ка итальянец  предавался  своим  не  слишком  радостным размышлениям,
турецкая яхта благополучно  причалила  к  стенке  мола.  Погруженный в себя,
портовый служащий  не обратил внимания на то, что матросы оказались не столь
проворны и умелы,  как  можно было ожидать от них.  Наверное, они  суетились
несколько больше,  чем это было  нужно, совершая много  лишних движений. Но,
так  или иначе,  и швартовые канаты оказались на кнехтах, и  трап с грохотом
шлепнулся   на  бетон   причала.  Старый  турок-капитан  аж   поморщился  от
неудовольствия, но промолчал. Видя, что последние препятствия для исполнения
его  обязанностей устранены,  синьор Брески  надел  свою форменную фуражку и
взошел  на борт яхты, всем своим видом  олицетворяя  государственную  власть
Итальянской Республики.
     На борту его встретил капитан, пригласив проследовать  на корму. Там  в
шезлонге развалился владелец судна, расслабленно попыхивающий сигарой.
     --  Велко Христов,  -- представился он,  привстав  на секунду  и сделав
итальянцу приглашающий жест сесть в соседний шезлонг.
     -- Старший инспектор Брески, -- в свою очередь представился Энрико.
     В  ходе короткой  беседы  он  выяснил, что этот Христов,  состоятельный
болгарский  бизнесмен, совершает круиз по Средиземному морю  на  собственной
яхте,  купленной  недавно  в  Турции.  Кроме  него на борту  находятся  трое
матросов-болгар, уже виденный капитан-турок и личный телохранитель господина
Христова.  Все документы были  в  порядке. Среди  оперативок не было никаких
сведений  о  болгаро-турецких  контрабандистах.  И  вообще,  синьор Брески о
болгарах  знал только то, что  один из них покушался на Папу. Но вряд ли это
могло стать  поводом подозревать всех  остальных его  земляков  в преступных
замыслах.  Впрочем,  инспектор все-таки решил  осмотреть  яхту  для  очистки
совести.  Капитан  с охотой вызвался  сопроводить  его,  предоставив хозяину
спокойно докуривать свою сигару.
     Осмотр  растянулся  на  полчаса.  Когда Энрико Брески появился вновь на
палубе,  он уже не был таким хмурым. Засвидетельствовав  судовладельцу  свое
почтение, он сошел  на пирс и через минуту укатил на своем "фиате" восвояси.
Старик   Туна  проводил  машину  инспектора  взглядом   и   доложил  Доку  и
присоединившемуся к нему Пастуху результаты "проверки":
     -- Аллах свидетель...
     Эта забавная  присказка  постоянно  смешила  Дока. Он  живо представлял
себе, как однажды,  стоя  в зале суда  перед дюжиной  присяжных заседателей,
старик Туна в  ответ на каверзный вопрос  прокурора  воскликнет свое: "Аллах
свидетель!"  --  и  судья  в  белом  парике  постановит  вызвать  указанного
гражданина в суд для дачи показаний. Итак, Туна воскликнул:
     -- Аллах  свидетель, я умею  обращаться  с  этими пройдохами. Инспектор
отбыл  довольный   и,  к  тому  же,  не  забыв  выложить  интересующую  вас,
досточтимый господин Христов, информацию.
     --  Так "Марианна"  здесь? --  буквально  хором в  волнении воскликнули
Пастух и Док.
     -- Да, мои болгарские  друзья, корабль под датским флагом заходил вчера
в Палермо.
     -- Где  он  сейчас? -- спросил Пастух, и в его  взоре явно обозначилось
желание немедленно утопить это судно.
     -- Они заправились водой и топливом. Вечером вышли из порта...
     -- Твою мать!.. -- Пастух побледнел.
     -- Да не волнуйтесь вы так раньше времени, -- успокоил его старый Туна.
--  Этот макаронник считает, что они просто  не захотели  торчать  у всех на
виду.  Ведь  это  военный корабль.  Разведка  или  гидрография.  Все одно...
Наверняка ваша "Марианна" стоит себе на якоре  у  берега.  Если поискать, то
найдется. В конце концов, Сицилия всего лишь остров, хоть и большой.
     --  Отлично!  --  обрадовался Пастух.  --  Значит,  надо  просто  разок
пройтись вокруг Сицилии.
     -- А не засветимся раньше времени? -- с сомнением спросил Док.
     --  Уважаемый товарищ, -- прищурившись, покачал головой  Туна, -- в это
время года в этих водах шныряет не меньше двух сотен яхт и катеров. Поверьте
старому контрабандисту...
     -- Аллах свидетель... -- улыбаясь, подсказал Док.
     --  Ну да, -- пожал плечами  старый турок. -- Ну,  после шторма, может,
чуть меньше.
     --  Тогда  решено, --  подытожил Пастух.  --  Не будем терять  времени,
выйдем немедленно.
     -- Если вас интересует мнение старого турецкого моряка, -- вставил свое
слово Туна, -- то разумнее будет вам прогуляться по городу. А я пока займусь
погрузкой топлива и воды. Думаю, пара часов на это уйдет.
     На том они и порешили. В целях конспирации в город отправились Пастух и
Док.  Это было  логично --  богатый бизнесмен в сопровождении  телохранителя
осматривает достопримечательности. Команда тем временем занята делом.
     --  Конечно,  --  протянул  Артист,  --  вы  на прогулку,  а нам  здесь
загорать?
     -- Не унывайте, мой друг, -- ответил Туна. -- Я как капитан этой яхты с
удовольствием найду вам занятие. Смотрите, какая грязь на палубе. Медь нужно
почистить. Снасти перетянуть...
     --  Морской  закон, --  подтвердил Боцман.  -- На  корабле  должен быть
порядок.  Бери  швабру и  пойдем  драить.  Считай,  что  это  тоже  в  целях
конспирации.
     Когда  Док,  исполняя  свою  роль   богатого  нувориша,   облаченный  в
белоснежную рубашку, легкий пиджак и  стильные льняные брюки, сошел на берег
в  сопровождении телохранителя  -- Пастуха,  белое  сицилийское  солнце  уже
палило  вовсю.  Конечно,  друзья   отправились  не  просто  прогулки   ради.
Предстояла непростая  боевая операция. Вряд ли похитители отдадут Пастуховых
женщин просто так, по первому требованию, а в распоряжении ребят были только
яхта,  огромная  куча  денег  и  решительность.  Явно  маловато.  Предстояло
приобрести все необходимое  для операции, и в первую очередь оружие -- одной
янычарской сабли старого Туны вряд ли хватило бы для удачного исхода дела...
     Увы, ни Пастух, ни Док понятия не имели о  подробностях местного уклада
жизни. Попав с набережной  на улицы города, они в первый  момент даже слегка
опешили. Несмотря  на  воскресный  день,  а  может,  именно благодаря  этому
обстоятельству город казался вымершим.  Вообще Пастух пришел к  выводу,  что
советские  идеологи были правы  в своих описаниях ужасов капитализма. Пастух
прекрасно понимал, что  Европа, конечно, не та  замечательная  сказка, какой
казалась  из-за "железного занавеса". Но не  настолько  же! То,  что увидели
друзья, можно было назвать одним только словом: нищета...
     Грязные, пыльные и  совершенно  пустынные  улицы.  Обшарпанные  дома  с
глухими решетками  и  стальными ставнями на  витринах закрытых  магазинов. У
некоторых домов почему-то не  хватало  верхних этажей. То  есть они когда-то
были, но разрушились от  времени или в результате чьей-то злой  воли. Причем
это совершенно  не мешало в  оставшихся первых этажах располагаться довольно
респектабельным  магазинам.  Дока, наверное, как врача больше всего поразила
картина висящих  по  стенам  домов канализационных труб.  Из  некоторых даже
что-то капало.
     -- Слушай, они тут что, вымерли, что ли? --  почему-то  шепотом спросил
Пастух.
     -- Похоже на Антониони, на итальянский неореализм, -- пробормотал Док.
     Тут Пастух хлопнул себя по лбу.
     -- Я понял! -- воскликнул он.
     -- Что? -- насторожился Док.
     -- Понял, что это мне все напоминает. Компьютерную игрушку. Ну, знаешь,
такая  трехмерная   ходилка--стрелялка.   Там  точно  такой  же   пустынный,
заброшенный город и куча монстров за каждым углом...
     -- Вот-вот,  -- проворчал  Док.  -- Очень  похоже.  Ходилка  уже  есть.
Монстры тоже рядом. Только стрелялки не хватает. Не обзавелись пока...
     Редкие автомобили  поражали своей запущенностью.  Нечто подобное  можно
было встретить в  Москве  году в 91-м. Но  Палермо  всегда ассоциировался  с
мафией,  и  поэтому  казалось,  что  улицы  должны  быть наполнены  дорогими
машинами. Опять  же  как в Москве,  где  не протолкнуться от  "мерседесов" и
"БМВ".
     Поняв, что сделать покупки ввиду полного отсутствия  местного населения
не  представляется  возможным, Док и Пастух решили выпить по кружке  пива  и
подумать  о  своих  дальнейших  действиях.  Но  даже  такое  простое желание
оказалось весьма не просто выполнимым. Кафе  и  рестораны тоже были закрыты.
Наконец после  получаса  безрезультатных поисков  они нашли на углу  пыльной
площади  Саммуццо открытый  бар. Расположившись за столиком, друзья с трудом
смогли  об®яснить  хозяину,  чего  они  хотят.  Тот  совершенно  не  говорил
по-английски.
     -- У  них  же  здесь на  Сицилии огромная  натовская база,  -- вспомнил
армейские политинформации Пастух. -- Чего же они английского не знают?
     --  Протест против империалистических  планов США, -- серьезно  пояснил
Док.
     Хозяин  понял  их недостаточно хорошо и  вместо пива принес два стакана
вина.
     -- Издевается, гад, -- буркнул Пастух. -- А впрочем, все одно...
     Минут  десять  друзья  уныло беседовали,  пытаясь понять, что им делать
дальше.  Вдруг  с верхних этажей раздался истошный женский крик. Так  кричат
только в  одном  случае:  нож  уже вошел  в  живот,  но горлом кровь  еще не
хлынула. Пастух и Док вскочили на ноги.
     Но тут появился спокойный хозяин.
     -- Мафия? -- спросил Пастух.
     --  Но,  -- улыбнулся  итальянец. -- Но мафия... -- махнул он куда-то в
сторону окружающих город гор. -- Бэлла фамилия.
     --  Прекрасная  семья,  --  понял  Док.  -- Это  супруги  выясняют свои
отношения.
     -- Хорошенькое место, -- задумался Пастух.
     -- Сицилия -- оплот преступности, -- вздохнул Док...
     Во второй  половине дня яхта  "Ачык Егле" смогла выйти в море на поиски
натовского корабля. За два  часа, пока Док с Пастухом набирались впечатлений
от  оплота  грозной  итальянской  мафии,  Артист,  Муха и Боцман  под чутким
руководством старого Туны превратили яхту просто в сверкающую конфетку.
     --  Ну  что, хозяин,  принимай работу, -- по-военному вытянувшись перед
Доком, язвительно доложил Боцман.
     --  Могу  успокоить тебя, -- ответил Док, -- оставшись здесь, ты ничего
не потерял.  Я теперь понимаю, почему местная  мафия так  сильна.  При такой
нищете только разбоем и промышлять.
     -- Эти места гораздо богаче, чем кажутся на первый взгляд, -- загадочно
произнес Туна с видом бывалого человека.
     Пастух, кстати,  давно заметил,  что старик турок  сам гораздо сложнее,
чем  выглядит.  Друзья  общались  с  ним  на  английском.  Но временами тот,
казалось, понимал русский язык. То ли старик нахватался слов за годы общения
с  русскими туристами, то ли ему помогала природная  смекалка контрабандиста
-- человека без рода и племени. А скорее всего, и то и другое.
     Как  и подобает  прогулочной яхте, в  море вышли под  парусами. Капитан
Туна поколдовал минут  десять над картами, после чего уверенно  взял курс на
восток. Шли в  видимости  берегов, чтобы не  пропустить "Марианну". На борту
воцарилось молчание. Вся  команда, кроме занятых снастями Артиста и Боцмана,
во все глаза всматривалась в  окрестности.  Как  и  предупреждал  Туна, воды
Сицилии оказались достаточно плотно наполнены судами. По пути им встретилось
десятка два яхт разного  калибра, несколько прогулочных  катеров и даже один
гидросамолет. Из крупных кораблей попалось  только два сухогруза, стоящих на
бочке неподалеку от порта.
     -- Может, их перевезли на берег? -- тоскливо спросил Пастух.
     --  Может, -- пожал плечами Док. -- Но вряд ли. Подумай сам  -- на суше
их могут увидеть,  они могут сбежать. А на корабле про них никто  ничего  не
знает и не  узнает.  Вряд ли  натовцы  предупредили местных  макаронников. А
потом корабль  в любой  момент может уйти в другое место. Нет, я уверен, что
твои на корабле.
     Наконец через  три часа поисков им повезло. Где-то в миле от пустынного
обрывистого  берега на  якоре  стояло белое  судно,  скорее  всего  шхуна. У
Пастуха все сжалось внутри. Почему-то с первой же секунды, едва увидев белый
силуэт вдалеке, он не сомневался, что это те, кого они ищут.
     -- Давайте-ка сбавим ход, -- предложил Пастух.
     -- Но близко не подходить, --  предостерег Док. Подойти все же пришлось
-- необходимо было убедиться, что это именно "Марианна". Мало ли кораблей на
свете!  После  того как наметанный  взгляд Туны прочел  название,  последние
сомнения отпали.  Теперь  нужно было  действовать. Правда,  сейчас они могли
позволить себе лишь еще раз пройтись мимо "Марианны" на обратном пути. Долго
крутиться тут  было просто опасно. Самое худшее,  что  они могли сделать, --
это  возбудить подозрения  и  заставить шхуну  уйти, а при  ее  возможностях
"Марианна"  через  некоторое  время запросто  могла оказаться в Америке  или
Персидском  заливе. Турецкая же яхта явно подходила  только для Средиземного
моря.
     На общем совете, что состоялся на обратном пути, было решено  завтра  с
рассветом  послать Артиста  и  Боцмана на автомобиле вдоль берега для  более
подробного наблюдения. Машину нужно было купить или взять напрокат с вечера.
Муха опять останется на борту,  а Доку с  Пастухом с утра предстояло сделать
вторую вылазку в город. К  вечеру следующего дня они должны были -- кровь из
носу  --  выработать более  или менее  приемлемый план кампании. Неизвестно,
сколько еще "Марианна" собиралась проторчать у итальянских берегов.
     Небольшая турецкая  яхта  с  русским  экипажем  и  турецким  капитаном,
похоже, об®являла  войну всему военно-морскому флоту НАТО, и наши герои были
твердо  настроены  это  сражение выиграть.  Иного  исхода никто  из  них  не
видел...
     4
     Алексей  сидел  в   своем  "фольксвагене"-пикапе  фиолетового  цвета  и
пристально смотрел в одну точку. Дым от сигареты плыл по салону автомобиля и
время  от  времени пощипывал глаза. Тяжелые  покрасневшие  глаза, охваченные
темными  кругами  усталости, нервного истощения  и злости. Алексей  ждал  ту
самую девчонку, которая работала в клубе  и спала с одним из его смертельных
врагов,  тех,  что лишили  Алексея всего --  денег и надежды  на свободу. Он
собирался уничтожить их  всех, на скольких у него хватит сил, и эту девчонку
-- тоже. Но  сначала он поймает на нее, как на наживку,  всех пятерых.  А уж
потом  ее. Поэтому  Алексей внимательно смотрел в  одну точку -- на  под®езд
жилого  дома.  Здесь жил тот  парень, Артист, с которым она  спала. Здесь он
встретился с ней на  лестничной  клетке, когда поначалу пытался добраться до
этих людей. Здесь он решил ее  ждать. Он был уверен, что она придет. Сегодня
или завтра. В крайнем случае послезавтра. Но обязательно придет, а уж он  не
устанет ее ждать.
     Совсем недавно, в тот день, когда Алексей пристегнул к своей руке сумку
с  деньгами Крымова, чтобы отвезти ее к самолету, в нем бушевало распиравшее
его  чувство  близкого  праздника,  в  нем  была  надежда  и  масса  планов.
Наконец-то он понял игру своего шефа, он догадался, куда клонит Крымов, чего
добивается. Это  было  так  просто! Несмотря на всю его многозначительность,
несмотря на  все  то,  что  он  из  себя строил, это был всего  лишь  жулик,
мошенник. Ему надоело  работать на гонконгских хозяев,  вот и все. То, что в
Гонконге сидели хозяева Крымова, Алексей ни  секунды не  сомневался.  Так же
как в том,  что сам Крымов был хозяином для него. И теперь Андрей  Сергеевич
просто  хочет кинуть их на полмиллиона баксов и пожить в свое  удовольствие.
Полмиллиона -- это такие огромные  деньги, если их  никуда не вкладывать,  а
значит, и не терять, а просто жить на них.
     А то, что  Крымов  что-то там задумал в Европе, -- чушь собачья. Что бы
это  ни было  --  это  всего лишь  способ ненадежней  исчезнуть.  Просто его
прижала за наркотики ФСБ, просто ему надоел Гонконг. Вот в чем было дело.
     Именно поэтому он приказал Алексею  убрать всех свидетелей. Всех, чтобы
не осталось никаких воспоминаний. Всех работавших на него людей.
     Но если Крымов  кидает  своих хозяев и  предает своих людей, то  почему
Алексей не может проделать то  же самое с самим Крымовым? Конечно может! Эта
простая  и  ясная мысль  поразила  его,  словно электрический разряд.  Зачем
Крымову  такие  огромные   деньги?  Чтобы  он  спустил   их  в  каком-нибудь
сомнительном  деле? Он же  не умеет  их ценить! Нет, эти  полмиллиона должны
обеспечить не Крымова, а его, Алексея. На всю жизнь.  Он, конечно, собирался
выполнить все приказы Крымова  и убрать всех свидетелей,  но только лишь для
того, чтобы обеспечить свободу себе. Тем более что о Крымове знали многие, а
о маленьком  человеке  Алексее не  знал никто... Ну,  почти никто. Так  что,
когда деньги Крымова  окажутся в  его  руках, а сам  Крымов  в  какой-нибудь
сточной канаве, ни одна сволочь  никогда  больше  не  найдет ни Алексея,  ни
деньги.
     Это осознание и решимость действовать пришли к Алексею вечером накануне
того дня,  когда  деньги должны  были снять наличными  из  банка и отвезти в
аэропорт.  Но  только  теперь  Алексей  совершенно точно  знал,  что  Андрей
Сергеевич Крымов  не доедет до  аэропорта. Он  будет  убит,  так же как  его
отвратительный шофер Михаил  и оба  его  человека,  которым приказано  везти
деньги  вместе с Алексеем. А потом  Алексей спрячет деньги, вернется, уберет
всех свидетелей и спокойно улетит. Вот что он уже знал, когда утром того дня
Крымов снял  деньги,  а  сумку пристегнул наручниками  к руке  Алексея.  Сам
отдавал ему свое богатство! Вот почему Алексей был преисполнен надежд.
     Но его надежды не протянули и десяти минут!
     Уже в лифте,  даже не позволив  Алексею как  следует  ощутить радостную
тяжесть  сумки с  полумиллионом  долларов,  его отключили, а  деньги у  него
отобрали. Что могло быть ужаснее? Алексею хотелось выть от  досады и злости.
Кто? Кто это мог сделать? Где его деньги?
     Когда  Алексей  пришел  в  себя  после вылитой  ему на голову  в  лифте
какой-то дряни, от которой он вырубился и полдня потом  ходил как  наркоман,
все  уже  закончилось.  Крымова  не  было.  Денег  не  было.   Ему  передали
распоряжение Андрея Сергеевича сделать то, что было  запланировано, а именно
убрать  свидетелей,  и отвезли в  чистую,  незасвеченную  квартиру  на  краю
Москвы, которую они сняли неделю назад. Причем один из охранников, с которым
он несколько часов назад был в том лифте,  криво  ухмыльнулся  и сказал: "Ну
что, проспали  мы, значит, баксы?"  Это  было слишком. Алексей почувствовал,
как  его  захватывает какая-то дикая волна агрессивной злобы.  Он уже не мог
простить потерянных денег. Никому.
     А вечером  в этот же  день Алексей  должен  был  встречаться  со  своим
Штирлицем из ФСБ, но не пошел. Он понял, что его просто не отпустят, а он не
мог себе  этого  позволить.  Он  достал  подготовленное  для  него оружие --
снайперскую  винтовку и пистолет с глушителем,  уложил все это и  отправился
выполнять  свое  дело.  Убирать  свидетелей. Выполнял Алексей это  с  особым
остервенением, потому что  теперь к  злости за потерянные  деньги прибавился
страх. Крымов исчез, а он здесь, один и теперь должен отдуваться. Мало того,
теперь  все эти свидетели,  которых  надо убирать, стали  свидетелями против
него. А на помощь Крымова он уже не рассчитывал.
     Первым  делом  были  ликвидированы  все  люди  Крымова  в Москве:  двое
служащих  фирмы   "ГРОТ"  и  трое  боевиков,  которые  незадолго   до  этого
расстреляли  сотрудников ФСБ,  следивших  за  перемещениями  Крымова.  Потом
Алексей слетал в Иван-город и  убрал  Ивана  Годовалого, толстого инспектора
таможни.  Он просто  пришел  к  нему в  дом, приставил пистолет к  голове  и
выстрелил.  А потом Алексей надежно  спрятал снайперскую винтовку и на время
залег. Надо было отлежаться, прийти в себя, сообразить, что теперь делать. А
кроме того, у него была еще надежда, что об®явится Крымов...
     Крымов и в самом деле об®явился.
     Он позвонил  из Амстердама, поинтересовался делами  Алексея