была... Во
всяком случае, до того, как Гонконг вернулся к китайцам.
     --  Ну,  нехай. Но в любом случае пятьсот  кусков идут  через  Россию и
Крымов не только маскирует их  и перебрасывает в Гонконг, но и снимает  свой
процент... Что, разве это малозначительный факт, Серега?
     -- Нет, -- согласился Пастух.
     --  И  мы  знаем,  когда в  следующий  раз Крымов собрался  перебросить
деньги, -- добавил Артист.
     --  Ну  знаем, и хорошо,  --  пожал плечами  Док. --  Собрали досье  на
подпольного миллионера Крымова, и что теперь?
     -- Факты ты, конечно, раскопал из ряда вон, но  для нашего дела они все
равно ничего не меняют, -- задумчиво сказал вдруг Пастух.
     -- Как, то есть, не меняют? -- удивился Муха. -- Почему это не меняют?
     -- По  двум  причинам. Первая  заключается в  том, что  все  это как-то
должно быть связано  с политикой. С тем, что приурочено к визиту с Востока и
что  затевается в  Амстердаме... Вот, кстати, еще одно совпадение.  И там, и
там фигурирует один и тот  же город. Так что все это обязательно должно быть
как-то связано.
     -- А при чем тут...
     -- Вот именно! А как раз об этом-то толком мы ничего и не знаем!
     -- Но это  вообще не наша проблема! Пусть ее расхлебывает  какая-нибудь
контрразведка! -- возмутился Артист.
     -- Ну,  не скажи,  --  спокойно возразил Пастух.  --  Ведь вы наперебой
сейчас кричали,  что все нам совершенно ясно.  А как же тогда быть с датами?
Муха, когда там ожидается очередной крымовский трейлер в Ивангороде?
     -- Двадцать третьего утром...
     -- А когда Крымов получит очередные пол-лимона?
     -- Гритько сказал, что они собирались этим заняться двадцать второго...
     -- Интересно,  да?  Всегда деньги  переводились в день прибытия груза в
Амстердам, а на этот раз за день до прибытия.
     -- Может, Гритько просто ошибся?
     -- Или Крымов потребовал предоплату, потому  что заранее знает, что сам
груз могут накрыть...
     -- Это все предположения, -- отрицательно покачал  головой Пастух. -- И
предположения, должен вам сказать, исключительно глупые.
     -- Ну тогда ты нам скажи, разумный наш!
     -- А я пока не знаю, а гадать не хочу.
     -- Ну а вторая причина?
     -- Вторую вы и так знаете. Даже сейчас, когда у нас есть дополнительная
информация, я все равно не хочу рисковать жизнями девчонок.
     Артист развел руками.
     -- Ну почему  обязательно рисковать! Ты скажи,  как Крымов доберется до
них, если мы его сдадим?..
     --  Все.  Тема закрыта, --  рубанул Пастух. В машине  повисла  какая-то
неловкая пауза. И вдруг  у  Пастуха возникло  ощущение,  что  все  это  зря,
бессмысленно. Это  бесконечное кружение по Москве,  эта  игра в прятки,  это
выяснение огромного количества мелких, незначительных  подробностей, которые
совершенно не приближают ни к какому-то результату, а только отнимают время.
Впрочем,  не  совсем бессмысленно.  Просто эта  их  бесконечная  суета среди
московских  улиц,  залитых  ярким  светом  летнего  солнца,  катастрофически
отбирала  силы.  Вокруг  спешили  по  своим делам  люди,  по-летнему легко и
раскованно  одетые, вокруг гудели  автомобили, вокруг  текла  обычная жизнь,
может  быть, скучная, но спокойная, А они, угрюмые и  усталые, не доверяющие
никому,  не  жили,  а  считали  часы.  И  только то,  что  они были  вместе,
заставляло еще надеяться...
     Невеселые были думы.
     Пастух молча смотрел на солнечные блики, отражающиеся в окнах домов.
     -- Эх,  -- вздохнул неожиданно Муха, --  надоела эта беготня! Я уже три
дня  на  колесах.  Туда, сюда... Хорошо  у тебя, Док.  Отоспаться бы там как
следует, отдохнуть.
     -- Успеешь еще, -- усмехнулся Док. --  Закончится все, так сразу ко мне
и махнем.
     На этих словах запиликал пейджер Пастуха.
     -- Не, не закончится, -- проворчал Муха. Пастух просмотрел сообщение.
     -- Разворачивай оглобли, -- сказал он Доку. -- Через двадцать минут нам
надо быть на Кузнецком мосту.
     -- Голубков?
     -- Точно.  Будем надеяться,  что ему удалось  узнать что-нибудь об этом
контейнере. Это сейчас решающий вопрос. Тогда, может быть, и пригодится наша
информация.
     -- А может, Голубкову и сдать весь этот крымовский пасьянс с  наркотой?
-- предложил Муха.
     -- Посмотрим... Он будет ждать нас в кафе...
     -- В каком?
     -- В одноименном. Так и называется -- "Кузнецкий мост". Док, знаешь?
     -- Знаю.
     -- Успеем?
     -- Чуть пораньше полковника? Попробуем... если он уже не там...
     Опередить  Голубкова им не удалось. Когда через восемнадцать  минут они
добрались к месту встречи, Голубков был уже там.
     Кафе оказалось как кафе. С большими витринными окнами, чистое, с барной
стойкой,  официантами  в  белых  сорочках  и  тихой музыкой.  Посетителей  в
"Кузнецком  мосту" было не так много, чтобы  они мешали, но  и не так  мало,
чтобы  выделяться  одиноко  за столиком.  Пастух  и  Муха прошли  пешком  от
соседней   улицы,   вошли  в  кафе,  огляделись  рассеянно,  словно  выбирая
подходящее место, а потом направились  к столику, за которым сидел с большим
бокалом  пива полковник.  Док  с Артистом следили за передвижением друзей, а
лотом и за улицей из машины. И лишь  какое-то время спустя они  тоже вошли в
кафе, заняли столик у входа.
     Полковник Голубков выглядел  тускло. Хмурое лицо,  мешки под глазами --
сказывались бессонные ночи и тяжелые раздумья.
     -- Плохо  выглядите, Константин Дмитрич, -- усмехнулся Пастух. -- У вас
тоже возникли проблемы?
     -- У меня их больше, чем ты думаешь, Сережа, -- без тени улыбки ответил
Голубков.
     -- Узнали что-нибудь?
     Голубков не торопясь вытянул сигарету из пачки "Мальборо",  лежащей  на
столе, пододвинул к себе пепельницу и закурил.
     -- Кое-что узнал, -- сказал он, выдувая дым. -- Насколько я понимаю, ты
хочешь попытаться вернуть свою семью сам?
     -- Да. Если это будет в моих силах. Голубков с сомнением повел головой.
     -- Это глупо, Сережа...
     -- Я не  собираюсь  перед  вами отчитываться,  Константин  Дмитрич,  --
перебил его Пастух. -- Я теперь выполняю свою  собственную задачу, и она мне
кажется  поважнее ваших, государственных. Поэтому я  буду поступать так, как
считаю нужным.
     -- Разве  я требовал от тебя отчет?  Просто мне представляется, что мое
мнение не будет лишним.
     -- Пока я в этом не уверен.
     -- Почему? -- Голубков пристально посмотрел на Пастуха.
     -- Потому что знаю больше, чем вы, -- чуть улыбнувшись, ответил Пастух.
     -- Да? Может быть, поделишься?
     --  Может быть.  Но  сначала мне хотелось бы все-таки услышать, что  вы
узнали.
     Голубков отпил глоток  пива  и  посмотрел в  сторону. К ним приближался
официант.
     -- Закажите себе что-нибудь, -- напомнил он ребятам.
     Муха  оглянулся на как раз  подошедшего к ним парня и попросил принести
еще пива.
     -- Чтоб легче соображать было, -- добавил он. -- На троих.
     --  Плохо дело, Сережа, -- сказал Голубков,  когда официант ушел. --  У
меня есть все  основания предполагать, что жена твоя и дочь сейчас находятся
на корабле, который принадлежит военно-морским силам НАТО.
     -- Это точно? Голубков развел руками.
     -- Несложно было узнать,  что в таллинском порту несколько дней  стояло
на якоре  научно-исследовательское судно  "Марианна".  Разведка помогла.  Мы
знаем,  что "Марианна" используется Об®единенным военным  командованием НАТО
как  разведывательное  судно.  Ну так вот,  позавчера,  семнадцатого, поздно
вечером,  спустя   два   часа   после   того,  как  твоих  перевезли   через
российско-эстонскую границу, "Марианна" ушла из таллинского порта.
     -- Но это может быть просто совпадением, -- возразил  Муха. --  Мало ли
что... А девчонок Крымов вполне мог укатить  куда-нибудь  в Голландию,  ведь
эта дорожка ему хорошо знакома...
     -- Я тоже так подумал.
     -- Значит, вы только предполагаете? -- напряженно спросил Пастух.
     -- Увы. Ты же продиктовал мне номер трейлера. Я попросил проверить. Так
вот,  машину  с  таким номером  действительно разгрузили  в порту.  Говорят,
какое-то научное оборудование...
     -- Ошибки быть не может?
     -- Не может. Теперь понимаешь, почему я сразу тебе сказал, что пытаться
действовать самому  глупо?  Я  надеюсь, что ты не собираешься начинать войну
против  НАТО  и  брать  на  абордаж  посреди  моря  военный  корабль другого
государства с боевой, хорошо подготовленной командой?
     Пастух опустил голову, потом поднял ее  и переглянулся с  Мухой.  Может
быть,  он  искал поддержки у  верного друга, может быть, просто некуда  было
девать глаза, но, когда Сергей снова взглянул на полковника Голубкова, в его
зрачках сверкнула жесткость и решительность.
     -- Если у  меня не  будет другого выхода, я начну войну против НАТО, --
четко сказал он.
     -- А что, -- поддакнул Муха, -- у нас Боцман есть. И тельняшки.
     Голубков ткнул сигарету в пепельницу.
     -- Да вы что, с ума сошли?! Есть же нормальные пути. Дипломатические...
Сережа, послушай,  Крымов и так обречен. А скандал с  Китаем --  ну что ж...
скандал  с Китаем  даже в  самом худшем случае утрясется,  и они так же тихо
вернут твою семью обратно. Пойми, ведь твоя семья не в подвале у мафии... По
крайней мере их жизни ничего не угрожает...
     --  Во  Флоренции  они  на  моих  глазах  запросто  пристрелили нашего,
Константин Дмитрич, информатора. Припоминаете? Не хочется  думать, что у них
и на женщину поднимется рука, ну, да уж ворота тюрьмы  они откроют запросто.
И потом...
     -- Что "потом"?
     --  Почему вы думаете, что  Крымов обречен?  К ним  подошел официант --
принес пива, и Голубков на мгновение смолк. Пастух не шелохнулся,
     пока полковник не заговорил снова.
     -- Теперь твоя очередь, -- предложил вдруг он. -- Ты сказал, что больше
меня знаешь. Что ты имел в виду?
     --   Мы  выяснили  о  Крымове  практически   все.   За   незначительным
исключением. И у нас есть,  как вы говорите, все основания предполагать, что
он  вас  всех  переиграет.  Во  всяком  случае,  полностью  исключить  такую
возможность нельзя.  А  это значит,  что  жизни  близких  мне  людей  так  и
останутся в его  руках. НАТО -- это  временно. И будут эти жизни под большим
вопросом. Как и моя собственная.
     -- Что вы о нем знаете?
     --  Все.  Служба  в КГБ  по  Китаю.  Работа  в  финотделе ЦК.  Связь  с
"Триадой". Наркотики...
     --  Молодцы,  хорошо   поработали.  Но  мне  об  этом  тоже   известно.
Транспортировка наркотиков через Советский Союз в  Европу в  течение десятка
лет. Так называемый транзит Гонконг -- Амстердам... Что еще?
     -- И давно вы это знаете?
     -- Нет. Раскопали на  днях. И честно говоря,  это  потребовало огромных
усилий... Ты  прав, у меня тоже возникли  серьезные проблемы  с  этим делом.
Видишь  ли, во  многие подобные дела вмешиваются, к сожалению, ведомственные
интересы. Как я недавно выяснил, ФСБ уже больше месяца занимается транзитным
каналом транспортировки наркотиков через Россию, который организовал Крымов,
а  мы  уже  несколько  месяцев  занимаемся  Крымовым как  предателем родины,
продавшимся  западным спецслужбам.  И  только несколько  дней назад все  это
всплыло и нам пришлось об®единить эти дела в одно.
     --  Значит, --  спросил Пастух,  -- вы уже обратили внимание на то, что
страна тюльпанов Голландия и конкретно город Амстердам фигурируют и у вас, и
у ФСБ?
     --  Конечно. Все  очень просто,  Сережа, и, конечно,  не случайно.  Это
совпадение  необходимо  для операции, которую они  задумали, поскольку любая
грамотная операция, а тем  более  провокация, искажающая  факты, строится на
фактах абсолютно реальных. Иначе никто не поверит...
     --  А в  чем  она  заключается-то, эта  хитрая  операция? -- немедленно
вставил вопрос Муха. Голубков секунду раздумывал.
     -- Ну что ж, я думаю, что вы должны это знать, -- сказал он. -- Все это
называется, насколько нам известно, операция "Имитатор",  и суть  ее  в том,
что Крымова  разоблачают как сотрудника  российской  разведки, пойманного на
месте преступления,  когда  он  контролировал вывоз  на  Тайвань  российских
ракетных технологий. То  есть они  хотят  доказать, что  мы, таким  образом,
тайно, но вполне официально сотрудничаем с Тайванем более десяти лет...
     --   А  известно,   когда   этот   "Имитатор"   должен  произойти?   --
поинтересовался Пастух,
     -- За несколько дней до официального визита китайцев в Москву. Двадцать
шестого  или  двадцать седьмого  июля...  Так  что сами понимаете, насколько
вписывается сюда не только история Крымова, но и все его транзиты. Получится
даже больше, чем  они хотели. К  сотрудничеству  КГБ  с  Тайванем прибавится
сотрудничество этого же  КГБ с  наркомафией, причем под боком у Китая, и это
не будет такой уж явной провокацией.
     -- Я понял. -- Пастух даже  хмыкнул от неожиданной ясности в голове. --
Вы, Константин Дмитрич, уверены, что Крымов обречен, потому что  исходите из
того, что выгодно европейским спецслужбам. С этой точки зрения вы  подбирали
информацию по Крымову и теперь не сомневаетесь, что у вас ее достаточно.
     -- Можно и так сказать, -- согласился Голубков.
     -- А уничтожить этого человека или хотя бы арестовать его, изолировать,
чтобы все разом закончилось, вы, конечно, не можете?
     -- Что ты имеешь в виду? -- нахмурился полковник.
     -- Мне нужно знать ответ.
     --  Ну,  хорошо.  Конечно не можем.  Не имеем права. Ни  морального, ни
юридического. Да  в этом и  смысла нет никакого. Он нужен живым, невредимым,
желающим  все  подробно рассказать и  с полностью доказанной виной. Да и  не
изменится  уже  ничего  от  его  изоляции... Нам надо его  переиграть,  а не
уничтожить...
     -- А вам не приходило в голову, что это он вас переиграет? -- напористо
заговорил Пастух. -- Вы не пробовали  плясать от того, что ему выгодно? Ведь
он  наверняка  знает  все  ваши  доводы и учитывает  их! Потому что вся  эта
история ему самому очень  нужна,  чтобы, например, надежно исчезнуть! Вам не
показалось, что это он сам предложил НАТО использовать свой  канал  транзита
наркотиков  в интересах большой политики?  А если  так,  то зачем?  Вот как,
например,  об®яснить  тот факт, что  очередная  транзитная  машина Крымова в
Амстердам пойдет двадцать третьего июля,  накануне вашего "Имитатора",  что,
казалось бы, логично,  а деньги за эту  машину Крымов  получит, оприходует и
переведет  в  Гонконг  двадцать  второго? Хотя  получатели  наркотиков,  как
известно, вперед не платят...
     -- Деньги? -- Голубков был явно озадачен. -- Я об этом ничего не знал.
     --  Подумайте над  этим. Мне кажется, Крымова надо опередить. Придумать
какой-то  ход,  который  выведет его из  равновесия,  заставит  ошибаться  и
отрежет все пути для маневра... Что-нибудь...
     -- Что? Ну предлагай.
     -- Стуканите в Гонконг о предательстве Крымова. О том, что его взяли за
задницу и он в обмен на свою свободу  сдал не только  товар, который вот-вот
накроют на таможне, но и все  свои  связи  в Гонконге.  И что русские власти
собираются поделиться с  китайскими властями этой информацией! А в Амстердам
можно  стукануть,  что  Крымов  деньги  увел,  а  "Триаде" хочет  подставить
голландцев как виновников... Это возможно?  Ну,  возможно как-то найти выход
на всю эту братию?
     Голубков задумался, закуривая очередную сигарету.
     Это было неожиданно.
     Но это было серьезно. Над этим стоило подумать.
     -- Технически, я думаю, это сделать  возможно, -- сказал он.  -- Выходы
наверняка найдутся... Импровизируешь? Или есть какая-то идея?
     --  Константин  Дмитрич,  пока моя семья под  ударом, а  мои ребята, --
кивнул   он  на  Муху,  --  под  подозрением,  я  не   остановлюсь.  И  буду
импровизировать дальше, если не рожу четкого  плана... Я так понимаю, что вы
до сих пор еще доверяете мне. Это  радует. Так вот, у  вас есть  возможность
мне помочь.
     --  Да, я не изменил мнения о тебе.  Иначе не  вышел  бы  на встречу. Я
постараюсь сделать все, что смогу... Но для этого  и  ты  должен  довериться
мне. Понял? И затихнуть, исчезнуть на время, чтобы  твоя самодеятельность не
мешала мне...
     -- Да если  бы Пастух  затих,  --  рассердился Муха,  --  и не разнюхал
Крымова вовремя, вы бы...
     -- Подожди, -- оборвал его Пастух.
     -- Олег,  -- терпеливо произнес Голубков, -- я обещаю,  что как следует
обдумаю все, что вы мне сейчас сообщили, и постараюсь что-то  предпринять. Я
обещаю, что завтра  же дам вам  знать о  результатах...  Но  вы пока что  не
должны  даже  высовываться!  Я, конечно,  не  могу  вам  приказывать,  но  я
настаиваю...
     -- Кстати,  --  спросил  Пастух, -- а  что  это не видно моего  усатого
приятеля из собственной безопасности Управления? Я  думал,  что еще придется
от них побегать.
     -- Соскучился?
     -- Что-то вроде того...
     --   Я  же  тебе  сказал,  что   к  делу  подключилось  ФСБ,  и  теперь
распоряжаются  они,  поскольку в  Управлении  не  все  в  порядке  с  личным
составом... Одного убили, а ты  вот в бегах... Так что твой  усатый приятель
за  тобой теперь  бегать не  будет...  Ладно, мне  пора. Ну что,  Сережа, мы
договорились?
     -- Договорились, Константин Дмитриевич. Только еще одна просьба.
     -- Ну?
     --    Попробуйте     выяснить,     в    какой     порт     направляется
научно-исследовательское судно "Марианна".
     Голубков внимательно посмотрел  Пастуху в глаза,  а  потом усмехнулся и
покачал головой.
     --  Нет, тебя, дурака, ничем не  прошибешь,  -- беззлобно констатировал
он.
     -- Ну так как?
     -- Ладно, попробую...
     На этом они расстались.
     Голубков не оборачиваясь  пошел к  станции метро, а Пастух и  Муха -- к
машине. Док с Артистом уже ретировались чуть раньше и  теперь ждали  своих в
"шестерке".  И  когда  все  снова собрались  в салоне доковского автомобиля.
Артист тут  же задал несколько расплывчатый вопрос: "Ну, что?" -- и Муха тут
же  на него ответил: "Да так,  ничего интересного.  Мы тут  посоветовались с
полковником и решили об®явить войну НАТО..."
     А  Константин  Дмитриевич  Голубков  шел  ко  входу  на  станцию  метро
"Кузнецкий мост", и его мозг, словно электродрель, сверлила очень неприятная
мысль.
     Он думал о том,  что  не далее как  вчера вечером ему удалось прояснить
все,  что   происходит  вокруг  "китайской"  темы,  и   понять   неожиданную
агрессивность  подполковника Гумно.  Все  оказалось именно  так,  как  они с
Нифонтовым  и   предполагали.  Начальник  службы  собственной   безопасности
Управления, имевший  давние  знакомства  в  руководстве  Главного управления
охраны Президента,  докладывался туда о  ходе дела. В ГУО узнали не только о
проблемах Нифонтова с Крупицей и Пастухом, но и о параллельном расследовании
крымовских дел  в  контрразведке.  Узнали и решили сыграть  на  этом,  чтобы
попробовать прибрать Управление к  рукам. А подполковником Гумно они  просто
манипулировали в  этих целях.  Это  именно  они предложили  об®единить  дела
контрразведки  и  Управления  по Крымову,  причем  руководство  должна  была
принять на себя контрразведка, ФСБ. Сначала Голубков подумал, что это даже к
лучшему.  Во  всяком  случае,  лично  его  от  темы  не  отстраняют,  а  вот
самостоятельность  Гумно  резко  ограничивается,  отчего немного уменьшается
нависшая над Пастухом и его ребятами опасность.
     Но сейчас,  после разговора  с  Пастухом,  Голубков вдруг  подумал, что
ситуация  только  ухудшилась. А  что, если и в  самом деле Крымов ведет свою
игру? Что, если в ФСБ есть осведомители, которых  намеренно  подсунул Крымов
для  дезинформации?  Что, если  он  действительно  диктует  правила  игры  и
кандидатуры предателей? Ведь тогда Пастух оказывается совершенно прав -- это
опасно  не только для  него,  это опасно и для  самого Голубкова, к которому
обязательно потянется ниточка предательства. Это может запросто завали