о переносят,
А куда, скажите мне на милость?
Пусть об этом жестко их допросят,
Ведь от страха сердце истомилось.

Будут переносчики страданья
И протестовать, и материться,
Но заставят их разговориться
Сталинские методы дознанья.

Некогда миндальничать! Ведь нам бы
Главное - не допустить до взрыва,
А иначе с треском рухнет дамба,
Вал свирепый прыгнет на столицу,
И на миг мелькнут в волнах разлива
Наши перекошенные лица.

2002























                                                                                    Андрей Добрынин

Здоровье у меня на ять,
В порядке все мои дела,
Но где же мне подругу взять,
Чтоб понимать меня могла?

Я верю - все случится, как
В завязке телемелодрам:
Моя любовь войдет в кабак,
Где я сижу по вечерам.

И я, как рыба хвостокол,
Шипами глаз ее пронжу,
И плюхнется она за стол,
Где каждый вечер я сижу.

И опишу я ей тогда
В Чечне все подвиги мои
И у горы Урус-Балда
Ожесточенные бои.

Как я вставал, крича:"Вперед,
Ура, за Путина, сынки!" -
И, обернувшись, видел - прет
Весь батальон за мной в штыки.

Как бешеных бородачей
Из автомата я косил,
И знать навряд ли нужно ей,
Что я от службы откосил.

Пусть что-то я присочинил,
Пусть даже все - от "а" до "я",
Но я героев не чернил -
Напротив, к ним тянулся я.

Ведь я же вижу как сейчас
Всех тех, кого я уложил,
Ведь я, покуда вел рассказ,
И впрямь геройской жизнью жил.

Увидев взор мой огневой,
С ума вдруг девушка сойдет,
Поняв, что перед ней герой,
И вскоре на спину падет.

И как, скажите, ей не пасть
В противоборстве половом?
Герой всегда имеет власть
Над слабым женским естеством.











                                                                                    Андрей Добрынин


А те, что мучились без баб
В грязи, на линии огня,
Мне не засунут в глотку кляп -
Они как раз поймут меня.

И скажет павший ветеран,
В раю услышав мой рассказ:
"Для дела можно врать, пацан,
Уж ты там отдуплись за нас".

Да, так сложилось в наши дни -
У каждого своя стезя:
Урус-Балду берут одни,
Другим же рисковать нельзя.

Они об ужасах войны
Должны поведать за столом
И женщин всей большой страны
Согреть своим мужским теплом.

2002






































                                                                                     Андрей Добрынин

Как ты смеешь свой жребий хулить, человек?
Пусть в обиде ты даже на мир и людей,
Но ведь есть еще мир благородных идей,
И уж он-то тебя не отвергнет вовек.

А когда ты устанешь от умственных нег,
То к метро выходи и в ладони своей
Сосчитай с бормотаньем остатки рублей
И в ларьке попроси разогреть чебурек.

А когда чебуреку в резиновый бок
Ты вопьешься зубами отъев полукруг,
То холодного пива запросит душа,
И на пиво деньжонки отыщутся вдруг,
И во рту закипит горьковатый поток,
И, хрустя по ледку, подойдут кореша.
Вместе с радостным смехом, с пожатием рук
С моря теплого вдруг долетит ветерок:
Тут-то ты и постигнешь, что жизнь - хороша.

2002


Я, поверьте, ничуть не в обиде на то,
Что вы сердце мое попытались разбить
И что речью, отточенной, как долото,
Постарались мне также и мозг продолбить.

Для поэта все женские зверства - ничто,
Из-за них он себя не намерен губить -
Он лишь выпьет с товарищем десять по сто,
Чтобы после, как слон, о любви вострубить.

И когда его к дому товарищ ведет,
Не давая хмельному поэту упасть,
Сам поэт семенит, как лунатик, по льду,
Но он видит вокруг не сугробы, не лед -
Он с любимой находится в дивном саду,
Раздевает ее, извлекает елду...
Такова вдохновенья великая власть.

2002


















                                                                                             Андрей Добрынин

Как манекенщица от Гуччи,
С народом я надменен был,
И потому на всякий случай
Мне каждый встречный морду бил.

Но я воспринимал увечья
Подобно Божией росе:
Казалось мне - я знаю нечто
Такое, что не знают все.

Народ сворачивал мне челюсть,
Давал пинки и плющил нос,
Но, как таинственную ересь,
Я это нечто всюду нес.

Народом, яростно сопящим,
Приравнивался я к врагу,
Но при раскладе подходящем
Не оставался я в долгу.

Вот так, нажив вставную челюсть
И сплюснутый остяцкий нос,
Свою таинственную ересь
До лет преклонных я пронес.

А ныне знание благое,
За кое всяк меня лупил,
Как в результате перепоя,
Я взял и полностью забыл.

Оборвалася нить сознанья
И не припомнить, что и как.
Кругом снега, трамваи, зданья,
В мозгу же - беспросветный мрак.

Изречь бы слово громовое -
Но лишь мычу я, как немой.
К чему же были все побои
И травмы все, о Боже мой?!

2002



















                                                                                       Андрей Добрынин

Тот, кто храпом своим оскверняет потемки,
Никому не желает, конечно же, зла,
Но здоровье мое превратилось в обломки
От бессонных ночей, коим нету числа.

Был недавно и я человеком добрейшим,
Пока жизнь не свела нас под крышей одной,
А теперь осознал, почему мы их режем -
Даже близких людей, не считаясь с виной.

Вот, смотрите: лежит человек одаренный,
Образованный, знающий много всего,
Но одно занимает мой мозг изнуренный:
Как бы мне половчее зарезать его.

Да, не сам выбирал он себе носоглотку,
Как нельзя, например, выбирать нам судьбу,
И лежит, и во сне улыбается кротко...
Но по мне ему лучше лежать бы в гробу.

Храп сродни обезьяньим паскудным гримасам,
Он смолкает, чтоб снова злорадно взреветь,
То журчит тенорком, то зарыкает басом,
То в нем слышатся флейты, то трубная медь.

Издевательством кажутся эти рулады.
Понял я: коль оставить в живых храпуна,
В отношенья людские проникнут досада,
Неприязнь, раздраженье, и вспыхнет война.

На войне же выказывать надо геройство;
Не случайно Басаев так всем надоел:
Он кончал Академию землеустройства,
Ну а там в общежитии кто-то храпел.

Вижу, ты меня понял, ты малый неглупый:
Коль храпун среди ночи захрюкает вдруг,
Ты тихонечко нож под подушкой нащупай
И на цыпочках двигайся тихо на звук.

И поверь, что трудна только первая проба -
Дальше легче пойдет: ведь тобою во мгле
Управляет не мелккая личная злоба,
А желание мира на этой земле.

2002














                                                                                     Андрей Добрынин

Печальный вид: народ страны огромной,
Подобно крысам, там и сям шныряет,
Подсчитывает что-то, отмеряет,
Прикидывает - в жажде неуемной

У ближнего отбить достаток скромный,
И образ человеческий теряет,
И, чтоб добыть какой-то хлам никчемный,
В ловушки очевидные ныряет.

О жалкий мир! Меня ты не уловишь,
Тем более избрав орудьем лова
Смешные блага нынешнего века.
Какую кару ты в ответ готовишь -
Не ведаю, но сердце к ней готово,
И ты бессилен против человека.

2002


Гремя, как лягушонка в коробчонке,
В своем авто несется по ухабам
Лихой богач к своим продажным бабам,
И брызжет грязь на шубку старушонке.

Пусть старая ругается в сторонке,
Но наш герой давно не внемлет слабым -
У тех, кто стал грядущего прорабом,
Слабеют слуховые перепонки.

Пусть к новым он летит приобретеньям,
С пути сметая ближних беспощадно,
И метит смрадом все земные вещи,
Но в некий час, подобно смутным теням,
Исчезнет все, что обретал он жадно,
И вечность расхохочется зловеще.

                                                                2оо2






















                                                                                              Андрей Добрынин


Так бывает со всеми: несвежую страсть утоля,
Ковыляешь к окну, чтобы снять созерцанием стресс,
Но лежит под окном разложившийся труп февраля
И бельмом затянулось слезливое око небес.

Так бывает наутро со всеми, не только со мной:
День, как бледный вампир, сквозь глазницы всосался в мой мозг
И постылая женщина что-то бубнит за спиной,
На вчерашние дрожжи в постели накушавшись в лоск.

Оттого образуется в печени черное зло;
Помолчи хоть минутку и слов понапрасну не трать!
Как тебя, в этот день окружающий мир развезло
И распалась душа, и ее я пытаюсь собрать.

В этом хаосе надо заветную точку найти -
И душа из распада воздвигнется мощной, как встарь;
Но по-прежнему ты чепуху продолжаешь нести -
"Бу-бу-бу, гу-гу-гу",- как хлебнувший с утра пономарь.

И внезапно пойму я: да просто ты с ним заодно -
Со всеобщим распадом, причем с незапамятных пор,
И шепну я проклятье, слегка затуманив окно,
И мне память шепнет, где на кухне хранится топор.

И к тебе не спеша повернусь я лицом от окна -
Был с утра у меня глуповатый пришибленный вид,
Но вот это лицо из кошмарного выплыло сна,
Сатанинская ненависть корчит его и кривит.

Ты умолкнешь на миг, содрогнешься, замочишь постель
И в чем мать родила из квартиры ты ринешься вон.
Что ж, уматывай, ладно,- ведь с трупом одна канитель...
Для удобства обзора я выйду затем на балкон.

По разливам дворов, голося, ты бежишь босиком,
Жидкой грязью заляпана вся, от макушки до пят,
И тебе поделом - впредь не будешь молоть языком
И соваться туда, где с гармонией бьется распад.

2002


















                                                                                 Андрей Добрынин

Весьма идейным человеком был
Тот, кто от кошелька меня избавил:
Он воровских придерживался правил
И отморозков наглых не любил.

Он проявлял необычайный пыл
На всех правилках и себя прославил.
Лишь вынужденно руки он кровавил
И никого без дела не убил.

Зато в него пальнул какой-то мент,
Воспользовавшись табельным стволом,
И мебель перепачкал в головизне.
Братвою возведенный монумент
Дополню я осиновым колом -
В знак уваженья к этой славной жизни.

2002


Воспеть тебя - зачем? Ты не поймешь,
В твоей душе ничто не отзовется
Моей струне, что рвется и не рвется,
Клянет и любит собственную дрожь.

Я не скажу, что радостно живется
Мне без тебя - ведь это будет ложь,
Но разуму с годами удается
Входить туда, куда он был не вхож.

Я знал, что для меня бы жизнь с тобой
Явилась вечным праздником и пиром,
Хоть все вокруг с тоски едва не мрут;
Но я спросил себя: кто я такой,
Чтобы возвыситься над целым миром?
И впереди увидел только труд.

2002






















                                                                                           Андрей Добрынин


Мостки над чистой водой,
В которой мелькают мальки,
Нагретые солнцем доски.

Синеет водный простор
Под ветерком прохладным
В этот час предвечерья.

Но тишь в затоне моем:
Вдали вскипели барашки,
А здесь лишь тростник качнулся.

Лодка плывет вдали,
Но громыханье уключин
Слышится будто бы рядом.

На лодке к каждому мысу
Хотелось бы мне причалить,
Во всех постоять затонах,

Где в золотистой толще,
В сплетеньях водных растений
Красный плавник мелькает,

Где с шелестящим треском,
Возникнув прямо из неба,
Пропархивают стрекозы.

Но я никуда не плыву,
Ведь выбор встает порой -
Двигаться или видеть.

Я удочку отложил,
Ведь выбор встает порой -
Ловить или созерцать.

Мостки над водой озерной,
Нагретые солнцем доски...
Образ чистого счастья.

2002


















                                                                                          Андрей Добрынин


В напоминание случайно
Составятся кусочки дня,
И память по протоке тайной
В былую жизнь помчит меня.

Ведут таинственные знаки
Туда, где юности земля,
Где нищи старые бараки,
Зато роскошны тополя.

Их в небо, словно кубки света,
Подъемлет вечер на весу.
Как странно, что предместье это
Досель я в памяти несу.

Везде на лавочках старухи,
А стариков почти что нет.
Терзают дети, словно мухи,
Единственный велосипед.

И в небе с детской перекличкой
Сплели стрижи трамвайный звон,
И я привычной перемычкой
От мира здесь не отделен.

Я в нем способен раствориться,
Играя, в беспредельность впасть -
Не посторонняя частица,
А кровная, родная часть.

2002




























                                                                              Андрей Добрынин


Молча снуют летучие мыши
Под расцветающим небом ночи.
Море у берега тяжко дышит,
Словно удобней улечься хочет.

Под фонарем мошкара мерцает,
Ниже, как в цирке, жабы расселись.
Слышу всех тварей сейчас сердца я,
Это не просто сверчки распелись.

Как днем, предметы можно потрогать,
Но беспредельность всего коснулась
И в море светящаяся дорога
К призраку судна вдаль протянулась.

Любой предмет походит на призрак,
Поскольку жизнью живет нездешней,
Поскольку тьма, как всеобщий признак,
Его связует с бездною внешней.

Я слышу сердца бесчисленных тварей,
Звонко и слаженно их биенье,
И море дышит, словно в угаре,
В немом экстазе объединенья.

2002

































                                                                                      Андрей Добрынин

Если ты вздумал на мероприятье
Посостязаться с поэтом в питье,
Брось неразумное это занятье,
Иль уподобишься быстро свинье.

Крайне опасно тягаться с поэтом
Нам, представителям расы людской:
Он не откажется, но ведь при этом
Бог наделил его медной башкой.

Ведь у поэта железная печень,
Брюхо бездонное Гаргантюа,
А вместо нашей обыденной речи -
Пенье бюльбюля и рыканье льва.

Пеньем он всех обольщает в застолье,
Рыкает грозно на неких врагов,
Но смертоносный прием алкоголя
Вроде щекотки для медных мозгов.

Жертва поэта излишнюю водку,
Стоя под фикусом, мечет в бадью,
Сам же поэт развлекает красотку,
Ей указуя на жертву свою.

Или две жертвы вдруг примутся драться,
Самозабвенно друг друга тузя.
Сколько погублено так репутаций,
Скольких друзей потеряли друзья!

Но для писаки все нежности эти
Не представляют цены никакой.
Сядет он пасквиль строчить на рассвете,
Хоть и с гудящею медной башкой.

Прошлый скандал вспоминает он в лицах:
Как, за беседою с ним окосев,
Кто-то вдруг стал на посуду валиться,
Кто-то уснул, в туалете засев.

Вот для его вдохновения почва,
Вот он каков, поэтический нрав -
Мог бы писака тактично помочь вам,
Но лишь смеется, изрядно приврав.

Так что, друзья, избегайте писаки,
Но из различных укромных засад
Вы ему делайте дерзкие знаки
И, вереща наподобье макаки,
Брюки спустив, демонстрируйте зад.

2002








                                                                                    Андрей Добрынин

Я знаю лучшую из стран,
Там правит мудрый президент,
Зовут страну Узбекистан,
И главный город там Ташкент.

Растет там дерево хурма
И не бывает там зима,
Растет там дерево инжир,
В его тени покой и мир.

Но есть немало злых людей,
В Узбекистан они ползут,
От глупых собственных идей
Они испытывают зуд.

Они хотят срубить хурма,
Чтоб в теплый край пришла зима,
Они хотят срубить инжир
И растоптать покой и мир.

Но поздно ночью президент
Покинет скромный свой дворец,
Он ходит ночью по Ташкент,
Как наш заботливый отец.

Людей недобрых как чума
Он видит прямо через тьма
(Вариант - увидит он в тени хурма)
Людей недобрых как вампир
Увидит он в тени инжир.

И он ударит в барабан
И все увидят злых людей,
И потому в Узбекистан
Нет ни убийца, ни злодей.

Цветет там дерево хурма,
Злодей сидит себе тюрьма,
Цветет там дерево инжир,
А в нашем плове много жир.

Цветет там дерево хурма
И не бывает там зима,
Цветет там дерево инжир -
В его тени покой и мир.

2002













 Себя понапрасну не мучай,                                               Андрей Добрынин
Уляжется горе - и вновь
Ты скажешь спасибо за случай,
Твою погубивший любовь.

Себя не терзай понапрасну,
Ты просто не видишь пока,
Куда тебя двигает властно
Сквозь жизнь провиденья рука.

Пусть дни твои тянутся тускло -
Сдержи неразумный упрек:
Свое непреложное русло
Пророет подземный поток.

Пусть беды приходят стадами,
Но ты над собою не плачь -
Лишь много позднее с годами
Проявится смысл неудач.

В унылом житейском пространстве
Не жди озаренья извне,
Но бережно музыку странствий
В душевной храни глубине.

Не стоит в окрестном пейзаже
Выискивать к отдыху знак -
Лишь музыка верно подскажет,
Где можно устроить бивак.

И выше житейского счастья
Ты счастье почувствуешь там -
Где жизни бессвязные части
Расставятся вмиг по местам.
                                                            2002


Снова брезжит над Киевом мягкий рассвет,
Как вставал он когда-то и в прежней стране,
Ну а я позабыл уже, сколько мне лет,
Значит, годы истории числить не мне.

И не мне причитать про распад и развал
И про то, что нельзя по живому кромсать.
Я распад в виде водки в себя заливал
В тот момент, когда мог бы хоть что-то сказать.

Не видать мне над Киевом вставшего дня,
А из зеркала шепот:"Не все ли равно?"
Что ж, по сердцу и печени режьте меня,
Ведь живого во мне не осталось давно.

2002









                                                                                       Андрей Добрынин



Теперь в нас соки жизненные скисли,
Одрябла плоть и мудрость возросла,
И все мы пишем "Максимы и мысли" -
Фантазиям подобным нет числа.

Но как, дружок, бумагу ни корябай,
Я не забуду, собутыльник твой,
Как некогда, отвергнут пошлой бабой,
Об липкий стол ты бился головой.

Я помню, твой несносный современник:
Чтоб подарить той стерве бриллиант,
Ты сочинял куплетцы ради денег
И беспощадно грабил свой талант.

Ты не внимал разумной укоризне
И только чудом вылез из дерьма...
Кто бестолочь такую учит жизни,
Тот сам, похоже, выжил из ума.

Неодолима глупость молодежи,
И в пользу книг мне верится с трудом,
Так пусть дерьма хлебнет она того же,
Чтоб те же книги сочинить потом.

2002
































                                                                                       Андрей Добрынин

Коль каждый вечер пьешь ты пиво,
То не узнаешь грешных мыслей,
А если пьешь его помногу,
То мыслей вообще не будет.

Вдруг на тебя собака рыкнет,
Но ты скажи ей хладнокровно:"Как ни рычи и как ни гавкай,
Тебе пинка я не отвешу.

Взгляни, нелепое созданье,
На дольку лунную в тумане,
Почувствуй, что весна настала,
Лелеющая все живое".

Собаку обойди сторонкой,
Стерпи сегодня униженье,-
В глазах великого пророка
Ты тем приобретешь заслугу.

И дальше двигайся по парку,
И дева из кустов возникнет -
Она там робко оправлялась,
На каждый шорох озираясь.

Она, узрев твою фигуру,
Напоминающую краба,
Шарахнется,- но ты, однако,
Иди, как шел, своей дорогой.

Коль ты не повалил девицу
В кусты хрустящие обратно
И шарфик ей не сунул в глотку -
Ты этим приобрел заслугу.

Коль ты не снял часы "Победа"
С руки какого-то пьянчуги,
Распластанного на газоне,-
Ты этим приобрел заслугу.

Избегнув всех дурных поступков,
Ты сам становишься пророком
И тем приобретаешь право
На все, чего не сделал прежде.

И скоро, скоро день настанет,
Когда ты вновь напьешься пива
И в парк войдешь - но выступая
Походкой богочеловека.

Все то, чего не сделал прежде
И что намерен сделать нынче,
Теперь полно святого смысла,
Не внятного обычным людям.






                                                                                           Андрей Добрынин

Скажи случайному зеваке,
Пихая девушку в кустарник:
"Уйди, нелепое созданье,
И не мешай святому делу.

И убери свою собаку,
Не то я вышибу ей зубы,
И знай, что мне девица эта
Потом сама спасибо скажет".

2002

















































                                                                                               Андрей Добр