лся изловить Пугачева; Суворов его опередил. Боюсь, что
все исторические лица окажутся в армии царицы или же в эмиграции. А
Радищев? Ведь он уже написал, что "самодержавство есть наипротивнейшее
человеческому естеству состояние".
   Но это уже развитие событий. Основной вопрос: мог ли Пугачев остаться
царем на Москве? И что было бы после?
   Общеизвестно, что все крестьянские восстания в Европе кончались
разгромом.
   Крестьянское войско непрочно. Недаром деревенская община называется
словом "мир". Символический омоним. Мир земледельца - это его деревня. За
свою деревню он сражается самоотверженно, чужая губерния его уже не
волнует. В дальних походах он теряет пыл, норовит удрать в свою избу, в
свою семью. И с восставшими рабами было подобное: они восставали, чтобы
вернуться на родину.
   Войско Спартака таяло после побед - целые полки покидали его.
   Но планета велика, у человечества тысячелетняя история, всякое бывало,
любые найдешь примеры. Были победоносные восстания рабов, в Египте и в
Финикии.
   Были крестьянские цари в Индии и Китае. В истории они не оставили
никакого следа. Неведомо, почему их победа не дала ощутимых результатов.
   Именно это интереснее всего в нашей если-истории.
   Допустим, Пугачев укрепится в России, Что произойдет? Вся история
свернет или, поколебавшись туда-сюда, выберется на привычный путь?
   Поход на Москву - только первый этап в трудном восхождении царя
Лже-Петра.
   Хорошо, вот он въехал в Кремль, отпраздновал победу. Дальше что?
   Мы понимаем, что предстоят большие трудности, внешние и внутренние.
   Внешние трудности - это, прежде всего, интервенция.
   По всей вероятности, без интервенции не обошлось бы.
   Во всяком случае, за революцией во Франции - в 1789 году, то есть
вскоре после пугачевского времени последовала дружная интервенция Англии,
Пруссии, Австрии, Испании, Голландии, Сардинии. Правда, последовала только
через три года - в 1792-м. И еще можно заметить, что Россия в той
интервенции не участвовала. Русская императрица при всей своей ненависти к
восстаниям предпочла обделывать свои дела - теснила Турцию (именно тогда
Суворов штурмовал Измаил) и кромсала Польшу.
   А что могло произойти в параллельном мире после победы Пугачева?
   Пожалуй, обстановка была более или менее благоприятна для него. Англия
не смогла бы привить участия в интервенции. У Англии восстали свои
собственные американские колонии, это произошло в апреле 1775 года.
Ближайшие соседи России - Швеция, Турция и Польша - находились в упадке.
Швеция так и не оправилась после разгрома при Петре I, в самом худшем
случае попыталась бы захватить только Петербург. Польшу раздирали
междоусобные споры своевольных панов. Турция только что потерпела
поражение в войне с Россией, рада была заключить мир. Кто же мог собраться
выручать Екатерину? Пруссия и Австрия?
   Но они столько воевали друг с другом. Именно в те годы соперничали
из-за влияния на Саксонию и Польшу. Право, умный дипломат мог бы их
перессорить.
   Были у Пугачева умелые дипломаты? Нет, пожалуй. Возможно, какие-нибудь
карьеристы перекинулись бы к нему в Москве. Ненадежный народ. Может быть,
мне взять на себя миссию посла, отправиться в Берлин или в Вену? Но это не
по правилам игры. Разыгрываем варианты истории, а не влияние на судьбы
народов всезнаек из будущего.
   Нет, пускай Пугачев обходится своим умом. Уж коли взялся за роль царя...
   Кстати, о роли царя. В Москве придется играть ее всерьез, чтобы и народ
видел государя, привыкшего жить во дворце, чтобы и послы являлись к
монарху на церемониальный прием, с придворными, фрейлинами, балами, как в
Петербурге бывало при подлинном Петре III.
   Деньги нужны на эту показную роскошь.
   Впрочем, не показное решает. Послы могли делать вид, что принимают
Пугачева за Петра, если свои европейские споры были для них важнее
усмирения чужих холопов. Тогда расстояния были длиннее, казалось, что
Россия на краю света.
   Не вмешивается в европейские дела, и прекрасно. Австрия снова могла
затеять свару с Пруссией, Франция - с Англией.
   Но всех не перессоришь. Через год-другой, оправившись, могли бы
накинуться на Россию шведы или турки.
   Значит, нужна регулярная армия, хорошо вооруженная, нужны ружья, пушки,
порох... И заводы, льющие пушки, и рабочие на заводах. И умелые офицеры,
способные бить шведов и турков. И рекруты. И деньги. Золото. Серебро. Медь.
   Восставшая армия кормит сама себя. Победоносная кормится за счет
противника.
   Обороняющуюся нужно кормить. Хлеб. Лук. Капуста на щи. Мясо на приварок.
   Вино. Лошади. Телеги. Сбруя.
   Бунт кормится реквизициями. Но отобрать можно один раз. Регулярную
армию надо содержать, заводы и рабочих надо содержать.
   Московскому царю приходится думать об устройстве государства.
   Где брать золото? В рудниках? Кому работать в рудниках? Как их кормить?
   Откуда хлеб? Откуда щи и мясо?
   Налоги. Налоговая система. Сборщики налогов. Транспорт. Дороги.
Дорожная повинность. Приход. Расход. Экономика.
   Пугачев вынужден подумать. И обязан подумать за него
историк-консультант.
   Если не обдумает, не стоит и вмешиваться, советы подавать: "Не на Дон
идти, на Москву!"
   В самом деле, какой экономический строй установит победоносная
крестьянская революция?
   Хронологически к Пугачеву близки две революции: Великая французская и
американская.
   Французская, как известно, обернулась Наполеоном. На то были две
причины.
   Французская буржуазия, оттесненная англичанами от рынков, жаждала
завоеваний, хотя бы в Европе. И охотно пошло на завоевание французское
крестьянство, жившее в густонаселенной, перенаселенной стране. Рядовой
французский капрал тоже зарился на чужие земли. Наполеон сказал перед
итальянским походом: "Солдаты, вы голодны и босы, я поведу вас в земли,
где все в изобилии". Французские бесштанники кинулись грабить Италию под
лозунгом освобождения от королей, под лозунгами свободы, равенства и
братства.
   Но у русских земли хватало, рядом лежали нераспаханные степи, -
заволжские, причерноморские, сибирские, приазовские... Зачем России
Наполеон?
   Американская революция тоже не породила Наполеона. Перед подвижной
"границей" колонистов находились целинные прерии и леса, индейские. И на
свой риск и страх самодеятельные американские наполеончики "освободили"
эти земли, истребляя гуронов, ирокезов и могикан.
   Неужели Пугачев повел бы Россию по американскому пути?
   Между прочим, он казак был, уроженец русской "границы", "пионер"
   по-заокеански.
   Конечно, не должен забывать консультант о существенном различии между
Старым Светом и Новым.
   В Америке было два миллиона колонистов, а русских - сорок миллионов.
   Потруднее разместить. И перед пионерами - индейцы, а перед нами -
турки, противник посерьезнее. На кого же тогда напирать? Теснить башкир и
казахов - первых союзников Пугачева? Непредвиденный получается поворот.
   Что-то чувствую я, не успею разобраться за неделю. Сложная получается
развилка. Рискованная. Даже первый шаг страшит. Вот являюсь я - иноземный
лекарь - в стан Пугачева... Болтаю на ломаном, с их точки зрения, языке.
Не будут разбираться. Срубят голову... и конец историческому опыту. На
поле боя не прислушиваются к разумным советам. Для обсуждения мирная
обстановка предпочтительнее.
   Мирная обстановка, мирная обстановка? Какая же развилка была в мирное
время?
   Листаю даты в памяти. 1801-й - Павла придушили. Ну и черт с ним, велика
ли разница - один царь, другой царь! 1799-й - англичане прозевали
Наполеона, плывущего из Египта во Францию. Предупредить? Но у Франции были
и другие кандидаты в диктаторы, например удачливый генерал Моро. 1805-й -
Аустерлиц.
   Да разве от случайностей зависела неудача? Кутузов сделал все, что
мог...
   Лев Толстой убедил нас, что это была чуждая война, ненужная русскому
солдату.
   А, вот оно: 1825-й!
 
   8. МНОГООБЕЩАЮЩАЯ РАЗВИЛКА
 
   19 ноября в Таганроге умирает "властитель слабый и лукавый" бездетный
император Александр. Путаница с престолонаследием. У ближайшего наследника
- Константина - непригодная для трона жена, не из царского рода. Он
отказался от престола, но это семейная тайна. Неурядица, момент
благоприятный для восстания. И есть в стране молодые силы, готовые поднять
восстание, позже их назвали декабристами. У них есть организация - "Союз
благоденствия", у них есть программа - "Русская правда", они намерены
учредить республику, отменить крепостное право, наделить крестьян землей.
Правда, не все настроены решительно, они спорят между собой, некоторые в
последний момент спасуют. Но мы-то, задним числом, знаем поведение
каждого. Трубецкого выбрали диктатором, и он спрятался... Возглавить мог
бы решительный Пестель, его арестовали накануне. В Петербурге войска вышли
на площадь, бездействовали, теряли время. На юге - выступили в поход,
направились не туда...
   Электрического телеграфа еще не было; даже в столице о смерти
императора узнали через неделю. До тайных обществ весть дошла еще позже...
Юг и Север не успели связаться, действовали разрозненно, упустили время,
упустили инициативу.
   Вот она - развилка. Вот она - случайность истории.
   20 ноября поутру я предупреждаю Пестеля. В нашем мире он был арестован
13 декабря, а в параллельном мире ему дается три недели форы. Пестель в
Тульчине - ныне это Винницкая область; неподалеку под Киевом - в
Василькове - решительный Муравьев-Апостол. Эти готовы действовать. Занять
Киев, за две недели они свяжутся с Петербургом. Впрочем, и эту миссию
можно взять на себя. Допустим, Я-я отправляюсь к Пестелю, а мой двойник
Он-я к Рылееву.
   Предупредим, что Трубецкой ненадежен, не следует ставить его диктатором.
   Лучше поведут себя Оболенский, Бестужевы, Щепин... Эти не подвели на
Сенатской площади.
   Итак, продумаем беседу с Пестелем. Тоже не простенькая задача. Властный
был человек, резкий, решительный. Мог и подозрительность проявить, мог и
за провокатора принять. Максимальная нужна убедительность. Как начну?
   "Милостивый государь, Павел Иванович!.."
   Может, безделушки какие-нибудь захватить: шариковую ручку,
электрический фонарик, какие-то приметы будущего быта... Транзистор? Ах
да, принимать там неоткуда. Магнитофон? Только на батарейках...
   - Милостивый государь, Павел Иванович...
 
   9. ДУЭЛЬ С СУДЬБОЙ
 
   Он-я ввалился, когда я дописывал седьмой вариант письма к Пестелю.
   - Ну где спасаться будешь?
   А я и забыл о спасении. Я все еще агитировал декабристов мысленно. И
ответил скучно:
   - Нигде, дома отсижусь. Что может случиться дома?
   - Мало ли что. Газ взорвется, потолок обвалится.
   - Вот посажу тебя в свое кресло, на тебя и обвалится.
   Пока я грел ужин, не без опаски (газ не вспыхнул бы), он принял ванну.
За ужином мы раскупорили дагестанский, чокнулись, повеселели.
   - Все-таки интересно, что угрожает нам, - заметил Он-я. - Очевидно, не
инфаркт. Я уже прожил лишнюю неделю после срока. Значит, внешнее что-то.
   - А что ты собирался делать в своем мире 31-го? У меня-то все
переменилось.
   Он потер лоб, припоминая.
   - Кажется, в забегаловку взял билеты на 21.20.
   Забегаловкой без всяких на то оснований называют в нашем доме соседний
клуб.
   Очень приличный клуб и с просторным кинозалом. Туда удобно ходить:
близко и места есть всегда, потому что наш район центральный, тут все
меньше жителей с каждым годом.
   - Что может угрожать в забегаловке?
   - Пожар, например.
   - Вероятнее уличное происшествие. Магистраль надо переходить. Машины
несутся как бешеные.
   - Или пьяные хулиганы.
   - Какие же хулиганы? Центр Москвы.
   - А твою сестру не грабили в подъезде?
   Я скрипнул зубами. Было такое мрачное происшествие года четыре назад.
Сестра моя приехала из Одессы, днем по магазинам, вечером в гости, всех
надо обойти, рассказать родственные сплетни, посоветоваться, обсудить,
осудить, обновки примерить. Женщины - народ коммуникабельный; в старину
говорили - "болтливый". Вот она обещала прийти в 11, я ждал ее до
полуночи, ждал до половины первого, еще четверть часа стоял у окна,
смотрел, кто проходит через двор, зевая во весь рот. Позвонить в чужой дом
постеснялся: почти час ночи, хозяева - люди пожилые, зря перебудишь. Без
пяти минут час я проклял всех на свете коммуникабельных болтух и лег... И
заснул. Ровно через десять минут раздался звонок. За дверью стояла
растерянная сестра.
   - Меня ограбили, - пролепетала она.
   И все это произошло в те минуты, пока я засыпал и заснул.
   Она приехала в троллейбусе, почти пустом, еще два пассажира было. Один
свернул в переулок, другой пошел по нашему бульвару. Она вошла во двор, он
за ней, она ускорила шаг, кинулась в свой родной подъезд ("Подъезды - это
самые ловушки, - говорили потом в милиции. - Лучше на площадь выбегайте,
стойте на самом виду"). Преследователь тоже вскочил в подъезд, обогнал,
встал поперек лестницы. Что он хотел, неведомо, может быть, на пол-литра
попросил бы. Но в следующую секунду она уже колотила ногами в ближайшую
дверь, крича: "Спасите, спасите!" А грабитель бил ее по лицу, приговаривая:
   "Тише, тише!" И пока за дверью думали, стоит ли открывать, грабитель
вырвал сумочку, сорвал часики и удрал, кинув на прощанье: "У меня нож".
   Ну что бы стоило мне простоять у окна еще пять минут? Что бы стоило
выйти во двор, встретить сестру у калитки? Такая хорошая погода была,
морозец бодрящий, градусов двадцать всего. Что бы стоило вовремя
приоткрыть дверь на лестницу, услышав вопли, галопом ринуться вниз... Уж я
бы... Уж я бы, поступившись интеллигентным происхождением... Сколько раз
переигрывал эту сцену в своем воображении, в самых свирепых вариантах.
Вообще-то я человек отходчивый, тут я злопамятен на всю жизнь. Вот и
сейчас скрипнул зубами, вспоминая. И тот Я тоже скрипнул. Все в точности
повторялось в наших мирах.
   Он был такой же, как я, и сестра его - такая же болтушка. И лег он, не
дождавшись ее, без пяти минут час.
   Ну что бы ему предупредить меня своевременно? Я бы в своем параллельном
мире расправился бы с бандитом... Я бы...
   (Тоже тема: исправленные мемуары, жизнеописание в сослагательном
наклонении:
   "...И тогда я бы..." Еслибыада! Биографии без вопиющих оплошностей, без
упущенных возможностей! Сплошное удовольствие - писать такие мемуары!)
   (Это автор вторгся в текст. Тихомирову мемуары ни к чему.)
   - Давай пойдем в кино, - сказал я (Я-я). - Возьмем с собой палки на
всякий случай. Палки - это не холодное оружие. Если что, отобьемся вдвоем.
   Палок в доме не нашлось, тросточки нынче не в моде. Я-я взял с собою
лыжную, алюминиевую. Ему - я дал рукоятку от геологического молотка.
   Мы приняли все меры предосторожности, чтобы обмануть судьбу. Проспект
пересекать не стали, перешли на ту сторону под землей по станции метро.
   Пятак за переход, невелики деньги, но нормальному человеку такое и в
голову не придет. В кино сели на крайние места у самого прохода, возле
двери с надписью "Запасной выход". Тоже не делаю это в обычных
обстоятельствах, как все люди, предпочитаю середину ряда. Шла французская
комедия в духе "весело о гангстерах": убивают направо-налево, но все в
пародийной манере, с шуточкой. Впрочем, мы на экран смотрели
невнимательно, больше носом тянули:
   гарью не пахнет ли? И выскочили раньше всех, все старались делать
наперекор самим себе. В метро второй раз не спустились, но долго стояли на
углу, дожидаясь, чтобы не было ни единой машины. Дождались. Москва -
деловой город, Москва засыпает рано, в двенадцатом часу пусто на улицах:
ни прохожих, ни проезжих.
   - Ну вот мы и дома, - сказал Я-я, когда мы перебрались на ту сторону.
Какие могут быть еще приключения? Через двадцать минут полночь, конец
рокового дня.
   - Может, нам суждено поскользнуться, голову разбить о тротуар? - сказал
он, беря меня под руку.
   И тут же я поскользнулся. Но не упал. Лыжная палка была в руках, в лед
воткнул острие.
   - Ну вот и последняя опасность, - заметил Он-я. - Неужели суждено было
голову разбить? Пошлость какая!
   В переулке совсем было пусто, ни единой машины. Одинокая девушка
спешила, стуча каблуками, стук отдавался в темных окнах. Какие-то парни
вышли из нашего двора, остановили ее, спросили что-то. Знакомые, что ли?
Девушка махнула рукой и ускорила шаг. Парни повернули за ней.
   Мы с двойником переглянулись. Каждый вспомнил о своей сестре. Тоже
прибавил шаг, И успели заметить, какая дверь хлопнула.
   Подъезд! Ловушка!
   Еще мелькнуло: "Стоит ли вмешиваться? Может быть, знакомые, выясняют
отношения в темноте. Высмеют. Девушка нас же обругает". А что если они
хулиганы все-таки? И брат этой полуночницы уже лег спать, проклиная ее
коммуникабельность.
   Он-я распахнул дверь решительно. Из темноты донеслось сдавленное:
"Помо..."
   Один парень держал девушку за руки, другой совал ей свою варежку в рот.
   - Стой! - взревел Я-я. - Стой, руки вверх. - И - выставил лыжную палку
как копье.
   - Милиция! - крикнул Он-я. - Сюда, скорей! - И взмахнул рукояткой
молотка.
   У одного парня блеснуло что-то в руке. Блеснуло и звякнуло. Я-я трахнул
его по руке своим лыжекопьем. Нож упал на пол.
   Дальше рассказывать трудно. Меня двинули в живот, головой или коленкой,
не знаю. Пока я воздух ловил, две темные массы метнулись мимо меня наружу.
   - Стой! - Он-я устремился вдогонку.
   - Стой! - Я-я тоже выскочил на улицу.
   Но парни были молоды, проворны и не ленясь спасались от суда. Они уже
перескакивали через железный забор. Для нас - радикулитчиков - неодолимое
препятствие.
   Мы поглядели друг на друга. Расхохотались.
   - Свиреп ты, товарищ кандидат наук из чужого мира.
   - А где спасенная? - Он-я оглянулся. - По справедливости она обязана
влюбиться. В меня. Поскольку у тебя своя жена в соседнем доме.
   Мы заглянули в подъезд-ловушку. Девушки и след простыл. А на полу
поблескивал кухонный нож, короткий, широкий, с простой деревянной ручкой и
отвратительно острый - холодное оружие моей судьбы.
   И если бы я был один, и если бы мы не запаслись палками, и если бы не
заорали дружно...
   Нож мы принесли домой, положили на стол и выпили рюмку дагестанского за
победу здравого смысла над роком.
   - За полновластных хозяев собственной судьбы! - сказал Я-я и чокнулся с
ножом.
   - Ну-с, и как ты собираешься строить судьбу? - спросил Он-я.
   - А ты?
   - Некогда было подумать. Сам представляешь кавказское гостеприимство.
Что буду делать? Вероятно, в следующий мир поспешу, третье Я
предупреждать. А он меня опять погонит в Махачкалу. Тебе-то проще. Ты у
себя дома.
   И тогда Я-я заговорил о визите к Пестелю.
   Сначала Он-я загорелся. Расхвалил меня: "Какой молодец, ну и молодец же.
   Занялся делом, времени не терял. А я-то изощрялся в изобретении тостов,
все хотел гостеприимных хозяев превзойти. Молодец, одно слово - молодец!"
   Потом задумался. Совсем иным тоном произнес:
   - Но имеем ли мы право вмешиваться? Рядовые люди, не боги же. Разве
предусмотрим все последствия на века вперед. Сам ты рассудил - Елизавету
не стоило лечить, с Пугачевым все неясно...
   И напомнил классическую бабочку Брэдбери.
   Я, правду сказать, не ожидал возражений. Думал, что мы - двойники и
думаем одинаково. Но вот неделю прожили врозь и уже разошлись. Настроение
разное: я доживал последнюю неделю, а он проживал очередную. И еще
подозреваю, что Он-я позавидовал мне немножко. Я-то додумался до
исправления истории - не он.
   - Советы давать мы не имеем права, но почему не предупредить?
   - И между прочим, мир тот не наш, только копня нашего, - продолжал
Он-я. - Чужой мир делаем экспериментальным.
   - Так рассуждать, и наш мир ты сделал экспериментальным. Забрался сюда,
палкой размахался, девушку спас от насилия. Может, от тех насильников она
понесла бы и родила какого-нибудь гения.
   - Ну уж это мало вероятия.
   - Вот и в бабочке мало вероятия. История - широкий поток, обтекает она
песчинки, бабочек всяких. Но декабристы-то -