лгали? - негодовала она. - Мы же  договаривались  с
вашим командиром, что я не напишу без его  согласия  ни  строчки.  Зачем
нужно было воровать мою кассету, галантно провожая меня до дома.
   Зачем нужно было врать, когда я спрашивала о вашем имени.  Вы  просто
могли не отвечать, - она покачала головой. -  Теперь  я  знаю,  что  все
гадости, которые про вас рассказывают, соответствуют действительности.
   Мы стояли на освещенном месте, когда я увидел  патрульную  машину.  Я
схватил ее за руку и втянул в подъезд. Машина прошла мимо.
   - Перестаньте, - вырвала она руку, - вы делаете мне больно.
   Она повернулась, чтобы уйти.
   - Подождите, - хрипло попросил я, - вам разве ничего не рассказали? У
нас погибли товарищи, - вдруг непонятно почему  сказал  я,  глядя  ей  в
глаза.
   Она поняла, что я говорю правду.
   - Что у вас случилось? - спросила она.
   -  Убили  майора  Зуева,  капитана  Петрашку,   старшего   лейтенанта
Байрамова.
   Убили моего друга Леню Свиридова.
   Она посмотрела мне в глаза:
   - Вы хотите, чтобы я об этом написала?
   - Да, я вам все расскажу. Я вам расскажу все, как было, но сначала вы
мне поможете.
   - Надеюсь, вы не попросите прыгать с вами в окно?
   - Нет. Мне нужно, чтобы вы позвонили и позвали  к  телефону  старшего
лейтенанта Дятлова.
   - И все?
   - И все. Потом дадите трубку мне. Мы вышли на улицу, и я  показал  ей
телефон-автомат.
   - Дятлова, - напомнил я ей. Она подняла трубку и набрала номер. Долго
не отвечали, наконец она кивнула мне.
   - Старшего лейтенанта  Дятлова,  пожалуйста,  -  она  закрыла  трубку
ладонью. - Говорят, что он вышел.
   - Спросите, кто говорит?
   - Кто со мной говорит? - спросила она и, кивнув мне, быстро сказала:
   - Капитан Хонинов.
   - Дайте мне трубку, - вырвал  я  трубку  из  ее  рук.  Она  удивленно
посмотрела.
   - Сергей, - быстро сказал  я,  -  это  Никита.  Дятлов  предатель.  -
Хонинов молчал.
   - Ты слышишь, Сергей? - закричал я.
   - Сука ты, Никита, - сказал мне вдруг Сергей, - настоящая сука.  Будь
ты проклят, гад, за то, что  предал  своих  товарищей.  Я  тебя,  гниду,
из-под земли достану.
   Он бросил трубку. Я стоял с открытым ртом. Это  я  предатель?  Это  я
п-р-е-д-а-т-е-л-ь?
   У меня был вид такой убитый, что журналистка осторожно дотронулась до
моей руки:
   - Вы что, заснули?
   Я растерянно закивал головой. Потом  решительно  сунул  ей  трубку  в
лицо.
   - Держите, я позвоню еще раз. Скажите, чтобы трубку  взял  кто-нибудь
из группы Звягинцева. - Она исправно все повторила.  Я  выхватил  у  нее
трубку.
   - Кто говорит? - спросил Бессонов.
   - Миша, это я, - быстро  сказал  я,  глядя  на  часы.  Главное  -  не
говорить больше полминуты, чтобы не засекли.
   - Ты где?
   - Это не важно, что у вас случилось? Где Сергей?
   - Он вышел. Как тебя найти? У нас здесь все тебя ищут!
   - Потом расскажу. Я  позвоню  через  час.  Предупреди  ребят.  Дятлов
предатель. Ты меня слышишь? Дятлов предатель.
   Бессонов молчал. И этот тоже молчит.
   - Ты слышал, что я сказал?
   - Слышал. Влад не предатель.
   - Он подставил всех нас. Он нас всех предал! - истошно закричал я.
   - Его убили полчаса назад, - сухо сказал Бессонов, - скажи, как  тебя
найти?
   Я не поверил. Но полминуты истекли, и я повесил трубку. Дятлов убит.
   Значит, его хозяева решили, что он сыграл свою роль,  и  убрали  его.
Собаке собачья смерть. А если это не он? Тогда почему его убили?
   - У вас есть деньги? - спросил я Людмилу, которая смотрела  на  меня,
ничего не понимая.
   - Немного есть.
   - Давайте, - протянул я руку.
   - Сначала вы воруете мои кассеты, а  потом  требуете  моих  денег,  -
возмутилась она. Но все-таки достала кошелек.
   - Идемте. Нам нужно еще раз позвонить, - увлек я ее, поднимая руку.
   В машине мы сидели рядом. Она посмотрела на меня:
   - Вы в каком-то  лихорадочно-возбужденном  состоянии.  Вам  никто  не
говорил, что больным лучше не  выходить  на  работу?  У  вас,  по-моему,
высокая температура.
   - У меня нет температуры, - покачал я головой, но сильно закашлял.
   Кажется,  я  действительно  простудился.  Я   назвал   адрес   улицы,
находившейся на полпути между центром и ее домом. Как раз там  машина  и
остановилась. Молодой водитель с интересом смотрел на Людмилу.
   - Подожди здесь, - сказал я, протягивая  ему  двадцать  тысяч  из  ее
денег.
   И снова потащил ее к телефону. На этот раз она просто сказала:
   - Кого-нибудь из группы Звягинцева. Я взял трубку. Это был Маслаков.
   - Что у вас случилось? - спросил я.
   - Дятлов убит, - сухо сказал Маслаков,  -  а  нам  сообщили,  что  ты
застрелил у метро своего друга Леонида Свиридова и скрылся.
   - Нет, - закричал я, - это не так! Я его не убивал!
   В трубке что-то щелкнуло и замолкло. Нас просто прервали, не дав  мне
ничего рассказать.
   - Господи, - сказал я, прислонившись к телефонной будке, - Господи.
   - Вам плохо, - сказала она, - идемте в машину. Сидя в  автомобиле,  я
смотрел в окно, уже не соображая, что происходит. Она заплатила водителю
и посмотрела на меня. Я пожал плечами.
   - Они обвиняют вас в предательстве? Наверно, у  меня  в  глазах  была
такая мука, что она дрогнула.
   -  Идемте  со  мной,  -  предложила  она,  -  вы  больны.  Вам  нужно
успокоиться.
   Я покорно вылез и пошел за ней. Уже в лифте я почувствовал, что  щеки
у меня действительно горят. А когда мы вошли в ее квартиру,  я  чуть  не
свалился на пол. Она буквально оттащила меня к дивану.
   - Сейчас я дам вам аспирин, - пообещала она. У меня плыла голова.
   Значит, меня обвинили в убийстве Лени Свиридова. Маслаков сказал, что
я убил Леню у метро.  Но  мы  договаривались  с  Ленькой  встретиться  у
вокзала. Почему Маслаков сказал, у метро?  Леню  действительно  убили  у
метро, но я ведь просил передать им обо всем. Значит, Дятлов не передал.
Значит, он предатель. Все-таки я был прав. Он сукин сын. Но почему тогда
ребята считают меня предателем?
   Неужели они верят, что я мог убить Леньку Свиридова?
   Я  очнулся,  когда  увидел  Людмилу,  протянувшую  мне  лекарство.  Я
благодарно кивнул.
   - Я сейчас уйду.
   - Сидите, - строго сказала она, - в таком состоянии вам лучше  никуда
не уходить.
   Почему они решили убрать Дятлова? Он ведь мог принести им  еще  много
пользы. Они могли подставить его, чтобы выманить меня  и  подполковника.
Почему они его убили? А может, не они? Может, Дятлов и не предатель?  Он
им ничего не рассказал о моей встрече со Свиридовым. Из слов Маслакова я
это понял. Значит,  он  настоящий  предатель.  Почему  он  не  рассказал
ребятам о том, что ему сказал Свиридов?
   - Вам уже лучше? - спросила Людмила, внося поднос с  двумя  стаканами
чая. Она успела переодеться  и  теперь  была  в  джинсах  и  в  каком-то
необъятном пуловере дикого ярко-красного цвета.
   - Да, спасибо, - я закрыл глаза. Был бы на моем месте Михалыч, он  бы
давно все понял. А у меня не хватает ни опыта,  ни  знаний.  Почему  они
убрали  Дятлова  в  самый  нужный  момент?  Он  ведь   им   был   нужен.
Получается... получается, что он не предатель.
   Я даже застонал от этой мысли. Если бы он работал на другую  сторону,
его бы ни за что не убили. Ему бы обязательно дали  шанс  выманить  нас.
Значит, он не предатель. Тогда почему его убили? Он сидел  в  управлении
на телефонах.
   Леонид рассказал мне, что, когда  всех  вызвали  к  генералу.  Дятлов
остался один.
   Именно тогда ему все и рассказал Свиридов. Он  ему  все  рассказал  и
поехал на встречу со  мной.  А  Дятлова  вызвали  к  генералу.  Там  он,
конечно, ничего не мог рассказать. А когда  они  вернулись,  то  Дятлова
кто-то убил, а за Леней была организована слежка. Зачем  же  им  убивать
своего человека? Я схватился за голову. Я все понял. Какой кретин я был,
Господи, какой ублюдок. Я подозревал своего товарища.  Сережа  правильно
сказал, что я гнида. Значит, Дятлова убрали, чтобы он  не  успел  ничего
рассказать другим. И сразу поехали брать меня у Рижского  вокзала.  Ведь
если бы Дятлов был их человеком, он бы спокойно ждал, когда меня возьмут
и все будет в порядке. Даже после смерти Лени им нужен был осведомитель.
Обязательно нужен, пока они не найдут Звягинцева, который самый  опасный
среди нас. И самый опытный.
   Теперь я примерно представлял себе, как все это было. В нашей  группе
не знали о том, что  именно  я  сказал  Свиридову,  но  Леня  успел  все
рассказать Дятлову. Если Дятлов предатель, он бы не стал  никому  ничего
рассказывать, а спокойно сидел бы в группе, обвиняя меня в предательстве
и смерти Лени. Но его самого тоже убрали. Значит, он  успел  рассказать.
Он рассказал не всем, только одному из оставшихся четырех ребят. Одному.
Который и оказался тем самым сукиным сыном. Этот предатель все рассчитал
правильно. Он убрал Дятлова, чтобы тот не успел рассказать обо мне  всем
остальным. Убил его, чтобы никто не знал о том, что  произошло  с  нашей
группой. Как же я  сразу  не  догадался?  Дятлов  получил  от  Свиридова
информацию и фамилию полковника Баркова. Того самого,  который  приказал
взорвать квартиру Метелиной. Его имя никто не должен был знать. И  когда
Дятлов попытался рассказать об этом, его  убрали.  Его  убил  кто-то  из
наших. Один из тех, кому он доверился. И этот убийца знал имя Баркова.
   Теперь я не сомневался, что один из оставшихся  четверых  и  был  тем
самым предателем. Прости меня, Влад, я плохо о  тебе  подумал.  Это  все
сегодняшний проклятый день. Прости меня, дорогой.

Глава 27

   Леонид  Свиридов  действительно  успел  рассказать  обо  всем  только
Дятлову.
   Тот сидел у телефона, когда в комнату вошел Свиридов и позвал Дятлова
в коридор, где рассказал ему обо всем. Когда Панкратов вызвал и Дятлова,
тот уже знал обо всем, но не имел возможности рассказать об  этом  своим
товарищам.
   Панкратов приказал Краюхину послать Хонинова для опознания  трупа,  а
оставшимся офицерам подготовить рапорты о  случившемся.  Именно  в  этот
момент, когда  все  писали  свои  докладные.  Дятлов,  освобожденный  от
подобной процедуры, решил позвать одного из товарищей в  коридор,  чтобы
рассказать ему обо всем.
   Вышедший сотрудник не понял, почему его позвал Дятлов. Они  все  были
утомлены  чрезвычайными  происшествиями  и  экстремальными   ситуациями,
сменяющими друг друга.  И  поэтому  офицер  смотрел  равнодушно-усталыми
глазами.
   - Что еще случилось, Влад? - спросил он.
   - Тише, - сказал Дятлов, оглядываясь по сторонам, - я не хочу,  чтобы
нас слышали. Мы не знаем, кто предатель.
   - А в чем дело?
   - Ко мне приходил Леня Свиридов. Ему звонил Шувалов.  Свиридов  скоро
поедет с ним на свидание. Никита позвонил и рассказал мне о смерти Иона.
   - Они были вместе?
   - Да. Они взяли  этого  Шурыгина,  сумели  его  расспросить.  Шурыгин
действительно был  в  квартире  Метелиной.  Взрыв  на  Усачева  устроили
сотрудники ФСБ.
   - А где Никита?
   - Этого я не знаю. Но он сумел передать самое главное. Приказ об этом
Шурыгину передал его начальник отдела полковник Барков. Мы наконец нашли
того, кто все это придумал. Как только приедет Хонинов, я ему  расскажу.
Я ему доверяю больше, чем остальным.
   - Тише... нас могут услышать. Пойдем в  туалет,  мне  нужно  с  тобой
поговорить.
   Дятлов был мужественным и порядочным парнем. Но порядочные люди часто
проигрывают в схватке с подонками. Он пошел за офицером, не  подозревая,
что тот, кого они больше всего опасались, идет впереди него. И когда они
вошли в туалет, офицер внезапно накинул на шею  Дятлову  леску  и  начал
душить. Если бы не  раненая  рука,  он  сумел  бы  как-то  противостоять
нападению. Но рука подвела его, и он проиграл эту самую главную в  своей
жизни схватку. Бездыханный труп  старшего  лейтенанта  Дятлова  упал  на
мраморный пол. Убийца оттащил его в одну из кабин и, оставив там, закрыл
дверцу. Хонинов вернулся достаточно быстро.
   - Никто не звонил? - спросил он.
   - Нет, - ответил Аракелов, - мы сидим здесь все время.
   - Никуда не выходили?
   - Иногда выходили в туалет.
   - А где Дятлов?
   - Может, его опять вызвал генерал, - предположил Маслаков, - или  ему
стало плохо. Все-таки он весь день был на ногах.
   - Я его найду, - вышел из комнаты Хонинов.  Сначала  он  спрашивал  в
соседних комнатах, потом узнавал в других отделах, ходил по коридору.  И
наконец заглянул в туалет. Он медленно шагал, и звуки  его  шагов  гулко
раздавались в пустом помещении. Одна дверца была закрыта.  Наклонился  и
увидел чью-то неестественно вывернутую ногу. Он осторожно открыл  дверцу
и увидел убитого Дятлова.
   Несколько секунд он стоял в онемении, а затем, наклонившись,  бережно
поднял тело убитого товарища. Он вышел из туалета, прошел по коридору  и
ударом  ноги  открыл  первую  попавшуюся   дверь.   В   кабинете   сидел
подполковник в форме.
   Увидев Хонинова, он вскочил и молча глядел на капитана.
   Хонинов, придерживая тело правой рукой, сгреб левой все  со  стола  и
положил тело. Потом сказал:
   - Позаботьтесь о нем.
   И вышел  из  кабинета,  оставив  изумленного  подполковника.  Вытащив
пистолет, он шел по коридору, не обращая внимания на удивленные  взгляды
офицеров. И вошел в свою комнату, также ударом ноги отворив дверь.  Трое
офицеров вскочили.
   - К стене! - проревел Хонинов, - к стене!
   - Ты с ума сошел? - спросил Маслаков и получил удар в лицо. Он  упал,
а двое остальных попятились к стене.
   - К стене, - ревел Хонинов.  -  Я  убью  тебя,  сука,  я  убью  тебя,
сволочь.
   Я убью всех троих, чтобы умер и тот, кто убил Дятлова.
   - Что? - вскрикнул Маслаков.
   - Его убили там, - Хонинов махнул рукой  в  сторону  туалета.  -  Его
убили и бросили в туалете. И я узнаю, кто из вас это сделал. А  если  не
узнаю, то убью всех троих. Пусть меня судят потом. И пусть двое погибнут
безвинно, я все равно убью всех троих.
   В этот момент зазвонил телефон. Все вздрогнули. Хонинов посмотрел  на
телефон. Второй звонок, третий. Хонинов наконец, чуть опустив  пистолет,
поднял трубку. Чей-то женский голос попросил  Дятлова.  Хонинов  перевел
дыхание и спросил:
   - Кто спрашивает?
   - Это его знакомая, - ответила женщина. - А кто говорит?
   - Капитан Хонинов.
   В этот момент она передала трубку, и он услышал голос Шувалова.  "Это
Никита. Дятлов предатель. Он нас всех выдал".
   Хонинов потрясение молчал.
   - Сука ты, Никита, - сказал он, и все стоявшие в комнате  вздрогнули,
- настоящая сука. Я тебя, гниду, из-под земли достану.
   - Что ты говоришь? - закричал Маслаков. - Это не он. - Но Хонинов уже
бросил трубку.
   - Что он сказал? - спросил Маслаков. - Что он тебе сказал?
   - Что Дятлов предатель, - растерянно сказал Хонинов и,  пошатнувшись,
сел на стул и заплакал.
   В комнату ворвался Краюхин. И с ним еще  несколько  офицеров.  Увидев
разбитое лицо Маслакова, он закричал:
   - Что у вас происходит?
   Хонинов продолжал беззвучно плакать. И это было самое  страшное,  что
могли видеть офицеры. Хонинов сидел и плакал, как ребенок. Даже  Краюхин
явно смутился.
   - Убит Дятлов, - сухо сообщил Маслаков, - его кто-то убил и бросил  в
туалете.
   - В каком туалете? - растерянно спросил Краюхин.
   - В нашем туалете, - пояснил  Маслаков,  и  полковник,  повернувшись,
выбежал из комнаты.
   - Идем, Сергей, в другую комнату, - предложил Бессонов,  -  там  есть
диван.
   - Правильно, - поддержал его Аракелов, - лучше пойдем туда. Они взяли
Хонинова за руки и повели в другую комнату.
   Туда же вошли Краюхин и Маслаков.
   - Это уже не шутки, - гремел начальник уголовного розыска,  -  нашего
офицера убили в здании управления. Это не скандал, а похуже, это  плевок
нам в лицо. -  Краюхин  обреченно  подумал,  что  теперь  ни  при  каких
условиях не получит звание генерала. Ему могли простить  все:  и  разгул
бандитизма, и гибель  офицеров,  и  даже  утренний  взрыв.  Но  убийство
офицера в здании самого управления ему не простят. Он вдруг  понял,  что
обречен. Обречен навсегда остаться полковником. Но  вместо  того,  чтобы
переживать, он неожиданно почувствовал облегчение. Теперь не нужно  было
притворяться.
   Генеральские погоны  растаяли  как  дым,  и  теперь  наконец  Краюхин
чувствовал себя полностью независимым. Теперь он уже ничего  не  боялся.
Он вдруг вспомнил, что всю жизнь проработал в уголовном розыске и всегда
давил разную нечисть.  Он  вдруг  вспомнил,  что  карьеру  сделал  не  в
министерских и чиновничьих кабинетах, а подставляя  себя  под  пули.  Он
вдруг вспомнил, что его  обязанность  -  найти  мерзавцев,  убивших  уже
нескольких офицеров. И вспомнив все это, он понял, что теперь ничего  не
боится. Теперь это был прежний полковник Краюхин.
   - Они плюнули нам в лицо, - громко сказал он, - ребята, мы  не  имеем
права это так оставить.
   Здесь  не  было  его  подчиненных  и  сотрудников.  Были  его  боевые
товарищи, с которыми он проработал много  лет.  Это  был  редкий  момент
единения  всех.  Они  словно  вспомнили  присягу,   они   стали   единым
коллективом, решившим покарать убийц. Краюхин почувствовал это  единение
лучше других.
   - Товарищи офицеры, - громко сказал он, - с этой минуты мы на  боевом
дежурстве. Пока не будут найдены убийцы, никто не уйдет домой.  Человек,
убивший Дятлова, должен знать, что не уйдет от возмездия. Этот Иуда  еще
здесь. Может, он даже меня слышит. Я обещаю: мы найдем его.
   В комнату вошел дежурный офицер и протянул лист бумаги. Краюхин  взял
сообщение. Прочел и дрогнул.
   - В городе начался террор против наших офицеров, - объявил  он,  -  у
Рижского вокзала  убит  Леонид  Свиридов.  Руководство  ФСБ  подозревает
Никиту Шувалова.
   - Приказываю, - продолжил начальник МУРа, -  всем  офицерам  получить
оружие. Передать ориентировку по городу на поиски Звягинцева и Шувалова.
   Создать группу  для  расследования  обстоятельств  убийства  старшего
лейтенанта Дятлова.
   Все молча слушали начальника.
   - Мы разберемся во всем, ребята, - вдруг  тихо  пообещал  Краюхин.  И
тяжело опустился на стул.

Глава 28

   Заседание закончилось поздно вечером, и он  прошел  в  свой  кабинет,
попросив секретаря принести ему крепкого чаю. Он немного  гордился  тем,
что  все-таки  удалось  стабилизировать  экономику,  обуздать  инфляцию,
остановить  печатный  станок.  Премьер   был   абсолютным   прагматиком,
привыкшим твердо  стоять  на  ногах.  Разные  прожекты  его  никогда  не
увлекали. Ему было важно реальное соотношение поставленной цели и  платы
за продвижение к ней.
   Сейчас, сидя в своем кабинете, он в  которой  раз  подумал,  что  все
сделанное может кончиться  крахом,  если  президент  вдруг  захочет  его
заменить.
   Это было несправедливо и  не  правильно,  он  так  много  сделал  для
стабилизации.  Но,  согласно  действующим  правовым  нормам,   полностью
зависел от желания  и  настроения  одного  человека  -  тяжело  больного
президента, который мог в любую минуту  обвинить  его  в  чем  угодно  и
освободить от занимаемой должности. Такие прецеденты  уже  случались,  и
премьер лучше других знал непредсказуемый характер президента.
   Раздавшийся  телефонный  звонок  заставил  его   вздрогнуть.   Звонил
руководитель   аппарата   Кабинета   Министров,   занимавший   должность
вице-премьера.
   Это был его личный выдвиженец, чью  кандидатуру  он  отстаивал  перед
президентом.
   - Добрый вечер, - сказал вице-премьер, -  вы  просили,  чтобы  я  вам
позвонил после совещания.
   - Да, конечно, - вспомнил премьер, - что случилось с Липатовым?
   Говорят, у него инфаркт был на даче?
   Обычно вице-премьер отвечал сразу. Но теперь он непривычно замялся  и
неясно сказал:
   - Мы разбираемся.
   - В чем разбираетесь? - нахмурился премьер. Он не любил, когда давали
нечеткие, расплывчатые ответы.
   - Простите, - извинился вице-премьер, этим вопросом сейчас занимаются
прокуратура и ФСБ.
   - Почему?
   - Есть подозрение, что он умер не от инфаркта.