Пресс-релиз ордена куртуазных маньеристов




Орден  куртуазных маньеристов - самое прославленное творческое объединение в
современной русской литературе, существующее уже  пятнадцать  лет
    Выпустив
множество  стихотворных  и  прозаических  сборников, а также авторских книг,
кавалеры Ордена распространили влияние куртуазного маньеризма не  только  на
литературу, театр, цирк, искусство икебаны, вязание, выпиливание и выжигание
по дереву  -  куртуазный  маньеризм  стал  образом  жизни  для  сотен  тысяч
достойнейших людей.

Возникновение  этого  славного поэтического течения в современной страждущей
России явилось для многих неожиданностью. В самом деле, нелегко одновременно
вместить  в сознание затопившие страну разброд, озлобленность, пессимизм - и
провозглашение   нового   направления,   адепты   которого    демонстративно
подшучивают   над  политическими  страстями,  с  маниакальной  тщательностью
великосветских  хлыщей  отделывают  форму  своих  произведений  и  вслед  за
провансальскими  трубадурами  объявляют  любовь  к женщине движущей силой не
только собственного творчества, но и всей деятельности  рода  человеческого.
Впрочем,   удивление   публики  быстро  сменилось  восхищением,  как  только
выяснилось, что, в отличие от представителей других современных  поэтических
школ и школок, куртуазным маньеристам никогда не изменяют изобретательность,
остроумие  и  умение  ясно  выражать  свои   мысли.   Восхищение   чьим-либо
творчеством  предполагает,  в свою очередь, острый интерес к личности самого
творца.

АНДРЕЙ ДОБРЫНИН, Великий Приор Ордена, издатель почти всех орденских книг. С
широчайшим   творческим   диапазоном   и   беспримерной   работоспособностью
умудряется  сочетать огромную тягу к красивой жизни, переходящую временами в
безудержный разгул. Коренастый брюнет с ледяным взглядом и любезной  улыбкой
на  устах,  которая  выглядит  приклеенной.  С  беспредельным цинизмом в нем
уживается старомодная преданность некоей таинственной даме, с которой он  по
не  зависящим  от  него  причинам  не может разделить свой жребий. Как то ни
удивительно, но личность, до такой степени лишенная и внутренней гармонии, и
внешнего   благообразия,   пользуется   тем  не  менее  всеобщей  симпатией.
Исповедует ислам, мусульманское имя -  Али  Мансур.  Кандидат  экономических
наук.  Автор девяти романов, в том числе куртуазных, а также десятка сольных
поэтических книг, по общему мнению, очень успешных. Автор множества  текстов
забавных  песен. Вместе с Константэном Григорьевым создал музыкальный проект
"Идолы молодежи".  Составитель  ряда  поэтических  антологий,  в  том  числе
нашумевшей  гиперантологии  "Фривольная поэзия от античности до наших дней".
Член СП России. Любит сниматься в кино. Холост.



   Андрей Добрынин


Я обменял судьбы подарки
На то, чтоб мне увидеть сон;
В заглохшие ночные парки
В том сне я был перенесен.

Сквозь буреломные завалы
И папоротник с бузиной
В тумане ночи звуки бала
Прокатывались там волной.

Я подошел к руинам дома,
И мне заметить дал Творец,
Как выщербленные проломы
Выстраиваются в дворец.

Расчистилась волшебно местность,
Открыв звездистый небоскат
И уходящий в неизвестность
Прудов искусственных каскад.

И вот из окон свет державный
Уже качает на плаву
И мостик выгнутый забавный,
И павильон на острову.

Покачиваясь, водометы
Стоят в стеклянных веерах,
И эльфов маленькие гроты
Вскрываются в лесных буграх.

Где через край фонтанной чаши,
Переплеснув, легла вода -
Встают цветы, которых краше
Не видел смертный никогда.

Аллеи разом оживают
И заполняются толпой,
И дамы в фижмах проплывают,
Смеясь, шепчась наперебой.

Носитель чуточку небрежных
Благожелательных манер,
Мечу в них стрелы взоров нежных
Я - одинокий кавалер.

Остроты щедро раздавая,
Иную я смогу увлечь,
И вот - комарика сдуваю
С блеснувших под луною плеч.

А эльфы дерзко затевают
Забавы посреди полян,
Но лишь усмешки вызывают
У снисходительных дворян.

И средь толпы, текущей плавно,
Вдруг стайкой нимфы пробегут
                                                                                        Андрей Добрынин

От запыхавшегося фавна,
На них нацелившего уд.

Вдруг треснет в небе - и на лики
Ложится света полоса
От сеющего в водах блики
Искрящегося колеса.

Переменяют цвет фонтаны
Или становятся пестры,
Как в небе - перья, и султаны,
И вдруг разбухшие шары.

И, оглушен ракетным треском,
Я ко дворцу спешу - туда,
Где бал бежит по занавескам,
Как силуэтов череда.

В блаженных чащах наважденья
Я так блуждал во сне моем,
Не опасаясь пробужденья,
Но с грустью думая о нем.

Пусть надо было вновь вселиться
В тот мир, где мы заключены,
Но мы забудем дни и лица,
И незабвенны только сны.

Пусть грезы эти отлетели,
Но власти их не превозмочь -
Сильнее жизненной скудели
Одна-единственная ночь.



























Андрей Добрынин

Я только гляжу - не нужно мне жалких действенных нег:
В постель ты мою ложишься нежно и плавно, как снег.
Волосы ты откинешь со лба ленивой рукой,
И волосы в складки простынь стекают горной рекой.

Если б мог говорить я с грозным Господом Сил,
Не жизни, а только зренья тогда бы я попросил,
Чтоб не желая - видеть, не действуя - наблюдать,
Чтоб никому отчета в виденном не отдать.

Хочу тебя вечно видеть и молча в себе беречь.
Чтоб изъяснить твой образ, мне не поможет речь.
Но Бог меня не услышит - и, значит, надо спешить,
Превозмогая холод, снова желать и жить.

Тем лучше - мы друг на друга растратим наше тепло.
Касанье руки холодной опять меня обожгло.
Чтоб пить мою жизнь, устами к устам моим припади,
И пусть ладонь ледяная ползет по моей груди.


1996


В волосах твоих - запах полдня,
Запах щедрого луга летом.
Мою душу покоем полня,
Ее мирит он с целым светом.

Свет жесток, но он не всесилен,
Он не ступит туда пятою,
Где кипит, безмерно обилен,
Золотой массив травостоя.

Есть пространства отдохновенья,
Где живут мечта и свобода,
Как живет аромат забвенья
В волосах твоих цвета меда.

1997
















                                                                                      Андрей Добрынин


Машинисту метро говорю я: "Браток,
Для чего ты даешь этот страшный гудок?
Мне сегодня судьба составляет заслон,
И на рельсы меня не повалит и слон.

А наскучит со мною возиться судьбе -
Стало быть, я свалюсь под колеса к тебе,
Ведь случайного нет ничего впереди,
И поэтому попусту ты не гуди.

Мне сегодня судила судьба захмелеть,
На перроне приплясывать, словно медведь,
Лишь с огромным трудом равновесье храня,-
Но судьба же хранит от паденья меня.

А когда от меня отвернется судьба,
То твоя ничему не поможет труба:
Каблучки за спиною, касанье одно -
И я вниз полечу, на туннельное дно.

Чьи точеные пальцы легко, как во сне,
В толчее прикоснутся к сутулой спине?
Кто меня так изящно низвергнет во мрак
И змеею скользнет меж вопящих зевак?

Нет ответа. Иду я, забытый поэт,
По тоннелям иным на торжественный свет,
Свет растет, пробивается с разных сторон,
И уже не припомню я темных имен.

Очевидцам оставим подробностей приз:
Как, расставив конечности, рухнул я вниз
И все звуки покрыл, устрашая народ,
В отвратительном реве разинутый рот.






















                                                                                    Андрей Добрынин

Я нынче увидал, братва,
Судьбы безжалостное жало:
Отрезанная голова
На шпалах буднично лежала.

Я размышлял, что человек
Должно быть, шел себе по делу,
Но, не сумев сдержать разбег,
Вдруг электричка налетела.

И вот плачевный результат -
Лишился головы покойный,
Хоть машинист отнюдь не гад,
А человек весьма достойный.

Братан приобретает власть,
И "мерседес", и черный пояс
Лишь для того, чтобы попасть
Под страшно лязгающий поезд.

Чтоб цепь случайностей прервать,
Над нами голос раздается
И хочет что-то втолковать,
Но втолковать не удается.

Стремится некто дать совет,
Но втуне все его старанье,
Ведь проявляем мы в ответ
Лишь тупость и непониманье.

Наречьем дружеским, увы,
Никак братва не овладеет,
И с каждым днем ряды братвы
Безостановочно редеют.

1997





















                                                                                                Андрей Добрынин

x x x
Житейских не ищу побед,
И чествований, и триумфов -
Таким же был мой кроткий дед,
Рязанский поп Трофим Триумфов.

Не устремляюсь к славе я
И не ищу идейных схваток -
Была бы только попадья
Да верный маленький достаток.

Да знал бы, праведно служа,
Я благодарность от прихода,
Да гнусных умствований ржа
Не ела б нравственность народа.

Но снова я сбиваюсь с нот
В разгар божественного пенья:
Трофима вывели в расход,
Меня ж выводят из терпенья.

Все происходит вопреки
Моим нехитрым пожеланьям,
Так как не приписать строки
Мне к бунтовщическим воззваньям?

Стихом толпу я осеню
И буду брать лабазы с бою,
И прочь затем засеменю,
Согнувшись под мешком с крупою.

Кто все мне делал поперек -
Пусть он дрожит, на это глядя,
А славянин находит прок
В любом общественном разладе.

Кто в доллар воплощал и фунт
Мой труд угрюмо-безотрадный,
Пускай кричит про русский бунт,
Бессмысленный и беспощадный.

А мы, славяне, не дрожим
Перед общественной страдою,
Нам даже кроткий дед Трофим
С небес кивает бородою.

1997











                                                                                       Андрей Добрынин

Что говорить о черных силах?
У нас внутри сидят враги.
Коль слишком много крови в жилах,
То кровь бросается в мозги.

И думать этими мозгами
Уже не в силах мы тогдаИ нам милей молебна в храме
Блудниц накрашенных стада.

Хотя мудрец просфорке черствой
И ключевой водице рад,
Милей нам пьянство и обжорство,
И прочий тлен, и прочий смрад.

Пойми, в чем истинная благость,
И впредь не будь таким ослом,
И ближних, совращенных в слабость,
С молитвой уязвляй жезлом.

Быть правым - вот что в жизни сладко,
Вот что возносит к облакам
И придает стальную хватку
Жезл поднимающим рукам.

И порка помогает тоже,
Ты плетку  тоже приготовь -
Она оттягивает к коже
От головы дурную кровь.

Утратит жертва гордый облик,
Зазнайство глупое свое,
А ты внимай, как в жалких воплях
Выходят бесы из нее.

Овечке неразумной порку
Так сладко вовремя задать
И после черствую просфорку
С молитвой кроткою глодать.

1997















                                                                             Андрей Добрынин


Я размышляю только об одном:
Куда податься в городе ночном?
Мой дом родной - как будто и не мой,
И возвращаться некуда домой.

Устраивать свой дом - напрасный труд,
Все у тебя однажды отберут,
И ты узнаешь, каково тогда
В ночи плестись неведомо куда.

Расплатишься изломанной судьбой
Ты за желанье быть самим собой,
Тебе оставят холод, ночь и тьму -
Весьма способны близкие к тому.

Мне только бы согреться где-нибудь,
А дальше можно и продолжить путь,
Хоть забывается с таким трудом
Не устоявший, обманувший дом.
                                                                      1997


Дни струятся ручьем,
Молодость позади.
Не сожалей ни о чем
И ничего не жди.

Пусть уплывает жизнь,
Пусть ты совсем одинок -
Ни за что не держись,
Все отпусти в поток.

Приобретенья - ложь,
Всегда плачевен итог,
Но как ты легко вздохнешь,
Все отпустив в поток.
                                                1997



















                                                                                 Андрей Добрынин

Сквозь листву я вижу в сквере
Склонный к зрительным причудам,
Как сильван теснит пастушку,
Чуть покачивая удом.

В старом парке приглядеться
Чуть внимательнее надо,
И увидишь: в кроне дуба
С фавном возится дриада.

Из окошка электрички
Вдруг увидеть доведется:
Нимфа в рощице тенистой
Трем сатирам отдается.

Глянь: Силен, мертвецки пьяный,
За рулем автомобиля
Мчит хохочущих вакханок
В храм ночного изобилья.

Так, поскольку склонна грезить
Гармоническая личность,
Полнокровному мужчине
Всюду грезится античность.

1997































                                                                                     Андрей Добрынин


Для женщин я неотразим,
Они мне все твердят об этом.
Кричит иная:"Сколько зим!" -
Желая сблизиться с поэтом.

Гляжу я тупо на нее,
Поскольку я ее не знаю,
Но удивление свое
При том никак не проявляю.

"И что их так во мне влечет?"-
Я размышляю неотступно,
Но отвергать людской почет
Для сочинителя преступно.

Не зря нам дамы без затей
Себя подносят как на блюде,
Ведь мы же пишем для людей,
А женщины, бесспорно, люди.

Коль женщина любовь свою
Тебе вручила в знак почета,
Обязан бросить ты семью
И, по возможности, работу.

Ликуй, коль мудрая жена
К тебе плывет сквозь бури века,
Заслуженно награждена
Высоким званьем человека.

1997
























                                                                           Андрей Добрынин

Красивая пьяная девушка
В канаве бесстыдно валяется,
Бормочет какие-то пошлости
И весело им ухмыляется.

Откуда в ней эта разнузданность?
Куда же смотрели родители?
Она, несомненно, окажется
Сегодня опять в вытрезвителе.

Ей было бы впору по возрасту
Прожитую жизнь подытоживать,
Однако ей, видимо, нравится
Бока по канавам пролеживать.

Ей нравится, видно, выказывать
Такое свое молодечество
В то время, как катится к пропасти
Российское наше отечество,

В то время, когда население
За жалкий кусок надрывается
И клика кровавая Эльцина
Продать нас буржуям пытается.

Как можешь ты, милая девушка,
Такие терпеть безобразия?
И, с силою дернув за шиворот,
Ее поднимаю из грязи я.

Когда б не короста сионская
На теле родной твоей нации,
Пила б ты не спирт, а шампанское,
Сидела бы ты в ресторации.

Воспрянь же, российская женщина,
Зажгись очистительным пламенем!
Мы будем с тобою на митинге
Багряным размахивать знаменем.

И помни, что дело имеешь ты
Не с эльцинским жадным абрамчиком:
Коль станет совсем тебе муторно,
Тебя я поправлю "Агдамчиком".













                                                                                         Андрей Добрынин

Не буду лгать - мне тяжела
Твоя измена.
Почуяв веяние зла,
Молчит камена.

Мне белый свет теперь не мил,
Хоть он и дивен.
Фольварков, парков, рощ, могил
Мне вид противен.

А ты хохочешь, как сова,-
Так знай же, дура:
Я - победитель. Такова
Моя натура.

Того, кто до конца творец,
До самой сути,
Не ждет бессмысленный конец
В сердечной смуте.

Меня до слез не довести,
Так и запомни.
В работе, в поисках пути
Не до того мне.

Вину копила ты доднесь
В чаду порока,
Но всякая пронзится спесь
Стрелою рока.

Приходит отвалиться срок
Любой пиявке.
Взгляни: мерцает огонек
В волшебной лавке.

Я там увижу, как во сне,
Геройски леты.
Висят там луки на стене
И арбалеты.

Я подпишу там кровью счет,
И, став покорным,
Кленовый лук мне поднесет
Хозяин в черном.

Поскольку твой характер злой
Я не исправлю,
Твой лик мистической стрелой
Я продырявлю.








                                                                                       Андрей Добрынин


Тот лик, что в памяти живет
Живым и дерзким,
Застывшим в вечность уплывет
И крайне мерзким.

Ты не добьешься торжества,
И в том порука -
Натянутая тетива
Тугого лука.















































                                                                        Андрей Добрынин

Эта шалость тебе не наскучит,
Ведь не зря я силен и не скуп,
И опять твои недра изучит
Мой массивный чувствительный щуп.

Время шуток и реплик лукавых
Миновало - теперь не ленись,
Дивный бур мой, в глубинных расплавах
Обретающий легкую высь.

Как проходчик, не знающий лени,
Я бурить тебя всюду готов,
Чтоб ударил фонтан ощущений
Из твоих потаенных пластов.

Пусть ведут меня губы и пальцы
По твоим шелковистым холмам,
Чтобы смог я, как новый Пржевальский,
Твой пещерный обследовать храм.

Пусть послужат мерилом успеха,
Сумрак спальни наполнив собой,
Завыванья пещерного эха,
Содроганья и стон буровой.

Но теряют отшельники веру
И нефтяники квасят в кустах,
Если бог покидает пещеру,
Если нефть иссякает в пластах.

Бог незримо в пространстве растает,
Буровик безучастен и хмур,
Липкой плесенью храм зарастает
И ржавеет бездейственный бур.

Но в бездействии чахнут скитальцы
И без поиска я не могу -
Закупает верблюдов Пржевальский,
Буровая уходит в тайгу.

Снова рок призывает в дорогу,
И опять он заслуженно щедр:
Вновь встает на пути недотрога,
В чьем мозгу - нестихающий ветр,
Чтоб почуял я нового бога,
Новизну переполненных недр.











                                                                          Андрей Добрынин

Ты сегодня меня пригласила к себе,
Голос в трубке как голос Судьбы прозвучал.
Я привык никогда не перечить Судьбе,
Потому и сегодня прийти обещал.

Я в потемках прихожей со звоном споткнусь
О набитый пустой стеклотарой мешок
И, увидев твой бешеный взгляд, содрогнусь -
Темный ужас меня проберет до кишок.

Ты слыхала немало возвышенных слов,
Но кто правду постиг, тем слова не нужны.
Ты ведь знаешь, что всякая встреча полов
Есть всегда только акт бесконечной войны.

Ты устала от дышащих похотью рож,
От того, что мужчина подобен козлу,
Потому-то твой пристальный взгляд нехорош
И нервически пальцы стучат по столу.

На устах у меня благородная ложь,
Но в душе я, бесспорно, такая же мразь,
Оттого-то в столе ты нащупала нож,
Оттого-то ты кровью дурной налилась.

Оттого ты так жадно глотаешь портвейн
И с сопением нюхаешь сальный рукав.
Ты решилась, я вижу,- ну что же, убей
И поставь вверх ногами покойника в шкаф.

Наши схватки вконец расшатали диван,
И последняя близится схватка теперь.
Я ведь чувствую все, я нисколько не пьян,
Я ведь травленый волк, я ведь опытный зверь.

От любви до убийства всегда только шаг,
Ты об этом твердишь уже несколько лет.
Я как будто размяк - но рука под пиджак
Проползает и мягко втекает в кастет.

На извечной войне снисхождение - чушь,
Взбунтовавшейся самке я дам укорот:
С истерическим воплем со стула вскочу -
И кастетом вломлюсь в твой разинутый рот.













                                                                                          Андрей Добрынин

На красный сигнал светофора,
Чуть звезды блеснут в небесах,
Я мчусь на своем "запорожце"
С мистическим блеском в глазах.

Раскрытые рты пешеходов,
Клаксонов болезненный вой
Меня провожают повсюду,
Но бег продолжается мой.

Задавленных жалкие крики,
Аварий скрежещущий звон
Летят по следам "запорожца",
Но мчится безжалостно он.

Измяты бока "запорожца",
Детали его дребезжат,
И грудой запчасти и ветошь
На заднем сиденье лежат.

Летит, грохоча, "запорожец",
Зловонным плюется дымком,
Как будто бы он к разрушенью
Неведомой силой влеком.

Навстречу "линкольн" устремится,
Но в сторону прянет и он -
Никто "запорожцу" ночному
Не может составить препон.

Нельзя колеснице ужасной
С пути своего повернуть:
Прочерчен мистической страстью
Чадящий, грохочущий путь.

Когда приближаюсь я к дому
Той девы, что тщетно люблю,
То разом из пары двустволок
Дуплетом я в воздух палю.

Затем из окошка петарды,
Гранаты и бомбы мечу -
Я этим о подлинном чувстве
Жестокой напомнить хочу.

Каскадом осыплются искры
И дымные встанут столбы,
Расколется небо от грома,
От гневных глаголов судьбы.