ответственные
чиновники.
   - Какой он, к черту, ответственный чиновник, - пожал я плечами, -  он
типичный клерк, которого подставили. Все было продумано на гораздо более
высоком уровне.
   - Вы можете рассказать?
   - Принесите магнитофон, я запишу на него сообщение.
   Она посмотрела на меня:
   - Опять врете?
   - Нет. Вы останетесь единственным свидетелем всего случившегося, если
мы все погибнем.
   - Это так серьезно? - спросила она. Я  мрачно  кивнул.  Она  вышла  в
другую комнату и вернулась с магнитофоном, включила и  поставила  передо
мной. Я начал говорить:
   -  Я  старший  лейтенант  специальной   группы   особого   назначения
подполковника Звягинцева. Меня зовут Никита  Шувалов.  Сегодня  ночью  в
составе группы мы брали квартиру,  где  находился  известный  рецидивист
Коробков со своими людьми. Во время операции нами  был  обнаружен  некий
Скрибенко, который, увидев наших офицеров, выпрыгнул в  окно.  Когда  мы
осмотрели машину, на которой он приехал, там оказалось восемьдесят тысяч
долларов.  Машина  принадлежала   заведующему   секретариатом   Кабинета
Министров Липатову.
   Я передохнул и посмотрел на Людмилу. Она молча слушала.
   - Мы поняли, что это была рассчитанная провокация, - продолжал  я,  -
на квартире Скрибенко мы обнаружили фотографию хозяина квартиры, снятого
с полковником Гороховым. Фотография оказалась фальшивкой.
   Я заколебался на мгновение, рассказывать ли про Горохова,  но  решил,
что не стоит. Это может только все испортить.
   - Мы решили выяснить,  почему  нам  дали  сообщение  о  квартире,  на
которой в этот момент, кроме Коробкова, был и Скрибенко. Несколько наших
офицеров поехали к Метелиной, которая информировала уголовный розыск  об
этой квартире.
   Но там произошел взрыв,  в  результате  которого  погибли  два  наших
офицера: майор Зуев и старший лейтенант Байрамов. Нам удалось  выяснить,
что взрыв был организован сотрудником ФСБ майором Шурыгиным.
   Я видел лицо Людмилы. Она не испугалась,  это  мне  понравилось.  Она
заинтересовалась, в ней проснулся профессиональный журналист.
   - Мы попытались поговорить с Шурыгиным, который хотел отвезти нас  на
явочную квартиру, где находилась Метелина. Однако в дороге он был  убит.
Погиб и капитан Ион Петрашку.
   Я хотел сказать и о предателе в наших рядах, но решил не говорить.
   - Во время преследования погиб  также  сотрудник  уголовного  розыска
Леонид  Свиридов,  а  в  здании  управления  был  убит  раненый  старший
лейтенант  Дятлов.  Заявляю,  что  все  было  организовано  по   приказу
полковника ФСБ Баркова.
   Я перевел дыхание и вытер лоб.  Кажется,  я  сказал  все.  Все  самое
главное. Она посмотрела на меня и выключила магнитофон.
   - Круто, - сказала она уважительно.
   - Включите еще раз, - вспомнил я о Липатове. Она включила.
   - Заведующий секретариатом  Георгий  Сергеевич  Липатов  не  умер  от
инфаркта, - сказал я, - он был убит сегодня утром  на  даче.  Ему  ввели
какое-то лекарство,  очевидно,  для  того,  чтобы  обвинить  в  каких-то
преступлениях.
   Я замолчал. Магнитофон продолжал работать.
   - И все это произошло сегодня? - спросила Людмила.
   Я выключил магнитофон.
   - Теперь вы понимаете, как меня ищут по всему городу?
   Она достала кассету. Посмотрела на меня:
   - И что мне с ней делать?
   - Оставить у себя. И если я умру, опубликуйте. Она посмотрела  мне  в
глаза:
   - Только в случае вашей смерти?
   - Да. Только в этом случае. Мы сидели и обсуждали мою смерть.  Ничего
более дурацкого я не смог бы представить.
   - Спрячьте пока эту кассету. Я скоро уйду, - пробормотал я.
   - Куда вы пойдете?
   - Не знаю. Но в любом случае мне нужно что-то придумать, связаться  с
моими товарищами, найти Михалыча.
   - Кого?
   - Подполковника Звягинцева. Она снова посмотрела на меня. Почему я не
замечал, что у нее такие глаза, лучистые и мягкие?
   - Хотите чаю? - спросила она. Я пожал плечами и улыбнулся.
   - Можно я у вас попрошу одну вещь?
   - Еще одну кассету? - засмеялась она. - Вы уже использовали две. Одну
стащили, а на вторую записали свой трагический текст. - Она решила,  что
я немного сгустил краски. Пусть думает так.
   - Мне не нужна кассета, - сказал я несколько  смущенно,  -  просто  я
хочу искупаться. Я управлял машиной, в которой не было ни одного  целого
стекла. Я весь в грязи и в копоти.
   - Идите  в  ванную.  Сейчас  я  включу  горячую  воду,  надо  немного
подождать, у нас газовая колонка.
   - А почему у вас такое необычное расположение комнат? - спросил я.  -
Обычно ванная бывает при входе, а у вас она между столовой и спальней?
   - Как в хороших аристократических домах, - засмеялась она, - да  нет,
все просто. Раньше это была одна большая пятикомнатная квартира, и  вход
был с другой стороны, а потом ее разделили, и две  с  половиной  комнаты
достались мне.
   Я сделала обмен. Мы переехали сюда с мужем.
   Я выразительно посмотрел на нее. Только не хватало мне иметь  дело  с
ревнивым супругом.
   - Нет, - покачала она головой, поняв, о чем я думаю, -  мы  развелись
год назад, и он уехал в Германию. У него мать-немка. Вы идете  в  ванную
или нет? - Она ушла, а я посмотрел на лежавшую передо мной кассету. Куда
делся подполковник? И как получилось,  что  в  здании  управления  убили
Дятлова? Как могло получиться,  что  они  считают  меня  предателем?  Их
осталось там всего четыре человека. И все-таки предатель среди них.
   - Ванная готова. Полотенце я повесила там,  -  показала  она  мне  на
дверь ванной комнаты.
   Я встал и поплелся туда. Вообще-то было стыдно, если  вспомнить,  что
сегодня утром я крал у нее кассету. Я сложил всю свою одежду  на  стуле,
который  стоял  рядом  с  батареей.  И  потом  полез  купаться.  Колонка
тарахтела, как автомобиль с неисправным мотором, но вода была достаточно
горячей, и я впервые за весь день почувствовал себя  гораздо  лучше.  И,
стоя под горячей водой, закрыл глаза, уже не  обращая  внимания  на  шум
колонки.
   Наверно, я все-таки был настороже и, даже  купаясь,  прислушивался  к
звукам за дверью. Входная дверь находилась за столовой, потом шла ванная
и уже потом кабинет Людмилы. Она говорила, что две с половиной  комнаты.
Наверно, она имела  в  виду  и  небольшой  коридор,  который  был  между
столовой и ее кабинетом. Я услышал какой-то посторонний шум.  Как  будто
кто-то ложками осторожно стучал. А потом вдруг  резкий  удар,  и  кто-то
вбежал в квартиру. Людмила в этот момент, видимо, вышла из кабинета.
   - Что вам нужно? - слышу ее испуганный голос. - Кто  вы  такие?  -  А
колонка моя работает, но я уже вылез из ванны  и  дрожащими  руками  ищу
свой пистолет.
   - Тебя зовут Людмила Кривун?
   - По какому праву вы ворвались в мою квартиру? - возмутилась она.
   Почему эти журналисты такие храбрые, может, это у них от профессии?
   Второй в это время пошел закрывать дверь. Я вытащил пистолет и  встал
за дверью.
   - Что вам нужно? - спросила она.
   Мимо прошел второй неизвестный, и я чуть приоткрыл дверь, наблюдая за
тем, что происходит в столовой. Стоявший перед Людмилой  мужчина  вдруг,
подняв руку, ладонью ударил ее  по  лицу.  Вернее,  даже  не  ударил,  а
толкнул на пол. Она отлетела к дивану.
   - Поиграем сначала или сразу порешим? - спросил второй.
   - Да на что она нужна? - презрительно сказал первый. -  Только  время
потеряем. Принеси подушку из спальни.
   Она, видимо, была в шоке - редко кто готов  к  тому,  чтобы  получить
удар в лицо.. Второй, вероятно, пошел за подушкой.  А  первый  прошел  к
дивану, и я его уже не видел, только голос слышал:
   - Ты сегодня ночью была с группой спецназа. Какие-нибудь кассеты  или
материалы остались?
   Она молчала. Наверно, соображала, что происходит.  И  в  этот  момент
вышел второй с подушкой.
   - Нет, - сказала она, но как-то нерешительно, - не нужно.
   - Молчи лучше, - лениво сказал первый.
   - А может, поиграем? - спросил второй. - Время  у  нас  еще  есть,  а
девочка красивая.
   - Если хочешь, давай, - согласился первый, - только быстро.
   - Нет! - закричала она на этот раз громче. Я приоткрыл  дверцу.  Черт
возьми, нужно что-нибудь надеть. Так лучше. Она уже не кричала. Я открыл
дверь и босиком шагнул в столовую.
   Первый сидел на стуле, глядя на диван, а второй пытался содрать с нее
джинсы. Американцам нужно памятники при жизни ставить за женские джинсы.
Вы когда-нибудь пробовали сорвать с женщины джинсы?  Конечно,  если  она
действительно сопротивляется, а не валяет дурака.  В  общем,  у  второго
ублюдка ничего не получалось. Я вошел в комнату и позвал:
   - Ребята, вы не меня ищете?
   Нужно было видеть лицо кретина,  который  пытался  содрать  джинсы  с
Людмилы. Если бы он остался жив, то наверняка  был  бы  до  конца  своей
жизни импотентом. Представляю, какой у меня был  видик  в  ее  халатике.
Наверно, как в анекдоте, когда появляется  муж  и  застает  любовника  в
шкафу. А вот первый из пришельцев оказался молодцом. Он все понял сразу.
Посмотрел на Людмилу и покачал головой так укоризненно:
   - Чего же ты молчала, стерва?
   И попытался достать оружие. Пистолет висел у него под мышкой.  Но  он
же не ковбой. Он еще только руку протянул, а я уже  сделал  в  него  два
выстрела. Он отлетел к стене и сполз на пол.
   Людмила закричала.
   Второй достал нож и приставил к ее горлу.
   - Стой, - сказал он, - или я перережу ей горло.
   - Режь, - кивнул я, - давай, режь.  Она  мне  не  родственница  и  не
знакомая. Я случайно здесь оказался. Я ее сегодня  первый  раз  в  жизни
увидел.
   Режь ей горло.
   А потом я перережу твое.
   - Отойди от входа, - приказал он, держа  нож  у  горла  Людмилы.  Он,
по-моему, от испуга даже надавил ей на горло.
   - Осторожнее, - посоветовал я, - убьешь ее, сам отсюда не уйдешь.
   Я ведь уже тогда понимал, что нельзя дать ему уйти живым. Или он, или
мы. Другого выхода не было. Он попытался  встать  с  дивана,  и  в  этот
момент я посмотрел на Людмилу. Наверно, телепатия  все-таки  существует.
Она поняла, что я буду делать, и начала медленно вставать вместе с  ним.
Он держал ее и подходил к дверям. Неужели он действительно думал, что  я
его просто так отпущу? Не знаю.  В  этот  момент  я  видел  перед  собой
воплощение тех, кто убивал моих товарищей. А значит, этот тип уйти живым
все равно не мог.
   - Отойди от входа, - еще раз попросил он.
   - Тебя не простят, если ты отсюда уйдешь,  -  сказал  я  ему,  -  они
узнают, что я  здесь  был  и  ты  меня  оставил  в  живых.  Давай  лучше
договоримся.
   - Отойди от двери! - кричит он. Видимо, смерть его товарища  на  него
неприятно подействовала. Это всегда впечатляет. Я чуть отошел в сторону.
И сказал сквозь зубы:
   - Давай кончай ее. Все равно я тебя отсюда не отпущу. -  Он  уже  это
понимал. И поэтому был таким психованным.
   - Я ее убью, - кричал он, - я ее убью!
   - Что ты можешь? - презрительно сказал я. - Видел я, как ты на диване
брыкался. Ты, наверно, и женщины никогда  не  видел.  -  Его  рука  чуть
дрогнула. Я ждал этого момента, и выстрелил ему прямо в лоб. Конечно,  я
рисковал. Но нужно идти  до  конца,  как  бы  тяжело  ни  было.  Уступая
подобным типам, вы всегда проигрываете.
   Я чуть смазал выстрел, но пуля, пройдя по касательной,  содрала  кожу
на его голове, по-моему, я даже отстрелил ему  часть  уха.  От  боли  он
закричал, и в этот момент она ударила его локтем, пытаясь вырваться.  Он
замахнулся ножом.
   Раздумывать было некогда. Я бросился к нему и  схватил  за  руку.  Он
ревел, как бык. Так мы и покатились по полу втроем. Он пытался вырвать у
меня пистолет, а я пытался отобрать у него нож.  И  Людмила  была  между
нами. Честно говоря, это была не драка, а свалка, в которой мог победить
любой из нас. Я понял, что пистолет мне только мешает. Этот  тип  держал
меня за запястье, и я попытался отбросить пистолет.
   - Вылезай! - кричал я Людмиле, - вылезай и добей этого гада! - Он был
здоровым боровом, видимо, проходил спецподготовку. Мне было очень трудно
его  держать.  Я  боялся,  что  он  поранит  женщину.   Она   с   трудом
протискивалась между нами. Он понял,  что  проигрывает,  и  заревел  еще
сильнее. Халат у меня уже давно развязался,  но  я  не  обращал  на  это
никакого внимания. Она все-таки сумела протиснуться  еще  ниже.  Честное
слово, в этот момент я думал о нападавшем, но и о своем открытом  халате
тоже думал. Она протискивалась как раз между нами. Мы упали на пол таким
образом, что она оказалась лицом ко мне.
   Человек все-таки животное общественное,  это  правильно  говорят.  Ну
какое еще существо может так отчаянно  бороться  за  жизнь  и  при  этом
думать о развязанном халате. Странные мы все-таки.  Из-за  этого  я  еще
больше разозлился и удвоил свои усилия, как будто оттого, что она видела
меня голым или вылезала, скользя по моему телу, что-то могло поменяться.
Как мне мешал  ее  чертов  халатик.  Наконец  она  протиснула  голову  и
попыталась подняться.
   - Бери пистолет! - закричал я, с трудом сдерживая своего противника.
   Она наклонилась, и он сильно ударил ее рукой, на  мгновение  отпустив
мою руку с пистолетом. Людмила отлетела с криком на диван. Но мне  этого
было достаточно. Я приставил пистолет к  его  шее  и  успел  выстрелить.
Кровь ударила мне прямо в лицо. А он дернулся и сразу обмяк. Я  упал  на
него весь в крови, больше ни о  чем  не  думая.  А  Людмила  стонала  на
диване. В комнате было два трупа, и это было очень много даже для такого
подготовленного человека, как я.

Глава 31

   Получив известие об убийстве офицера милиции в  здании  ГУВД  Москвы,
министр сначала не поверил. Он позвонил  Панкратову;  когда  растерянный
начальник городской милиции подтвердил этот  невероятный  факт,  министр
пришел в бешенство.
   Он приехал к Панкратову с целой свитой  заместителей,  среди  которых
был и Александр Никитич.
   Министр, Панкратов и еще человек двадцать  сопровождающих  ходили  по
коридорам, наводя ужас на  офицеров.  Несмотря  на  ночное  время,  были
вызваны на работу все сотрудники.
   Министр осмотрел место убийства, его раскатистый голос был  слышен  в
коридорах и в кабинетах Главного управления. Наконец он вошел в комнату,
где находились офицеры группы Звягинцева.
   -  Товарищи  офицеры,  -  привычно  скомандовал   Краюхин.   Хонинов,
Маслаков, Бессонов и Аракелов встали.
   - Что происходит? - с порога загремел министр. - Тебя  еще  назначить
не успели, как у тебя офицеров убивают  направо  и  налево.  Мы  за  год
столько не теряли в МУРе.
   - Разрешите доложить, - привычно начал Краюхин.
   - Не разрешаю. Ты ответишь, Краюхин,  за  все  ответишь.  Сколько  вы
сегодня офицеров потеряли? Троих, четверых?
   - Пятерых, товарищ генерал, - честно сказал Краюхин. Он  уже  знал  о
смерти Свиридова.
   - Пятерых, - чуть не замахнулся на него министр, - пять  офицеров  за
одни сутки. Под трибунал пойдешь. И все остальные пойдут. Кто командовал
этой группой спецназа?
   - Подполковник Звягинцев, товарищ генерал.
   - Где он? У него людей давят, как мышей,  а  он  прячется.  Дезертир,
сукин сын.
   - Он не прячется, товарищ генерал, - твердо сказал Краюхин. Панкратов
сделал круглые глаза, показывая начальнику МУРа, чтобы тот замолчал.
   - Ты его еще выгораживаешь?
   - Товарищ генерал, - твердо сказал Краюхин, уже зная, что терять  ему
нечего, - подполковник Звягинцев не спал двое суток. За  последний  день
он несколько раз рисковал своей жизнью. Ночью была проведена операция по
ликвидации банды Коробкова, во время которой трое бандитов  были  убиты.
Мы потеряли двоих офицеров и был ранен Дятлов.
   - Это тот самый, которого  здесь  убили?  -  окончательно  разъярился
министр. - Почему раненый на работе  сидел?  Устава  не  знаете?  Почему
разрешили ему остаться? Почему его не отправили в больницу под  конвоем?
Или домой?
   Панкратов  испуганно  смотрел  по  сторонам.  Это  в  первую  очередь
относилось  к  нему,  и  поэтому  он  постарался  спрятаться  за  спиной
заместителя министра, чтобы не попадаться на глаза министру. Но  Краюхин
не стал прятаться.
   - В группе Звягинцева были только такие люди, товарищ генерал, - тихо
сказал он, - это была специальная группа особого назначения, на создание
которой вы лично давали свое согласие. Сюда отбирали только лучших.  Они
не привыкли уходить домой, бросая  своих  товарищей.  У  них  были  свои
внутренние правила.
   - Вижу я, какие они лучшие, -  проворчал  министр,  -  столько  людей
потеряли. Кто ведет расследование?
   - Прокуратура уже возбудила уголовное дело по факту убийства.  Сейчас
их работники  допрашивают  офицеров,  -  пояснил  Краюхин,  -  первичное
дознание веду лично я сам.
   Его смелость и прямота понравились министру.  В  многотысячной  армии
сотрудников  милиции  вряд  ли  нашлось  бы  много   старших   офицеров,
осмелившихся так разговаривать с министром. Да еще в подобной  ситуации.
Министр сам был храбрым человеком и любил отважных людей.
   - Через пять минут будь у Панкратова, - кивнул он Краюхину, выходя из
кабинета. За ним последовала вся  свита.  Начальник  МУРа  посмотрел  на
офицеров.
   - Хонинов, - приказал он, - отвечаешь за безопасность каждого. Даже в
туалет никого  не  отпускай.  Я  двоих  у  дверей  поставлю,  чтобы  вас
охраняли.
   Похоже, ребята, на вас сегодня объявлена настоящая охота.
   - Почему вы сказали, что погибли пять человек?
   - угрюмо спросил Хонинов.
   - Пятый - Свиридов, - сухо  сообщил  Краюхин,  -  только  что  пришло
сообщение о его смерти. Его убили у Рижского вокзала.
   - Он был другом Шувалова, - сообщил Хонинов, - наверно, он поехал  на
встречу с ним.
   - Похоже на то, - согласился Краюхин, - странно другое. Те, кто напал
на Свиридова, были профессионалами. Но они почему-то увезли труп  своего
товарища с собой. Многочисленные свидетели в один голос утверждают,  что
они забрали своего убитого товарища. Интересно, зачем  им  такая  обуза.
Или труп мог выдать их принадлежность  к  какому-то  ведомству?  Как  вы
думаете? - И, оставив растерявшихся офицеров, он вышел из комнаты.
   В кабинете  Панкратова  министр  собрал  большое  совещание.  На  нем
присутствовал и Краюхин.
   - Если мы не найдем того, кто это сделал, то  можем  расписываться  в
собственном бессилии, - жестко говорил министр, - чужой человек  не  мог
войти и выйти отсюда. Значит, убийца кто-то из своих. Ваша задача -  его
найти.
   Все молчали, понимая, что министр прав.
   - Что случилось  у  Рижского  вокзала?  -  спросил  министр.  -  Там,
кажется, был убит не член группы Звягинцева.
   Панкратов посмотрел на Краюхина. Он вообще не  хотел  докладывать  по
этому вопросу, предпочитая, чтобы это  сделал  начальник  МУРа.  Краюхин
понял его взгляд.
   - Да, товарищ генерал, - встал Краюхин, - он  не  был  членом  группы
Звягинцева.
   - Садитесь, - махнул рукой министр, но, к его удивлению, Краюхин  еще
стоял.
   - Что у вас? - недовольно спросил министр.
   - Погибший Леонид  Свиридов  был  близким  другом  ныне  исчезнувшего
сотрудника группы Звягинцева Никиты Шувалова.  Мы  предполагаем,  что  у
Рижского  вокзала  должна  была   состояться   их   встреча.   Свидетели
утверждают, что нападавших было четверо, а со Свиридовым  был  еще  один
человек.
   Панкратов обреченно закрыл глаза. Ну почему этот  Краюхин  вечно  сам
лезет в петлю?
   - Вы предполагаете, что это убийство связано с  деятельностью  группы
Звягинцева? - спросил министр.
   - Так точно.
   - Тогда объясните нам, что  происходит.  Может,  мы  все-таки  сумеем
понять, почему начался такой отстрел ваших  офицеров,  вернее,  офицеров
Звягинцева?
   - Пока не знаем, товарищ генерал. Мы работаем,  пытаясь  понять,  что
происходит. Убийство Дятлова из этой серии загадочных убийств.
   - Садитесь, - недовольно сказал  министр,  -  загадочных  убийств  не
бывает. Бывают  тупые  следователи  и  нерадивые  сотрудники  уголовного
розыска.
   - У вас есть в