил он устало. Сегодняшний день был самым  трудным
днем в его жизни.
   - Мы уже работаем, - коротко сообщил Краюхин.
   - Звягинцев еще не нашелся?
   - Нет. Но, судя по всему, они были вместе в машине. Шувалов за рулем,
а Петрашку и Звягинцев в кабине. Там осталась кровь не только  Петрашку.
Кто-то из двоих других тоже был ранен.
   - Сумасшедший день, - прошептал Панкратов, - и Горохов так не вовремя
попал в аварию. Посмотри, что сможешь сделать, только сразу  докладывай.
И поменьше говори при министре. Ты что, не хочешь быть генералом?
   Краюхин усмехнулся. Потом встал и, уже выходя, сказал:
   - Хочу, но за ребят обидно. Кто-то же должен их защищать.
   Он  вышел,  а  Панкратов  покачал  головой.  Тоже  мне   Дон   Кихот,
раздраженно подумал он. Своих проблем ему мало.
   Краюхин прошел в комнату, где собрались офицеры группы Звягинцева.
   - Давайте начнем с самого начала, - предложил он, - и сдайте мне ваши
объяснительные. - Хонинов протянул исписанные листы бумаги.
   - Как ты думаешь, - спросил его Краюхин, - кто мог  убить  Дятлова  и
зачем? Кому он мешал?
   - Провокатору в нашей группе, - вдруг сказал Хонинов. Краюхин покачал
головой.
   - Молод ты еще, Сергей, такими словами бросаться. Ты хочешь  сказать,
что в вашей группе есть провокатор?
   - Есть, - кивнул Хонинов, - один из нас четверых. - Краюхин посмотрел
в глаза сидящим. Четыре пары глаз смотрели на него. Никто не дрогнул.
   - Что за чушь ты несешь? - разозлился он.
   - Это не чушь, - убежденно сказал Хонинов, - мы уже в этом убедились.
   - Объясни, - потребовал Краюхин.
   - Сегодня утром, когда мы  брали  квартиру,  где  прятался  Коробков,
кто-то сделал  так,  чтобы  там  оказался  Скрибенко.  И  когда  Зуев  с
Байрамовым поехали  к  Метелиной,  кто-то  предупредил  ФСБ,  чтобы  они
забрали Метелину. И установили взрывное устройство.
   - У тебя есть доказательства?
   - Есть. Звягинцев, Петрашку и Шувалов поехали за  тем  самым  майором
Шурыгиным, чья машина была  у  дома  Метелиной  за  несколько  минут  до
взрыва. У нас есть свидетели.
   Наступило молчание.
   -  Некоторые  факты  я  так  себе  и  представлял.  О  некоторых  мне
рассказали, - признался Краюхин, - но при чем тут провокатор?
   - Кто-то из нас убил Дятлова, - безжалостно сообщил Хонинов, -  чтобы
помешать нашей встрече с Шуваловым. Нас позвал Панкратов, и мы вчетвером
ушли к генералу, а Дятлов остался здесь один. Видимо,  Свиридов  сообщил
ему  нечто  очень  важное,  а  доверчивый  Дятлов  решил  передать   эту
информацию кому-то из нас.
   Одному. Тому самому, который и накинул петлю на его шею.
   Краюхин снова посмотрел в глаза каждому из офицеров.
   - А кто из вас разговаривал с Дятловым? Все молчали.
   - В таком случае, кто из вас выходил из комнаты после возвращения  от
генерала? - раздраженно спросил начальник МУРа.
   - Я, - сказал Хонинов, - я ездил в морг опознавать погибших.
   - А я выходил в туалет  и  разговаривал  там  с  двумя  ребятами.  Но
Дятлова не видел, - признался Аракелов.
   Снова молчание. Краюхин нахмурился. Дело принимало  очень  неприятный
оборот. Он встал, походил по комнате, подняв трубку телефона, приказал:
   - Принесите мне магнитофон. -  Проверив,  как  он  работает,  Краюхин
поставил его на запись и сказал:
   -Начнем с самого начала. Где ты был, Хонинов, сегодня утром? Расскажи
подробно.
   Капитан оглянулся на своих товарищей и стал вспоминать.
   - Во время штурма здания мы поднялись на крышу и  вместе  с  Дятловым
спустились вниз. Нас подстраховывали Байрамов и Маслаков. Потом началась
стрельба, ранили Дятлова. Позже приехал прокурор,  который  устроил  нам
разнос. И затем мы поехали к Скрибенко.
   - А группа Зуева поехала к Метелиной?
   - Да.
   - Вы все поднялись к Скрибенко?
   - Нет.
   - А кто не поднялся?
   Хонинов сморщил губы, но честно сказал:
   - Я.
   - Телефон у тебя был с собой?
   - В этот момент да. Но я бы не стал по нему  звонить.  Это  же  легко
проверить.
   - Но ты мог позвонить из любого автомата. У тебя времени на это  было
вполне достаточно. Как ты считаешь?
   - Думаю, да. Только я не звонил, а спал.
   - Значит, твердого алиби у тебя нет,  -  вздохнул  Краюхин,  -  давай
следующего. Маслаков, ты где был?
   - На крыше подстраховывал Хонинова.
   - А потом?
   - Потом, когда наши ворвались в квартиру и  началась  перестрелка,  я
спустился вниз. Там раненый был, и я с ним поехал в больницу.
   - Это тот, которого задушили? - уточнил Краюхин.
   - Да, - с вызовом сказал Маслаков, - при чем тут я?
   - Ты знал, что группа Зуева поедет к Метелиной?
   - Узнал. Я позвонил на мобильный телефон Зуева, и тот мне сказал.
   - И ты потом сидел все время в больнице?
   - Да. Мне и Шувалов звонил.
   - Его сейчас нет. У тебя было время позвонить и предупредить о группе
Зуева?
   - Было, конечно, - признался Маслаков, - но только я этого не делал.
   -  Надеюсь,  -  проворчал  Краюхин,  поворачиваясь  к  следующему.  -
Бессонов, где был ты?
   - Штурмовал квартиру, - пояснил Бессонов, - сначала я разговаривал  с
бандитами. Обычно меня посылают, говорят, у меня  голос  молодой.  Потом
Аракелов установил взрывчатку, и, когда дверь  взорвалась,  мы  ринулись
внутрь двумя парами. Я обычно подстраховываю Звягинцева. Он даже  шутит,
что мы пара двух Михаилов. А потом врывается  вторая  пара,  Петрашку  -
Шувалов.
   - Что дальше было?
   - Перестрелка была, и потом мы поехали на квартиру Скрибенко. Хонинов
внизу остался, а мы все  поднялись.  Потом  Шувалов  поехал  журналистку
провожать.
   И мы остались работать.
   - Кто с вами был?
   - Звягинцев и Петрашку.
   - А тебя одного не оставляли?
   - Нет. Они все время были со мной.
   - Но ты знал, что Зуев поедет к Метелиной?
   - Слышал, когда Звягинцев говорил.
   - У тебя был телефон?
   - Нет. Они были только у подполковника, Зуева и Хонинова.
   - Но ты мог позвонить по телефону от Скрибенко.
   - Вообще-то мог, но я этого не делал. Я смотрел фотографии.
   - Аракелов, где ты был в это время? - спросил Краюхин.
   - Сначала дверь штурмом брали, а потом я поехал в морг.
   - Когда приехал, Зуев еще на месте был?
   - Да. Они как раз уезжать собирались.
   - Ты знал, куда они едут?
   - Они мне сказали. И я остался один в квартире.
   - Телефон у тебя работал?
   - Конечно. Кто-то два раза звонил и отбой  давал.  Точно.  Звонили  и
давали отбой. Видимо, проверяли, - разволновался Аракелов.
   - Подожди, подожди. Ты говорил об этом Звягинцеву?
   - Говорил.
   - А что он?
   - Ничего. Просто спокойно выслушал.
   - Но у тебя было время позвонить?
   - Конечно, было. Но как я мог  Зуева  подставить,  других  ребят?  Вы
думаете, и Владика я убил?
   - Ничего я не думаю, - проворчал Краюхин, выключая магнитофон, -  вот
такие дела, Хонинов, - сказал он, обращаясь к  капитану,  -  всех  можно
подозревать, но виновного нет. А что за журналистку провожал Шувалов?
   - С нами поехала журналистка, - объяснил Хонинов.
   - Какая журналистка?
   -  По-моему,  ее  фамилия  Кривун.  Точно,  Людмила  Кривун.  Горохов
приказал взять ее на боевую операцию.
   - А если это она позвонила? - вдруг спросил Краюхин.  -  У  вас  ведь
предателей до этого случая не было.
   - Но кто тогда убил Дятлова? - спросил Хонинов. - Ее здесь не было.
   - Это мы сейчас проверим, - сказал  Краюхин,  поднимая  трубку,  -  я
таких женщин-профессионалок знаю, что двух мужчин удавят. Тем более если
учесть, что Влад с раненой рукой защищаться не мог.
   - Но женщина бы  не  бросила  его  в  мужском  туалете,  -  настаивал
Хонинов.
   Но Краюхин его уже не слышал. Он спросил дежурного:
   - Посмотри по нашим пропускам, сегодня была такая фамилия  -  Кривун?
Да, да, Людмила Кривун. Была? Спасибо.
   - Она приходила в управление несколько часов назад, - сказал Краюхин,
положив трубку, - нужно быстро послать наряд ей на квартиру.  Может,  мы
что-то узнаем новое. Кому известен ее адрес? - Все переглянулись.
   - Ее провожал Никита, - вспомнил Бессонов.
   - Вы не знаете ее адреса, - понял Краюхин.  -  Ладно,  -  сказал  он,
поднимаясь, - в конце концов, это не проблема.
   - Это не она, товарищ полковник, - сказал Хонинов.
   Краюхин остановился у входа.
   - У вас раньше такие  случаи  бывали?  -  спросил  он.  -  Можешь  не
отвечать, я знаю, что нет. А почему вчера ночью такое случилось?  Именно
когда она появилась и поехала вместе с вами? Если даже  это  совпадение,
то почему она пришла и сегодня вечером, как раз тогда,  когда  был  убит
Дятлов? Давайте, ребята, на всякий случай проверим, - Но как  она  могла
задушить такого мужика? - настаивал Хонинов. - Дятлов не ребенок, против
него действовал мужчина.
   - Возможно, - согласился Краюхин. - Но сейчас я  хочу  знать,  почему
появилась эта особа. Вы раньше ее видели?
   - Нет, - переглянулись офицеры.
   - А кто ее рекомендовал?
   - Ее привел полковник Горохов, -  ответил  Маслаков,  -  он  приказал
подполковнику Звягинцеву взять ее с собой. Сказал, что все согласовано.
   - Странно, - задумчиво сказал Краюхин, - мне он ничего не сказал.
   - Это было распоряжение министерства, - вдруг  услышал  он  за  своей
спиной и обернулся. На пороге стоял подполковник Звягинцев.

Глава 32

   Нам нужно было уходить. Я это понимал, но  лежал  на  этом  стервеце,
тяжело дыша и весь в крови. А Людмила  лежала  на  диване,  куда  он  ее
отбросил. Я наконец поднялся. Халат был весь в крови.  Я  стянул  его  с
себя, бросил на лицо ублюдка.
   - Вставай, - сказал я ей, - нам нужно уходить. Она вдруг  улыбнулась,
и только тогда я вспомнил, что стою голый. Черт бы меня побрал.  Я  взял
какое-то покрывало, обмотал вокруг бедер  и  прошел  к  входным  дверям.
Конечно, эти типы легко открыли замок. Я запер дверь  и  надел  цепочку,
хотя пользы от нее никакой не видел. При желании  можно  было  снести  и
дверь, и эту цепочку. Дверь была хотя и железная, но легкая,  халтурная,
кооперативная. Такую выбить или взорвать ничего не стоит.
   Только после этого я прошел в ванную комнату и быстро сполоснулся.
   Потом так же быстро оделся. Она все еще сидела на диване. Губа у  нее
распухла, но в общем было ничего. Могло быть значительно хуже.  Из  этой
схватки мы вышли победителями. Теперь нужно было уходить.  И  как  можно
быстрее. Вполне вероятно, что они приехали не вдвоем, а втроем, и третий
ждал в машине на улице, он может подняться или  -  еще  хуже  -  вызвать
подкрепление.
   - Нам нужно уходить, - повторил я. - Нельзя здесь оставаться. Они  не
рассчитывали здесь найти меня и пришли за тобой. - Я обращался к ней  на
"ты", как будто происшедшее несчастье немного сблизило нас.
   - Куда? - спросила она, взглянув на меня.
   - Куда-нибудь, - пожал я плечами, -  к  твоим  знакомым  или  друзьям
нельзя. Это опасно для них.
   Она вдруг встала и потянулась к телефонному аппарату.
   - Ты с ума сошла? - спросил я ее. - Что ты хочешь сделать?
   - Вызвать милицию.
   - Я милиция. Я уже приехал.  Положи  трубку.  Неужели  ты  ничего  не
поняла?
   Милиция сюда не приедет. Приедет еще одна  группа,  которая  отправит
нас на тот свет. Положи трубку и одевайся. Возьми все деньги, какие есть
дома. И быстро бежим отсюда.
   Она наконец поняла. Кивнула мне и, поднявшись, поспешила в комнату. Я
подошел к убитым и забрал их пистолеты. Мне они  могут  понадобиться.  Я
уже видел, как убили Леньку, отдавшего мне свой магазин. Теперь  я  буду
мстить и за него, и за остальных ребят.
   Она вернулись достаточно быстро.
   - У тебя есть деньги? - спросил я.
   - Вот, - достала она из кармана пачку стодолларовых купюр. Здесь было
несколько тысяч долларов.
   - Откуда? - удивился я.
   - Я же тебе  сказала,  что  поменяла  квартиру.  Мы  раньше  жили  на
Кутузовском проспекте, у меня родители работали в горкоме  партии,  и  у
нас там была квартира. Вот мы ее и продали, когда я разводилась с мужем.
Это все, что осталось. Не так много. Всего восемь тысяч долларов. Я  еще
купила машину, эту квартиру, дачу. Да и часть денег досталась мужу.
   - Где ваша дача? - спросил я и тут же передумал. -  Нет,  не  пойдет.
Это очень опасно. Там будут искать в первую очередь.
   - Я знаю. Может, возьмем мою машину, - предложила  она,  -  и  выедем
куда-нибудь за город.
   - Может, еще повесим объявление, что мы готовы откликнуться на  любое
приглашение тех, кто нас ищет? -  зло  пробормотал  я.  -  Машина  такой
запоминающийся маяк, что нас сразу остановят. Нельзя  брать  машину.  Ты
кассету взяла? - остановился я.
   - Нет.
   - Господи, это же самое главное. Она вернулась и положила  кассету  в
сумку. Я вытащил из кармана пистолет.
   - Стрелять умеешь?
   - Нет, конечно, - покачала она головой.
   - Научишься. Держи двумя руками и нажимай курок. Но в меня не целься.
   Поняла?
   - Да, - у нее в руках была небольшая дорожная сумка, -  у  меня  губа
очень сильно распухла? - вдруг спросила она меня. Правильно говорят, что
женщины - иррациональные существа. Я даю ей пистолет, а она спрашивает о
своей разбитой губе, как будто это самое важное на свете.
   Я приоткрыл входную дверь. Все было тихо.
   - Стой здесь, - приказал я, рывком открывая  дверь  и  выпрыгивая  на
лестничную клетку. Здесь никого не было. Слава  Богу,  дом  был  старый,
стены толстые: в панельных домах на выстрелы сбежались бы все соседи  не
только этого дома, но и соседних. Я огляделся. Кажется, все спокойно.
   - Выходи, - показал я ей. Она вышла,  достала  ключи,  чтобы  закрыть
дверь на замок.
   - Не нужно, - покачал я головой. - Сюда все равно придут чужие люди.
   Если закроешь на замок, они сломают  дверь.  Чем  легче  они  откроют
дверь, тем лучше. Они просто заберут трупы, все  приведут  в  порядок  и
уйдут.
   - Как это приведут в порядок? спросила она. - Ты вышиб из того  парня
мозги. Его кровь по всей комнате.
   Я усмехнулся:
   - Они подарят тебе новые обои. Если вернешься живой, то увидишь,  что
я был прав.
   - Думаешь, мы вернемся завтра?
   - Я думал, вы спросите, вернемся ли мы вообще живыми. Идите за мной.
   - У нас же работает лифт.
   - Не шумите. Идите  за  мной  и  молчите.  Мы  начали  спускаться  по
лестнице.
   - Надеюсь, вы не надели каблуки? - спросил я ее.
   - Мы снова перешли на "вы", - улыбнулась она.
   - Да, действительно, я просто по привычке. Что ты надела?
   - Полусапожки. А что я еще могла надеть. Домашние тапочки?
   - Тише. Нас могут услышать. Соседи, может, уже давно вызвали милицию.
   - Очень может быть. Вы кричали так, что я думала, весь дом проснется.
   - А мне нужно было  вообще  не  входить  в  комнату,  чтобы  дать  им
возможность закончить свое дело.
   - Вы могли бы не брать мой халат, - сказала эта наглая особа, - и  во
всяком случае хотя бы одеться. Я говорю "вы" уже по привычке.
   - В следующий раз я закончу купаться, оденусь, причешусь, побреюсь  и
только потом войду в комнату. Тебя устроит такой вариант?
   - Честно говоря, нет. От него пахло водкой. И он был очень неприятный
тип. Ты вошел как раз вовремя. - Мы стояли уже на втором  этаже.  Кто-то
вошел в подъезд, и я остановил Людмилу левой рукой.
   - Тихо.
   Вошедший вызвал лифт и, войдя в кабину, нажал кнопку верхнего этажа.
   - Не ко мне? - тихо сказала  Людмила.  Я  кивнул,  разрешая  ей  идти
дальше.
   У подъезда никого не было.
   - Жди меня здесь, - приказал я, - никуда не выходи.  Они  ищут  здесь
тебя и не думают, что могут найти  меня.  Поэтому  если  там  кто-нибудь
есть, он ждет женщину, а не мужчину.
   Я вышел из  подъезда.  Вокруг  никого  не  было.  Странно,  нет  даже
автомобиля, на котором приехали убийцы. Они обычно ставят машину в любом
месте, где попало. И психологически  это  оправданно.  Человек,  который
идет убивать, не заботится о правилах дорожного движения.
   Но почему нигде нет их машины? Наверно, они  оставили  ее  на  улице,
решив не въезжать во двор. Во двор, вспомнил я. Конечно, все  правильно.
Белая "хонда" уже однажды въехала во двор, и  это  кончилось  плохо  для
Шурыгина. Теперь они стали осторожнее. Я вернулся за Людмилой.
   - Идем, только выходим с другой стороны двора. Мы  быстро  прошли  по
двору. Вышли в другой двор. Прошли и его. Дальше была улица.
   - Куда мы все-таки едем? - спросила она.
   - Не знаю, - честно признался я, - но лучше быть подальше  от  вашего
дома.
   Когда мы оказались на улице, я поднял руку, останавливая машину.
   - Куда едем, шеф? -  лениво  спросил  меня  водитель.  Это  был  явно
профессиональный халтурщик.
   - Мы на поезд опоздали, - быстро придумал я, - в Подольск отвезешь?
   - Двести баксов, - лениво сказал он.
   - Идет, - сразу согласился я, пропуская Людмилу. Она села  на  заднее
сиденье и, когда я устроился рядом, тихо спросила:
   - У тебя есть деньги? Я удивился:
   - Конечно, нет.
   - Тогда на какие деньги он везет нас в Подольск?
   - На твои, - ответил я. Она покачала головой:
   - Хам. Ты все-таки неисправимый воришка и мошенник. Тебе этого  никто
не говорил?
   - Я еще и убийца.
   - Не надо, - коснулась она моих губ  ладонью,  -  не  нужно  об  этом
говорить.
   Я замолчал. Правильно говорят, что  кровь  соединяет.  Как  в  бандах
бывает, когда на дело вместе идут, общей кровью бывают повязаны. Так и у
нас.
   Когда мы бандитов берем, то вместе рискуем. Кровь - самая действенная
штука: повязать людей и заставить их любить или ненавидеть.
   Так и с Людмилой. Мы после нападения стали близкими,  очень  близкими
людьми. И не потому, что я ее спас. Просто мы вместе дрались.
   До Подольска мы молчали, сидели, прижавшись друг к другу, и молчали.
   Когда водитель довез нас до станции, было около двух  часов  ночи.  Я
непроизвольно отметил это время. Прошло уже двадцать четыре часа  с  тех
пор, как начались все эти события. Я  взял  деньги  у  Людмилы  и  пошел
покупать билеты.
   Кассир долго не хотел продавать билеты за доллары, а потом  содрал  с
меня еще двести за купе, в котором я взял все четыре места, и продал мне
билеты на поезд Москва-Харьков.
   Поезд подошел через двадцать пять минут. И все это время  мы  провели
на холодной скамейке. А потом еще  бежали  до  нашего  вагона,  так  как
машинист  остановил  состав  почему-то  значительно  дальше  положенного
места. Вокзал был грязный, весь в окурках и блевотине.  В  вагоне  остро
пахло  мочой  и  водкой.  Минут  десять  мы  будили  заспанного  пьяного
проводника, который не понимал, чего от него  хотят.  Оказалось,  что  в
нашем купе спят двое каких-то типов. Мы долго объясняли проводнику,  что
у нас билеты на все купе. Он наконец понял, но взял с нас еще сто  тысяч
"за услуги". И, выгнав  обоих  незнакомцев,  принес  комплект  серого  и
мокрого белья.
   Теперь я понимаю, почему наша железная дорога вечно нерентабельна. Во
второй раз я точно на поезде не поеду. По  вагону  все  время  проходили
пьяные люди, и даже не просто пьяные, а вдрызг  пьяные.  Я  старался  не
смотреть на Людмилу. Нам же все равно нужно  было  куда-то  бежать.  Она
молча застелила обе постели. Я вышел в коридор. И когда  она  закончила,
вошел в купе и закрыл дверь.
   А потом мы бросились в объятия друг друга.

Глава 33

   Звягинцев понимал, что ему нужно любым способом попасть в управление.
   Но он видел, какая суматоха царит вокруг, как удвоили охрану, сколько
стоит лишних машин. Он не знал, что эти ночные меры безопасности приняты
из-за убийства Дятлова и приезда министра, но понимал, что в числе  тех,
кто охраняет управление, наверняка будут люди другой стороны,