Подозревают убийство.
   - Только этого не хватало, - разозлился премьер. - Разберитесь  лично
и доложите. - Он с раздражением бросил трубку.
   Зазвонил еще один прямой телефон. На этот раз звонил мэр города.
   Премьер  не  очень  доверял  ловкому  и  пронырливому  мэру,  успешно
делавшему карьеру. В рейтингах политиков он  уже  давно  шел  четвертым,
после президента, руководителя его администрации и премьера. И  довольно
четко набирал дополнительные очки. Его реальную силу  уже  почувствовали
многие, даже премьер вынужден был считаться с главой столицы,  избранным
не  просто   большинством   горожан,   а   оглушительным,   невероятным,
триумфальным большинством. Он снял трубку.
   - Слушаю вас.
   - Я хотел бы с вами встретиться, - попросил мэр. Это было неожиданно.
   Но в таких просьбах премьер никогда не отказывал. Мэр входил в  очень
узкий круг людей, которые могли попросить такого приема в любой  момент.
И премьер это знал. Гораздо хуже было то  обстоятельство,  что  об  этом
знал и сам мэр.
   - Хорошо, - сказал премьер, - я жду вас через полчаса.
   Через полчаса ему доложили, что приехал мэр столицы. Премьер заставил
его прождать целую минуту и только затем  принял.  Рейтинги  рейтингами,
думал премьер, а показать ему его место не мешает.  Мэра,  казалось,  не
смутила эта минута. Он вошел,  как  всегда,  энергично,  быстро,  словно
собираясь на очередную стройку.
   - У меня к вам важное дело, - сказал мэр.
   - Садитесь, - сказал премьер.
   - Давайте поговорим в вашей комнате отдыха. Или где-нибудь  в  другом
месте, - вдруг предложил мэр.
   Премьер покачал головой. Такие вещи нельзя поощрять. Но, может, у его
гостя действительно важное дело.
   - Хорошо, - сказал он, - идемте в малый зал  заседаний.  Там  нас  не
побеспокоят. Они вышли из кабинета, к удивлению секретаря и помощника, и
прошли в малый зал.
   - Меня не беспокоить! -  приказал  премьер.  За  длинным  столом  они
сидели друг против друга.
   - У вас, очевидно, какое-то важное дело, - сухо сказал премьер. Он не
хотел слишком очевидно объединяться с мэром.  Президент  всегда  ревниво
относился к подобному сближению окружающих его  людей,  имевших  большое
политическое влияние в стране. Всю свою жизнь проработавший в  партийном
аппарате, президент знал о сокрушительной мощи чиновничьего  аппарата  и
его  влиянии.  И  не  доверял  своему  окружению,  часто  тасуя   колоду
приближенных лиц.
   - Вы уже слышали о смерти заведующего вашим секретариатом? -  спросил
мэр.
   - Конечно, слышал.
   Мэр достал из кармана газету, протянул ее премьеру.
   - Это завтрашний номер газеты,  он  уже  набран,  -  пояснил  мэр.  -
Обратите внимание на эту  статью.  Здесь  указаны  его  личные  счета  в
швейцарском и немецком банках.
   Премьер с  негодованием  взял  газету.  Просмотрел  статью,  отбросил
газету:
   - Ну и что? Человек умер, а его теперь пачкают. Люди потеряли  всякий
стыд.
   - Нет, - возразил мэр, - не поэтому. Статья написана  с  определенной
целью. Они собираются вас дискредитировать.
   Премьер криво усмехнулся.
   - Меня уже много лет пытаются дискредитировать. Ничего  из  этого  не
получается.
   - Смотря кто пытается, - сказал мэр, наклоняя голову  и  выразительно
глядя ему в глаза.
   Премьер нахмурился. Неужели мэр намекает на  слухи  о  том,  что  его
готовятся заменить руководителем администрации президента?
   - Я не доверяю грязным слухам, - громко сказал премьер, -  и  вам  не
советую.
   - Это не слухи, - снова очень тихо сказал мэр. -  Вчера  ночью  погиб
еще один сотрудник вашего секретариата. Его фамилия Скрибенко.
   - Не знаю такого, - пожал плечами премьер.
   - Ему было поручено передать  большую  сумму  определенным  лицам  за
устранение очень высокопоставленного лица из  администрации  президента.
Вы меня понимаете?
   - Нет, - грозно сказал премьер, -  и  не  хочу  понимать.  Объясните,
наконец, что вы хотите сказать?
   - Это была специально  подготовленная  провокация.  Его  должны  были
арестовать. А через него выйти на Липатова, на машине которого Скрибенко
приехал на переговоры.
   - У Липатова была служебная машина, - возразил премьер.
   - Это была его личная машина. Ее специально купили два месяца  назад,
но до сих пор не переоформили. Липатов даже не знал о  том,  что  машина
была продана. Она была у сына, который уступил ее за карточные долги.  А
потом машина была передана сотруднику Липатова.
   - Ну и что?
   - Завтра все это появится в газете, - пояснил мэр, - и многое другое.
   Кроме того, выяснится, что Липатов умер не от  инфаркта.  Прокуратура
уже начала расследование.  И  когда  все  это  появится  в  газетах,  то
произойдет очень большой скандал.
   - Я не понимаю, почему вы все это рассказываете мне. Какое это  имеет
отношение к нашему разговору?
   - Самое прямое, - сухо сказал мэр,  понимая,  что  премьер  не  хочет
домысливать то, о  чем  он  не  хотел  говорить,  -  кто-то  сознательно
устраивает провокацию против сотрудников администрации президента.  И  в
ней замешаны сотрудники Кабинета Министров, у которых к тому же счета  в
зарубежных банках.
   Вы понимаете, что может получиться? -  Мэр  выразительно  смотрел  на
премьера.
   - Не говорите загадками, - вспылил премьер, - скажите конкретно,  что
вам нужно.
   - Президент серьезно болен,  -  снова  ушел  от  прямого  ответа  мэр
столицы,  -  в  любой  момент  может  произойти  непоправимое.  Вы  меня
понимаете?
   - Я не собираюсь обсуждать  эту  тему,  -  сухо  ответил  премьер.  -
Президент избран на определенный срок, и он  будет  работать  в  течение
всего срока.
   - А если мы окажемся без президента? - прямо спросил мэр.
   - Есть Конституция страны, - строго сказал  премьер,  -  ив  ней  все
написано.
   - В ней написано, что преемником будет премьер, - сказал мэр, потеряв
всякое терпение, - но в ней  не  написано,  что  этим  премьером  будете
именно вы.
   Наступило молчание.
   - Что вы предлагаете? - спросил премьер.
   - Сделать все, чтобы вы остались на своем месте.
   - Спасибо, - усмехнулся премьер, - вы считаете, что это зависит и  от
вас?
   - В какой-то мере да. Эта газета завтра не выйдет. Никто не узнает  о
случившемся, скандала не будет.
   - Вы же сказали, что  прокуратура  ведет  расследование,  -  напомнил
премьер.
   - Мы сумеем с ними договориться.
   - А наши сотрудники?
   - О них не будет напечатано ни строчки, - заверил мэр.
   Премьер задумался. Назревала какая-то крупная игра, в которой он  мог
оказаться лишним.
   - Что вы хотите взамен? - прямо спросил он. Мэр оглянулся, как  будто
и здесь их могли подслушать. И прямо сказал:
   - Ваше место.
   Премьер снова криво усмехнулся.
   - А я никогда и не сомневался, что вы готовы меня заменить.
   - Вы меня не поняли. Сегодня я не готов. Сегодня есть другой реальный
кандидат, и вы знаете, о ком я говорю. Он идет третьим, а  я  четвертым.
Один, без вас, я ничего не сделаю. Вы знаете, как я его не люблю, и если
он займет ваш пост, мои шансы на любое продвижение равны нулю.
   - Если вы не готовы, то зачем этот беспредметный разговор?
   - На перспективу, - усмехнулся мэр, -  на  ближайшую  перспективу.  В
стране довольно много людей, бывших опальных генералов и очень близких к
президенту, которые готовы сделать все, чтобы  вы  удержались  на  своем
месте. И не потому, что вы им всем так нравитесь, - цинично добавил мэр,
- они сделают все, чтобы не прошел другой, третий в нашем списке.
   - Я понимаю. Но тогда при чем тут вы?
   -  Болезнь   президента   непредсказуема.   Могут   произойти   любые
осложнения.
   В  таком  случае  вы  становитесь  президентом,  а  я  занимаю   вашу
должность.
   - Вы предлагаете сделку, - понял премьер.
   - Это деловое  соглашение,  -  возразил  мэр.  Премьер  снова  поднял
газету, внимательно перечитал статью.
   - Хорошо, - наконец сказал он, - считайте меня своим союзником.
   Через пять минут гость уехал, а  премьер  прошел  в  свой  кабинет  и
позвонил вице-премьеру.
   - Узнал что-нибудь о Липатове?
   - Прокуратура возбудила уголовное дело. Пока не ясно, что там было  -
инфаркт или убийство. Подозревают, что врачи просто перепутали дозы.
   - Это был инфаркт, - убедительным голосом,  не  терпящим  возражений,
сказал  премьер,  -  распорядитесь,  чтобы   Липатова   похоронили   как
полагается. Со всеми почестями.
   - Конечно, - ответил вице-премьер. Премьер положил трубку и задумчиво
потер подбородок. Пусть мэр  тешит  себя  мыслью  о  том,  что  он  идет
четвертым в этом дурацком списке  рейтингов.  Пусть  торгуется  за  свое
место. Все давно решено. Если он станет президентом, ему не нужен  такой
премьер. Слишком независимый и самостоятельный.  Он  найдет  премьера  с
более покладистым характером. А мэр  может  сидеть  на  своем  месте.  И
заниматься городскими проблемами. Это у него совсем неплохо  получается.
В том числе и с газетами.

Глава 29

   Горохов не удивился. Казалось,  он  был  готов  к  подобному.  Увидев
Звягинцева, он улыбнулся, кивнув, поманил за собой в  туалет.  Звягинцев
прошел следом.
   - Давно ты там обитаешь, за занавеской?
   - Только вошел, - хмуро сказал Звягинцев, - можно я съем твое яблоко?
Я голодный, только утром пару бутербродов перехватил.
   - Ешь, конечно.
   - Твою палату прослушивают?
   - В соседней лежит сотрудник ФСБ.
   - Откуда ты знаешь?
   - Его поставили для моей охраны.
   - Для охраны? - не поверил Звягинцев. - Да они охотятся  за  мной  по
всему городу.
   - Почему?
   -  Это  они  организовали  взрыв  на  Усачева.  В  подготовке  взрыва
участвовал майор Шурыгин, который вместе  со  своим  напарником  и  увез
Метелину на явочную квартиру ФСБ.
   - Откуда ты это знаешь?
   - Сам Шурыгин рассказал.
   - А где он сейчас?
   - Убит. - Звягинцев доел яблоко и бросил огрызок в мусорное ведро.
   - Это твои ребята постарались?
   - Нет, конечно. Его убрали свои. Нам удалось  подстрелить  одного  из
нападавших, но они убили Иона.
   - Петрашку убит? - не поверил Горохов.
   - Да, - кивнул Звягинцев, морщась и держась за плечо.
   - Что у тебя? - спросил Горохов, заметив это.
   - Пуля задела. Я думал, прошла навылет и  создаст  проблемы,  но  мне
повезло: ничего не задето.
   - Где тебя заштопали?
   - Здесь. Я же не думал, что тебя сюда привезут.  У  меня  здесь  есть
знакомая, которая обработала рану. И дала свежую рубашку.
   - Милая женщина. Твоя жена знает о подобных знакомых?
   - Я не посвящаю ее в такие секреты.
   - Значит, ты точно знаешь, что взрыв дело рук ФСБ?
   - Конечно. Шурыгин  получил  приказ  от  полковника  Баркова,  своего
непосредственного начальника. Поэтому я удивился, когда ты  сказал,  что
они тебя охраняют. Это была четко задуманная  провокация,  Стае.  Они  с
самого начала знали, что подставят и тебя. Ты бы  не  смог  оправдаться,
они бы тебя убрали.
   Горохов молчал.
   - Зачем ты соврал нам о фотографии? - спросил Звягинцев. - Я ведь все
равно не поверил. Лаборатория дала заключение, что это фальшивка.
   - Меня убедили, что так  будет  лучше,  что  таким  образом  я  смогу
вывести из-под удара твою группу. Но самое неприятное - у тебя в  группе
есть их информатор. Кто-то передал о поездке Зуева к Метелиной.
   - Я знаю, - кивнул Звягинцев, - но пока не ясно, кто этим занимается.
   - Вам нужно продержаться до утра, - сказал Горохов. -  Действуют  две
банды. Одна против нас. А одна  за  нас.  Вернее,  не  столько  за  нас,
сколько против первой. Вот эта вторая банда и попросила  меня  подождать
до утра. И не появляться на службе. - Полковник сел. - Все-таки болит, -
признался он, - хотя обещали, что все сделают аккуратно.
   - Авария была подстроена? - понял Звягинцев.
   - Разумеется. Поэтому в соседней палате дежурит их  человек.  Я  жене
пакет для тебя оставил. Если со мной что-нибудь случится, ты этот  пакет
забери.
   Там все написано.
   - И про Липатова?
   - А при чем тут Липатов?
   - Мы нашли его записную книжку. В ней фамилия Шурыгина. Того  самого,
который участвовал в подготовке взрыва. Это его машина  приезжала  утром
за Метелиной. Они были знакомы.
   - Откуда ты знаешь? Это нужно  доказать.  Звягинцев  достал  записную
книжку.
   - Это книжка Липатова. Ничего  доказывать  не  нужно.  Там  все  было
подстроено. И сам Липатов, видимо, тоже ни о  чем  не  знал.  Его  убили
сегодня утром на даче. Петрашку и Шувалов были на даче. Они  видели  его
руки. Это убийство. Стас, это политическое убийство.
   - У нас своих проблем хватает, чтобы еще заниматься политикой.
   - Наши ребята тоже не занимались политикой, Стас,  но  их  убили.  Ты
предлагаешь оставить все как есть?
   - Что ты хочешь? Чтобы я взял автомат и повел вас  на  штурм  ФСБ?  -
нахмурился Горохов.
   - Нет, - отмахнулся Звягинцев, - я хочу справедливости, Стас. У  меня
погибло несколько парней. Это  были  золотые  ребята,  а  их  втянули  в
какую-то игру и убили. Почему?
   - Это я и пытаюсь выяснить. Ты думаешь, мне нравится здесь лежать?  Я
сам дал согласие на эту аварию, чтобы разобраться, кто в нашем ведомстве
так заинтересован во всех этих перетрясках.
   - Меня вызывал утром Панкратов, - глухо сказал Звягинцев, - я доложил
ему обо всем, но не сказал про фотографии. И когда я  вернулся  обратно,
он сам позвонил мне и спросил, где фотографии? Они  не  оставят  тебя  в
покое. Стас. И я знаю, кто спросил у него про фотографии.
   Горохов вопросительно взглянул на него, ничего не спрашивая.
   -  Это  Александр  Никитич,  наш  куратор  в  министерстве  и  первый
заместитель министра внутренних дел. Я об этом  никому  не  говорил.  Ты
хотел, чтобы я тебе сказал, кто именно в министерстве работает на них. Я
тебе и сказал.
   Горохов покачал головой:
   - Серьезный товарищ. Он  никак  не  может  успокоиться,  что  не  его
сделали министром внутренних дел.
   - Наверно, поэтому и работает на них. Кто  тебе  поручил  включить  в
группу журналистку. Он?
   - Да, - кивнул полковник, - он.
   - Значит, все правильно. Они прислали эту журналистку, чтобы она  все
зафиксировала и об этом написала. Все было  рассчитано  правильно.  Черт
возьми, я  не  подумал  об  этой  журналистке.  Она  же  теперь  опасный
свидетель. Ее захотят убрать.
   - У тебя есть ее телефон или адрес?
   - Нет, конечно. Но Никита ее провожал, должен знать адрес.
   - А где Никита?
   - Я оставил его с телом Петрашку. Чтобы он вызвал милицию  и  врачей.
Нам было важно, чтобы его опознали, чтобы зафиксировали его смерть.
   - Понятно, - кивнул Горохов, -  я  думаю,  тебе  лучше  вернуться  на
работу и рассказать все Панкратову. Или попасть  на  прием  к  министру.
Если он не в игре, то поймет все. А если в игре...  Тогда  ты  живым  не
вернешься.
   - Ты думаешь, лучше идти к нему?
   -  Да.  У  тебя  ведь  есть  любопытный  материал  по   его   первому
заместителю.
   А они давно не ладят. Поэтому,  я  думаю,  шансов  на  успех  у  тебя
больше. Примерно шестьдесят на сорок. Но это в любом случае будет утром.
А сейчас вернись на работу и выйди на Панкратова. Он хоть и с закидонами
мужик, но толковый, должен тебя понять. И главное, он вне игры.
   - А если  я  ошибаюсь,  и  Панкратов  позвонил  мне  по  собственному
почину?
   - Нет, -  сразу  возразил  Горохов,  -  я  его  знаю.  Он,  может,  и
слабохарактерный, но мужик настоящий. Он в такие игры не играет.  Можешь
смело ему все рассказывать.
   - Ясно. Может, я пришлю кого-нибудь из наших для охраны?
   - А кого именно? Кому ты теперь доверяешь? Звягинцев опустил голову.
   - Эх, Стас, Стас, кто мог такое представить? Я ведь ребят в группу по
одному отбирал. Сам отбирал.
   - Не нужно переживать. Мы же не знаем, как его заставили работать.
   Может, купили. А может, угрожали. Ты запомни, если со мной что-нибудь
случится, ты ищи полковника Бурлакова из ФСБ.
   - Хорошо, что не Баркова. Хотя какая  разница.  У  них  даже  фамилии
одинаковые. Что Бурлаков, что Барков. Одна компания. Пауки в банке.  Мне
важно было с тобой увидеться и рассказать про Александра Никитича. Еще я
хотел узнать, почему ты нас обманул с фотографией.
   - Теперь узнал?
   - Как мне найти Бурлакова?
   - Войди в соседнюю палату и  спроси.  А  лучше  позвони  в  городское
управление ФСБ. Он работает там.
   - Ясно, - Звягинцев поднялся, - пошли в палату. А  то  твой  охранник
решит, что ты заснул в туалете. Или у тебя неприятности с животом.
   - Михаил, - позвал его Горохов, - будь осторожен. Не нужно рисковать.
   Постарайся продержаться до утра. С другой стороны тоже работают люди.
   - Не могу, - пожал плечами Звягинцев, - они разбираются между  собой,
а я должен найти и наказать тех, кто убил моих ребят.
   - Михаил, - снова позвал его Горохов. Но тот  уже  вышел  из  палаты.
Когда Горохов допрыгал до дверей, там уже никого не было.
   "Он не остановится", - подумал полковник. Ему  было  немного  стыдно,
что он согласился на эту аварию. Получалось, что он дезертировал в самый
решающий момент, оставив товарищей одних. Ему было стыдно  и  неприятно.
Он сел. Нога нестерпимо болела. "Идите вы  все  к  черту,  -  решительно
подумал Горохов. - Будь что будет, но я вернусь на работу. Я обязан быть
там. Михаил один не справится.
   Против него будут брошены такие  силы".  Он  допрыгал  до  дверей  и,
открыв их, крикнул в коридор:
   - Сестра, где вы? - За его спиной сразу раздался мужской голос:
   - Вам что-нибудь нужно, товарищ полковник? Он обернулся. Это, видимо,
был тот самый охранник, которого оставил Бурлаков.
   - Позовите мне дежурную сестру, - раздраженно сказал Горохов, - пусть
срочно придет. И принесет мою одежду. Я возвращаюсь  на  работу.  Так  и
передайте вашему шефу.

Глава 30

   Я сидел на диване и обдумывал сложившуюся ситуацию. Никуда  мне  идти
было нельзя, меня повсюду могли найти. Я продумывал всякие варианты,  но
каждый раз получалось, что единственно безопасное место - это  здесь,  в
чужой квартире, где  меня  не  будут  искать.  Горячий  чай  и  таблетка
аспирина сказались на мне не лучшим образом. Не забывайте, что я был  на
ногах уже вторые сутки. Я вдруг почувствовал, что проваливаюсь в сон,  и
последней ясной мыслью была вина за Дятлова.
   Проспал я недолго, все-таки не мог я спокойно спать в чужой квартире.
А когда проснулся, то увидел, что она накрыла меня каким-то  пледом.  На
часах  была  уже  половина  двенадцатого.  В  соседней  комнате  работал
телевизор.  Странные  вкусы,  подумал  я.  Обычно  телевизор  ставят   в
гостиной, а она поставила  телевизор  у  себя  в  спальне.  Или  там  ее
кабинет?
   Я пошевелился, поднимаясь на ноги. Очевидно, она услышала.
   - Уже проснулись? - спросила она, входя в комнату.
   - Извините, - пробормотал я, - кажется, ваше лекарство  на  меня  так
сильно подействовало.
   - Вам никто не говорил,  что  вы  ужасно  храпите?  -  спросила  она,
улыбаясь.
   - Вообще-то нет. Но теперь буду знать. Она  села  в  кресло  напротив
меня.
   - Уже  полночь,  -  показала  она  на  настенные  часы,  -  по-моему,
воспитанные люди в это время уходят домой.
   - Мне некуда идти, - пожал я плечами.
   - У вас нет дома? Или московской  прописки?  Как  я  не  люблю  таких
острых на язык женщин. Они, как правило, феминистки и  дуры,  считающие,
что все мужчины только и норовят залезть  им  под  юбку.  Или  в  данном
случае - в джинсы.
   - У меня есть прописка, - буркнул я, -  это  некрасиво.  Я  у  вас  в
гостях, а вы издеваетесь, зная, что мне некуда уйти.
   - Извините, - пожала она плечами, - а что, вам  действительно  некуда
идти? Я потер затекшую руку.
   - Вы же уже поняли, что у нас неприятности, - проворчал я.
   - Это я поняла еще сегодня утром, когда увидела, как один из бандитов
вывалился в окно. А потом  оказалось,  что  он  не  бандит,  а  работник
Кабинета Министров. Если бы вы не украли мою кассету, я могла бы сделать
очень забавный репортаж о  том,  где  ночью  бродят  наши