мно спускались на тормозах, и ни одно дело не было доведено  до
конца.
   - У вас уже есть  доказательства  убийства?  -  спросил  руководитель
администрации.
   - Да, - в голосе Генерального прокурора послышалась твердость.
   - В таком случае  вы  знаете,  что  делать.  Все  нужно  расследовать
тщательно. Это мнение и президента.
   - Я понимаю. Это наш долг.
   - До свидания. - Он положил трубку и  покачал  головой  -  этот  тоже
трусит. Они все играют  за  разные  команды,  не  зная,  кто  победит  в
конечном счете.
   Его заместитель промолчал. Он знал, что всегда лучше промолчать.
   - Если все пройдет хорошо, - вдруг сказал руководитель администрации,
- нам нужен будет свой человек в Министерстве  внутренних  дел.  Министр
очень ненадежен. А этот его первый заместитель глуп. У тебя ведь  высшее
юридическое образование?
   Его заместитель ошеломленно кивнул.
   - А меня утвердят депутаты?
   - А куда они  денутся,  -  усмехнулся  его  начальник,  -  главное  -
выиграть сегодня. А потом все будем решать только мы.

Глава 24

   После разговора с Леней Свиридовым я не знал, куда мне деваться. Куда
можно пойти офицеру милиции, которого ищут по  всему  городу  сотрудники
ФСБ, МВД и бандиты. Теплая компания. Смерть Шурыгина нам не  простят.  Я
походил немного по  улицам,  прижимаясь  к  домам,  и,  найдя  небольшую
закусочную, решил пересидеть там. Вообще я не  понимаю,  как  живут  эти
бандиты и воры. Прятаться и скрываться -  это  так  унизительно.  Прежде
всего для самого себя. Испытываешь чувства загнанной крысы.
   Я взял сто граммов  и  выпил  за  упокой  души  майора  Зуева,  Маира
Байрамова, моего вечного напарника и старшего  товарища  Иона  Петрашку.
Так я просидел около часа. И только потом отправился к Рижскому вокзалу.
   Наивный человек полагает, что в таких случаях лучше передвигаться  по
городу на метро, где масса людей и вас никто не узнает.  На  самом  деле
это самая большая глупость. В подобных  случаях  как  раз  прежде  всего
следят за станциями метро, где невозможно скрыться при выходе и входе. И
еще за вокзалами и аэропортами. Сам я хорошо знал, как в  таких  случаях
работают сотрудники ФСБ и МВД. Я все  время  называю  оба  ведомства  не
потому, что считаю их плохими. Просто я был убежден к тому времени,  что
и в ФСБ, и в МВД есть очень много людей, заинтересованных в том, чтобы я
замолчал навсегда. Поэтому они, объединившись, будут охотиться за  мной.
В этом я не сомневался.
   В общем,  ровно  за  полчаса  до  назначенного  времени  я  остановил
попутную машину и поехал к Рижскому вокзалу. Это тоже специальный  трюк.
Если хотите назначить свидание, а вас ищет милиция, назначайте его  там,
где будет много сотрудников милиции. На Рижском всегда  было  достаточно
омоновцев и сотрудников милиции. Поэтому дополнительных  людей  сюда  не
пришлют, решив, что я не такой идиот,  чтобы  лезть  туда,  где  столько
сотрудников милиции.
   Я  отпустил  машину  и  стал  прогуливаться  у  метро,   пытаясь   не
поворачивать рожу для  всеобщего  обзора,  когда  увидел  Свиридова.  Он
спешил ко мне.
   - Привет, - сказал Леня, -  пойдем  в  машину.  Я  взял  у  ребят  их
"Москвич".
   - Нет, - возразил я, - там могут оказаться микрофоны.
   - Ты чего такой пугливый? - мрачно спросил Леня.
   - Я не пугливый, я осторожный. У тебя оружие с собой?
   - Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал?
   - Нет, конечно. Мне нужны патроны. У меня всего три.
   - Ты ненормальный, - убежденно сказал Леня, - эти события  отразились
на твоей психике. Почему ты не  возвращаешься  в  управление?  Там  тебя
ждут.
   - Мне не дадут туда войти, Леня. Меня убьют на пороге.
   - Да глупости это все. Я поеду с тобой, и никто тебя не убьет.
   - Ты мне дашь патроны или нет? Мы  отошли  в  сторону,  и  он  достал
пистолет, вытащил магазин и протянул его мне.
   - На, возьми, только объясни, что происходит.
   - Нас подставили, Леня. Взрыв на Усачева был организован сотрудниками
ФСБ. - Леня ошеломленно уставился на меня. Я кратко обрисовал ситуацию.
   - Может, мне попроситься на прием к Панкратову, - предложил  Леня,  -
или рассказать все Краюхину?
   - Нет, - возразил я, - мы не знаем, кто в МВД работает на них. Даже в
нашей группе кто-то передает сведения о наших действиях.  Но  уже  ясно,
что это не Петрашку. - Я помолчал и добавил:
   - И не я.
   Свиридов вздохнул.
   - Попал ты в катавасию.
   - Вот я и думаю,  что  дальше  делать.  Звягинцев  должен  был  найти
Горохова.
   - Он сейчас в больнице.
   - Живой?
   - Живой. Врачи говорят, легкое сотрясение и с ногой что-то.
   - Может, это  не  случайная  авария,  -  предположил  я.  -  Но  если
Звягинцев не найдет Горохова прежде, чем  они  обнаружат  Михалыча,  нам
хана обоим.
   - Может, у меня спрячешься пока? - предложил Леня.
   - В управлении все знают, что мы друзья.  В  первую  очередь  у  тебя
будут искать.
   - Может, у бабы моей?
   - Вспомни, кого ты туда только  не  водил.  Нет,  Леня,  если  искать
будут, то меня и там найдут.
   - Я уезжал, а тебя в приемной  одна  молодая  девушка  спрашивала,  -
вспомнил Свиридов, вид у нее был очень рассерженный. Я даже подумал, что
ты ей свидание назначил и не явился.
   - Какая девушка? - нахмурился я.
   - Худая такая, с короткой стрижкой, в куртке.
   - Журналистка, - вспомнил я о  кассете.  Представляю,  как  она  меня
ругала. - Это неважно, - отмахнулся я, - сейчас главное,  чтобы  Михалыч
нашел Горохова.
   - Почему?
   - Потому, что его в первую очередь подставить должны были. Мы когда в
квартиру Коробкова  ворвались,  одного  "интеллигентика"  застукали.  Он
возьми и прыгни в окно. А в его автомобиле мы  нашли  восемьдесят  тысяч
долларов.
   - Ну и что?
   - Оказалось, он  работал  в  Кабинете  Министров,  а  машина  ему  не
принадлежала. Мы поехали к нему домой и провели первичный обыск. И нашли
фотографию этого самоубийцы и нашего Горохова. Полковник заявил, что это
фальшивка. Звягинцев приказал  отправить  фотографию  в  лабораторию.  А
через полчаса к нам пришел Горохов и сказал, что вспомнил, где  снимался
с этим типом.
   Сказал,  что  это  случайная  фотография,  о  которой  он  забыл.   А
лаборатория подтвердила, что  фотография  -  фальшивка.  Не  было  такой
фотографии, подставить  кто-то  хотел  нашего  полковника.  И  тогда  мы
задумались, почему Горохов врет.
   Свиридов нахмурился. Такие сложные задачи ему были не по силам.  Там,
где нужно было проявить ловкость и смелость, он был на высоте.  А  такие
задачи были ему явно не по зубам. Но даже он понял, что произошло.
   - Нужно идти в министерство, - неуверенно сказал он,  -  на  прием  к
министру.
   - А если меня убьют прямо в его приемной? Может, он сам давал санкцию
на такую операцию.
   - Что же делать?
   - Не знаю. Вот поэтому я и стою с тобой здесь. Может, ребята помогут.
   Ты им рассказал все, что я просил?
   - Да, но их не было на месте.
   - Как это?
   - Их вызвали к генералу Панкратову. В комнатах сидел только Дятлов.
   - Ты рассказал ему одному? - не поверил я.
   - Да. Никого же не было.
   - Я же тебя просил рассказать при всех. Вызвать их всех в  коридор  и
там рассказать.
   - Я и вызвал Дятлова. И все ему  там  рассказал.  Как  ты  просил,  -
повысил голос Леня.
   Я с шумом выдохнул воздух. Владик Дятлов. Он утром поехал  с  группой
Зуева и Байрамова к дому Метелиной.  И  там  был  взрыв.  Он  потом  нам
рассказывал, что Зуев  приказал  ему  не  подниматься  наверх.  С  одной
стороны, как будто все правильно, он был  ранен.  Но  с  другой...  Ведь
только он знал точное время, когда они поехали к Метелиной. И сегодня он
весь день сидел на телефонах. У него  было  достаточно  времени  звонить
кому нужно. Он ведь даже раненый уходить не хотел.
   Если это он, то все пропало. А если не он? Если я ошибаюсь, и  Дятлов
остался в управлении ради своих товарищей? Как же быть, как же выяснить,
кто из ребят тот самый Иуда?
   - А потом что было?
   - Не знаю. Я рассказал и  пошел  к  себе.  Хотя  нет.  Потом  Дятлова
вызвали к Панкратову. Я видел, как он шел по коридору. А  к  нам  пришел
Краюхин и такой разнос устроил, что лучше не  вспоминать.  Чего  ты  так
дергаешься? Влад хороший парень.
   - А если это он? - спросил я, оглядываясь вокруг.
   - В каком смысле?
   - Посмотри налево, - мрачно сказал я, - нас засекли.
   Там стояла машина, в  которой  сидели  два  "шкафа".  Теперь  никаких
сомнений не было. Дятлов был сукиным сыном.
   - Ты думаешь, они за тобой? - спросил Леня. Ему было стыдно,  что  он
привел за собой хвост. Не сумел все сделать как положено.
   - Конечно, - сказал я, чувствуя  легкую  дрожь  в  ногах.  Из  машины
вылезли двое. И пошли  прямо  к  нам.  Двое  других  заходили  с  другой
стороны. Я был обречен. Владик Дятлов, как же  ты  мог  нас  предать?  Я
думал, что купили Аракелова: у него есть склонности к розыгрышам,  и  он
любит красиво одеваться. Я мог подумать на Бессонова, который приехал из
деревни и не имел здесь таких связей. Я даже мог подумать на  Маслакова,
который раньше работал в уголовном розыске и у которого куча бандитов  в
друзьях   ходила.   Но   не   на   Дятлова.   Он   был   всегда    такой
дисциплинированный, умный, находчивый. Московский университет кончал. Ах
ты, сукин сын. Сейчас меня либо пристрелят, либо арестуют.
   Видимо, об этом подумал и Ленька Свиридов.  Он  вдруг  резко  толкнул
меня к метро.
   - Беги, Никита, - закричал он, -  беги!  -  Подходившие  к  нам  люди
замерли. Леня быстро достал пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в  их
сторону.
   - Беги, говорю! - закричал он отчаянно. Этот его  крик  я  всю  жизнь
помнить буду. Я бросился к  метро,  может,  смогу  прорваться.  Один  из
преследователей достал пистолет, но успел сделать только  один  выстрел,
Леня его свалил. Он всегда хорошо стрелял. За моей спиной раздалось  еще
несколько выстрелов. Я петлял, как заяц, расталкивая всех, пробиваясь  к
метро. За моей спиной раздался одиночный выстрел  Лени.  Я  обернулся  и
увидел картину, которая потом  мне  в  кошмарных  снах  снилась:  Ленька
отходил к метро, неловко пятясь, а разъяренные мужики стреляли в него  в
упор. Испуганная толпа внесла меня в метро, и я  побежал  к  эскалатору.
Уже в вагоне я  прижался  к  стеклу  и  стал  плакать,  тихо,  беззвучно
плакать. И кто-то за моей спиной презрительно сказал:
   - Наклюкался, петух гамбургский. Я стоял и плакал. И думал о том, что
убью Владика Дятлова. Я ведь ничего еще тогда не знал.

Глава 25

   В госпитале его поместили в отдельную  палату.  Врачи  констатировали
сотрясение мозга. К тому же выяснилось, что  у  него  все-таки  треснула
кость левой ноги. Горохов изумился умению сотрудников ФСБ работать столь
ювелирно, с максимально нужным результатом.
   Примерно через час приехала жена.  Она  была  белого  цвета  и  почти
ничего не говорила. Только когда врачи ушли, жена спросила:
   - Ты это знал, да? Ты куда-то ездил? Это было покушение?
   - Никакого покушения не было, - попытался объяснить Горохов, - просто
я неудачно повернул. Навстречу выскочила "мазда" с женщиной за рулем,  и
я резко свернул. Еще хорошо отделался.
   - Ты знал, что так будет, - убежденно  сказала  жена,  -  ты  знал  и
поэтому написал это письмо.
   -  Нельзя  быть  такой  подозрительной,  -  улыбнулся  Горохов.  Жена
наклонилась к нему и расплакалась.
   - Я знала, знала, - шептала она, - я чувствовала, что ты сегодня не в
настроении. Зачем я тебя только отпустила одного?
   - Уже все хорошо, - успокаивал ее Горохов. Она  ушла  через  полчаса,
пообещав еще раз приехать ночью. Как только жена вышла из палаты,  сразу
появился Бурлаков, словно материализовался из воздуха. Горохов вздохнул:
   - Вам не кажется, что вы можете надоесть?
   - Нет, не кажется. Произошли еще некоторые события.
   - Надеюсь, они не нашли мою фотографию в голом виде.
   - Не шутите. Погиб еще один сотрудник группы Звягинцева.
   Горохов попытался встать, сморщившись, словно от зубной боли:
   - Кто?
   - Капитан Петрашку. Его убили в перестрелке.
   - Господи, - выдохнул Горохов, - как это произошло?
   - Ваши люди оказались более решительными,  чем  мы  думали.  И  более
сообразительными. Они сумели за полдня вычислить одного  из  сотрудников
центрального аппарата ФСБ, который сегодня утром приезжал  к  Метелиной.
Он, видимо, был замешан во взрыве, который они устроили на квартире.
   - Что там случилось?
   - Они поехали за этим сотрудником и сумели  вытащить  его  из  здания
ФСБ.
   Потом они его допросили, очевидно, слишком усердно,  и  он  рассказал
им, где ФСБ прячет Метелину. Это на явочной квартире,  на  Ленинградском
проспекте. Мы об этом тоже знали. Но когда они приехали, было поздно. Их
встретили автоматными очередями. Петрашку был убит на месте. Звягинцев и
Шувалов сумели увезти его труп. Кто-то из них позвонил  в  милицию  и  в
"скорую помощь".
   - Что с этим сотрудником?
   - Его пристрелили прямо там, на месте. Если вам будет приятно, скажу,
что кто-то из ваших убил одного из нападавших.
   Горохов покачал головой.
   - Столько убитых, - укоризненно сказал он, -  а  вы  меня  уложили  в
больницу. А где Звягинцев и Шувалов?
   - Их ищут по всему городу. Мы очень надеемся, что кто-нибудь  из  них
объявится, иначе вся наша операция полетит в тартарары.
   - Сколько мне здесь лежать?
   - Хотя бы до завтрашнего утра. Нам нужно знать, что  они  предпримут,
поэтому мы и решили устроить вам небольшой отдых.
   - Ваша дама не пострадала?
   - Не волнуйтесь. Она профессионалка. Из разведки. Мы одолжили ее  еще
в девяносто первом. Она специалист по такого рода авариям. Иногда  нужно
бывает  остановить  какого-нибудь  дипломата,  и  в  таких  случаях  она
незаменима.
   -  Я  начинаю  подозревать,  что  вы  занимаетесь  только   подобными
интригами.
   - Мы занимаемся, полковник, государственной безопасностью. И то,  что
мы с вами делаем, тоже государственная безопасность.
   - На  кого  вы  работаете,  Бурлаков?  Если  наших  офицеров  убивали
сотрудники ФСБ, то почему вы не на их стороне?
   Бурлаков покачал головой:
   - Я думал, вы все понимаете лучше. ФСБ не настолько  монолитна  и  не
настолько однородна, как вы думаете. Впрочем, как и ваше  МВД.  В  нашем
ведомстве люди придерживаются разных взглядов.
   - Каких взглядов придерживаетесь вы?
   - Демократических, - засмеялся Бурлаков, - конечно, демократических.
   Как и все остальные. Но в отличие от наших оппонентов мы поддерживаем
реальную власть, существующую сегодня в стране,  и  реальных  политиков,
которые пытаются что-то сделать для страны.
   - И мэр города из их числа?
   - Если хотите, да.
   - Вам никогда не говорили,  что  еще  существуют  законы  и  правовые
нормы?
   - А вы не знаете, как их нарушают в нашей стране  ежедневно?  Или  вы
думаете,  что  мы  можем  бороться  против  наших  конкурентов  в  белых
перчатках? Нет, дорогой Станислав  Алексеевич,  так  не  получится.  Это
война. А война без жертв и потерь не бывает.
   Горохов отвернулся.
   - Принесите мне пистолет, - вдруг попросил  он.  Бурлаков  достал  из
кармана пистолет Макарова и протянул его полковнику. Тот взял и  засунул
его под подушку.
   - У меня болит голова, - сказал он. Бурлаков понял, встал со стула.
   - Когда-нибудь вы меня поблагодарите, - сказал он на прощание.  -  Не
волнуйтесь. Один из моих людей лежит в соседней палате.  Мы  оборудовали
вашу палату всем необходимым. Даже  если  вы  кашлянете,  он  немедленно
окажется здесь.
   - Я не сомневался в ваших способностях. Просто  мне  кажется,  что  с
такой ретивостью  нужно  заниматься  истинным  делом,  а  не  интригами,
полковник.
   - Это  наш  хлеб,  -  усмехнулся  Бурлаков,  -  интриги  всегда  были
неотъемлемой частью работы любой спецслужбы мира. До свидания, Станислав
Алексеевич. Я утром навещу вас, - с этими словами он вышел, а Горохов  с
удивлением обнаружил, что устал. Беседа с Бурлаковым отняла много сил, и
он закрыл глаза, чувствуя, что проваливается в спасительный сон.
   В восемь часов вечера его разбудила жена.  Она  приехала  с  дочерью,
девочкой лет двенадцати, которая долго рассказывала отцу о  своих  новых
рисунках. Девочка увлекалась рисованием, и Горохов гордился ее  успехами
больше всего в жизни. Немного неприятно было, что в соседней  палате  их
разговор слушает сотрудник ФСБ.
   Они сидели около получаса,  после  чего  явившийся  врач  потребовал,
чтобы больному дали отдохнуть. Когда жена, уходя,  наклонилась  к  нему,
чтобы поцеловать, он тихо спросил:
   - За конвертом не приходили? Никто не звонил?
   - Ты опять, - встрепенулась та. Он с силой привлек ее к  себе,  целуя
ее волосы.
   - Тише, - попросил он, - если позвонит Звягинцев, отдай конверт  ему.
- Она вырвалась из его рук.
   - Ты иногда меня просто  пугаешь.  Стас,  -  сказала  она,  поправляя
прическу.
   Когда жена и дочь ушли, он снова впал в состояние какого-то  забытья,
пока пришедшая медсестра, симпатичная девушка лет двадцати, не разбудила
его для укола. Он покорно подставил бок. И когда девушка  ушла,  натянул
спортивный костюм, собираясь в туалет, который находился в палате и куда
вела дверь, расположенная напротив его кровати.
   Прыгая на одной ноге, он добрался до туалетной  .комнаты,  где  долго
приводил себя в порядок. Выйдя из туалета, он заметил, как  шевельнулась
занавеска:  когда  он  уходил,  занавеска  была  открыта,  а  теперь  ее
задернули,  словно  кто-то  решил  спрятаться  за  ней.  Он  сделал  еще
несколько прыжков, сел на кровать и  осторожно  потянулся  к  подушке  -
пистолет был на месте. Тяжелый металл приятно холодил  ладонь.  Чувствуя
себя увереннее, он  поднял  пистолет  и  уже  собирался  громко  позвать
стоявшего  за  занавеской  человека,  когда  вспомнил   об   аппаратуре,
установленной в палате.
   Подумав, он взял яблоко и бросил в занавеску. Занавеска шевельнулась,
и стоявший за ней мужчина поймал  яблоко.  Увидев  его,  Горохов  прижал
палец левой руки к губам. Это был Звягинцев.

Глава 26

   Я стоял в метро, прижавшись  к  стеклу,  не  замечая  ничего  вокруг.
Теперь я знал, что меня уже не остановить. Теперь у меня был  конкретный
объект ненависти. Из-за Дятлова погибли Зуев, Байрамов, Петрашку, Ленька
Свиридов. Мне нужно доехать до управления, позвонить Дятлову.  Он  сразу
прибежит, чтобы меня взять тепленьким. И вот здесь я его убью. Не важно,
что и меня потом убьют.
   Зато я убью Иуду.
   Только  одному  человеку  рассказал  Ленька  обо  мне.  Дятлову.  Все
остальные были у генерала. Значит, Дятлов был единственным, кто мог меня
предать. И теперь я знал, что испытываю к  Дятлову  какую-то  особенную,
холодную ненависть.
   Я сделал несколько переходов под  землей  и  вышел  совсем  в  другом
месте, постаравшись прошмыгнуть мимо  сотрудников  милиции,  стоявших  у
выхода. Я остановил попутную машину.
   Конечно, я не сразу поехал к нашей  проходной.  Мне  нужно  было  все
подготовить. У меня оставалось  немного  денег,  и  я  купил  спортивную
кепку,  чтобы  не  бросаться  в  глаза.  Проверил  оружие  и  поехал   в
управление, остановив машину за два  квартала.  Я  пошел  к  управлению,
представляя, из какой телефонной будки я позвоню.
   Я шел, думая о своем, и  чуть  не  налетел  на  девушку.  Пробормотав
извинения, я хотел обойти ее, как услышал за спиной:
   - И вам не стыдно?
   Я обернулся. Это была та самая журналистка. Как  ее  звали?  Кажется,
Людмила.
   -  Я  не  думала,  что  в  милиции  работают  такие  прохвосты,  -  с
возмущением заявила она.
   При чем тут прохвосты? Я уже забыл, что было утром. С тех пор  прошла
целая вечность.
   - А я вам поверила, - возмущалась она, - решила,  что  вы  нормальные
люди. А вы оказались такими врунами. Я целый час пыталась найти  Кирилла
Константинова.  Или  вашего  "мурашку".  Надо  мной  смеялись  все  ваши
сотрудники.
   Я молчал.
   - Почему вы мне со