го,  чтобы в  праздничные вечера
высвечивать эту самую гордую  аббревиатуру. Теперь же пикап под®ехал  к  той
высотке, которая  раньше  "отвечала" за  букву "Р", и  втиснулся на  стоянку
около здания.  Заглушив  двигатель, "телохранитель"  выбрался  из машины, не
торопясь запер  дверцы, включил сигнализацию  и размеренным шагом двинулся к
под®езду высотки.
     Док  припарковался  у  тротуара  и  быстро  вывел  из  забытья  хозяина
"девятки" --  не  хватало  еще,  чтобы с ним или с  его  машиной  что-нибудь
случилось,  пока он "отдыхает" в отключке. А когда тот очнулся,  со  вздохом
открыл глаза,  морщась от  головной боли, и  тупо уставился на Дока, Док ему
дружелюбно подмигнул:
     -- Вставайте, граф. Вас ждут великие дела.
     С этими  словами  он по-приятельски хлопнул  его  по  плечу  и  покинул
машину. "Телохранитель"  уже входил  в под®езд высотки, и Доку пришлось чуть
пробежаться, чтобы не упустить его.
     С охраной при входе проблем, слава Богу, не возникло. Неизвестно, зачем
там вообще  сидел человек в милицейской форме, поскольку ему было совершенно
наплевать, кто и куда мимо него шастает. Впрочем, вполне может быть, что уже
одним своим озабоченным видом  человека, который очень торопится по срочному
делу,  Док категорически  пресек  любые  сомнения  в  своей личности. Старый
проверенный способ пройти в любое учреждение:
     придать   себе   озабоченность,   а   своей   физиономии   официальное,
"протокольное"  выражение  и идти с уверенностью  бульдозера.  Как  правило,
помогает.
     Помогло и на этот раз.
     Многоэтажные дома хороши  для преследования тем,  что  в них приходится
подолгу  ждать  лифта.  И Доку этот факт сейчас  очень  подыграл. Он  догнал
"телохранителя" как  раз у  лифта  и  зашел вслед  за ним в кабину.  Молодой
человек   нажал   кнопку   пятнадцатого   этажа.   Док  четырнадцатого.   На
четырнадцатом  вышел, быстро взбежал по лестнице на  пятнадцатый и аккуратно
выглянул из-за угла. А потом, когда "телохранитель" скрылся за дверями офиса
номер 1506, просто подошел  и выяснил, что этот офис принадлежит некой фирме
"ГРОТ". Больше там ничего не значилось, но пока и  этого было достаточно. Во
всяком  случае,  теперь  им  известно,   где  базируются  люди,  с  которыми
встречался Пастух. Правда, название  ни о чем Доку не  говорило, да и к тому
же маловато знать всего лишь номер офиса. Надо было дождаться того солидного
человека из "мерседеса" и вести дальше его. Только так Док мог узнать что-то
стоящее.
     Но  сразу  возникало  несколько досадных  вопросов. Первый: а здесь  ли
вообще этот солидный человек в английском костюме? Ведь  Док  вел только его
молодого  напарника. Правда, на  стоянке он видел  "мерседес" той же марки и
той же расцветки,  что  и тот, в  котором укатил этот  солидный  "костюм" от
гостиницы  "Москва",  но  надо было убедиться  наверняка. И  второй  -- если
"костюм"  все-таки  здесь,  то  как  его  вести?  Своя  "шестерка"  была  бы
незаменима, но Пастух бросил ее на Киевском шоссе, а Киевское -- это полчаса
-- минут сорок туда да столько же обратно, и это еще в лучшем случае...
     В конце  концов  Док  решил,  что  час-полтора  ничего  не  изменят,  а
рисковать  тем,  что  можно оказаться  без  средства  передвижения  в  самый
неподходящий момент, он не хотел.  Спустившись вниз. Док  вышел на  улицу  и
отправился  ловить такси. А когда  через час двадцать он вернулся  назад, но
уже на своей  "шестерке",  то  зарулил на стоянку и выключил  двигатель. Вот
теперь можно было спокойно действовать дальше. Прогулявшись между машин, Док
обнаружил, что и фиолетовый "фольксваген", и "мерседес"  остались  на  своих
местах,  а  значит,  хозяева  их  все  еще  здесь. Более того, проходя  мимо
"мерса", он  заметил  краем  глаза  трехсотграммовую  пластиковую  бутылочку
из-под минеральной  воды. Она  была  наполовину  пуста и  лежала  на  заднем
сиденье. Не останавливаясь, Док  вернулся к своей  машине, сел и закурил. Он
был уверен, что это тот самый "мерседес" того самого человека -- он вспомнил
такую бутылочку в его  руках на Манежной площади. Едва ли могло быть столько
совпадений.
     Теперь оставалось только ждать.
     На  этот  раз  он больше не  чувствовал  свою бесполезность,  не ощущал
бессмысленности ожидания. Сидя в своей "шестерке", он был совершенно спокоен
и уверен. Между  тем  день  становился  невыносимо  жарким:  солнце заливало
московские  улицы так, словно  хотело спалить их,  а  в машине,  несмотря на
открытые окна, было душно, как в газовой  камере. Но Док не обращал  на  это
внимания. Откинувшись  в водительском кресле,  под шум и гул Нового Арбата и
приглушенно  гудящий  радиоприемник  он  пристально  наблюдал  за  под®ездом
высотки.
     Спустя три часа из под®езда  вышел "телохранитель"  и укатил куда-то на
своем пикапе. Док  даже  не рыпнулся -- теперь он ждал только того,  другого
человека. Еще  через час "телохранитель" вернулся  и  скрылся в  под®езде. А
когда по  радио сообщили, что в Москве ровно четыре часа дня, у Дока, как по
команде, запикал  пейджер -- пришло большое послание от Пастуха. Он сообщал,
что  дома  никого  не  застал,  что есть  большое  желание завтра  собраться
послушать духовую  музыку, а сегодня он не может, потому что  идет  на вечер
воспоминаний прозаика Губермана, и под конец поинтересовался, не приобрел ли
он, Док, тот фиолетовый пикапчик, который ему  так понравился сегодня утром.
Док прочитал  сообщение, убрал пейджер и усмехнулся. Смешное вышло послание.
Но главное, теперь  он точно  знал,  что все сделал правильно, а кроме того,
знал дальнейшие планы и был спокоен за самого Пастуха.
     Все было предельно ясно.
     Во-первых,  Пастух  опоздал  к  себе в  Затопино  и его  семью взяли  в
заложники.  Во-вторых,  Пастуху  удалось успешно  уйти от  ареста его людьми
Управления и теперь он находится в недосягаемости для них. В-третьих, Пастух
тоже считает,  что основной об®ект внимания сейчас -- это тот самый "костюм"
с  Манежной, а значит, Док не ошибся. В-четвертых, Сергей что-то узнал сам и
собирается  выяснить подробности у  Губермана (Док  сразу же вспомнил  этого
человека -- в свое время их команда спасла жизнь известному политику и очень
крупному   предпринимателю   Аркадию   Назарову,  и,   по  всей   видимости,
руководитель его личной службы безопасности Ефим  Губерман согласился теперь
оказать Пастуху небольшую  услугу).  Что  ж, это  очень  кстати. Губерман --
просто  кладезь информации. Ну и,  в-пятых, капитан Пастухов собирает завтра
свою команду, потому что ситуация стала слишком серьезной,  и собирает он ее
в джазовом клубе "Хорус", где все они бывали до этого не один раз.
     Все  это  было  очевидно.  Доку оставалось только до  завтрашнего  утра
играть роль наружки, чтобы выяснить как можно  больше маршрутов передвижения
своего клиента по  городу.  Хорошо  было бы, если  бы  клиент  его  об  этом
побеспокоился и попередвигался активно, а не сидел до утра в своем офисе.
     Впрочем,  эта последняя невольная  мысль  оказалась лишней.  Уже  через
двадцать минут, около половины пятого  вечера,  "костюм" вышел из под®езда в
сопровождении  "телохранителя"  и   водителя.   Втроем  они   погрузились  в
"мерседес"  и аккуратно вырулили со  стоянки. Док завел двигатель и  так  же
аккуратно вырулил следом за ними. Теперь  у него была  только одна задача --
ни в коем случае ничем не  выдавать своего присутствия и  очень  хорошо  все
запоминать.
     7
     -- Я  просто  вынужден  принять меры,  Константин Дмитриевич. Ты же сам
прекрасно знаешь, чем мы рискуем. Времени  и так  потеряно  слишком много, а
теперь по милости твоего Пастухова мы должны начинать все сначала.
     -- А  я вовсе не уверен, что  Пастухов имеет  к нашим проблемам  прямое
отношение.
     -- Да-да, я помню, что ты всегда полностью доверял ему, поэтому и решил
с тобой поговорить. Через час будет совещание, и нам всем придется не только
резко  менять  планы,  но  и  решать,  как ликвидировать  последствия  наших
проблем. Надеюсь, что мы еще не все проорали... Но  ты ведь  не поспоришь  с
тем, что наша попытка зацепить Крымова с треском провалилась?
     -- Без треска.
     -- Да?
     -- Да... Провалилась -- да, но без треска.
     --  В общем, так. Я  не  хочу  никакого противостояния между теми,  кто
занимается китайской  темой. Ни на совещании, ни тем более после него. У нас
нет   на   это   времени.  Поэтому   хочу  с  тобой  сейчас,  так   сказать,
провентилировать все возможные осложнения...
     Генерал-майор  Александр Николаевич Нифонтов возглавлял Управление  уже
около  года  после  неожиданного  самоубийства  предыдущего  начальника   --
генерала Волкова. Нифонтову очень не нравилось его положение. Мало того, что
до сих пор ходили странные  слухи о  смерти Волкова,  о том, что он,  скорее
всего, был попросту ликвидирован, так к тому же  Нифонтов  все это время был
только "и.о." -- исполняющим обязанности.  Конечно, такое положение не могло
его  устраивать.  Не то чтобы он  боялся за  свое кресло  или  жизнь (хотя в
последние  годы всевозможные "и.о." заканчивали,  как правило, очень плохо),
но несколько опасался. Ничего не поделаешь, такая опаска едва ли не  каждому
чиновнику   на   роду   написана,   тем   более  чиновнику,   возглавляющему
спецслужбу...  Наверное,  поэтому  в общем-то  порядочный  человек  и  очень
толковый  специалист Александр  Николаевич Нифонтов  в последние полгода был
особенно  осторожен. Каждый раз, когда  возникали  серьезные осложнения,  он
предпочитал ориентироваться на кураторов из администрации президента.
     Голубков все это прекрасно понимал и поэтому, когда Нифонтов вызвал его
к себе, сразу догадался, о чем тот хочет с ним переговорить. А еще полковник
Голубков  понимал,  что если  в ближайшее  время  ситуация не  утратит  свою
остроту, то все шишки посыплются  на  него,  -- ведь  официально-то операция
сорвалась не во Флоренции,  а  после убийства Крупицы  и выкрутасов Пастуха.
Непосредственным начальником и  того  и  другого был Голубков -- стало быть,
ему  и  расхлебывать.  Свалить  вину  на  людей,  за  которых  он  отвечает,
полковнику  не  позволяла  совесть,  оказаться же  крайним  -- самолюбие,  а
закрыть на все глаза  и  вообще не выяснять, что  произошло, ему не позволял
профессионализм.  Как развязаться с такими  противоречиями  и  выбраться  из
всего этого дерьма незапятнанным? Ответа он пока не знал.
     Не знал,  но  надеялся его получить по  ходу  дела. В конце концов,  на
месте он не топтался, кое-что уже нашел, да и Нифонтов, хоть и не хотел идти
на конфликт с кураторами, все-таки оставался человеком порядочным, с которым
у полковника  сложились неплохие отношения.  Даже  называли  они друг  друга
по-прежнему  -- по имени-отчеству, но на "ты"  -- несмотря на  то, что новая
должность Нифонтова  не очень-то к этому располагала. Одним словом. Голубков
сидел сейчас в кабинете генерала Нифонтова и гадал, что Александр Николаевич
ему собирается сообщить. А то, что появились какие-то  новые факты -- у него
не было никаких сомнений. Иначе бы не вызвал.
     --  Александр  Николаевич, --  сказал Голубков,  -- давай  без обходных
маневров.
     --  Ну что ж, давай без  обходных. Нифонтов пододвинул к  себе какую-то
папку средней пухлости и положил на нее ладонь.
     -- Мокин только что принес  мне новые материалы,  -- сообщил он. -- Они
были отработаны в течение сегодняшнего утра.
     Это  была  не  очень хорошая новость,  но чего-то подобного Голубков  и
ожидал.   Значит,   служба   собственной   безопасности   Управления,    эта
контрразведка  в  квадрате,  все-таки  занялась  Пастухом  вплотную.  А  раз
материалы подшивает и  приносит собственноручно ее шеф,  подполковник Мокин,
значит, Пастуху  уже подписали от имени  СБ приговор. Что тут  скажешь? Либо
слишком тяжелые обвинения, либо Пастух их здорово раздражает. Скорее второе.
     -- Что за материалы? -- заинтересованно спросил Голубков.
     -- Все то же.  Твой капитан. -- Нифонтов открыл папку. -- Вот послушай.
Сегодня около семи часов утра он проник в квартиру Крупицы, и ровно в семь с
ним связался Крымов...
     -- Крымов?!
     --  Да.  Он  позвонил  по телефону  на номер  Крупицы,  когда  там  был
Пастухов, и назначил ему место и время встречи...
     -- Расшифровка есть?
     Нифонтов передал лист бумаги  с текстом  разговора Пастуха  и  Крымова.
Полковник быстро пробежал его глазами, отложил и озадаченно поднял взгляд на
генерала.
     -- Далее, --  продолжил Нифонтов, -- в семь  сорок пять они встретились
на  Манежной площади  у фонтана...  у этих  самых  четырех задниц и двадцать
минут о чем-то беседовали...
     Он  извлек из папки  несколько  фотографий,  на  которых  разговор  был
зафиксирован в крупных и общих планах, и передал Голубкову.
     -- Потом  они разбежались,  и Мокин  решил  брать Пастухова. Задержание
было произведено быстро, вполне корректно. При задержании  у твоего капитана
из®яли револьвер "смит-вессон"... вот этот...  -- Нифонтов выложил  еще одну
фотографию. --  Экспертиза показала, что  именно из  этого оружия  был  убит
Крупица.  Кстати,  Мокин утверждает, что  этот револьвер  и принадлежал ему.
Крупице.
     -- Я не понял, Александр Николаевич, Пастухов арестован или нет?
     -- В  том-то  и дело, что  ему удалось  уйти.  Он  не оказывал никакого
сопротивления при  задержании, но посадить  в  машину  его не  успели.  Люди
Мокина   неожиданно  попали  под  прицельный  огонь  из   проезжавшего  мимо
автомобиля. Сам  понимаешь -- Пастухов человек  подготовленный, и этого  ему
вполне  хватило,   чтобы   благополучно  унести  ноги...  Ну,  что  скажешь,
Константин Дмитриевич?
     Голубков закурил сигарету  -- все  какая-то пауза,  чтобы хоть  немного
переварить услышанное.
     --  Если  бы  я  не был в курсе событий и судил  о них только из  этого
рассказа,  --  произнес он наконец,  -- я бы сказал,  что все  это, с  точки
зрения  более-менее  грамотного  специалиста, какой-то  махровый  абсурд. За
каким  дьяволом  надо  было забираться в засвеченную  и  явно прослушиваемую
квартиру для разговора по телефону? Неужели  Крымов, бывший профессиональный
разведчик самого  высокого  класса, который, как ты знаешь,  не  потерял  по
своей вине ни одного агента, не смог придумать ничего получше? Абсурд!
     -- Абсурд.
     -- Капитан Пастухов тоже профессионал и  тоже весьма высокого класса. А
ведь его отпечатки наверняка остались на этом "смит-вессоне", так?
     -- Конечно остались.
     -- Если это он застрелил Крупицу, причем из его же собственного оружия,
неужели  он  стал бы  оставлять  этот  пистолет  у  себя, да  еще со  своими
пальчиками?..
     -- А теперь послушай версию  Мокина. --  Нифонтов собрал  фотографии  и
бумаги обратно в папку, закрыл ее и отправил в сейф. -- Он представляет себе
все примерно следующим образом. Крымов перекупил Пастуха...
     -- Это когда и как он мог на него выйти?
     -- А как они смогли вовремя вычислить нашу операцию?
     -- Видимо, у Крымова осведомитель...
     --Кто?
     -- Есть у меня кое-какие соображения...
     --   Ладно,  об  этом  лучше  отдельно.   В  любом  случае:  если  есть
осведомитель, значит,  он  и на операцию выйти мог. И потом, не забывай, что
работа  твоего капитана и его  команды нами оплачивается. А  если есть цена,
значит, всегда можно перекупить. Согласен?
     -- Не согласен.
     -- Тогда слушай дальше. -- Нифонтов  встал и  прошелся по кабинету.  --
Крымов  перекупил  Пастуха,  потому что  осведомитель -- это  одно, он  лишь
передает информацию, а курьер -- это другое. Он  информацией обладает. Таким
образом Крымов выяснил, что именно нам удалось узнать и, соответственно, что
ему  надо  менять в  своих  планах. Совершенно очевидно,  что были засвечены
место операции и ее сроки. Что же касается кассеты, где, насколько мы знаем,
был  записан  разговор  Крымова с его заказчиками, то есть компромат на него
самого, то эту  кассету ему требовалось уничтожить. Он ее уничтожил. И опять
при  помощи твоего  Пастухова.  Все концы обрублены. Фактов, подтверждающих,
что бывший кадровый  разведчик  Андрей Сергеевич Крымов работает в интересах
американцев и Североатлантического блока, нет. Зацепиться  нам  опять  не за
что, и они могут спокойно продолжать. Наша игра на опережение провалилась, у
них опять появились все шансы сорвать наши переговоры с Китаем.
     --  Уж  не  собирается ли Мокин свалить возможный провал переговоров  с
Китаем на Пастуха?
     -- Не утрируй. Он  просто  делает вывод, что  капитан Пастухов выполнил
оплаченную нами работу, но только на этот раз -- не в наших интересах.
     -- А зачем ему это надо?
     -- Затем, например, чтобы наверняка  отвязаться от нас, от своей полной
зависимости,   вытекающей    из   его   положения   негласного   исполнителя
спецмероприятий,   получить  приличную  сумму   и   осесть  для   безбедного
существования  где-нибудь  в  Колорадо. Такая причина  для Мокина более  чем
достаточна. А чтобы исчезнуть  надежно, он намеренно подставляется нам, дабы
его однозначно считали предателем и больше никогда не пытались искать. Когда
в  ближайшем  времени  он  инсценирует  свою  смерть, мы  просто  вздохнем с
облегчением и будем уверены, что это вообще наша собственная работа.
     Голубков слушал  все это со смешанным чувством удивления и раздражения.
Потом вздохнул и покачал головой:
     -- Ну и  насочинял  ты,  Александр Николаевич. Похлеще  Ханса Христиана
Андерсена.
     -- Во-первых, это Мокин насочинял...
     -- Но это же бред какой-то!
     --  Возможно, что это действительно не  совсем  логично с точки  зрения
твоих собственных убеждений, но существуют факты, очень много фактов,  и все
они  вполне  подтверждают  эту или такого  рода версию...  Понимаешь теперь,
какая петрушка получается? Все действия Пастухова  играют  на руку Крымову и
срывают  наши планы. Значит,  подытожим.  Записанные  на  пленку  переговоры
Крымова с представителями военной разведки Североатлантического блока и ЦРУ,
которые -- подчеркиваю -- не только компрометировали предателя Крымова, но и
давали возможность  оперативно схватить НАТО за  руку, эти записи не доходят
до  нас. Они уничтожены пластиковой  взрывчаткой, которую доставил Пастухов.
Причем,  обрати внимание, эта взрывчатка должна была рвануть у тебя в руках,
и никто  не может поручиться, что Пастух об этом не знал. Во-вторых, капитан
Владимир  Крупица убит двумя  выстрелами в голову сразу после того,  как  он
предупреждает  начальника  службы  собственной  безопасности  о  том,  что с
Пастуховым могут возникнуть осложнения...
     -- Ты же прекрасно знаешь, что в таких случаях совсем не  так  звонят и
совсем не то говорят.
     --  Подожди,  -- поднял  ладонь Нифонтов,  -- я закончу...  После  чего
револьвер,  из  которого  убили  Крупицу, оказывается  в кармане Пастухова с
отпечатками его пальцев, в том числе и  на спусковом крючке. И при всем моем
осторожном отношении к Мокину  он ко всему перечисленному не  имеет никакого
отношения. В-третьих, следом за всем этим  зафиксирован разговор Пастухова и
Крымова  по телефону, где они договариваются  о встрече, а потом и  сама эта
встреча. И, в-четвертых, кто-то  срывает захват Пастухова,  и здесь возможны
только  два  варианта.  Либо  это  люди Крымова, и тогда вопрос  закрывается
окончательно --  ведь отбивать свидетеля, вместо  того чтобы уничтожить его,
необходимо только в том случае, если их договор с Крымовым еще не завершен и
Пастухов ему еще нужен, -- например, для операции в Амстердаме, о которой мы
должны  были получить  информацию.  Либо это  был  кто-то из  команды самого
Пастухова, и тогда дело еще серьезней, потому что начинает вмешиваться еще и
его команда. Мокин склоняется  к первому  варианту.  Таким  образом,  выводы
напрашиваются сами.
     -- У меня,  Александр Николаевич, возникает странное ощущение